Best (boy)friends

— Кайл, это было нечто! — Стэн набрасывает полотенце на мокрую после душа рыжую шевелюру и широко улыбается. — Наша команда размазала этих неудачников, — он наклоняется и шепчет: — А ты был просто неотразим, я глаз не мог оторвать и счёт забыл. Не реагировать — сложно, не улыбаться в ответ — невозможно. Кайл, смущённый комплиментом, несильно бьёт Марша в плечо и позволяет заботливо вытереть себе волосы, которые он, торопясь покинуть душную раздевалку, наспех отряхнул от воды. — Хорошо, что ты вернулся в баскетбол. Тебе идёт этот спорт, — мягко говорит Стэн, большим пальцем стирая с кромки роста волос остатки шампуня. Кайл склоняет голову и лукаво улыбается ему за плечо, заприметив остальных друзей. Картман, Кенни и Баттерс неспешно идут навстречу. Поймав его взгляд, Кенни подмигивает и прикладывает к губам указательный палец, призывая к молчанию. Заинтригованно приподняв бровь, Кайл возвращает внимание Стэну и с нежностью поправляет ворот его любимого тёмно-фиолетового джемпера, прекрасно сочетающегося с его синими глазами. — Вы с Токеном — отличная команда! — не перестаёт восторгаться Стэн. — Мне понравилось, как вы провели последнюю атаку! Было круто! Кайл с улыбкой впитывает его эмоции, одним глазом наблюдая, как Кенни подкрадывается к Маршу и резко обнимает его за шею, щекой потираясь о тёмные растрёпанные волосы. Лучший друг вздрагивает, издаёт испуганный вздох и оборачивается, насколько ему позволяет костлявый цепкий плен. Заметив Кенни, он заводит руку за спину и резко хлопает МакКормика по белобрысой голове: — Каждый раз говорю тебе прекратить так делать! Кенни приглушённо смеётся. Он едва выше Стэна, но, встав на носки, без труда кладёт подбородок ему на макушку и удовлетворенно прикрывает глаза. Будь на месте МакКормика кто-то другой, Кайл бы давно уничтожил его волной праведной ярости, но Кенни — все лишь Кенни. Их пришибленный дурной друг, которому никогда в жизни не взбредёт в голову уводить чужих парней. — Неплохая игра, жид, — небрежно отвешивает «похвалу» Картман. Он переводит взгляд на Кенни и скрещивает руки на груди. Баттерс, в свою очередь, смотрит понимающе, со свойственной ему добротой и умилением. — Ты отлично выступил, Кайл, — одобрительно говорит он. Кайл мимолётно кивает, ловя озадаченный взгляд лучшего друга. Стэн подозрительно щурит глаза и старается вывернуться из стальной хватки МакКормика, который никогда не лезет обниматься просто так. Им всем, если быть предельно честными, интересно, для чего Кенни подмазывается в этот раз. — Стэнни, — наигранно ласково зовёт тот, улыбаясь кончиками тонких обветренных губ, — через неделю нас всех ждёт прекрасное событие… Лицо Стэна становится озадаченным. Он приоткрывает рот, желая ответить, но уже через несколько мгновений сводит брови и недовольно хмурит лоб. Кайл задумчиво поднимает глаза к потолку, в голове прибавляя семь дней и высчитывая нужную дату. Чёрт. 19 октября наступило быстрее, чем он планировал. Состроив непринуждённое выражение лица, Кайл пристально смотрит в бессовестные голубые глаза, стараясь донести до МакКормика очевидную мысль. На все старания Кенни лишь показывает язык и вжимается в спину Стэна, склоняясь к его уху: — Итак, через семь дней наш дорогой Стэнни празднует своё семнадцатилетие. Как насчёт отпадной вечеринки по этому поводу, м? Картина моментально обретает красноречивые понятные оттенки. Неугомонному тусовщику Кенни хочется развлечься за чужой счёт. Возможно, он горит инициативой лично помочь в организации вечеринки. Закупиться алкоголем и вырезать украшения. Как раз в его духе. — Это… плохая идея, — Стэн всё-таки выпутывается из кокона рук и массирует переносицу, — я не люблю дни рождения, вы это знаете. Отстранившись, Кенни пихает его в бок: — Брось, чувак, в семнадцать нет никаких люблю-не люблю. Есть только отличный повод оторваться с лучшими друзьями, — он играет бровями и заискивающе заглядывает в его лицо, получая в ответ закрытость и отчуждённость. Стэн смотрит твёрдо и решительно, без намёка на возможность передумать: — Нет. Это окончательное решение. Под тембром его голоса и уверенностью взгляда Кенни откровенно сникает и исподлобья косится на Картмана и Баттерса, ожидая поддержки. Стотч касается его руки и подбадривающе произносит: — Каждый сам решает, как ему отмечать праздники и отмечать ли вообще. Я тоже не люблю свой день рождения… Кайлу хочется фыркнуть, но он сдерживает порыв неуместного сарказма и деликатно отворачивается. Кому, как не Стотчу, в полной мере осознать неприязнь к празднику собственного появления на свет? Его существование — пример вселенского невезения. 11 сентября едва ли можно назвать счастливой датой, располагающей к веселью, поэтому день рождения Баттерса Стотча из года в год игнорировался не только школьными друзьями, но и его собственными родителями. С возрастом в Кайле, Стэне, Кенни и — невероятно — Картмане взыграли какие-то отголоски совести. Месяц назад, на семнадцатилетие неудачливого одноклассника, Кенни — внезапно приобретший статус его парня — настоял на скромной домашней вечеринке. Вчетвером они поздравили Баттерса и наконец окрасили страшный трагический день в приятные светлые краски. После слов Баттерса на лице Кенни мелькают нотки понимания, но уже через секунду он опять дует губы и бурчит: — Не оправдывай этого кайфолома, Баттеркап, — он серьёзно смотрит на Стэна и осуждающе качает головой: — Вселенная тебе этого не простит, Марш. Никогда… — Пришлю тебе на день рождения антидепрессанты, — вставляет Картман, демонстративно утыкаясь в телефон, — и презервативы. Тебе стоит почаще нагибать Кайла и перестать строить из себя задницу. От возмущения и негодования Кайл захлёбывается воздухом и раздувает ноздри, готовясь разразиться гневной тирадой. Стэн успокаивающе касается его плеча, мягко привлекая к себе. — Если у тебя все проблемы от недотраха, то на остальных это не действует. Кенни честно держится. Первые несколько мгновений. А после разражается громким смехом и панибратски толкает Картмана в толстый бок: — Смирись, жирдяй, ты единственный в пролёте, — хохочет он. — Я просто не нашёл девушку, которая будет меня достойна! Это вас, пидорасов, развелось, как крыс на помойке, а я так не могу! Смотря на его раскрасневшееся от стыда и возмущения лицо, Кайл прыскает следующим. Иногда ему кажется, что можно бесконечно любоваться на Эрика Картмана, которого на тему отсутствия отношений и затянувшейся девственности подкалывает каждый второй житель Южного Парка. В результате смеются все, пока живот не начинает покалывать, а глаза слезиться. — Стэн, неужели ты весь день проведёшь дома? — первым придя в себя, недоумевает Баттерс. Он был одним из немногих, кто каждый год стабильно посещал день рождения Стэна Марша и честно запаривался над подарками. Кенни согласно кивает, до последнего не теряя надежды повлиять на решение друга: — Вот именно, Стэнни, полный отстой торчать дома на своё семнадцатилетие! Не будь старпёром! — Буду. Я хочу, чтобы в этот день меня никто не доставал, — беспрекословно заявляет Стэн, ставя окончательную точку в теме, за эти полчаса набившей оскомину им всем. — Идиот, — уничижительно отчеканивает Картман. — Вынужден согласиться, — цокнув, закатывает глаза Кенни, с неохотой принимая унылую действительность. — Да ладно вам, парни, — пытается сгладить ситуацию Баттерс. И только Кайл в тот момент принимает стратегически верное решение промолчать.

***

В этом году 19 октября выпадает на субботу. Кайл весь день не находит себе места и мается от нерешительности. С утра он позвонил Стэну и на выдохе, запинаясь и тараторя, выпалил спонтанное неловкое поздравление. Что-то вроде: «спасибо миру, члену твоего отца и яйцеклеткам матери, что они произвели на свет лучшего в мире парня. Я-люблю-тебя-спасибо-что-ты-есть». В ответ на его праздничную речь Стэн лишь рассмеялся, мягко поблагодарил и предсказуемо не пригласил отметить вместе. Потому что с какой стати ему вообще передумать? Кенни всю неделю не мог уняться и доставал Стэна на уроках и переменах, закидывая сообщениями и «ненавязчивыми» намёками. Стэн язык стёр, отказывая раз за разом и одновременно пытаясь устоять перед пристальным взглядом умоляющих глаз. Кенни умел уговаривать, но и Стэн, по его словам, свою позицию не на помойке нашёл. И это заставляет Кайла сомневаться до последнего. Стиснув лямки рюкзака и опустив голову, он бредёт к дому лучшего друга, подпинывая камень на пустынной дороге, мокрой от недавнего снежного дождя. Замерев у двери, он вздыхает и костяшками пальцами оповещает о своём приходе. В конце концов, неужели Стэн может ему не обрадоваться? Он всегда так искренне улыбается и принимает его в свои объятия… Кайл не вовремя вспоминает упрёки матери. Шейла Брофловски то и дело называла своего старшего сына излишне самоуверенным: «Ты считаешь, что знаешь всё лучше других, Кайл». «Тебе стоит поумерить свою самооценку, Кайл». «Когда-нибудь она ударит тебя по носу, Кайл». Всё, о чём мечтает Кайл: быть уверенным, что это не тот случай, что Стэн не развернёт его на пороге, не желая и слышать, что в данном случае мать не окажется права. Дверь открывает Шерон Марш. Она оглядывает нежданного гостя с неприкрытым удивлением и приветливо взмахивает рукой, предлагая войти внутрь. — Стэн сказал, что сегодня никого не ждёт, — она невесомо касается его плеча и с надеждой произносит, — надеюсь, ты поднимешь ему настроение, милый… Кайл натянуто улыбается в ответ. Он тоже на это надеется, пусть и не знает, что предпринять в первую очередь и почему… почему Стэн так категоричен. Шерон словно угадывает его сумбурное непонимание и произносит: — Мне кажется, всё началось, когда Стэну исполнилось десять… тогда он вёл себя так странно, — миссис Марш передёргивает плечами, — мы с Рэнди старались понять, что произошло, но потом он просто пришёл в себя, понимаешь? Кивнув, Кайл закусывает внутреннюю сторону щеки и отводит глаза. Он сделает всё, на что способен, он постарается немного порадовать своего любимого парня. На доброжелательной ноте распрощавшись с Шерон и пообещав спуститься к ужину, Кайл торопливо поднимается, преодолевая сразу несколько ступенек, и замирает у двери. В ванной играет музыка и шумит вода. Кайл слышит, как Шелли шепеляво подпевает солистам очередного смазливого бойсбенда. Он осторожно стучит по лакированному дереву. Из комнаты Стэна не доносится ни звука. Остаётся надеяться, что друг не вырубился, предварительно порыдав в подушку. Кайл фыркает себе под нос: не такой уж Стэн и драматичный. Картман придумал это, основываясь на сложном моменте его жизни. Тогда Стэна бросила единственная девушка, которая ему действительно нравилась… после такого кто угодно станет готом, пусть пацаны и доказывали обратное. — Мам, нет, я уже говорил, что не хочу идти праздновать в ресторан, — хрипло отзывается Стэн. Кайл в нерешительности молчит. Вскоре дверь открывается. Стэн перед ним заспанный и вялый, с разлохмаченными волосами и в растянутой старой футболке со стёртым рисунком. — Кайл? — друг не без удивления смотрит в его лицо и молчит. Не дождавшись ответа, он возвращается в комнату и падает на кровать, закрыв глаза и обхватив себя за плечи. Не дождавшись приглашения, Кайл проходит следом и забирается на мягкий матрас, прислоняясь к стене и перебрасывая его ноги через свои колени. — Как ты? — мягко спрашивает он. Стэн приподнимается на локтях и сдувает со лба растрёпанную отросшую чёлку: — Не думал, что ты решишься прийти, чел. Я так настойчиво отшивал Кенни на этой неделе, что, кажется, одноклассники в принципе теперь боятся поздравлять меня, — он смеётся и выглядит искренне позабавленным. — И кто тебя в итоге поздравил? — с интересом спрашивает Кайл, положив ладони ему на лодыжки и начав мягко массировать. Стэн довольно щурится, потягивается, призрачно ассоциируясь с большим котом, и начинает загибать пальцы: — Мой любимый заботливый парень, который отказался слушаться и всё равно пришёл, раз; Баттерс, приславший мне новую игру для соньки по почте, два; Кенни три, — Стэн хмыкает, — кажется, он всё ещё обижается… — Венди — четыре, и Картман — пять. Кайл приподнимает бровь: — Картман? Кивнув, Стэн тянется за телефоном, снимает блокировку и протягивает смартфон с несколькими последними диалогами. Пробежавшись глазами, Кайл издаёт приглушённый смешок. Расписанное, вычитанное и по-детски наивное поздравление от Баттерса резко контрастирует с вульгарными переполненными ошибками пожеланиями от Кенни. Картман, свойственно себе, лаконичен и конкретен: «С днём рождения, чёртов хиппи, надеюсь, член у тебя стоит так же хорошо, как желание обламывать всё веселье». Переглянувшись, они с Кайлом приглушённо смеются. Картман такой Картман. Раздражающий и провокационный, этот говнюк всегда знает, как унизить, одновременно подняв настроение и развеселив. Кайл сколько угодно может беситься и ненавидеть этого жирного расиста, но стоит отдать должное: в передаче основной мысли нужными словами Эрику Картману нет равных. — Ты ответил, что с членом у тебя нет никаких проблем, — Кайл игриво хлопает Стэна по коленке, получая в ответ мягкий удар пяткой в живот. — Я написал, как есть, — разводит руками Стэн. Он всю неделю принципиально отказывался рассматривать какую-либо возможность веселиться, планируя хандрить и поглощать мелодрамы (по словам Картмана), но вот он, Стэн Марш в собственное семнадцатилетие, смотрит открытыми любящими глазами и заразительно смеётся. Не решившись поделиться сомнениями, Кайл приподнимает его длинные ноги и слезает с кровати. Взяв рюкзак, он глубоко вздыхает и резко дёргает старую заедающую молнию. Так или иначе, как бы странно Стэн себя ни вёл, в свой день рождения он имеет на это полное право. Достав аккуратно завёрнутый в шуршащую пленку подарок, Кайл прижимает его к груди и, опустив голову, разворачивается. Он взволнован и смущён, поэтому надеется, что Стэн, разобравшись с упаковкой, не поднимет его на смех в первые же пару секунд. — Ты такой милый, — не сводя глаз, говорит Стэн. Вместо желанного успокоения его слова вгоняют в ещё большую краску. — Прекрати быть таким гейским, чувак, — стонет Кайл, протягивая свёрток. Стэн хитро качает головой и, кто бы сомневался, в два счёта, забыв про аккуратность, разделывается с блестящей бумагой. Он осторожно откладывает массивный альбом, догадываясь, что ждёт его внутри, и вскрывает небольшой ярко-голубой пакет. — Это носки? — вопрошает Стэн, в полумраке комнаты рассматривая неровную вязь. Он не сразу понимает, что к чему, пока не замечает кривенькую заглавную букву собственного имени. Кайл видит, как глаза лучшего друга в неверии распахиваются, и ему хочется закрыть лицо руками и сказать «я в домике». — Просто постарайся сделать вид, что тебе нравится, — бормочет он, нервно сжимая кулаки. Блять, надо было последовать примеру Баттерса и подарить какую-нибудь игру! Универсальный вариант. — Но мне правда нравится, — наконец подаёт голос Стэн, поднимая блестящие от восторга глаза, — это сентиментально и так… не в твоём стиле… Никогда не думал, что Кайл Брофловски начнёт вязать носочки. Кто тебя надоумил? Видя, как его парень фонтанирует умилением и счастьем, Кайл решает, что, возможно, не всё потеряно. Стэн, так или иначе, видел своего лучшего друга в уму непостижимых ситуациях. И, самое страшное, всегда поддерживал его. Окончательно наплевав на образ «плохого парня», подходящего Кайлу разве что в значении «я как раз плох во всём», он плюхается обратно на кровать и обнимает Стэна что есть силы. Марш издаёт удивлённый стон и обнимает в ответ, носом привычно зарываясь в мягкие кудрявые волосы. — Айк расскажет тебе, как я пытался научиться вязать по маминой книге и исколол себе все пальцы… — А я переживал, почему у тебя на руках появилось столько пластырей, — с нежностью говорит друг. Кайл чувствует, как он задирает его кофту и тёплыми руками проводит по спине: — Спасибо, Кайл. Я ещё не видел альбом, но уже обожаю его. Мне нравится, что ты приложил столько усилий, пытаясь порадовать меня… Это лучший день рождения из всех. Ты сделал его таким. Раздираемый противоречивыми чувствами — нежностью, смущением, благодарностью, привязанностью и любовью — Кайл утыкается лицом в его грудь. Он не любит ощущать себя слабым и зависимым, это унижает и расстраивает. Но он любит Стэна Марша, и поэтому позволяет тупым чувствам взять верх над голосом гордости. — Я так и не узнал, почему ты ненавидишь этот день, — говорит Кайл, отстраняясь и сводя брови к переносице. Стэн касается его лба, убирая с глаз непослушные кудряшки: — Это неважно, Кайл, правда. Ты помог мне заменить те воспоминания на что-то счастливое. Теперь, каждый год, я буду вспоминать самого Кайла Брофловски, который когда-то связал мне носки. — Эй! — Кайл пихает его в живот. — Не заставляй меня пожалеть об этом. Качнув головой, Стэн, придерживая за подбородок, приподнимает его голову и наклоняется. Кайл чувствует горячее дыхание, опалившее лицо. — Могу я?.. — Ты знаешь, что да. Они приоткрывают рот, встречаясь влажными горячими языками, и для Кайла чувство их близости сносит голову, как в первый раз. Стэн кладёт ладони на его ноги, слегка надавливая и разводя. Его губы касаются шеи, Кайл послушно откидывает голову и закрывает глаза. Пусть Стэн продолжает ненавидеть свой день рождения, в его интересах позволять Кайлу находиться рядом. Каждый раз, из года в год. Так будет лучше. Для них обоих. Кайл знает точно, и в этот раз никто не посмеет упрекнуть его в самоуверенности.