Мисс Гарстин

Хорошо, что Дороти уехала навестить мать. Будь жена рядом, Чарли мог бы сорваться даже на ней. Кэтрин Гарстин. Ни об одной другой женщине Чарли не думал там много, и ни одна другая женщина не была так близка к тому, чтобы буквально свести его с ума. А ведь он ни разу не встречался с этой Гарстин, будь она тысячу раз проклята! Ему почудился неясный шум внизу, в гостиной. Он не испугался, было смешно всерьёз допускать, что кто-то сумел пробраться в дом. Охрана тут не хуже, чем у губернатора. Однако шум повторился, и Чарли пошёл проверять. Таунсенд уж если верил во что-то, то непрошибаемо, и он по-прежнему не сомневался, что сквозь его охрану не проскочит и мышь. Источником шума оказалось дерево, росшее возле дома. Накануне крупный сук надломился, спилить его не успели; ветви повисли над самым окном, а ночной ветер безжалостно хлестал ими в стекло. Удовлетворённый разгадкой тайны, Чарли вернулся к себе и рухнул на кровать. Через секунду он вскочил, как ошпаренный, потому что ровный, отчётливый голос с насмешкой велел: - Не спешите засыпать, мистер Таунсенд. Нам с Вами нужно обстоятельно побеседовать. Молниеносно включив свет, Чарли невольно прищурился, но через миг заставил себя снова открыть глаза. В углу комнаты, на любимом стуле Дороти сидела сама Кэтрин Гарстин. Да с таким спокойным, самоуверенным видом, словно это её спальня и её дом. Что неприятнее всего, в правой руке она держала пистолет, направленный на Чарли. Чарли собрался броситься на неё, но гостья легонько шевельнула оружием, и он остыл. Он не знал, умеет ли Кэтрин Гарстин стрелять, и если умеет, то насколько метко, возможно, она блефует; но ему очень не хотелось проверять это на себе. - Полагаю, Вы знаете, кто я, - осклабилось гостья. - Кэтрин Гарстин, - процедил Чарли сквозь зубы. Зол он был больше, чем напуган. - Верно, - подтвердила она и продолжила всё тем же медовым голосом: - Мы с Вами прежде не общались, но я подозреваю, что Вы на меня за что-то сердитесь. – Медовость была поддельная, но без фальши; как у хорошей актрисы. Коей Кэтрин Гарстин, безусловно, и являлась. – Не хотите об этом поговорить? - Брось нести чушь! – вскипел Чарли. – Ты сама всё понимаешь. Она округлила глаза: - Неужели столько ненависти из-за денег? Фи, какая мелочность. Чарли хотелось придушить её. Пока сдерживало наличие пистолета, но если так пойдёт дальше, он взбесится настолько, что оружие перестанет пугать. - Пятьсот тысяч фунтов! – прорычал он. – И это были мои деньги! - Не Ваши, а Вашего достопочтенного дядюшки, земля ему пухом. Он имел полное право распоряжаться ими по своему усмотрению. И если он усмотрел, что будет лучше завещать их мне, кто мы такие, чтобы оспаривать его мнение? Кто Вы такой? - Единственный племянник, дьявол тебя раздери! - И потому были уверены, что после его смерти деньги достанутся Вам, раз уж своих детей у дядюшки нет? – Она сделала вид, будто ожидает отрицаний. Отрицаний не было. Что ж, этот Таунсенд, по крайней мере, не полный лицемер. – Можете со мной не согласиться, но я считаю, что честно заработала деньги. Я два года была любовницей Вашего дядюшки, это не так-то легко. Чарли не ответил. Два года. Слухи быстро донесли до него сведения о том, что у богатого дядюшки в Лондоне завелась молоденькая пассия. Но раз жениться на ней дядя не стал, Чарли не насторожился. Бес в ребро – бывает, старик поразвлекается и потеряет интерес. Когда Чарли понял, что всё серьёзно и чрезвычайно опасно для его кармана, было поздно. Дядя так и не женился на Кэтрин Гарстин, однако это не помешало ему составить завещание в её пользу. Практически всё дядюшкино состояние перешло к аферистке, Чарли остались жалкие крохи. Убивать Кэтрин Гарстин было бессмысленно – во-первых, он сразу стал бы первым подозреваемым, во-вторых, смерть не отменяет наследования, и состояние досталось бы родственникам мисс Гарстин. Заставить её документально отречься от денег и передать их Чарли – идея более перспективная. Поскольку служебные дела требовали присутствия Чарли в Шанхае, он сделал так, чтобы и Кэтрин попала сюда. Не совсем законным методом, но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Тем более что к противоправным действиям всё равно пришлось бы прибегнуть, чтоб заставить девицу подписать нужные документы. Главное – найти подходящего нотариуса; Чарли думал, что это будет самым трудным. Но труднее оказалось удержать Кэтрин в плену, а ещё труднее – найти упорхнувшую птичку. А теперь она прилетела сама и держит Чарли на мушке. - Может, тебе ещё и посочувствовать? – презрительно фыркнул Чарли. - Вряд ли сочувствие будет искренним, так что обойдусь, благодарю. Чарли с изумлением понял, что она ему нравится. Нет, он по-прежнему желал бы придушить её собственными руками, но теперь это было не единственным, чего ему от неё хотелось. У Таунсенда случались умные женщины, но Кэтрин обладала не просто умом, а привлекательным остроумием, и тон у неё был не то что завораживающий, а прямо заводящий. Она пользовалась голосом столь же мастерски, как и другими своими инструментами – уже упомянутым умом, красотой и молодостью. - Раз уж мы так прелестно общаемся, - Таунсенд продемонстрировал фирменную обаятельную ухмылку, от которой женщины теряли голову, - можно задать вопрос? - Разумеется, - Кэтрин Гарстин расплылась в очаровательной улыбке, за которой Чарли прочитал предупреждение: если он надеется отвлечь её болтовнёй, то зря старается, один намёк на резкое движение – и пусть не обижается из-за пули. - Ты не поспособствовала отправке дяди Рэймонда на тот свет? Кэтрин Гарстин не удивилась вопросу, она сама задавалась бы им на месте Чарли. - Нет. Если бы я хотела от него избавиться, не стала бы ждать два года. Ваш дядюшка Рэймонд умер своей смертью, и весьма счастливым человеком. - Какая подозрительная гуманность и терпеливость. - О, если бы мне нужно было постоянно находиться подле Рэймонда, я бы, конечно, отравила его уже через неделю. Но мы ведь даже не жили вместе, а периодические встречи, пускай частые и долгие, да пару совместных поездок за сезон можно стерпеть, когда есть стимул. К слову о стимуле. – Её тон вроде бы остался прежним до последней нотки, однако Чарли заново прочувствовал всю опасность ситуации, в которой находился. – Не будем лицемерить: и у Вас, и у меня он один и тот же – деньги. Честно говоря, не ожидала от Вас, мистер Таунсенд, подобных выходок. Я признаю, что недооценила Вас. - Я польщён. - Рада, что доставила Вам удовольствие. Но ведь и Вы меня недооценили. - Что ж, тоже признаю. – Он пускал в ход свой шарм, словно она была очередной дамочкой, которую требовалось или просто хотелось охмурить. Чары Чарли на неё не действовали, но его это только раззадоривало. - Приятно слышать, но позвольте, я всё-таки конкретизирую свою мысль. Я пробралась в Ваш недурно охраняемый дом, я вооружена. - Я заметил. - Я не хочу стрелять. - Какое совпадение: я тоже не хочу, чтобы Вы стреляли. - Тогда не вынуждайте меня. Одного выстрела достаточно, чтобы сюда ринулась охрана, значит, дальше экономить пули будет бессмысленно. И я постараюсь, чтобы они не были потрачены зря. - Мисс Гарстин, Вы говорите обидные вещи. - Глубоко сожалею, что задеваю Вашу тонкую душевную организацию. Поверьте, я не стала бы этого делать без крайней необходимости. - Охотно верю. - Вы можете попытаться меня обезвредить. Вы можете попытаться меня убить. У Вас даже может получиться. - Давайте не будем затрагивать такие неприятные темы. Она усмехнулась и продолжила: - Но у меня есть надёжные друзья. А у Вас есть семья – жена и три сына. Двое сейчас в Винчестерском колледже, а младший пока с вами, занимается с домашним учителем и часто гуляет в парке недалеко от дома. Ярость спалила к чёртовой матери маску галантности и игривости Чарли. - Успокойтесь, - велела мисс Гарстин стальным голосом. - Не смей. Угрожать. Моей. Семье. - Я не угрожаю. Я озвучиваю факты, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем решишься на какую-нибудь глупость. Лучше всего вовсе не решаться на глупости. Вот что я предлагаю. Я отдам тебе половину денег. - Что?.. - Я отдам тебе половину денег. – Сталь утонула в мёде. Скрылась под ним до поры до времени. – В конце концов, с двумястами пятьюдесятью тысячами фунтов можно быть почти такой же счастливой, как с пятьюстами тысячами. Чарли лихорадочно соображал, что к чему, но в итоге сдался и напрямую спросил: - В чём подвох? - Лишь в одном: ты получишь деньги и отделаешься лёгким испугом, только если с ней всё в порядке. Верни её. - Кого «её»?