Забытая мелодия для флейты

— Цзян Чэн…       Вэй Усянь неотрывно смотрел на быстро приближающуюся фигуру Главы Цзян. Черты лица бывшего брата за то время, пока они не виделись, стали острее. Да и сам Ваньин изрядно похудел, под глазами появились темные круги. Он остановился в нескольких метрах от Магистра, кидая взгляд на детей позади Вэй Ина, держащих старшего за край верхнего ханьфу.       Темный заклинатель терпеливо ждал, когда Цзян Чэн заговорит. Дети за спиной Усяня прожигали огромную дыру в юноше напротив. Вэй Ин проследил за взглядом бывшего шиди, мысленно усмехаясь.       Наконец, Цзян Чэн нарушает тишину тихим, охрипшим голосом: — Вижу, ты решил собрать всех безродных детей? — Ваньин пытался держать голос более грозным, острым. Но бессонные ночи, проведенные в слезах дали о себе знать. — Цзян Чэн… Глава Ордена Цзян. — Вэй Ин усмехнулся, отворачиваясь от бывшего брата и подгоняя детей к хижине. — Пойдем в дом. Выпьем чаю.       Этот дом напоминал Вэй Ину о днях, когда все было более-менее хорошо. Старики Вэнь копались то тут, то там, занятые своими делами. А вечером собирались все вместе за этим столом в этом доме за ужином, поддерживая разговоры. Дядюшки баловали Вэй Ина вкуснейшим фруктовым вином. Лучше него было только Улыбка Императора. Вэнь Нин сидел рядом с ним и Вэнь Цин, помогая А-Юаню аккуратно поесть суп из редиски. А теперь здесь до безумия тихо, пусто. Также пусто только в душе Усяня. Единственный якорь в его жизни — дети, которые остаются рядом с ним, поддерживают его жалкую жизнь, напоминают, что он еще жив. Жив ради них.       Вэй Ин горько улыбнулся, наливая в пиалу холодный, дешёвый чай из какой-то жалкой лавки в Илине. Цзян Ваньин не обронил ни слова, лишь следил за движениями шисюна. — Вернись со мной в Юнмэн.       Руки темного заклинателя остановились. Он косо взглянул на лицо Цзян Чэна и тот, по всей видимости, был очень серьезен в своих намерениях. — Ты... шутишь, надеюсь?       Ваньин отрицательно покачал головой, привычно хмуря брови. Все его естество источало такую уверенность в действиях, что Вэй Ину показалось, будто они перенеслись во времена обучения в Гусу и ничего еще не произошло. Что он не убивал шицзе, Цзисюаня, а Вэнь Нин и Вэнь Цин сейчас помогали людям выжить… — Я… Я не принадлежу ордену Цзян. — Кто сказал? Ты — моя правая рука. Я все сказал.       Усянь усмехнулся, посмотрел на детей, мирно пьющих чай с баоцзы, которые принес Цзян Чэн из деревни. Он хотел, что бы эти малыши жили счастливо, что бы у них была настоящая семья. Но Старейшина Илин понимал, что их никто, кроме него самого, не примет.       Он также хотел вернуться в Пристань Лотоса. Хотел помогать своему шиди в делах оредна, помогать растить А-Лина. Но имел ли он право после всего, что натворил? — Если ты сможешь принять детей, то я, так и быть, отправлюсь с тобой в Юнмэн.

***

      До Пристани Лотоса они добрались пешком за несколько дней, прихватив ослика у одного доброго старика. Прозвали его Яблочком. Вэнь Юань с А-Цзином и А-Ли почти не слезали с него, так им понравился этот упрямец. Вэй Ин, отвыкший от долгой ходьбы, уставал чаще, поэтому Цзян Чэн заставлял делать привалы каждые 3-4 часа. А в Юнмэне их ждал подарок. В виде собравшихся глав крупных и малых орденов.