«Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью»
В тот момент, когда я снова встретил его, то внутри будто промелькнуло чувство облегчения и спокойствия, лишь бесконечная и затягивающая темнота его глаз меня беспокоили. Видел в них знакомую грусть и мрак. Такие глаза были у моего отца. Мне было страшно смотреть в них тем более, когда отводить взгляд он не разрешал. Быть слабаком перед ним я больше всего не хотел. Смотреть в чужие глаза я не могу, боясь увидеть в них своё отражение из прошлого или отца, перед которым всегда дрожал. Когда я играю на скрипке или на гитаре, то всегда закрываю их, чувствую только себя в этот момент, будто только я здесь и больше никого вокруг. Отец бил мать, и тогда я тоже закрывал глаза руками, чтобы не видеть это, а уши мои заполняла приятная музыка вместо криков. Так я сбегал от реальности и всего мира. Трусливо оберегая себя от истинной правды, которая тогда была слишком для меня тяжёлой и жестокой. Становилось легче? Да, но ненадолго. Наверное, на миг, когда музыка заканчивалась, и наступала тишина. Хотя в моём доме никогда не было тишины и гармонии. Я возвращался домой только из-за страха не увидеть маму и брата, только они были причиной, чтобы жить дальше. На самом деле была жизнь, в которой моя семья всегда улыбалась и смеялась от счастья. Однако новые вопли мамы, которые я слышал и видел каждый день, новые синяки на её теле постепенно затмевали самые яркие воспоминая. Ей было больно, но она улыбалась, когда укладывала меня спать перед тем, как старший брат на кухне их скроет от меня. Но смысла в этом никогда не было, ведь я всегда знал об этой её невыносимой боли. Я хотел спросить, почему мы так живём? Почему мама терпит всё это? Почему брат тоже делает вид, что всё хорошо и улыбается, как мама? Почему папа злится на нас? Может быть, я что-то сделал не так и разочаровал его? Как всё исправить? Я всегда задавался этими вопросами, и как-то раз я нашёл ответы на всех них. Когда отец в первый раз ударил брата. Тогда я и понял, что человек передо мной уже не существовал. Слово «семья» стало сравнимо с грустью и болью, ведь и моя настоящая улыбка навсегда исчезла с лица. Я жил в мире, который нарисовал для себя. Красивая картинка, на которой все улыбаются и все счастливы. Помню в тот день я плакал в последний раз и больше никогда не позволял себе эту «роскошь». Слёзы к сожалению, смыли весь мой счастливый нарисованный мир. Но в последнее время я ощущаю, будто взял снова в руки цветные карандаши. После того дождливого дня. Я вдруг волновался за кого-то и разозлился потом. Причём всё это вызывал один и тот же человек. А когда я увидел его слёзы, то не знал, что делать. Брат в такие моменты просто обнимал маму и сидел рядом утешая её. Но я такое никогда не умел. Точнее я и не стремился кому-то сожалеть и быть с кем-то рядом, кроме моей оставшиеся семьи. Внезапно он попросил не уходить, а в дрожащем голосе чувствовалась тревога. Я сразу понял, что ему страшно. Понял по глазам, что он встретил кошмар. Мне они снятся каждую ночь и только изредка хорошие сны. Почему-то моё сознание мучает меня только плохими снами, чем хорошими. Будто я расплачивался за что-то таким образом. Наверное, я потихоньку куда-то падал, когда смотрел в эти бесконечные глаза. Почему я опять о нём думаю? Меня пугает это. Пугает, что я тревожусь о ком-то другом. Сидя за фортепиано, Чонгук смотрел на стены впереди и погружался в свои размышления. Пересчитывал число белых и чёрных клавиш, чтобы занять мысли чем-нибудь другим. Внезапно в голову приходит название композиции, из которой музыкант пытается вспомнить ноты. Спонтанное решение сыграть из «Лебединого озера» тему Одетты, перебивает все лишние мысли, заполняя их только музыкой. Постепенно Чонгук погружается в звучание и не обращает внимание ни на что другое. Также не слышит и чужие шаги, медленно приближающиеся к нему по сцене. Но отчётливо слышит и чувствует дыхание около своего ухо. Чонгук рефлекторно вскакивает с места от испуга и поворачивается лицом к напротив стоящему Тэхёну, облегчённо выдыхает, что это не учитель застукал его в такое позднее время в концерном зале. — Испугался? — интересуется Тэхён, подходя ближе к Чонгуку. — Тебе сюда нельзя. Уходи, пока не увидели, — раздражённо выговаривает тот, быстренько кидая вещи обратно в рюкзак. — Я люблю нарушать правила, — отвечает парень, перебрасывая одну ногу через банкетку, чтобы сесть. — Я заметил, — проговаривает тихо Чонгук и переводит внимание на Тэхёна, замечая, как тот усаживается и смотрит на него любопытным взглядом. — Если хочешь здесь остаться, то на ключи, потом закроешь, а я домой пошлёпал. Чонгук бросает ключи на банкету к Тэхёну, а сам забрасывает рюкзак на своё плечо и уходит со сцены к выходу. — Сыграешь мне «Лунную сонату»? — проводя кончиком пальцев по клавишам и слегка нажимает на них, будто пытаясь подхватить уходящего парня и тот замедляет шаг на пол пути к выходу. — Почему её? — Чонгук немного медлит, но всё же любопытство берёт вверх и заинтересовано спрашивает Тэхёна, который в упор смотрел на него, словно предугадывал заранее, что он задаст ему этот вопрос. — Я влюбился в пианиста, который играл эту мелодию. Самая красивая и искренняя игра, которую я видел в жизни, поэтому не влюбиться просто не получилось. — Вот его и проси сыграть, — хмыкая, отвечает Чонгук и тихо добавляя, — а не меня. — Если бы всё так было легко, то меня бы здесь не было, щеночек, — приподнимая бровь с ухмылкой, проговаривает парень. Внезапный звонок прерывает разговор, заставляя Тэхёна привлечь внимания на вызов с чужого телефона и мысленно читает имя абонента, — мамуля? Чонгук спешно обыскивает карманы и осознаёт, что забыл свой телефон на верхней крышки фортепиано. А затем оборачивается и видит, как Тэхён с изъявительной ухмылкой смотрит на экран его телефона. — Не отвечай, — просит Чонгук, но Тэхён будто согласится, когда для него выпала такая удачная возможность подразнить парня. — Наверное она беспокоится о том, где её драгоценный сынуля шляется, неправда ли? А он в такое поздние время в концертном зале ещё и не один, — дразня, подхватывает Тэхён и медленно подносит телефон к уху. Чонгук будто пулей влетает на сцену, случайно роняя свой рюкзак. Его глаза только смотрят на руку, держащую его телефон, которой Тэхён машет около своего уха. Старается отобрать телефон, но парень откидывает руку назад, и Чонгук словно падает на него, дотягиваясь до своей цели, что было уже бесполезно, видя пропущенный вызов от мамы. — Так ты согласен сыграть для меня, щеночек? — смотря прямо в глаза напротив, переспрашивает снова свой вопрос. Чонгуку словно всё равно на его слова, поэтому выхватывает свой телефон из чужих рук и собирается наконец дойти до выхода и пойти, как хотел домой, но поздно. — Ты что… делаешь? Убери, — приказывает Чонгук, отпихивая тэхёновы руки от своей талии. — Обычно я задаю команды, а не мне, — притягивая ещё ближе и сильнее к себе, а затем резко прикладывает Чонгука к фортепиано, меняя позиции. — Своим собакам приказывай, а не мне, — утверждает Чонгук, обхватывая чужие запястья рук, стараясь вырваться из их хватки. — Вот как раз стараюсь приручить, — и облизывает нижнюю губу, глядя прямо на чужую напротив, — но мне никак не получается осуществить это. Ведь ты опять убегаешь от меня, — переводит свои глаза от губ к глазам, которые бегали из стороны в сторону, лишь бы не смотреть в тэхёновы, утягивающие в бесконечную знакомую ему темноту. — Я не убегаю, а…— Тэхён ловит его взгляд, но Чонгук снова отводит их на пустые зрительские места, пытаясь найти там оправдания, которых у него нет. — А что тогда? — переключая внимание чонгуковых глаз на себя, в которых парень мог увидеть своё отражение, будто в зеркало смотрел. Во второй раз спрятаться у Чонгука не получается. Тэхён не отпускает. Опять, как в тот раз. Чонгук не успевает реагировать на его действия. Снова падает, смотря в эти бескрайние тёмно-карие глаза напротив. Тэхён сам не даёт ему отводить от него внимание, не разрешает и удерживает собой в этой пропасти. Но тонуть нельзя иначе проиграет. А проигрывать Чонгук не любил. Ему удаётся прервать зрительный контакт, но Тэхён успевает сделать следующий ход и останавливает Чонгука уже всем телом, прижимая к фортепиано и не давая сбежать. Тэхён закрыл все выходы к отступлению, заставляя смотреть только на него. Плохая идея. Когда сам же и попался в ловушку чонгуковых звёзд. Изучал сколько их там и терялся в бесчисленном количестве. А их там много и каждая не изведанная парнем, каждая красива и прекрасна, каждой заинтересован, каждая увлекает. Хочется все-все изучить вдоль и поперёк. Чонгук не позволит разбиться себе в одиночку; утянет и Тэхёна за собой в глубину темноты. Оба терялись в друг друге, постепенно растворяясь на мелкие крупицы. И прежде, чем утонуть в пугающей пропасти глаз, руки Тэхёна уже не подчинялись ему и трогали запретные зоны без его разрешения. Слегка сдавливали и жадно тянули ещё ближе к себе, отрывая его тело от инструмента, к которому прижимался парень. И тоже уже не контролировал себя, но так быстро упасть первым Тэхён не позволит ему. Крепко держит. А сам Чонгук крепко обхватывал края фортепиано ладонями, чтобы хоть немного чувствовать реальность, ведь держаться за запястье Тэхёна не лучшая страховка. Особенно, когда через несколько секунд он резко запрокидывает его голову назад, сжимая волосы другой рукой. Чонгук в лёгком шоке и удивление смотрит на действия Тэхёна, который взглядом изучал выступающий, как остриё ножа его кадык, но замечает губы, которые слегка были приоткрыты, будто застыли, дожидаясь чего-то. Сначала мягкое и нежное касание пухлых губ, будто пробовали на вкус чужие, а затем впивались и глотали каждое прикосновение, как самый редкий и горький на вкус алкогольный напиток. На одних губах Тэхён не останавливается и покрывает почти горячим дыханием чонгуково ухо, продолжая исследовать каждую частичку его тела. Лишь этот миг позволяет парню, хоть немного глотнуть воздуха, которого так не хватает внутри. Без шансов он в тот момент не просто упал в бездну, а сам ею стал и с каждой секундой медленно забывал обо всём. — Отпусти… — прошептал он, — я не хочу этого, Тэхён. — Хочешь. Я чувствую это через свои губы, — неохотно отрывая их от чужих и жадно облизывая языком, смотрит прямо в глаза Чонгука, которые были немного приоткрыты и впивались в тэхёновы губы, будто предательски выдавали, что хотят продолжения. — Это неправильно… — пытаясь восстановить сбитое дыхание и одной рукой отталкивает Тэхёна от себя. — А что по твоему мнению правильно? — тёмный силуэт человека возник из ниоткуда, и ладонь его выхватывает лицо Чонгука, зажимая подбородок и поворачивая к себе, проникая вглубь его глаз. — Смотри и падай, Чонгук. Падай, пока не разобьёшься о свои же кошмары, — и глаза Чонгука смотрели в темноту перед ним, пока Тэхён тихо и мягко шептал в его ухо, погружая глубоко в мрак, отражающийся в его глазах. Чонгук проиграл своим кошмарам, которые пробудились и стали только злее. Пытался спрятать их внутри себя, но удержать так и не смог. Теперь они точно сожрут его душу и не оставят в покое. Звук будильника оглушает уши, вырывая сознание из сна. — Сон? Это был всего лишь сон?.. — просыпаясь в холодном поту и смотря на время в телефоне, отключая звон будильника, а затем в спешке встаёт с кровати и собирается в университет.***
— Время летит так быстро, что я не успел заметить, как уже через неделю нам выступать, — встревожено вздыхая, говорит Киён. — Мы без труда прошли во второй этап, но там будут сильные группы, — разъясняет Хосок, — поэтому нужно выбрать что-то посложнее и что-то удивительное. — Например? — интересуется Чимин. Хосок задумчиво смотрит на струны своей гитары и перебирает в голове подобные варианты. — Чонгук есть идеи? — внезапно спрашивает Киён. Но парень не слышит. Сейчас он погружён в сон, а не в работу, — Чонгук? — Что с ним в последнее время? — обращается к Чимину Хосок. — А я откуда знаю, — в недоумении пожимает плечами парень. — Ты с ним почти весь день рядом, — поясняет Хосок, заставляя Чимина отвлечься от экрана телефона. — Мы в разных группах, — цокает светловолосый. — А на общих лекциях вы типо не видитесь, да? — Вы такие громкие, ребята, — поднимая голову, бурчит Чонгук. — Раз уж ты проснулся, а эти двое немного покряхтели, то теперь можно начать работу, — ударяя барабанными палочки друг об друга и обращая на себя внимание ребят, чтобы наконец-то начать репетицию. Спустя полчаса предложений какую песню исполнять и, в итоге придя к разногласиям, парни решают записать свои предпочтения на бумажках, а Чонгук, как солист будет вытягивать из мешка выбранную им песню наугад. Всё решит его лёгкая рука. Парни в ожидании смотрят, как он перебирает рукой бумажки внутри мешка и будто специально оттягивает время, выбирая одну из четырёх. — Ну? Ты там корову выбираешь? — торопит Чимин. Чонгук цокает и немного откашливается перед тем, как открыть листок, который так трепетно выбирал. Казалось, что и саму бумажку он разворачивает вечность и ещё дольше тянет время в ожидании. А затем в недоумении смотрит на название группы и песни, которую достал. — Что там? Что? — уже не дожидаясь ответа Чонгука, быстро подбегают к нему и смотрят на развёрнутый листок. — Что за умник написал этот вариант? Это слишком… — ворчит Хосок и затихает, пытаясь подобрать нужные слова. — Пиздец, — договаривает тихо за него Киён, попадая прямо в то, что хотел сказать Хосок. — Чимин-ще! — выпаливает Чонгук, — гениально написать любимую песню на бумажку. Я понимаю, что ты расстроился, когда не смог попасть на их концерт, но не создавать же его для себя. — Да будет вам, — хихикает Чимин, — Хо, ты сам сказал, что нужно что-то удивительное, вот вам «что-то удивительное», — перекидывая стрелки на рядом стоящего Хосока, который удивлённо смотрит на Чимина. — Но выполнимое за неделю, — уточняет Чимину. — Это выполнимо за неделю, если захотеть. Чонгук вбивает в поисковик Chase Atlantic «Swim» и найдя живое исполнение с концерта включает, врубая звук на полную. Парни поражённо смотрят и слушают, оценивая шансы и свои способности для того, чтобы повторить этот шедевр на сцене самим. — Интересно, а какой перевод? — заинтересованно спрашивает Чонгук, когда песня заканчивается. — Тебе лучше не знать, — отбирая телефон у парня, но Хосок опережает Чимина, находя перевод песни в своём телефоне. — Интересно. — Ну-ка, — подходя к Хосоку и смотря на экран его телефона, — блять я не буду это петь перед всей публикой, — и сердито выпаливает Чонгук. — Зачем ты ему показал? — язвительно спросил Чимин. — Времени нету, поэтому выбираем это, — твёрдо утверждает Хосок, — Чонгук это всего лишь песня и там одна строчка такая. — Иногда хватает одной строчки из песни, чтобы изменить чью-то жизнь, — скорбно проговаривает парень и вздыхает в потолок. — Не преувеличивай, — толкает в плечо Киён, — с этой песней я думаю, что мы пройдём. — Если ты так говоришь, то ладно, — смиряясь со своей участью, говорит Чонгук. Мало-помалу парни учили аккорды и распределяли партии. Так время быстро проходило, и пора было расходиться по домам, оставляя работу на завтра. — В машину, — грозно приказывает Хосок Чонгуку, кивая на позади него стоящий серебристый мерседес, — а то я знаю, как ты сам до дома добираешься. Чонгук, смиренно вздыхая, кивает головой. — А ты? — спрашивает Хосок. — Киён меня подбросит, правда же? — подлизывается Чимин. — Я? Вот ещё… — не успевая договорить, как Чимин зажимает руку Киёна, — то есть, с радостью подвезу, — отпихиваясь от Чимина и улыбаясь, отвечает парень. — Отлично, — освобождает руку и открывает дверцу белого БМВ. Хосок провожает глазами спину Чимина, а затем переводит их на Киёна и губами произносит: — Отвезёшь в клуб — покойник. — Понял, принял, — также отвечает губами Киён и следом садится в машину за руль. — Ничего не понятно, но весьма интересно, — закрывая за собой дверь и пристёгивая ремень, говорит Чонгук. — Я ему сказал, чтобы он довёз Чимина до дома, иначе труп, — Хосок заводит двигатель и выезжает, покидая парковочное место около университета. — У нас скоро зачётный концерт, поэтому он не станет нарушать обещание. — Как будто это его остановит? — коротко смеясь и заворачивая за угол, спрашивает Хосок. — И то верно, — вздыхая, отвечает парню и смотрит в окно через, которое было ночное небо, наполненное некоторыми звёздами и очертаниями бледной луны вдалеке. — Чонгук, — осторожно начинает Хосок, — мой брат потрепал тебе нервов, но он хороший человек, поэтому не сердись на него. Парень от неожиданной темы разговора переводит взгляд на Хосока. — Я не сержусь на него. Но… он немного… — и запинается в словах, старается подобрать не грубые, чтобы не обидеть. — Странный? Я знаю, — улыбается парень и ненадолго умолкает. — Чонгук тебе лучше держаться от него подальше. На первый взгляд он кажется тихим и мирным, но потом узнаешь и другую его сторону. Я не хочу, чтобы ты из-за него попал в беду, — в голосе друга звучало беспокойство. — Что значит другая сторона? — с растерянностью переспрашивает он. — Просто не оставайся с ним рядом и всё, — игнорирует вопрос Чонгука и останавливает тему разговора, которую сам же и начал. Через несколько минут Хосок подъезжает к подъезду дома. Чонгук благодарит друга за то, что тот подбросил и выходит из машины, желая ему хорошо добраться до дома и позвонить, когда приедет. Сегодня он почти проспал весь день на парах и получил ещё одно наказание от профессора Ли за опоздание. Пока поднимался по ступенькам в квартиру в его голове мелькали воспоминания прошедшего дня: — Не понимаю, что с тобой происходит, но ты совсем не концентрируешься на музыке. Такими темпами я включу в основу Ёнсу вместо тебя, Чонгук. Ты помнишь, что я говорил на первом занятие? — Да. Всё личное оставить за дверями, не думать о посторонних вещах и слушать свой инструмент. — Но главное?! — Главное слышать себя в это время на сцене и своих коллег, с которыми ты в балансе. — Надеюсь, что ты понимаешь смысл этих слов, а не заучил просто так наизусть. Готовься к зачётному концерту. Можешь идти. Меня никогда не отчитывали. Никогда. Хорошо, что не перед всем классом. Какой позор. Нужно взять себя в руки и не думать о посторонних вещах. Но… Как не думать о нём? Он уже мне снится. Я чувствовал каждое касание его пальцев на моей талии через одежду и каждое дыхание на своих губах, словно было всё настоящим. Каждый взгляд. Каждую секунду с ним. Точно рехнулся. Наверное, когда ударился головой в его машине и с тех пор мои мысли сходят с ума. Однако в тот момент в зале он, действительно, был настолько близко, что я почти не соображал, где реальность, а где сон. — А что тогда? — Сам не знаю, но рядом с тобой тревожно. Я совсем не понимаю о чём ты думаешь, Тэхён. — Я не о чём не думаю и делаю то, что хочу делать сейчас. Советую и тебе по меньше думать, иначе упустишь правду, которая буквально у тебя под носом. После этого он внезапно ушёл из концертного зала. Оставил меня в полном раздумье над этими словами. Тревога, которую я ощущал тогда только нарастала. Та тень из сна чертовски была похожа на моего отца. Эти блядские чёрные глаза я узнаю из тысячи. Я не мог сделать этого в реальности, но в своих снах ему не дам себя погубить. Вырву их и раздавлю раз и навсегда.***
— Ты такой старательный, но зря пытаешься обхитрить меня, Хо, — перебирая между пальцами ещё целую таблетку. Хосок в ступоре стоял в проходе, где на кухне за столом сидел Тэхён, а рядом лежала упаковка таблеток, которая уже была пуста. Каждую вырвал из ячейки и от каждой остались лишь мелкие белые крупицы. — Г-где ты их нашёл? — Что важнее, где ты и у кого их нашёл? Я же говорил, чтобы ты не совал свой ебанный нос в это дело. Мне кажется, что ты с Джином пытаешься меня остановить. Думаешь, что можешь вытворять всякую хрень у меня за спиной, и я не узнаю? — раздавливая таблетку до хруста в кулаке и разжимая её, откуда высыпаются мелкие крошки. — А кто ещё кроме нас тебя остановит блять? — выкрикивает Хосок, ударяя кулаком по стене в проходе на кухню. — Ты повысил на меня голос или мне показалось? — ухмыляется парень и встаёт из-за стола, направляясь к Хосоку, — забыл с кем разговариваешь? Я могу напомнить. — Оставь его, ты же знаешь он не виноват, — упрашивает Тэхёна и жалобно смотрит в глаза, выискивая в глубине них отклик на просьбу. — Не виноват?! Какого хрена ты его вообще защищаешь? Разве, наоборот, не должен злиться на него, ведь благодаря ему я здесь. Неужели ты… — бесполезно искать в этих глазах здравый ум и пытаться переубедить. Жалось для него ничто. Сейчас он упивается в собственном диком смехе, смотря, как на лице Хосока теряется надежда, — думал стать ему настоящим другом? Твоё выражение лица сейчас очень забавное. Я вдруг подумал, а какое у него будет лицо, узнав он правду о тебе к примеру? — Ты не расскажешь ему об этом и ни о чём другом, — уверенно произносит Хосок, смотря в пол и сдерживая себя от необдуманных действий. — И почему же? — язвительно спрашивает Тэхён, наклоняя голову, чтобы увидеть опущенные глаза брата. — Потому что он причина, по которой ты здесь, — сквозь зубы цедит он и смотрит на довольную ухмылку, которая не спадает с лица парня, будто клеем её туда влепили, и она моментально въелась в это лицо, — но он же может стать причиной твоего разрушения. — Ошибаешься, мой милый Хосок-а. Он моя гарантия на долгое существование, — приподнимая мягкими пальцами его подбородок и слегка касаясь большим пальцем нижней губы, смотрит своими тёмными пустотами в яркие и красивые глаза, в которых медленно тускнела вера.