Rosehip & Peony

Арсений категорически перехотел рожать. Дима крутит у виска. Сережа флегматично пожимает плечами, нисколько ни удивляясь. Антон тяжело вздыхает, готовясь к бою. Нет, рукоприкладства не будет, но нервы пострадают. — Арсений, ты же понимаешь, что это тупо? Тебе все равно придется родить, — пытается вразумить утомленно альфа. — Природа так устроена, ты не сможешь вечно ходить с пузом. Да и в отложенные джинсы ты не влезешь. — Откуда знаешь про джинсы? — подозрительно сощурился Арсений, грозно раздувая ноздри. Сейчас, на финишной прямой беременности, злой омега выглядел, как милый бегемотик. Главное не говорить и не ржать, когда он пытается изобразить злобу, серьезность или — о, боже — страсть. Антон проверял — это плохо кончится. — Ты мне сам это сказал, — пожал плечами Антон. — Еще заебывал вопросами, а правда ли ты красивый и правда ли я тебя люблю. И, да, ответы не изменились: ты очень красивый, просто иначе, чем до беременности, и я тебя люблю, хотя ты почему-то продолжаешь ставить мои слова под сомнение. Арсений неуверенно растянул губы в улыбке — трогательной и робкой, омолаживающей его лицо и рассеивающей усталость. Да, омега сильно устал. Тяжелое тело было неповоротливым, простые вещи вроде подъема, переодевания, да и ходьба требовали больше усилий, чем для обычного человека. Мало того, так ребенок — чей пол они решили не узнавать для интриги — был очень активный, устраивая пляски не хуже папы-омеги в его лучшие годы. Арсений хнычет по нескольку раз на дню, когда ребенок устраивает сеанс кикбоксинга, иногда бывало до плача. Антон искренне сочувствует, но помочь мало чем может. Но Арс все равно оставался, сука, красивый. Не утонченно-аристократичный, не напомаженный и не прилизанный, не в лоске и в блеске. Он был уютно-мягкий и по-родному домашний и согревающий. Все чаще омега предпочитал дом выходу в свет, а потому мало прихорашивался: волосы, хоть и чистые, но всклоченные и неуложенные, мило завивались, все стильные джинсы, пиджаки, рубашки и другие тряпки перекочевали в шкафы, а Арсений ходил в потертых растянутых трениках или шортах, огромных футболках и старых Антоновых худи. Что-то всегда в его образе оставалось очаровательным и близким, не сносящим голову, но безудержно притягивающим. Арсеньев запах пришел в норму, дополняя букет, а финишем стала изменившаяся фигура. Дело было не в объемах — их Арс клялся убрать сразу после рождения ребенка — а именно в силуэте и форме. Из-за гормонов — Дима пытался объяснить Антону, что он не гинеколог, но лекции в данном направлении продолжал — область груди и бедер округлились, не из-за жира и или чего-то такого, а как-то… естественно и правильно. Даже Арсений на это не жаловался, хотя периодически поскуливал, что грудь тянет и соски болят. Антон же с удивлением заметил, что теперь ее можно мять и это очень приятно — причем обоим. Арс становился более плавным в своем теле, без резких углов и границ, и эта мягкость призывала к себе Антона, что порой он отлипнуть от омеги не мог, просто его наглаживая или обнимая. Против — обычно — никто особо не был. Но при всей красоте и внешней уверенности Арсений устал. Беременность нифига не весело и достаточно трудно и волнительно. Антон это понимал, а потому не удивился из-за решения не рожать — мозг от такой жизни у кого угодно свихнется. — Разве ты не хочешь избавиться от тяжести? — спросил Антон, переключая канал. Очередной их диспут пришелся на совместный просмотр тупых сериалов. Альфа искал потупее. — Я к ней уже привык, — пожал плечами Арс, неубедительно стараясь казаться расслабленным. Минут пятнадцать назад он жаловался, что ноги еле ходят и спина отваливается. Поэтому обмануть Антона не получилось. — Арс, какая дурная мысль опять воет в твоей голове? — вздохнул Антон, оставляя ТНТ. Тут всегда что-то расслабляющее идет. Сейчас шел марафон Гарри Поттера. Арсений закусил губу, рассеянно поглаживая свой барабан — пока изнутри в него никто не бил и слава богу. Он заелозил на месте — видно снова спину прихватило — и смотрел куда-то в пустоту, что-то решая для себя. Антон не мешал и терпеливо выжидал. — Ты смеяться будешь, — протянул рассеянно омега, достаточно ловко для своего положения закидывая ноги на диван прижимаясь спиной к боку Антона. Тот мгновенно его приобнял, рассеянно целуя в макушку. — Буду, но это лучше, чем плакать, — произнес альфа. — Ты слишком часто загоняешься и замалчиваешь о проблемах. Скажи мне, что тебя тревожит, даже если это глупость, тебе станет легче и решение проблемы найдется. — Приближающееся отцовство на тебя положительно влияет, — подкольнул Арсений, рассмеявшись. — Прямо мудрость заиграла. — Не только ты меняешься, — задумчиво заметил Антон. Арс под боком тяжело вздохнул. Они замолчали на некоторое время: омега собирался с мыслями, а Шаст ему не мешал, рассеянно глядя, как Поттер убегает от змеи в подземелье. Успел прилететь Фоукс, когда Арсений вновь начал говорить. — Мне страшно, — тихо произнес он, сжимая руку Антона, которой тот обнимал его. — Я очень боюсь рожать. Меня прям бьет паника, когда я начинаю думать о том дне, когда меня повезут на роды. Мне невыносимо страшно… Это ведь больно, Антон. Гинеколог, акушер, Дима — все советуют рожать естественно, без кесарева, но это невероятно больно, Антон. При родах умирают! И дети, и родители! Я… очень боюсь, а вдруг что-то пойдет не так, вдруг асфиксия, большая кровопотеря, еще что-то… А если криворуки что-то повредят ребенку при рождении, если я невольно при этом всем нанесу ему вред. Господи, я не переживу, если что-то случится. Арсения трясло. Казалось, его сейчас накроет истерика, не наигранная и надуманная, а самая реальная, разрушающая его. Антон постарался обнять его, успокаивающе наглаживая и шепча на ухо. — Тчш, все нормально, Арс, — наговаривал, как мантру альфа, укачивая задыхающегося от паники Арсения. — Все хорошо, Арсюш. Ты справишься. И не надо себя так накручивать. Три врача тебе говорят, что все будет хорошо, почему ты им не веришь? Мне тоже страшно от всего этого, но это не значит, что надо от этого отказываться. Все будет хорошо, Арсений. Мы со всем справимся. Надо справиться с этим: ради ребенка, ради меня, ради себя. — Я понимаю, но… — всхлипнул Арсений, хватая судорожно ртом воздух, прижимаясь ближе к надежному альфе. — Я не могу остановить мысли. Они нагнетают, мне стали уже сниться все возможные сценарии. Антон, у меня кошмары, в которых я умираю в схватках, потому что ребенок не мог выйти. — Зря мы пол не узнали, — задумчиво протянул альфа, ловя на себе удивленный взгляд. — Девочку выманили бы на косметичку. Арсений удивленно застыл, округлив глаза, а затем засмеялся — негромко и осторожно. — Нельзя использовать мои шутки, — наигранно обиженно произнес Арсений. — Я цитирую, — поправил Антон. — Ты должен гордиться, что слышишь свои цитаты при жизни. — О да, я аж раздулся от гордости, вот-вот лопну, — серьезно произнес Арсений, блестя радостно глазами. — Зато проблема с родами решится, — заметил альфа, пожав плечами. Арс сразу нахмурился, упустив веселый настрой. Он правда боялся этого и не мог со своим страхом сам справиться. Антон захватил в свои ладони лицо омеги, заставляя обратить на себя внимание. Чуть колючие щеки правильно и естественно помещались в длинных больших ладонях Антона, будто так было задумано природой. — Арсений, верь мне, — серьезно произнес альфа, глядя в невероятные синие глаза. — С тобой и с ребенком все будет хорошо. Если нет, то я разорву тех, кто причинит вам вред, ясно? Омега ощутимо вздрогнул от скользнувшей в голосе угрозы. Его ладони сжали запястья Антона, со стороны могло показаться, что он хочет убрать от себя его руки, но на деле он просто хотел удержаться. Это была его опора. Его сила и поддержка. — Спасибо, — слабо улыбнулся Арсений. Антону большего не надо было, по крайней мере сейчас. — Ну так что? — спросил, улыбаясь, Антон, целуя вздернутый нос. — Будешь рожать? — Буду, — вздохнул Арсений, как-то хитро, глядя на альфу. — Не хочешь со мной? — Что? — непонимающе нахмурился Антон. — На роды. Со мной, — пояснил омега, продолжая лисьи щуриться. У Антона что-то оборвалось внутри. — Не-не-не. Я знаю, что это сложно, больно, ничего мне доказывать не надо, я все понимаю и знаю, — быстро запротестовал Антон, маша руками, как взбесившаяся мельница. Арсений засмеялся в голос, обнимая свой живот. — Ну вот, мой трусливый мальчик-альфа вернулся, — произнес Арс, улыбаясь. — А то твоя серьезность иногда выбивает меня из колеи. — Тебе не нравится, что я серьезен? — недоуменно переспросил Антон. — Нравится, — кивнул Арсений. — Просто не хочу, чтобы ты потерял свою детскую непосредственность и яркость. Не становись занудой, ладно? — А сам-то, — фыркнул обиженно альфа. Но Арсений снова улыбался. Все еще уставший, с морщинами и глубокими тенями под глазами. Но искренне улыбался снова, и это было надеждой, что переживаний станет меньше.