***
*** 190 этаж встречает их мраком коридоров и едва заметными мигающими золотыми диодами. Здесь казалось царит абсолютная тишина. Они почти не слышат собственных шагов. Сынён идёт чуть позади Сыну. Ему всё кажется, словно он знает, куда идти. Его не покидает ощущение, что он здесь был. Сынён говорит, что если интуиция что-то подсказывает — всегда нужно прислушиваться. Так и поступают. Идут медленно и осторожно. Постепенно продвигаясь вперёд. Спустя некоторое время у обоих начинает кружиться голова. Не сильный, но всё же неприятный недуг. Они проходят на этаж выше, и тут уже добавляется тошнота с усилением головокружения. Еще через этаж, их начинает морозить и все эти симптомы напоминают отравление, сопровождающееся лихорадкой. — Мне здесь не нравится, — говорит Сынён озираясь наверх в поисках ловушек и им подобных вещей, — чувствую, словно из меня жизнь вытягивают. Сыну тоже не по себе, но он чувствует эти симптомы намного мягче, чем его друг. На 194 этаже, Сынёна начинает рвать и он жалуется на сильную боль в области желудка. — Что за чертовщина тут происходит. Не успев войти на 195 этаж, Сынён резко сгибается и хватается за сердце. — Сыну, это ненормально, оно не может так болеть. — Кажется с каждым подъемом наверх, Harmony и VS контролируются кем-то, от чего нам с тобой становится хуже. — Суки, как так можно, это же пытки на живую, — Сынён старается идти, превозмогая недомогание и боль. Теперь Сыну ведёт его, придерживая за талию и позволяя облокотиться на свои плечи. Сынёна удивляет почему ему одному настолько плохо, а Сыну словно бы и не касается эта зараза. Он задаётся тем же вопросом, но не может найти ответа. Их обоих колотит и они обнимают друг друга крепче, чтобы было легче удержаться на ногах. Следующие два этажа, усиливают уже приобретённые симптомы и Сыну беспокоится о том, смогут ли они вообще дойти до верха этой бесконечной башни. Сынён почти не говорит и Сыну всё реже может достучаться до него. На 198 этаже их обоих одолевают галлюцинации. У Сыну — слуховые, слышит странные звуки и шорохи. Вместе с кружащейся головой и трясучкой от повышающейся температуры вся эта картина выглядит максимально абсурдно и запутывает его ещё больше. Сынёну тяжелее всего, и звучит это не очень хорошо, но именно на него сейчас и ориентируется Сыну. Его галлюцинации — зрительные. Он пугается на ровном месте и с ужасом на лице озирается по сторонам. Горячий, словно кипяток, температура явно под 40 градусов. 199 этаж — забирает у них остатки кислорода. Сынён задыхается в руках Сыну. Единственное, о чём сейчас он думает — быстрее выбраться на 200 этаж. Там должно всё должно закончиться. Последние несколько ступенек. Снова нагрянуло то самое, уже привычное для Сыну состояние. Темнота, пульсация, боль. Страх и тревога. Старается отогнать это прочь, подальше. Только не сейчас. Некогда на его руках полумёртвый Сынён и они уже почти дошли до самой вершины. Раз ступенька, два, и наконец три. Сыну запрыгивает в автоматически открывшуюся дверь. Пространство двухсотого этажа совсем отличается от всего, что он видел здесь ранее. Перед его глазами простирается залитое мягким приглушённым светом место, без дверей и мебели. Словно вакуум. Совсем пустое. Застеклённая комната без рам, впускающая внутрь сияние городских огней. Больше всего пугало, что здесь не было ни души. Ни компьютеров, ни другой техники. Лишь познающие в полной мере одиночество, окна, отражающие лишь то, что видят снаружи. Сынён начинает приходить в себя, как и Сыну становится легче. — Мы дошли? — первым делом спрашивает Сынён, — какой это этаж? — Двухсотый, — Сыну улыбается, стараясь успокоить друга, — набери в грудь воздуха побольше. Мы чуть не задохнулись там. Вдохнув поглубже, как и советовал Сыну, Сынён охватывает взглядом всю площадь помещения. Сомнения комом подступают к горлу. Неужели это то самое, ради чего они так далеко шли. Ошибка, подвох, что угодно. Он встаёт на ноги и проходит внутрь, к центру комнаты. — Здесь даже пыли нет. Вообще ничего. Шаги. Их отчётливо слышит Сыну. По периметру кто-то неспешно идёт, аккуратно, мягко ступая, не создавая шума. Скорее всего, Сынён это не слышит, потому что источник звуков — находится в голове Сыну. — Сынён, ты слышишь что-нибудь? — Нет, ничего. А ты? — Я слышу шаги. Они доносились с краю, но теперь они приближаются. Если бы Сынён не знал Сыну, давно бы решил, что у него какое-нибудь психиатрическое расстройство. Так оно и выглядит для тех, кто недостаточно внимателен. Этим он гордится особенно, потому что еще с самой первой встречи понял, что с головой этого парня явно что-то не так. Даже записи в его дневнике — они не были исписаны обычными человеческими мыслями. Люди не задумываются о том, что такое иметь «Я» и как жить, если этого «Я» ты не чувствуешь. Сейчас глаза Сыну бегают за звуками, которые он слышит. Сынён наблюдает за этим, держа руку на татуировке, на всякий случай. Тэён не говорил ему, но он знал, что Сыну пытаются атаковать извне. Его мозг постоянно сопротивляется, не впуская в себя непрошенных гостей. Что и выливается в ходе этой битвы в приступы с потерей сознания. В это мгновение до него наконец-то доходит, что Сыну слышит того, кто всё это время пытался захватить его.1901 1901 1901
Появляется голос, постоянно повторяющий его код. Голова разрывается на части. Чем сильнее боль, тем более отчётливо он слышит сказанные ему слова.Пришёл, нашёл
Хватается руками за волосы и ладонями давит себе на глаза. Напряжение это не снимает, но немного облегчает пульсацию, которая опоясывает весь его череп. Силуэт, на секунду промелькнувший возле Сынёна. Сыну кое-как смог уловить его глазами. Он ходит возле него, всё той же мягкой походкой, словно и не касается пола вовсе. — Сыну, ты видишь что-то? — Оно возле тебя, Сынён. Прямо за спиной. Сынён оборачивается через левое плечо, с преобразованным пистолетом в руке, но не видит ничего. Вновь направив свой взор на Сыну, он вытягивает руку и быстро взяв цель, предупреждающе кричит: — Пригнись он сзади. Выстрел до цели не доходит. Пуля зависает в воздухе и распадается на мелкие атомы. Татуировка начинает жаром колоть кожу и задрав свою куртку вверх, Сынён касаясь её пальцами, окунает их в кровь. Сыну не смотрит за спину. Чувствует затылком постороннее присутствие. В испуганных глазах Сынёна пытается найти подсказку, и он даёт её ему сам. — Не может быть, что это он, — с ужасом говорит Сынён. Чужая голова, наклоняется к уху и Сыну слышит ехидный смех и то, как на каблуках туфель развернувшись, от него отходят назад — Не двигайся, Сынён, не надо, — испуганно просит Сыну, — покажись, кто ты. Не трогай его.Забота. Чувства. Эмоции. Ненавижу это всё. И тебя тоже, ненавижу.
— Сыну, это конец. — Возможно для тебя, но не для нас, — чужой голос наконец-то становится слышим им обоим. Щелчок пальцев и Сынён уже падает на колени, держась за свой имплант. — Твой отец действительно проделал хорошую работу. Жаль, что я убил его и оставил тебя одного, с этой штуковиной. Нужно забрать её у тебя. Сыну ринулся с места прямо к Сынёну. Подхватив его за голову, он осматривает татуировку и с ужасом замечает. Что с ней всё в порядке. Она целая и невредимая. Ему точно больно, это видно по выступившим на лбу венам и стекающим каплям пота. — Сынён, это всё не по-настоящему, слышишь, тебе на самом деле не больно, — в панике, Сыну трясет парня за плечи, пытаясь доказать это прежде всего, себе, — это всё…лишь в моей голове.Бинго.
Красноволосый парень в чёрном костюме, предстаёт перед лицом Сыну. Улыбка, покоящаяся на его безмятежном лице, контрастирует с ярко-чёрными, как смоль глазами, что прорезают взглядом и с каждым взмахом ресниц, вызывает цунами в соседних городах. Он узнаёт его не сразу. В отличии от Сынёна, что не может отвести от него взгляд. Его рука, тянется к воротнику рубашки. Ловкими изящными движениями пальцев, он расстёгивает пуговицу за пуговицей и представляет взору Сыну, рисунок, нанесённый на правом плече. Почти потерявшие цвет, два лица. Улыбающееся и смеющееся. Точно такие же, как у них с Сынёном. — Накамото Юта. Он аплодирует Сыну, как только слышит собственное имя, произнесённое из чужих уст. С облегчением он вздыхает, закрывая глаза. Зачёсывает отросшие пряди волос назад и поправляет пиджак. — Вот мы и встретились, Хан Сыну. Творение дошло до своего творца, — он останавливает руку в воздухе, не позволяя тому ударить себя, — не стоит. Я не сторонник физического насилия. Видишь ли, для меня важна, красота. А она, как тебе известно, заключается в здоровье. — Расскажи мне кто ты такой и что вообще здесь происходит, — Сыну вырывает свою руку из хватки. Юта с радостью соглашается, но с одним условием. — Извиняюсь, мне правда очень жаль, но твой друг, не должен это слышать. Хоть мы и в твоей голове сейчас, у него туда свободный доступ, что мешало мне всё это время. Если ты выживешь, то и он тоже. Это нам сейчас и предстоит узнать. Сынён отключается и Юта аккуратно укладывает его на пол. Он совсем не похож на антагонистов, привычных миру. Никак этот образ не вяжется с тем, что юноша с столь заразительной улыбкой, на самом деле ключевое звено GHQ. — Мой код, 002. Я один из тех, на ком проводились первые опыты по аугментации человеческого тела. 001 — был убит, так как обладал нестабильным разумом и не мог вынести операции, производимые с ним. Со мной же ситуация другая, — с искрами в глазах, он рассказывал об этом Сыну, — Мне кажется, что я был рождён человеком, чтобы потом стать тем, кем я являюсь сейчас. Закончилась война с вирусом, команда учёных первым испытала Harmony именно на мне, а после и VS. Успех программ, позволил мне заменить все части моего тела. От начала и до конца. В том числе и мозг. Я оставил нетронутой лишь правую долю, чтобы не потерять возможность, мыслить иными способами, а не только руководствуясь сухой логикой. — Как мне и говорил тогда Тэён, что только я смогу найти другое решение и вести игру по-своему, — вспоминает в ответ Сыну. — Да, — грустно вздыхает Накамото, — для человека он был даже слишком проницателен. Будь чуть смелее, уже давно бы раскусил нас с тобой. — Был? Он мёртв? — Сыну сдерживает злость, сжимая кулаки, — от 2299? — Они умерли вместе. 2299 - тупица, но ты должен быть благодарен ему. Если бы он не позволил тебе так развлекаться в чужих кабинетах и устанавливать свои приложения, всё оказалось бы куда более плачевно, чем сейчас. Сыну начинает понимать, что приступы, находившие на него после встречи Ёхана, были ничем иным, как предвестниками. Это было ощущение присутствия поблизости Юты. — Сыну, ты еще не понял, кто же ты? Не хочешь сам ответить на свой вопрос, мучавший тебя столько времени? — через плечо повернувшийся 002, с любопытством интересуется Код 1901 — это никто иной, как андроид. Созданный Накамото. — Какой же ты умничка! Я никогда не сомневался в твоих мозгах. Ты даже смог обрести такое сильное и прочное сознание, что даже я не в силах был туда пробраться. Это поражает. Никто не сможет тебя превзойти, — Юта обрамляет ладонями лицо Сыну, словно драгоценный бриллиант, наслаждаясь собственным созданием. — Все мои воспоминания, — Сыну не сдерживает слёз, — всё ложь? — Не всё. С появлением в твоей жизни этого акробата, — головой указывает на Сынёна, — ты начал расти и приобретать всё больше человеческих качеств. Он тот, кто подтолкнул тебя вперёд, он же и станет причиной твоей слабости. — Как ты мог так поступить со мной. — Очень просто, ведь ты — никто. Без меня не было бы и тебя. Зачем мне переживать о твоих чувствах. Жалкое подобие человека, — Юта заливается смехом и чуть не давится, стуча ладонями по бёдрам. Вся жизнь Сыну. То чем он жил, кого встречал и кем он был. Всё — лишь иллюзия. Он даже не придумал это сам. Это сделали за него. Лучше жить в неведении. Сейчас он не знает, что лучше. Быть рабом собственных иллюзий и не чувствовать этой боли, что бесчувственно режет сердце (хотя и его у него вовсе нет) или же убить в себе то, что он пытался найти. Голова от потока информации перегружается, вызывая очередной приступ мигрени. Сыну прокручивает свою жизнь, зацикленной кинолентой, пытаясь вспомнить момент, как он появился здесь. Среди тысячи кадров, он не видит самый первый. Когда он только открывает глаза, когда обретает сознание. Потому что этого нет. Было ли у Сыну хоть что-нибудь своё? — Я не думал, что теория о перезагрузке, зайдёт так далеко и в неё поверят люди. Меня сделали символом. Ассоциировали моё лицо с надеждой, что я открою всем дорогу к спасению. Чертовщина, как же раздражает. — Все и так пели под твою дудку, что тебе ещё нужно. У тебя и так есть всё. — Сыну, ты сейчас очень ошибаешься на этот счёт. Видишь ли, я смог подчинить вас всех. Да, вы поверили в это и играли по моим правилам. Но то, что ты и твоя компания, смогут добраться до меня и даже надеяться убить — нет. Ты мне мешаешь. И ты даже в этом не виноват. Он — твой Сынён, твой ненаглядный. Твоя слабость. Твоя помеха. Он делает тебя не таким, каким мне нужно. Юта кидается на Сыну. Обхватывает руками горло, перекрывая доступ кислорода. — Я убью тебя вместе с ним. И всех твоих дружков. Схватив запястья Юты, Сыну пытается максимально отвести их от себя. Получается не очень и поэтому он поворачивается в бок, не отпуская чужих рук. Накамото приземляется на спину и встречает своим лицом кулак Сыну. — Больно вообще-то. Мне неприятно, — угрожающе безжизненно звучал его голос. — Твоего мнения не спрашивали, — ударив ногой выкрикивает Сыну. Нужно что-то срочно делать, что-то предпринимать. Тяжело думать и не озвучивать свои мысли в голове. Юта спокойно проникает в чужую голову, как к себе домой. В противовес своим привычным методам детального планирования и глубоко анализа, Сыну решает действовать так, как ему подсказывает интуиция. Быстро и не думая о последствиях. — Ну же, ну же, что ты сейчас придумаешь, как выкрутишься.«Найти другое решение, отойти от плана. Сделать что-то, чего он не ожидает».
Сыну бросает Юту лежать, а сам бежит к телу Сынёна. Накамото не сразу догадался, что тот задумал. Пока не увидел, как в руке Сыну, блестит оголённое лезвие танто. — Даже не вздумай, слышишь, не смей. Ты убьёшь и себя тоже. — говорил Юта, отходя назад от наступающего вперёд на него парня. Наконец-то это произошло. Синхронизация тела с разумом Сыну. Он поймал этот импульс, то, что сам не мог понять в себе. Теперь он чувствует это каждой своей клеточкой. Сила, распространяющаяся внутри, выпускает сильный поток энергии. Прежде всего, Сыну — андроид, а значит его тело, не боится смерти. А разум, останется в том пространстве, где он и зародился. Удар ножа приходится на сердце. Творение, убивает своего создателя. Глазами, они встречаются напоследок и у обоих, по щекам текут слёзы. Заводя лезвие глубже, Сыну поворачивает рукоятку по часовой стрелке и вынимает танто из груди Юты. Фонтан крови, омывает Сыну с головы по пояс. Постепенно он перестаёт чувствовать вес и контроль собственного тела. Тело Юты, распадается в воздухе на микросхемы и глядя на собственную ладонь, Сыну видит тоже самое и с собой. Пока он полностью не попал в киберпространство, из последних сил, он добегает до Сынёна, который приходит в себя, медленно открывая глаза. И даже если сейчас это снова иллюзия, которую он придумал себе, он хочет верить, в то, что она настоящая. Его руки, уже почти исчезли, вместе с ногами и одними лишь губами, он произносит то, что давно должен был сказать: «Ты — мой ответ на все вопросы. Я люблю тебя». Сынён открывает глаза, но Сыну уже нет рядом. Лишь слова, витающие в воздухе, сказанные его тёплым и нежным голосом. Пустота в сердце, станет для него привычной и ни одна пилюля, ни одна инъекция не заменит ему тех чувств, что вызывал в нём парень, который наконец-то обрёл себя.***
Monoral - Kiri Я открываю глаза и не понимаю, где нахожусь. Свет ослепляет меня, но мне негде укрыться от направленных прямо на меня лучей. Здесь холодно и пусто. В этом пространстве я сную туда-сюда, в поисках выхода, но кажется, его нет. Неужели я останусь совсем один? Так странно не ощущать ничего, кроме того, что я жив. Что вот я здесь. Меня нужно лишь разбудить, вернуть обратно. Я слишком надолго здесь задержался. - —Сыну, — кажется я слышу чей-то голос. Моё ли имя он зовёт? Отчего то становится теплее. Кажется, я наконец-то понял, где нахожусь. И понял, что случилось. Я ведь умер. Да, точно, я убил его вместе с собой. Видимо, это место и называется киберпространством. Не так себе его представлял, думал тут будет много электронных потоков или связанных между собой схем. А оказывается оно совсем чистое. Точно, — радуюсь я. Вот и эмоции появляются. Он снова зовёт меня, этот голос. Такой приятный. Хочу слышать его чаще. Вспомнить бы только, кто это. Этот парень действительно настойчив, всё кричит и кричит, не может докричаться. Нужно ему помочь. Да, так и сделаю. Сыну, — повторяю собственное имя, пытаясь расшевелить уставшие в голове шестерёнки. Ну же, Сыну, это явно кто-то дорогой и близкий тебе человек. Вспоминай же. Я помню его голос. Помню, как он ругался, когда я зашивал ему руку. Кажется, именно его шляпу я забрал к себе домой и не собирался возвращать ни под каким предлогом. Красная помада. На моих губах. 1011. Чо Сынён. Я наконец-то вспомнил его.- Приди и спаси меня.