Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь... Черт! или Сумерки. Сага. Новое приключение

Эдвард Каллен был несчастен. Нет, так было уже давно, но с тех пор, как в город Форкс приехала дочь шерифа — Изабелла Свон, все стало в сто раз хуже. Для начала, в первую их встречу он понял, что не может слышать ее. Мысли всех людей, окружающих его, продолжали жужжать в его голове, как стая пчел, а у нее… Ничего. А потом у них был совместный урок, и все, о чем он мог думать, так это как убить ее, выпить ее сладкую кровь, чей аромат затуманил его разум, задавил все чувства, кроме голода… Он даже всерьез хотел перебить всех в классе в тот день, когда она вошла в комнату, и вентилятор донес до него первое дуновение ее запаха. А потом она села и того рядом, но самое главное, открыла рот..... И все его первое впечатление, как о тихой, скромной девушке, рассыпалось, как карточный домик, и чем больше он ее узнавал, тем больше понимал, что девушка не так проста, а ее язык остр, как бритва. Хотя в первую неделю Эдвард об этом и не думал. Он просто сбежал из школы, благо был повод в виде солнечных лучей, редких гостей в Форксе, при которых они на улицу не выходили. Эдвард охотился в те дни как никогда часто, и все ради того, чтобы хоть на миг забыть о том чудесном аромате крови, который исходил от Беллы Свон. Но в конце концов, ему пришлось вернуться в старшую школу Форкса, и вот тогда, помимо жажды, пришло любопытство и желание понять, почему он ничего от нее не слышит. Даже малейшего шума мыслей. Не может же она совсем ни о чем не думать, в конце-то концов!.. И Эдвард попытался с ней сблизиться. Поговорить. Узнать хотя бы так, о чем думает эта загадочная девушка. Но его поведение в первое их знакомство явно все испортило, и Белла не очень-то желала с ним общаться. К своему стыду, он даже залез к ней в комнату, чтобы узнать ее и… Еще раз вдохнуть запах ее крови, который все больше был для него, как наркотик. Он знал, что это неприемлемо, но ничего поделать с собой не мог. Правда, долго это неправильное увлечение не могло длиться, потому что в один из дней, а точнее ночей, Белла поняла каким-то образом, что к ней кто-то приходит, и заперла окно. Но и это не смогло остановить Эдварда, но он просто не смог открыть окно. Он не понимал, как это возможно, но его словно отталкивал невидимый барьер. В тот момент вампир был рад, что никто не видел его позорного падения с карниза. Но двери никто не отменял, и через нее войти он все еще мог. А потом случился этот инцидент на парковке. Эдвард, если бы его сердце билось, уверен, что умер бы от сердечного приступа в те мгновения, когда увидел, как на Беллу несется грузовик. Тогда он просто действовал, а не думал. И хотя он получил нагоняй от всей семьи, ему не было жаль, что он спас эту необычную девушку. Девушку, от которой он не почувствовал даже малейшего специфического запаха, который выделяется, когда человек чувствует страх. Он даже спросил у Джаспера, не почувствовал ли тот эмоции Беллы, и тот с удивленным видом ему и поведал, что — нет. Скорее та… расстроилась и даже немного рассердилась. И все. Но не только это его поразило. Молчание. Она молчала о том, что видела, а в том, что Белла видела его неестественную скорость и силу, Эдвард не сомневался, и ничего не спрашивала. Не искала с ним встречи, как он в тайне надеялся, не пыталась что-то спросить… Ничего. Он даже сам подошел и напрямую ее спросил, почему она этого не делает, и с изумлением понял, что Белле, кажется… Плевать. Опять же. Эдвард даже начал за ней следить, и в тот момент, когда он спас ее в Порт-Анджелесе, даже малейшая вина за его поступок его оставила. Боже, как ему хотелось разорвать тех негодяев… Но Белла вновь его удивила. Во-первых, вновь не испугалась, а во-вторых, призналась, что знает, кто он такой. Сказала, что знает о том, что он вампир.

***

Последующие дни были для него одновременно благословением и проклятием. Белла потеплела к нему, и они стали общаться, но в то же время ее аромат все больше сводил его с ума и вызывал неуместные чувства, хотя теперь было больше, чем просто жажда кровопийцы. Он стал влюбляться в нее. В ее карие глаза с зелеными крапинками, в ее волнистые волосы, хрупкий стан и даже в ее манеру говорить, которой Белла порой ставила его в тупик. А видения Элис еще больше подстегнули сблизиться с девушкой, которая, он начал верить, является его единственной. И даже когда он пригласил ее к себе домой, куда Белла согласилась поехать, но лишь как его друг, Эдвард все еще лелеял надежду перешагнуть через этот порог дружбы, хотя это и неправильно, втягивать невинную девушку в жизнь монстра, как он. И все было хорошо, пока Элис не открыла свой рот. Ох, в какой ярости была Белла. Ее кровь буквально забегала по ее венам от злости, отчего ее запах стал еще более манящим. Но он не мог ее потерять! Не так!.. В тот момент, Эдвард был даже согласен на просто дружбу, лишь бы ее не потерять. И Белла его простила, и согласилась поехать с ними, посмотреть, как они будут играть в бейсбол. Господи! Он еще никогда так не был воодушевлен игрой, как в те моменты, когда слышал азартные подбадривания девушки, и Эдвард даже был счастлив. Пока не пришли они. Лоран, Джеймс и Виктория. Вот тогда и вырвался весь ад наружу.

***

Эдвард хотел ее увести подальше, спасти, уберечь. Но Белла была против, а потом и вовсе вмешались эти чертовы волки!.. Он-то думал, что те уже исчезли, ведь с последнего раза, когда они здесь были, волки перестали существовать, и несколько поколений квилетов были просто людьми! Но нет. Очевидно, оборотни вновь бродили по местным лесам, и Белла о них знала, как и о нем. И даже ушла с ними, отказавшись от его помощи, справедливо обвинив его и Карлайла в бездействии. Они ведь и впрямь заподозрили кочевников, когда появились первые тела, но ничего не сделали. И вот результат. Правда, они и Беллу не уберегли. Когда он увидел ее в центре того пожара в спортзале школы, Эдвард был готов поклясться, что его мертвое сердце пропустило удар. К своему стыду, он понял, что это чувство было скорее радостным предвкушением, что Белла станет одной из них, и тогда, может быть, они будут вместе. Как и видела Элис. Но когда Белла из последних сил прошептала, что не хочет этого, ему стало стыдно, но уже за свою радость, и импульсивно он вызвался высосать яд. И едва смог остановиться. Ведь ее кровь была так божественна!.. Все вокруг растворилось, Эдвард никого не слышал и не видел, полностью поглощенный этой эйфорией.

***

Последующие пару недель он плохо помнил. Только бег как можно глубже в леса, подальше от людей, от Беллы, и попытка забыться в охоте. Все, лишь бы не сорваться. Вновь как и в первые годы своего существования, за которые ему до сих пор стыдно перед Карлайлом, который его спас и стал настоящим отцом и наставником для него. А когда более или менее Эдвард восстановил контроль и вернулся домой, то узнал, что Белла срочно уехала в связи с тем, что с ее матерью случилась беда. И полгода… Почти полгода ее не было. Все эти месяцы так же слились в уже знакомую для него ленту повторяющихся дней и бесконечных ночей, в течение которых он не раз раздумывал, чтобы наконец прекратить эту муку. Пойти к Волтури и попросить их убить его… А потом она вернулась. Разбитая и изменившаяся. Очень. Хотя все такая же красивая и вкусно пахнущая. И ему хотелось подойти и утешить ее. Выразить сочувствие в связи с ее потерей, но кое-кто оказался первым. Причем тот, от кого он ожидал этого меньше всего. Розали. Она вдруг села в машину, едва они приехали, чтобы начать еще один унылый год в школе, в первый день после каникул, и поехала следом за Беллой, которая так и не вышла из своего грузовика. И как ни странно, из того, что он смог выудить из головы своей сводной сестры, их беседа на его лугу Белле помогла. Даже слишком, нет, та немного воспряла духом, и он был рад, но девушка стала проводить время с волками! Особенно с одним. Щенком Блэком, наследником Эфраима, который явно и сам неровно дышал к Белле. И увидев, как они вместе уезжают с парковки тогда, видя мысли мальчишки, который весьма ярко вспоминал, как они с Беллой, с его Беллой, едва не поцеловались… Он ощутил такую ревность! Ведь она принадлежит ему!.. И только ему! А не жалкой дворняжке.