***
Цинь Су, словно прекрасный цветок, бредя сквозь мириады распустившихся, ароматных и красочных пионов, судорожно осматривается по сторонам в поисках такого знакомого и до боли любимого силуэта своего возлюбленного. И находит его, стоящего белой тенью средь тех самых прекрасных цветов. За время, проведенное здесь, Ланьлинь Цзинь стал ей домом. Она прекрасно ориентировалась среди длинных коридоров и наполненных яркими красками улиц. Честно, Цинь Су даже не скучала по родному ордену. Ни капли. В Ланьлинь Цзинь всегда солнечно. И только лицо её супруга омрачено печалью. Она замечает каждую мелочь. Наверное, только А-Су он был не в силах обмануть. Их схожесть в привычках и вкусах, во взглядах на мир, в отношении к людям, давала повод понимать друг друга гораздо глубже, чем остальным удавалось бы разглядеть. С лица А-Яо не пропадала улыбка, движения казались такими же плавными и уверенными, но Цинь Су интуитивно чувствовала: что-то не так. Что-то дрогнуло в спокойном взгляде, где-то рука чуть сильнее сжала ткань золотистых одежд. Ей казалось, что Гуанъяо заметил её приход ещё до того, как она решилась сюда прийти. — О, А-Су, ты здесь… — ему пришлось выдавливать удивление в голосе, и девушка нахмурилась. Она ненавидела, когда А-Яо лгал ей. Она легко распознавала чужую ложь, а его ощущала так же, как свою собственную. — Что случилось? Даже не пытайся от меня скрывать! — предупреждает Цинь Су, подходя близко-близко. Его руки ложатся на её плечи. Пусть Яо выше — не намного — причины задирать голову, чтобы смотреть в глаза, нет. — Ничего не случилось, милая, с чего ты только взяла, — невозмутимо, как всегда. — С чего? Да у тебя на лице это написано, — негодующе заявила Цинь Су. Неужели что-то, о чем он не хочет ей говорить? Да нет, точно не такое… Они не имели друг от друга тайн с самого начала, они понимали друг друга лучше, чем себя, — я же переживаю, А-Яо. Мысль о том, что он заставил её переживать, неприятно закралась в самое сердце, обвилась вокруг него и зловеще прошептала: «ты её недостоин». На поле, полном пионов, символизирующих великий орден, он смотрелся бледным пятном, кляксой, случайно просочившейся на лист бумаги. Он коснулся распущенных волос Цинь Су в немом желании прижать её к себе. Ей нельзя находиться рядом с ним — с человеком, который в скором времени убьет своего названного брата, того, кто принял его, невзирая на происхождение. И второго, если понадобится. Не её. Нельзя. Только не с ним. Это неправильно. Цзинь Гуанъяо уже чувствует, как тяжёлые оковы потери сжимают его руки, ложатся камнем на сердце и сдавливают плечи. Ему кажется, что он не может дышать и задохнется в скором времени от переизбытка ярких красок в бесцветной ситуации. — Ничего не случилось, — повторяет он, — вся эта морока… И помощь отцу. Ты права, я немного устаю, оттого и нервничаю. Цинь Су ещё сильнее хмурится. Цзинь Гуаншаня она ненавидит. А-Яо так старается, из кожи вон лезет, пока его Цзинь Цзысюань пальцем о палец не ударит, а Верховный заклинатель едва бросит надменный взгляд, тем самым заряжая очередного бастарда мотивацией и ложными надеждами. Она знает — Гуанъяо по праву рождения не признают никогда, пока верны убеждения в заклинательском мире. Никто не смотрит, хороший человек или плохой, чего достиг самостоятельно, а что положили с ложкой в лениво раскрытый рот. Окажись он сыном другого главы, возможно, шанс на признание был больше. Ему просто чертовски не везло. Единственное, с чем А-Яо повезло, так это с ней. С человеком, который понимает без слов. Она обнимает его и кладёт голову на плечо. Расслабленно улыбается, внушая взглядом, что всё хорошо. И вымученная улыбка на напряжённом лице разглаживается. Цзинь Гуанъяо смеётся — вот уж, действительно ирония. Он нашёл свою любовь, родственную душу, ту, за которую не жалко отдать жизнь. Он обнимает её в ответ и вновь проводит рукой по темным волосам. Цинь Су здесь — единственный нетронутый пион среди наполненного цветами поля, его никто отныне не сорвет и не посмеет истоптать. Цзинь Гуанъяо очень хочется вспылить и смеяться громче — так, чтобы вспышку безумия было легко распознать и нельзя покрыть радостью от долгожданной встречи. А-Яо душит фортуну собственными руками. Возлюбленная девушка с наивным взглядом и беззаветной любовью с самоотдачей по отношению к нему — его сестра.***
Вэй Ин окончательно проснулся от настойчивого, непрекращающегося и довольно громкого стука в дверь его покоев. — Кого там, чёрт побери, ещё принесло?! — наконец отрывая тяжёлую голову от подушки, подорвался Вэй Ин. Открыв дверь он немного оторопел, но быстро взял себя в руки. Всё же ещё не до конца понятно кто этот человек перед ним: враг, союзник или же… Друг? — Вэй-сюн, судя по твоему виду, ты только проснулся? — скрывая улыбку за расписным веером, спросил юноша. — А ты как всегда очень проницателен, Не-сюн, — оперевшись о стену, давая тем самым пройти в комнату, констатировал факт тёмный заклинатель. — Так что же тебя привело? — А ты догадайся, — невинно посмеиваясь ответил нежданный гость, во всю уже хозяйничал в комнате. — Даже не знаю… Ни за что не поверю, что просто пришёл спросить о моём самочувствии, — скрестив руки на груди, размышлял Усянь. — Отчего же? Мы же друзья, разве для меня так странно прийти к тебе и просто попить чай да поговорить? — Друзья?.. — недоуменно посмотрел на юношу, что уже разливал ароматный чай по чашкам Вэй Ин, присаживаясь за стол. — Значит, ты всё ещё считаешь меня другом? — Конечно, разве можно просто взять и забыть всё, что мы пережили вместе. Мне лицо Лань Циженя после твоих выходок до сих пор в кошмарах снится! — посмеиваясь, ответил Не Хуайсан, пока на лице Вэй Ина расцветала мягкая улыбка. — Хорошие были времена… Жаль, что теперь всё это словно счастливый сон, ушедший с лучами рассветного солнца, — принимая чашу горячего чая, изрёк Вэй Усянь, откидывая мешающиеся волосы за спину. — Вэй-сюн…