Забытая мелодия для флейты

      Главы орденов расположились в главном зале Юнмэна. Они недовольно хмурились, некоторые переглядывались и шептали друг другу свои недовольства сложившейся ситуацией. Вэй Усяня следовало казнить, а не сидеть и ждать, когда он о чем-то наговорится с главой Лань. — Господа, прошу минуточку внимания, — разделся спокойный голос Сиченя. — Господин Вэй объяснил мне принцип работы данной техники. Это что-то похожее на Сопереживание, но в более крупном масштабе. То есть воспоминания могут увидеть сразу несколько человек.       В зале стало не так шумно, как несколько секунд назад. Если павший орден владел такой техникой, то почему хранил ее в тайне от других? — Есть одна загвоздочка, Глава Лань. Из меня тоже должна идти Светлая Ци во время процесса. Это единственная проблема. — Но ведь ты, Вэй Усянь, остаешься заклинателем, даже будучи на темной стороне, — проговорил глава Не. — Если только… — У меня нет золотого ядра. Мне его вырезали и пересадили в тело Главы Цзян.       В зале Юнмэна повисла гробовая тишина. Казалось, что можно было даже услышать сердцебиения всех здесь присутствующих. Цзян Чэн уже открыл рот, что бы что-то сказать, но слова его шисюна. они повергли главу Цзян в шок. Это так абсурдно звучит. Пересадить ядро? Это невозможно, никто никогда не пытался даже подумать об этом, но… — Дева Вэнь и Вэнь Нин проводили операцию по пересадке ядра. Не хочу сейчас вдаваться в подробности, вы сами всё увидите. — Тогда… — из шока первым вышел Первый Нефрит. — Начнём.

***

— Цзян Чэн! Цзян Чэн! Подожди, я не успеваю!       Молодой господин в черно-красных одеждах бежал по улочкам городка у подножья гор Гусу, пытаясь не сбивать прохожих. Впереди, петляя между людьми и запутывая своего друга, бежал, словно весенний ветер юноша в фиолетовых одеждах, расшитых серебряными нитями. — Не отставай!       Эти двое были лучшими друзьями друг для друга, больше, чем братьями. С самого детства эти двое ходили, как попугаи-неразлучники, будто приклеенные. Первый ученик Юнмэн Цзян и Наследник Цзян. Они вместе получали наказания, вместе ловили рыбу и крали лотосы. Всё делали вместе. — Догнал! — с криком напрыгнул на шиди Вэй Усянь, обхватывая шею младшего руками. — Эй, эй, слезай. Спину сломаешь.       Усянь любезно сполз со спины наследника Цзян, вставая к нему сбоку и всматриваясь в глубину толпы. — Смотри, это не Цзэу-цзюнь с Ханьгуан-Цзюнем? — указал кивком головы на мелькнувшие белые «траурные» одежды гусуланьцев в куче людей, снующих туда-сюда, Цзян Чэн. — Точно. Интересно, что они тут делают? Не думаю, что они спустились в город просто погулять. — Молодой Господин Вэй, Молодой Господин Цзян, — подойдя к двум юношам, поклонился Лань Хуань. — Лань Сичень, Лань Ванцзи, — ответили в голос приглашенные ученики, сложив руки в почтительном жесте. — Позвольте узнать, куда направляются Господа Лань? — Конечно, Молодой Господин Цзян. На озере Белин обнаружилось большое количество водных гулей из-за чего стали часто проподать лодки с рыбаками. — Но ведь жители Цайи умеют плавать, разве нет? Тогда откуда в озере такое большое количество тварей? — Поэтому мы и идем туда, Молодой Господин Вэй.       Вэй Ин задумался на пару секунд. Эти события казались ему очень странными. — Позвольте отправиться с вами. Мы с Цзян Чэном все детство провели в озерах и были лучшеми в ловле речных гулей. — Нет, — холодно произнес младший Лань. — Ванцзи, ты слишком строг к Господам из Юнмэна. Конечно, вы можете отправиться с нами. Лишняя помощь нам не помешает.

•••

      Через неделю после инцидента с Бездонным Омутом Вэй Ин начал чувствовать себя немного странно. Его постоянно морозило, глаза горели, будто в них насыпали острый перец, хотя это может быть из-за проливаемых ночью слез в подушку. Ему приходится даже надевать теплую накидку с гербом семьи Цзян, что бы не мерзнуть на уроках.       На вопросы Ваньиня о своем самочувствии Вэй Ин отшучивался и говорил, что это всё из-за слишком холодного климата в горах в это время. Сводный брат делал вид, что верил, оставляя волнение о шисюне на лучшее время. Грядут практические занятия, поэтому Цзян Чэн, да и все остальные ученики, был как на иголках.       Ночь в Гусу была прекрасна. Безоблачное небо усыпано миллионами звёздочками-бриллиантами. Луна освещала дорожки Гусу, по которым еще вечером ходили адепты в белых одеждах.       Усянь сидел на излюбленной стене, попивая Улыбку Императора и вырезая на коже тонким лезвием цветы лотоса. В библиотеке Юнмэна парень читал о землях, где шрамирование считалось ритуалом очищения души от черных мыслей, от груза, который гложет тебя уже очень давно. По телу заклинателя было разброшено много шрамов в виде лотосов, полос, иероглифов, которые выстравивались в целые предложения. На спине красовались рваные шрамы-рубцы от Цзыдяня, манящего своим обманчивым теплым светом.       Послышались шаги и Усянь спрятал меч в ножны, поправляя рукава темного ханьфу и теплую пурпурную накидку, не замечая кровавых пятен на ней. — Молодой Господин Вэй, коминдантский час наступил уже давно, почему вы не в своей цзиньши, да еще и с алкоголем? — спросил с нежной улыбкой Сичень, жестом прося Усяня спуститься со стены. Сбоку от старшего стоял Второй Нефрит с каменным, как и всегда, лицом. — Господин Лань Сичень, Господин Лань Ванцзи… Ночь сегодня прекрасная.       На слегка смуглом лице юноши появилась печальная улыбка. В какой-то момент он перестал ценить жизнь. Его радостное когда-то настроение стало дишь маской отчаяния, которая скрывала гнетущую черную боль. Вэй Усянь спрыгнул со стены, вручая пустой кувшин из-под вина Цзэу-Цзюню. — Вино помогает забыться, Господин Лань. С его помощью я смогу поспать хотя бы три часа.       Взгляд будущего главы Лань скользнул по рукам и накидке заклинателя напротив. — Я бы мог дать вам хороший чай с мелиссой. Он хорошо помогает от бессоницы. — Не думаю, что он может помочь мне с моими душевными ранами, — печально произнес Вэй Ин, тут же скрывая лицо за яркой улыбкой, уходя к своему цзиньши.