Фотоальбом Монстра

Сегодня в клубе было многолюдно. Даже пришлось отказывать: мест не было. Праздник ведь, День всех влюблённых. Валя поморщился. Самый романтичный праздник на свете не трогал его абсолютно неромантичную душу. Валя никогда и никого не любил. – Валюш, всё супер! – раздалось над самым ухом. Валя вздрогнул. Гость вынырнул из-за бархатной занавески, его пухлая рука похлопала Валю по плечу, чуть не уронив, в воздухе вокруг разлился аромат перегара. – Да-да, конечно. – Валя натянуто улыбнулся. – Приходите ещё. Еле стоящий на ногах гость икнул, покачнулся и расплылся в широкой улыбке. – А то! Он снова икнул и утопал в сторону выхода. Валя поправил шторы на выходе из большого зала, заглянул за них и отвернулся. Праздник в разгаре и в самое ближайшее время грозится перерасти в оргию. В любой другой день Валя с радостью бы присоединился к праздной толпе, облил себя шампанским, намазал соски кремом и предложил облизать всем желающим, – таковых нашлось бы не мало, своих гостей Валя знал на отлично, – но только не сегодня. Валя отвернулся и пошёл в другую от большого зала сторону. Если весь клуб можно было назвать клубом любви, то мысленно Валя делил его на три большие зоны: «БД» – это приватные комнаты; «ДС» – общий зал и комнаты наверху и «СМ» – дальнее крыло здания и подвал. Пальцы медленно перебирали по шероховатой стене. Валя знал в этом здании всё. Каждый поворот, каждую картину на стене, каждую дверь …и каждую кровать. Он заглянул в коридор с приватными комнатами. Пожалуй, сегодня ему не хотелось даже сюда. – Валентин? – раздалось позади. Валя обернулся. В коридоре стоял постоянный гость клуба со своей Нижней. – Вечер добрый, – вежливо поздоровался Валя. Называть Верхнего по имени он не стал. Мало ли, может, они уже в образе и звать его Господином надо и никак не меньше. Валя же не его Нижний, чтобы так подобострастничать. Верхний передал ключи от комнаты своей Нижней и наказал идти и ждать его там. – Ты почему один? – спросил он. – А твой где? Все знали, что у Вали кто-то есть, только не знали, кто именно. Клуб его партнёр не посещал, забирая Валю на встречи к себе домой. – Папик укатил на праздник на Канары, – ответил Валя, грустно шмыгнул носом и добавил: – С супругой, конечно же. – Ну да, ну да, – не вникая в его ответ, сказал Верхний и махнул рукой вслед ушедшей девушке. – Не хочешь присоединиться? – Нет. Спасибо. Приятно провести вечер! Валя проследил, как Верхний скроется в комнате, пересёк коридор и оказался у лестницы в подвал. Туда сегодня нельзя. Подвал сняли на неделю в аренду для чьей-то частной вечеринки. У Вали нос зачесался от любопытства, но он уважал чужую личную жизнь, как и деловые договорённости, поэтому прошёл мимо лестницы и попал в крыло с пометкой «СМ». Здесь Вале было самое место: он был мазохистом до мозга костей. За свою недолгую, но насыщенную приключениями жизнь, Валя перепробовал всё. И во всём успел разочароваться. В женщинах, в мужчинах, в дорогом алкоголе, в наркотиках и даже в сексе. Но в одном он находил особую прелесть: боль. Ничего, кроме боли, не приносило ему удовольствия. Валя остановился около двери в комнату отдыха. Зона «СМ». Как типичному Нижнему к отдыхающим Топам ему заходить было нельзя, но как управляющему клубом… Тут у Вали были некоторые приятные привилегии: ему можно было ходить где угодно. Валя взялся за круглую ручку двери, медленно повернул и открыл. Здесь бархатный занавес висел около самого порога, оставляя ему меньше полуметра пространства. Валя вошёл, прикрыл дверь и остановился перед занавесом. Сквозь небольшую щель он видел всю комнату. Внутри отдыхало всего несколько человек. Вероятно, ждали пока их Нижние готовились к встречам. Взгляд Вали пробежался по расслабленным фигурам, оценивая потенциал каждого, и ударился в прямой ответный взгляд. Валентин почувствовал, как всё в нём заледенело. Верхний смотрел на него, будто не было никакого занавеса. Как будто Валя стоял прямо перед ним. Белов. В политику и высшие сферы Валя не лез, но твёрдо знал две вещи. Первая, его папик был по одну сторону баррикад, люди, на которых работал Белов, по другую. Нет, о войне речь не шла, но, как всегда казалось Вале, о холодной войне можно было говорить уверенно. Вторая, клуб был вне политики, и посещать его мог любой. При условии, что все дела и разборки он оставлял за порогом. Однако, в клубе Белов занимал обособленное положение. Он входил в одну группировку, а заодно был Топом в Валином клубе и через него мог обращаться к его папику, возглавляющему другую группировку. И точно такое же обособленное положение Белов занимал в извечно холодном Валином сердечке. Он мог не появляться месяцами, а затем прийти, появиться в Валином кабинете так бесшумно, словно призрак, и вызваться исполнить любую «программу» с любым согласным на это Нижним. Он не распускал рук, как делали многие Верхние. Порой Вале казалось, что Белов нарочно избегает прикосновений. И это никогда не выглядело, как брезгливость. Это выглядело, как граничащая с маниакальностью вежливость. Уважение к чужому телу. И это безумно раздражало: невозможность почувствовать его, когда ты его видишь! А потом совершенно внезапно Белов мог появиться на Валиной открытой сессии, склониться перед ним, чтобы их глаза оказались на одном уровне, – а Валя редко оказывался стоящим во весь рост, когда его окружали Топы, – и попросить разрешения его ударить. Он единственный просил разрешения прикоснуться! От этого Валя мгновенно начинал дрожать, как от приступа оргазма. Тело наливалось безмерной тяжестью, и первый удар всегда приносил ни с чем не сравнимое облегчение. А что Белов вытворял с хлыстом! Хотя, кажется, не было такого девайса, с которым Белов не сумел бы извлечь из Вали стон. Но он никогда не соглашался провести с Валей время. Ни разу. И это вгоняло Валю в тоску: невозможность почувствовать себя один на один с Беловым. Этот человек пугал Валю, и от этого его тянуло к нему как магнитом. Валя вдруг понял, что, останься он за занавеской ещё хоть на немного, и он начнёт передёргивать на Белова. Валя сделал шаг в комнату. – Приятного вечера, – обозначил он своё присутствие перед всеми. – Всё хорошо? Зашёл узнать, не нужно ли чего-нибудь. – Всё хорошо, Валентин, – ответил один из Топов. Валя пошёл по комнате. У этих людей не могло быть что-то не в порядке. Хозяева жизни и хозяева своих Нижних. Но сегодня Валю это не трогало. В этот день его ничего не трогало. Присутствующий в комнате Белов заставил напрячься. Он сидел отдельно от всех и подойти к нему мимоходом не вышло бы. Валя мысленно взвесил все за и против, горько вздохнул и направился к выходу. – Валюша, подойди. Валя обернулся. Как сделали и парочка сидящих в комнате Топов. Белов подзывал его к себе – что-то доселе невиданное. Валя ещё решал, как лучше отказать, ведь он ни с кем не хотел сегодня встреч, но ноги уже несли его вперёд. Белов выставил перед собой руку, и Валя словно о стену ударился. – Присаживайся, – мягко предложил Белов, указывая на соседнее кресло. – У меня дел много, – попытался пролепетать Валя, но тело уже пристроилось на краешке кресла. – Мои ребята сняли у тебя подвал на неделю, – Белов начал с дела, а Валя сразу расстроился: рассчитывал на нечто другое. – В клубе нет чьих-то ребят, – поправил он. Спорить Белов не стал. – Я порекомендовал им твой клуб. Они пришли к тебе. А теперь я узнаю, что их приятное времяпрепровождение испорчено. И что мы будем с этим делать? – Что случилось? Белов неопределённо взмахнул рукой в воздухе. – Что-то с обстановкой, что-то с оборудованием. – Он посмотрел Вале в глаза. – Если ты берёшь за это деньги, то обманывать ожидания нехорошо. – Да я не… Белов прервал его оправдания очередным властным жестом, и Валя почувствовал обиду. Его отчитывали как маленького мальчика. И за что? За испорченный праздник? Да гори он синим пламенем этот ненавистный День святого Валентина! – Ребята подъедут минут через двадцать, – продолжил Белов. – Я зайду за тобой. Будь в своём кабинете, пожалуйста. – Да, – тихо ответил Валя. Ожидал он от Белова жёсткости, но совсем не такой. Из комнаты Валя выскочил пулей. Пронёсся по коридорам и закрылся – спрятался – в своём кабинете. Было горько и обидно. При всех отчитал. Как будто Валя виноват. Это было старое здание, в подвале было темно, местами подтекали трубы. Но Валя всем желающим сначала показывал условия, а только потом сдавал подвал для проведения особенных встреч. Да и что там может быть с оборудованием?! Валя фыркнул: какое оборудование?! Всё чуть ли не своими руками сделано: крест, лавки, кольца в стенах, запас цепей из обычного хозяйственного магазина. Там даже сломаться ничего не может. Просто нечему ломаться! Устав вышагивать по комнате в надежде, что обида пропадёт сама собой, Валя плюхнулся в глубокое кресло, испустил мученический стон и принялся ждать. А время, кажется, решило, что надо додать Вале мучений: минутная стрелка на больших настенных часах вообще перестала двигаться! Валя выругался. Ненависть к этому празднику стала безграничной! Прошло двадцать минут, а затем и больше. Может, Белов забыл? Может, отвлёкся на какую-нибудь милашку из Нижних? Может, домой ушёл? В дверь постучали. – Иду, – крикнул Валя. Это был Белов. – Пошли, – просто сказал он и направился к лестнице в подвал. Валя обречённо поплёлся следом. Хотелось как можно быстрее пережить это макание мордочкой в собственное несовершенство и забыть произошедшее, словно страшный сон. Как и всё это дурацкое четырнадцатое февраля вместе с ним! Проклятый день! Они спустились по лестнице и остановились перед массивной железной дверью безо всяких украшений. Такой двери Валя в своём подвале не помнил. Он шмыгнул носом и непонимающе взглянул на Белова. – Ребята поставили. Заменили то, что тут стояло до этого. Белов протянул ему ключи и жестом предложил открыть дверь. Валя неприятно напрягся. Разрешения устанавливать двери в своём подвале он никому не давал. После такого это он ребят Белова мордочкой должен в эту самую дверь макать, но никак не наоборот! Валя открыл замок, распахнул дверь и обомлел. Перед ним была копия той самой красной комнаты из нашумевшего фильма про студентку и миллионера. Всё в багровых тонах, тёмные стены, подсветка под потолком, огромная кровать посередине комнаты и «игрушки»! Очень много «игрушек»! Стойки с хлыстами, плётками и кнутами; стенды с дилдо разных цветов и форм; целый шкаф различных смазок – Валя невольно потянул носом, пытаясь уловить их запахи. В комнате пахло кожей и деревом. И недавним ремонтом. – Это… – попробовал сказать он, поперхнулся восторгами и попробовал снова: – Это то… – То, что ты думаешь? – уточнил Белов. Валя кивнул. – Почти. – Он прошёл по комнате и провёл руками по хлыстам, заставляя те дружно закачаться. – Точной копии сделать мы не пытались, но нечто очень похожее – да. Похожее? Валя кивнул. – Нравится? – с намёком спросил Белов. – Да… Белов дошёл до кровати и поманил Валю к себе, остановил жестом в шаге от себя, как обычно, и указал на свисающие с каркаса кровати кожаные наручи. – Хочешь опробовать? Валя с надеждой посмотрел на Белова. – С тобой? – Нет, Валюша. Не со мной. – Почему? – вырвалось у Вали, но Белов в ответ только улыбнулся. Он протянул в сторону Вали наручи, и тот согласно кивнул. А зачем ему такая шикарная комната в подвале? Смотреть на неё, что ли?! – Пристегните его, – приказал Белов. Валя обернулся. В комнате помимо них находились ребятки Белова: три накачанных бугая в кожаных масках с прорезями, чтобы лиц видно не было. Вале понравилось. Вечер переставал быть томным. Бугаи пристегнули Валю к каркасу кровати. Только сейчас Валя обратил внимания, что каркас не из дерева – металл, чтобы наверняка не сломать. Пара минут, и Валя оказался распят. Белов подошёл вплотную. – Мне очень нравится, – сказал Валя, чувствуя, что дальше ему должно будет понравиться ещё больше: бугаи начали разбирать «игрушки» – хлысты, дилдо и хлопушки. Он с трудом сглотнул нахлынувшее желание и хрипло спросил: – Ты останешься? – Не буду вам мешать, – тихо, почти шёпотом ответил Белов. – Всегда уходишь, – грустно сказал Валя. – Почему? – Тч, – успокоил его Белов. Он коснулся Валиной щеки кончиками пальцев, провёл от виска до кончика подбородка и приподнял Вале голову. – Хочешь, мы поговорим об этом?.. – Он взглядом показал на готовых начать бугаёв и добавил: – Когда поправишься. – Да, – выдохнул Валя со стоном. Он потянулся за недоступным Топом. Белов находился так близко… Ремни на руках натянулись. Но Белов просто отступил назад. – Мальчики из моих, уличных, – объяснил Белов, нарочно игнорируя его попытки стать ближе. – У них нет стоп-слова. Валя облизал губы. Понятно. Можно будет оторваться по полной. Можно всё, но только не с ним. Умей ценить то, что имеешь… – Спасибо, – ответил Валя. – Наслаждайся. – Белов приблизился, коснулся его губ своими – поцелуй пробрал до мурашек, – тут же отстранился и шепнул: – С днём рождения, Валентин! Примечание: *полная версия всем известной аббревиатуры БДСМ выглядит как БДДССМ, где БД – бондаж и дисциплина; ДС – доминирование и подчинение (от англ. Submission); СМ – садизм и мазохизм. Деление на зоны в голове у Вали очень условны. Позволим ему эту неточность, всё-таки у Ласки день рождения.