Мёд и пепел

      Зуко уверенно прошествовал через дверной проём, будто заявился на собственную коронацию, а не в пыточную; Катара едва поспевала за ним по пятам, чтобы были слышны шаги лишь одного из них.       В подземелье было сыро и холодно; от затхлого духа пота и помоев к горлу подкатил ком, но девушка быстро привыкла: по крайней мере, здесь никого не сжигали. Напротив стола допросителя чернела неотмытой кровью дыба — кажется, её использовали не так давно, как на то надеялась Катара.       — ...Какие-то они все сегодня несговорчивые, не правда ли, милорд? — сказал стражник, выходя из клетки с пленником.       "Кто же он, откуда ему знать о драконах?"       Катара попыталась рассмотреть его издалека, но прикованный к клетке мужчина изнурённо повесил голову, скрывая своё лицо за спутанными волосами.       — Я не ослышался, или ты попытался пошутить? — процедил сквозь зубы другой альтмер в талморском облачении, что сидел за столом и вёл протокол допроса, — Благодари Ауриэля, что я сегодня в добром расположении духа.       — Простите, милорд, — голос гвардейца стал тоньше, — Я лишь хотел сказать, что он третий день повторяет одно и то же.       — Верно подмечено. Жаль, что нам нечего отправить вдогонку нашим солдатам, но Крысиная Нора не бездонна. Недолго старику осталось.       Услышав приближающиеся шаги, эмиссар повернулся, ожидая, вероятно, встретить другого стражника. Явление Зуланкара застигло его врасплох; Рулиндил вскочил со стула, но ничего не сказал, недоумевающе моргая.       — Ваше Высочество! — гвардеец первым взял себя в руки, отдав честь. Зуко только молча кивнул в ответ на приветствие.       — В… Ваше Высочество? Вы заблудились? — спросил Рулиндил, чей шок постепенно сходил, сменяясь растущей злостью, — Охрана проводит вас, только скажите...       — Вообще-то я специально шёл к Вам.       От его низкого голоса в желудке заворочалось смутное предчувствие беды. Ещё чуть-чуть, и Зуланкар бы зарычал.       "Напоминает Апамира, когда он недоволен".       Может быть, ей в самом деле стоило бояться его. Может, пока она невидима, нужно уходить отсюда, перелезть через стену и бежать без оглядки всю ночь, а если Аанг, как и обещал, наблюдает за ними с гор, Апамир довезёт их до Солитьюда. Пока их хватятся, они уже покинут столицу.       "Наш приоритет на сегодня — Довакин".       У Айро и Зуко не было причин не соглашаться на предложение Азулы: весь мир знал, как принц хочет вернуться домой, а дядя всегда последует за племянником. В любую секунду Зуланкар мог приставить нож к её шее и выдать её этим же талморцам, несмотря на то, что считал их своими врагами.       "Не могли же они выбрать именно меня для этой миссии, зная, что Аанг особенно беспокоится обо мне, что полетит спасать без плана, без тактики, прямиком в ловушку..."       Катара бы остановилась, задумалась, связанная сомнениями, но Тариэль выбрала доверие. Высокие эльфы преследовали их первое время, но, узнав об Алдуине, сами предложили помощь; связи Айро и навыки Зуко не раз спасали их. Отложив свои ощущения на потом, — в конце концов, злой тон альтмера предназначался не ей, — она на цыпочках подкралась к столу и заглянула в протокол.       "...живёт в Рифтене… Может, это и есть Эсберн, которого вы ищете… старый и немного чокнутый… видел в Крысиной норе…"       — Правда? Что же за цель привела Вас сюда? — поинтересовался Рулиндил размеренным тоном.       — Ищу хоть кого-то, на кого можно положиться. Трудная задача, особенно сейчас, когда верность стала редкостью.       Волей-неволей слыша разговор, босмерка закатила глаза, пользуясь тем, что её не видно. Зуко было присуще драматизировать всё, к чему он ни прикоснётся.       "Хотя в этом состязании Сокка всё же побеждает. И с большим отрывом".       — Редкостью? Ваше Высочество, Талмор силён и един как никогда.       — Я тоже так думал. Пока не нашёл переписку, в которой леди Эленвен и некто, подписанный как "А", обсуждают план свержения моего отца. Одна из ключевых ролей в этом плане принадлежит мне, а я даже не подозреваю об этом!       Катара отвлеклась от разглядывания бумаг на столе и посмотрела на своего невольного сообщника. Давно он не гневался в полную силу, предпочитая отталкивать всех (исключая Тофири, она его просто не видела) угрюмой миной; теперь от него едва не летели искры, и даже ожог на левой стороне лица будто потемнел.       "Откуда ты это взял? Это... блеф?"       Заявление Зуко надолго приковало внимание Рулиндила, и, осмелев, босмерка приподняла крышку сундука. К счастью, петли были смазаны хорошо, зря она боялась скрипа.       — Уверен, это недоразумение, — скользко ухмыльнулся Рулиндил, сложив руки за спиной и сжав их в кулаки. По её спине прошла волна дрожи.       "Он что-то скрывает".       Катара просунула руку внутрь и нащупала целый архив различных свитков и журналов; оставалось только достать их без единого звука.       Тем временем Зуланкар перешёл в наступление:       — Недоразумение! Мой дед взошёл на престол после такого недоразумения, если Вы помните. Я должен выяснить, кто ещё в этом замешан, и лучше бы Вам не быть в их числе.       — Вы бы не пришли ко мне, если бы я был под подозрением, не правда ли? Я польщён и готов помочь, но заверяю Вас, подобное невозможно. Леди Эленвен — преданная слуга Талмора и готова отдать жизнь во благо Альдмерского Доминиона, как и я сам. Могу я взглянуть на доказательства?       Прижав руку с кольцом к груди и чувствуя торопливый стук сердца, Катара осторожно вытянула первый лист пергамента и положила его на пол, чтобы чары не скрыли его от её же глаз. Не повезло: это было письмо из Винтерхолда от некоего Анкано, он жаловался на ужасные условия, в которых ему было отведено провести как минимум год.       "У меня уже есть сведения об Эсберне, именно он нужен Аангу и Дельфине. Но с моей стороны подло не помочь Зуко в ответ, хотя всему миру было бы лучше, если бы они перегрызлись меж собой…"       — Вы не верите моему слову? — фыркнул Зуланкар, скрестив перед собой руки, — Это была книга с древними мифами, исписанная лимонным соком. Я бы никогда не поверил, что леди Эленвен использует такие банальные уловки, но гонец сказал, что послание нужно доставить лично ей.       — Гонец? А Вы уверены, что это был кто-то из наших людей? — разумеется, Рулиндил не мог упустить возможности выяснить, кто же их "подставил".       — Уверен. Это он стоит у вас на дверях, точнее, стоял раньше. С каких пор приёмная не охраняется?       — Он, наверное, отошёл по нужде, — невпопад вступился за сослуживца стражник, — Келькерил никогда без крайней необходимости не уходит с поста...       — Разве ты не знал, Фаралас? Эленвен отправила его на задание, — вдруг оборвал его Рулиндил, — И в свете новых обстоятельств осмелюсь предположить, что это непростое задание.       "Задание — лежать в пыльном углу? Он что... придумал это?"       Голос высокого эльфа колебался, и тут Катара поняла идею Зуланкара. Он пришёл к Рулиндилу, убедил его, что видел подлинную переписку и что во всём подозревает не его, а Эленвен, откровенно наврал про гонца... и дождался ответной лжи.       Высокие эльфы не созданы для мира. Они не переставали убеждать её в этом.       — Хотите сказать, она скрывает это от Вас? — уточнил Зуко.       — К сожалению, некоторые вещи Первый эмиссар имеет право утаивать от меня, — Рулиндил осторожно приближался к сути, — Кажется, теперь я не могу игнорировать Ваши подозрения. Отсылать гонца в такой вечер... Вероятно, она спешила что-то кому-то сообщить.       "Он сам сдаёт её! Неужели талморцы настолько тщеславны, что готовы уцепиться за любую возможность подняться выше по статусу?"       — Как его там..? Ах да, Келькерил, он получил книгу у Драконьего Моста, где мы и встретились, но как она попала туда от "А", он не знал.       "А… Анкано?"       Принюхавшись к письму и уловив едва различимый аромат лимона, Катара чуть не вскрикнула от радости; забыв об осторожности, она опустила крышку и поднесла лист к огню подсвечника; новые слова тут же появились на нём.       — Вы хотите, чтобы я отправил людей на Драконий Мост, разыскать этого посредника?       — Нет. Я хочу, чтобы Вы проследили за Эленвен и моим дядей.       "Зуко в самом деле поверил Азуле, что лорд Айро способен..? Нет, это игра, я поняла..."       Рулиндил расслабленно выдохнул, теперь абсолютно уверенный, что Зуко не подозревает ни о нём, ни об Анкано:       — Лорд Айромар? Вы считаете, что ему настолько безразличны узы крови? Он ведь всегда с Вами, разве нет?       "Вынужден отправить Вам послание до Вашего ответа. Око существует, я видел его, хоть северяне и скрывают его существование. Неисчерпаемый магический источник, способный как даровать силу, так и лишать её. Это именно то, что нужно для орлиной охоты.       А.       P.S. План Э работает, данмер поддаётся воздействию и никто не подозревает, в чём дело. Он сам вручит нам Око в руки, а с остальными я разберусь".       "А вот и Эленвен. О каком только данмере... Не может быть. Данмер в Винтерхолде, это же архимаг!"       Катара прижала письмо к себе, скрывая его под иллюзией невидимости. Теперь они знали, что Коллегия тоже в беде.       — Мой дядя считает, что я недостаточно самостоятелен для правления. Что мной можно будет легко управлять, а это выгодно всем, кто возведёт меня на трон. Так он получит власть, которую потерял, когда мой отец был выбран наследником.       Конечно же, Айромар так не считал. Но судя по тому, как говорил Зуко, он сам допускал, что это могло быть правдой. Молодой альтмер всегда был груб и импульсивен, и ожидать от него самоуничижения не приходилось, но в эту секунду так он и звучал — самоуничижающе, будто каждое слово было камнем на его могилу. Катара почувствовала себя лишней: это не предназначалось для её ушей.       — Но я этого не допущу. Если я раскрою этот заговор, я смогу вернуться на Саммерсет. И не забуду тех, кто мне поможет.       Оказавшись случайным зрителем всех этих откровений, стражник скрыл зевок кулаком и огляделся по сторонам — как раз невовремя, когда Катара решила залезть в сундук за следующим документом. Заметив его взгляд, она в испуге отпустила крышку, и та захлопнулась; Рулиндил обернулся на стук.       Эльфийка проскользнула мимо них за спину Зуланкара, придерживая подол платья и надеясь, что никто не слышал ни шороха ткани, ни её сердцебиения, потому что ей казалось, что её пульс можно было бы услышать и за тридевять земель.       — Я клянусь, милорд, сундук сам закрылся, — сказал Фаралас (Катара успела запомнить его имя), взяв себя в руки, — Но ведь... Вы ведь и не открывали его?       — Нет, всё было закрыто, — прошипел Рулиндил и подошёл к сундуку. Открыв его, он принялся рыться в бумагах, с каждой секундой всё больше негодуя. Улучив момент, пока они отвлечены, Катара вручила в руки Зуко найденное письмо; от него полыхало яростью, но, пробежав взглядом по строкам, он благодарно кивнул, не видя, но глядя прямо ей в глаза.       "Я всё испортила. Рулиндил мог рассказать о других сообщниках, а я всё испортила!"       Эмиссар, убедившись в пропаже, медленно выдохнул, успокаивая нервы, а затем неспешно поднялся, поворачиваясь к принцу. Зуко показательно повертел бумагой в руке, и Рулиндил зло сощурился, зная, что написано на этом листе.       — Что это за игры, Ваше Высочество? — сказал он севшим голосом, осознавая, что его одурачили.       — Орлиная охота. Ведь в ней охотятся орлы, а не на орлов. Отец и сестра были бы разочарованы — даже я, ничего не смыслящий в интригах, раскусил ваш "великий" заговор. Насколько теперь вам выгодна медвежья тропа, а?       "Медведь? Так это ты? Но почему?"       — Как Вы это сделали?       — Какая разница? Ваш почерк в той книге, письмо от Анкано в Вашем сундуке. Мой отец казнил и за меньшее.       Рулиндил изучал взглядом пространство вокруг Зуланкара так внимательно, что Катара ещё раз оглядела себя, проверив, действуют ли чары. Она была абсолютно невидима... Но мог ли Рулиндил чувствовать её, как чувствуют друг друга маги?       — А Вы уверены, что он выслушает, а не казнит Вас?       Воздух рядом с Зуко стал суше и горячее; жила на шее дёрнулась, а челюсти сжались в гневной гримасе. Почувствовав его слабость, эмиссар сделал шаг вперёд, продолжая говорить тем же невозмутимым тоном:       — Вы один, Ваше Высочество. Вы думаете, Ваша сестра не обрадуется Вашему загадочному исчезновению и не подтвердит перед Его Величеством и всем двором, что имел место несчастный случай? Вы могли... упасть со стены и разбиться о скалы. По традиции Вас сожгут, прежде чем отвезти домой, а до этого никто не станет разбираться, как Вы погибли на самом деле.       Фаралас обнажил клинок из лунной стали и начал осторожно обходить их по кругу. Зуко положил руки на рукояти мечей, следя то за стражником, то за Рулиндилом, но эмоции мешали ему сосредоточиться, Катара слышала это по сбившемуся дыханию. Зато за его волнениями она не слышала своего страха.       — Вы недооцениваете меня, — огрызнулся Зуланкар, — Как и мой род.       — А дело не в Вас, — сказал Рулиндил и вдруг выбросил ладонь вперёд, но не в направлении младшего эльфа, а чуть правее.       "Он атаковал меня", осознала Катара и возвела перед собой ледяную стену прежде, чем успела понять, что выдала себя с головой. Зуланкар, бросившийся наперерез огненному шару, смог отвести пламя в сторону, но ударился плечом о лёд; воспользовавшись их заминкой, Фаралас бросился к босмерке и, нащупав невидимую шею, приставил к ней лезвие меча, совсем как когда-то её держал в заложниках сам Зуко.       Но на этот раз Катара знала, чем ответить; сбросив с руки кольцо, повисшее на цепочке, она облачила свои ладони в лёд и зажала между ними клинок, что дало Зуко возможность атаковать. Альтмер обрушился на стражника с двумя мечами, и тому пришлось отпустить Катару, чтобы отразить удары.       "Когда он успел достать их?"       Рулиндил вновь выпустил в неё струю огня, босмерка выставила перед собой щит-оберег, и языки пламени прошли мимо. Следующая атака задела её плечо, но несерьёзно; нужно будет потратить минуту на Восстановление после боя, только и всего.       — Что ты забыла здесь, девочка? — хмыкнул эмиссар, приглядываясь, куда ещё направить удар, — Стоит ли он того, чтобы умирать за него?       — Я не собираюсь умирать, — оскалилась в ответ Тариэль. Она ложно вскинула руки так, будто намеревалась обрушить на него сосульки сверху, а затем сделала выпад вперёд ногой, пустив по каменному полу ледяную волну, сковавшую сапоги Рулиндила по самое колено. Тот попытался растопить свою ловушку, но эльфийка заточила сначала одну, а потом и вторую его ладонь в ледышки, и для надёжности возвела вокруг частокол из ледяных пик.       Да, теперь она была совсем не похожа на девочку, которую нужно было спасать от пиратов.       Зуланкар тоже обезоружил своего противника; схватив за шкирку, он толкнул Фараласа в сторону дыбы, и Катара тем же манером обездвижила его, приморозив к деревянным балкам. Убедившись, что талморцы больше не представляли опасности, она подняла письмо, которое чудом не пострадало в этом коротком бою.       — Что это за Око и как оно поможет вам свергнуть нашу семью? — спросил Зуланкар, приставив острие меча к груди Рулиндила. Тот только хохотнул в ответ, и пальцы Зуко сильнее сжали рукоять.       — Девочка, — вдруг обратился к ней эмиссар, не обращая внимания на очевидно взбешенного принца, — Знаешь ли ты, что это лорд Айромар завоевал Валенвуд?       Она знала. Она давно знала, и это было здесь не при чём, и...       — Ведь это вы, босмеры, дали ему прозвище "Дракон Запада". Потому что ваши леса, ваши дома... Он сжигал всё, что отказывалось склониться.       Зуко оглянулся, но Катара отвела глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Всё, что говорил Рулиндил, она знала с самого детства. Встретив Айро, — мудрого, весёлого, слегка сумасшедшего, но заботливого, — она научилась мириться с этим. И не могла позволить себе, чтобы страшное прошлое её народа мешало их будущему, когда оно буквально зависело от того, будут ли они действовать сообща или нет.       Она никогда не была в тех лесах и не видела тех пожаров, что горели там две сотни лет назад. Её домом была тундра Скайрима, страна, в которой родители наконец отпустили прошлое и начали думать о будущем...       — Долгое время после побега короля Халондана мы искали его след. Может быть, ему бы удалось скрыться, если бы он не путешествовал с голубоглазой босмеркой... У тебя ведь есть брат, не так ли?       Из лёгких Катары будто выбили воздух. Воспоминания о семье, которую она так давно потеряла, подступали к ней вечерним приливом.       "Я почти не помню их лиц... Только голоса... Колыбельные на ночь, смешные истории папы... И глаза, мамины глаза в тот день..."       Она схватилась за шею, но снова не нашла там сапфирного ожерелья, только обжигающую серебряную цепь.       — Король умер при допросе, я видел записи в архивах, — процедил Зуко, наклоняясь к Рулиндилу, — При чём здесь он?       — Вы, как и Халондан, выбрали слишком заметную спутницу, Ваше Высочество. Я впечатлён. Подарите ей Валенвуд, когда взойдёте на трон? Или оставите наместником её брата, а её саму увезёте на Саммерсет? Я бы на это взглянул, жаль, что...       "Хватит!"       — Откуда ты знаешь о нас?! — Катара сжала кулаки, и ледяные оковы крепче сдавили руки Рулиндила, — Это вы убили их, да?! Они умерли здесь?!       Даже в заточении офицер Доминиона не терял лица. Его голос был твёрд и уверен, а взгляд бесстрашен:       — Женщина глупо и бессмысленно умерла, пытаясь сразиться с лучшими воинами Талмора. Испугалась, что сломается под пытками. Что до твоего отца... На что он расчитывал, выбрав имя Хакода? Впрочем, Его Свергнутое Величество оказался упрямее. Его перевели в другое место, но, насколько я знаю, он жив, пусть и бесполезен для нас.       "Жив. Он жив. Отец жив".       Она попятилась, неверяще качая головой. Этого не могло быть. Это был сон, это должен был быть сон.       "Сколько я не видела его, восемь, девять лет?.. А он... Всё это время, в катакомбах... Сокка, если бы мы только... Мы обязаны найти его!.."       Сквозь шум в голове снова просочился змеиный голос Рулиндила:       — А, Вы и не знали, Ваше Высочество? Растерялись, вижу, что не знали. Какая пара — изгнанные принц и принцесса вместе раскрывают заговор против государства, которое разбило им судьбы. Госпожа Эленвен попросила бы это записать для анекдотов.       — Довольно, — грозно отрезал Зуко, и слёзы, уже подступавшие к её горлу, застыли на полпути, — Вы перестали подчиняться прямым приказам уже давно, это ясно. Где он? В северной крепости? Какое отношение он имеет к вашему плану?       "Ты же не... ты не для того спрашиваешь, чтобы..."       В очередной раз мысль о побеге зашептала на ухо, но Катара остановила себя, не потянулась к кольцу. Теперь Зуланкар знал, что она дочь свергнутого короля, поэтому и встретить в нём друга или врага нужно с королевским достоинством, пусть она всю жизнь только и делала, что выживала, а не почивала на пуховых перинах.       Старший альтмер на секунду расслабился, но острые иглы вокруг не дали ему даже ссутулиться, и он устало размял шею — единственное, что он мог, не поранив себя:       — Вы осведомлены лучше меня. Казните его и дочку, сына тоже найдите. Сделаете им милость, быстрая смерть от клинка это лучшее, на что они могут рассчитывать.       Стылое пламя всколыхнулось внутри неё прежде, чем она успела его остановить. Кончики пальцев закололо от зреющей на них энергии; тёмно-красная, густая как кровь дымка собралась в её ладони растущим шаром, оставалось только отпустить — и она отпустила, целясь талморцу прямо в сердце.       Раздался крик в два голоса, от боли и от страха, но всякий свет, всякие звуки меркли перед потоком холодного воздуха, обжигавшим внутренности, артерии и вены — капля по капле к ней переходила чужая сила, чужая жизнь.       — Колдунья! — кричал Фаралас, пытаясь разбить лёд, что удерживал его, — Милорд, это заклинание убьёт Вас, Вам нужен целитель!       Рулиндил дышал всё чаще. Босмерка чувствовала, как у него кружилась голова, как кровь замерзала в жилах, как зрение застилал туман; льдинами, что сдерживали его руки, высокий эльф сбил навостренные на него иглы и опёрся локтями о колени, пытаясь отдышаться. Из-под капюшона, чёрного с золотым, выбились светлые пряди.       — Вот это... сила... если бы можно было... на пленниках... — ошалело шептал Рулиндил, постепенно осознавая, что это не простой упадок сил.       Зуланкар разбил лёд и убрал мечи в ножны, позволяя альтмеру упасть на пол, и только когда из горла эмиссара раздались первые хрипы, Катара поняла, что натворила. Где-то над нею наверняка посмеялась Хама.       "Теперь ты знаешь магию крови".       — Нет, — всхлипнула она, опускаясь рядом с талморцем, — Я не... Я не хотела, Зуко, я не... Я должна исцелить его! У меня получится!       Она в панике попыталась зажечь ладони исцеляющим светом, но всё, что она так старательно игнорировала, от чего себя ограждала, — боль, гнев, досада, горе и страх, — обрушились на неё лавиной, не давая ухватиться хоть за какой-то клочок контроля. Катара попыталась остановить поток поглощаемой энергии, но тщетно, пульс Рулиндила неумолимо затихал, как и вопли гвардейца, пытавшегося позвать хоть кого-нибудь на помощь.       Светловолосый альтмер схватил её за локоть несгибающимися пальцами:       — Развивай... дар... — одними губами сказал он, даже перед лицом смерти пытаясь её ранить, — Убей их...       "Я не убийца, я не убийца, я..."       — Ты не убийца, — подтвердил Зуко, отворачивая её от Рулиндила и заставляя посмотреть на себя. Огненно-медовые глаза были полны жара и жизни, настоящей жизни, а не украденной.       "Я исцелю..."       Зуко сделал движение, послышался хруст. В медовых глазах ничего не дрогнуло.       Катара осмелилась повернуться лишь тогда, когда Зуланкар снова поднялся на ноги и подошёл ко второму талморцу, смиренно шептавшему молитвы. С кинжала в его руке капало красным, и красным же расцвело одеяние Рулиндила. Магия Восстановления покрыла золотым блеском её ладони, но было поздно.       — У меня нет выбора, — сказал принц, и Фаралас перестал молиться, вскинув голову.       — По крайней мере, это поступок короля, а не мальчика, — с желчью выплюнул он, — Надеюсь, корона не сдавит вам голову насмерть.       В ответ Зуко только взмахнул кинжалом.       ...У Рулиндила нашлось ещё несколько писем, уже с другими отправителями, но Катара не запомнила ни одного имени. Зуланкар прочёл и сжёг всё, и послания, и протоколы, впихнув ей только в руки досье с именем "Эсберн", протер кинжал от крови, сам обыскал тела и затащил их в дальнюю клетку. Сначала она подумала, что он пытался их спрятать, но нет — он подобрал меч Фараласа и вложил ему в руки, а затем накрыл обоих их же плащами и поджёг два факела, которые как раз угасли напротив этой клетки.       "Это... дань уважения? Так альтмеры провожают в последний путь?"       — Они и этого не заслужили, не говоря о кремации, но я не дам им повода преследовать меня, — будто услышал её мысли Зуко, — Два огня погасли, два огня горят.       Отнять две жизни, чтобы спасти две жизни. Катара подумала, зажжёт ли Зуко огни в их честь, когда... если решит убить их.       Альтмер промаршировал мимо неё обратно к сундуку. Выудив с самого дна старую талморскую мантию, он убедился, что ничего важного не пропустил, и повернулся к выходу.       — А пленник? — тихо спросила Катара, едва расслышав свой голос. Однако Зуко всё-таки замер, глядя на неё то ли с презрением, то ли с жалостью.       — Мы не выпустим его?       — У нас нет времени. Зачем?       — Ты почтил память врага, но не найдёшь времени помочь другу?       Зуланкар сделал вдох, явно намереваясь съзвить что-то вроде "он нам не друг", но вдруг осёкся. Молча достав ключи, он подошёл к клетке и распахнул дверь, пропуская Катару внутрь.       Узник оказался бретонцем лет на пять старше Зуко; весь его торс был избереждён незалеченными до конца ранами, но следов заражения она не увидела, а значит, его ещё можно было спасти.       "Я исцелю..."       За спиной раздался треск разрываемой материи, и Зуко подошёл к ней с клочками чёрной мантии.       — Лучше бы ему не знать, кто его спас.       Босмерка согласно кивнула, и он сам повязал ткань вокруг её головы на алик'рский манер, пока у неё были заняты руки, и накинул на них обоих капюшоны — в таком положении для него маской служил высокий воротник, почти полностью скрывавший его лицо. Он облокотился о клетку, наблюдая за исцелением; сияние Восстановления отражалось в золотых глазах тоскливым светом, и Катара вспомнила о его шраме. Волшебница уже думала о том, что с её способностями ей не заживить такое глубокое и страшное повреждение, но думал ли об этом он сам? Надеялся ли? Хотел ли избавиться от этого... клейма?..       Очнувшись, человек даже не сразу понял, что допрашивали его другие эльфы, пока не увидел своих мучителей в соседней камере, мёртвыми.       — К-кто вы? Что вам нужно?..       — Эсберн, — Зуланкар достал меч, — Ты будешь свободен, если скажешь нам всё, что знаешь о нём.       Бретон сперва хотел ответить, но замер и всмотрелся в Зуко, будто пытаясь узнать в нём кого-то.       — Эй, ты же... Я где-то тебя слышал, ты...       — Эсберн, — настойчиво повторил эльф и разрубил кандалы на правой руке узника, — Никаких пыток. Ты говоришь, что просят, потом уходишь, и никто не преследует тебя до самой Фляги.       Бретонец нахмурился, разминая затекшую кисть:       — Откуда ты знаешь, кто я?       — Я теряю терпение. Мы договорились?       Раздражение в голосе Зуланкара переросло в угрозу, и пленник тут же оживился, забыв обо всех своих муках:       — Так бы сразу! А то эти только спрашивали, а ничего не предлагали. Я Этьен Рарнис. Есть у нас в Крысиной Норе один старик, о нём Бриньольф рассказывал, поехавший какой-то — обустроил себе комнату-крепость, на сто замков заперся. Замки! В Крысиной Норе! Глупо, да?       — Смотря какие замки, — странно хмыкнул Зуланкар, как будто в самом деле раздумывал о видах замков, — И давно ты здесь?       — Три дня.       — А когда ты рассказал про Эсберна? — уточнила Катара. Этьен прищурился, пытаясь вспомнить.       — Два... точно, два дня назад я сказал про Нору и про старика вашего.       Зуко вновь прочертил мечом линию в воздухе и окончательно освободил бретонца. Вор ("Как только Зуко узнал в нём вора? На вид — обычный торговец") тут же сам поднялся и выскочил из клетки на долгожданную свободу.       — Там есть люк, он ведёт наружу, только бы ключи...       — Мы уйдём другим путем, — Зуланкар бросил ему связку, когда они вышли из камеры следом, а вдогонку кинул и кошелёк с пояса, — Ты нас не видел.       Этьен, ловко поймавший и то, и другое, взвесил золото в руке и радостно закивал:       — За такие деньги меня тут вообще не было!       Добравшись до конца коридора, он поднял дверцу люка, проскользнул вниз и напоследок всё-таки выглянул ещё раз:       — Если что, ищите во Фляге. Мы помощь не забываем.       Зуко иронично приподнял бровь, — в полумраке подземелья лишь хищное зрение босмерки позволило ей разглядеть это даже из-под его капюшона, — и Этьен скрылся, нервно напевая какую-то воровскую песню под нос.       Им оставалось только возвращаться через приёмную и внутренний двор посольства. Стражники должны были вернуться к дверям, а значит, парадный вход (или, в данном случае, выход) для них был закрыт.       — Можно выбраться в окно, вряд ли они обходят здание кругом, — предложил Зуко, когда они остановились перед дверью в подземелье, чтобы эльфийка сняла импровизированную чалму, — Кто-то должен надеть кольцо и сходить на разведку, я могу сам, если ты...       — Почему ты так спокоен? — наконец осмелилась спросить Катара, борясь с рвущимся наружу плачем, — Ты прежде уби...       — Да, — он сразу понял, о чём она, за что босмерка была признательна, — Если тебя это успокоит, я изначально это и планировал.       Катара знала, что у неё самой не хватило бы духу принять такое решение. Тариэль знала, насколько важно было его принять.       — Но ты забрал мою вину на себя. Зачем? Если ты хотел избавиться от него, он всё равно...       — Это достойная смерть.       "От стали, а не от проклятия..."       — Ты говоришь как норд.       Он отшатнулся от её слов, будто Катара замахнулась на него. Босмерка испугалась, что на этот раз не избежит гневной тирады, однако он снова сдержался, заметив что-то на её лице.       — Тариэль не была в подземелье. Тариэль отлично проводит время, понятно?       Эльфийка растерянно заморгала, чувствуя неприятное жжение по линии ресниц:       — О чём ты?       — Ты плачешь.       Катара утёрла слёзы черной тканью, приложила холодные руки к щекам и покрасневшим векам, чтобы взбодриться, и попыталась улыбнуться. Зуко проследил за всем этим и одобрительно кивнул.       — Смейся, только не громко, — добавил он, неизвестно когда смеявшийся в последний раз, — От тебя требуется быть приветливой, послушной и невозмутимой. Нельзя смущать остальных своими слабостями. Это первое, чему учат девочек во дворце.       "При нашем дворе она снискала бы славу".       Девять. Девятый раз за сегодня, когда она хотела его ударить, но не могла, хоть они и были одни. Катара только крепче сжала кольцо в кулаке.       — Слёзы — это не слабость.       — Ты просто мало общалась с Азулой.       Азулу было сложно представить плачущей. Злой, весёлой, довольной или задумчивой — да, но плачущей...       "Сложнее представить разве что Зуко".       Обрывки плаща, послужившие хорошим прикрытием, альтмер на всякий случай решил сжечь:       — Насколько мне известно, талморские маги могут отслеживать только по тем предметам, которые какое-то время были при тебе и пропитались твоей энергетикой. Кровь, пот и слёзы оставляют заметный энергетический отпечаток, — сказал он, стряхнув с рук пепел, — Поэтому ничего не оставляйте в нашем доме. Кто знает, кто туда заглядывает, пока нас нет.       "Что же ты делаешь, Зуко? Пытаешься заслужить доверие? Или в самом деле хочешь помочь?"       Что-то подсказывало ей, что он и сам не знает точного ответа.       — Если здесь ещё никто не появился, значит, в приёмной Эленвен по-прежнему тихо, — Катара надела украшение на палец и растворилась в иллюзии, — Я разведаю, как там Келькерил и сможем ли мы выбраться через окно.       — Ты не справишься с кем бы то ни было без магии, не раскрыв себя, — возразил Зуко, зная, что правда на его стороне. Однако дело было не в правде и не в боевых способностях — босмерка боялась оставаться одна в подземелье с двумя мертвецами, как бы по-детски глупо это ни звучало. Она не раз и не два была на похоронах, помогая подготовить покойных к уходу в мир иной, но эти двое... эти двое вселяли в неё животный страх.       Конечно, принцу об этом знать не нужно.       — Тогда мы пойдём вместе. Если что-то пойдёт не так, спрячемся в магии кольца.       Иными словами, она давала согласие на ещё одно объятие. В любое другое время её бы это позабавило, но не теперь, когда в голове у неё била колокольным звоном единственная мысль — вернуться скорее домой и уснуть, чтобы вся эта ночь забылась, как кошмар.       Зуко понял, что спор затянется надолго, поэтому не стал тратить драгоценное время и согласился. Но высокий эльф не будет высоким эльфом, если не решит поумничать в самый неподходящий момент.       — Как скажете, Ваше Высочество, — бросил он, прежде чем открыть дверь и на удивление бесшумно взбежать по лестнице.       "Десять. Клянусь, досчитаю до двенадцати — и я вызову тебя на поединок".       В приёмной всё было тихо, комнаты по-прежнему пустовали, а Келькерил пребывал в царстве сна. Пока Зуко уходил за сумкой в кабинет, Катара проверила дыхание стражника и убедилась, что он жив.       Судя по скривленной физиономии вернувшегося альтмера, чары уменьшения веса были на пределе, но Катара не допускала и мысли о том, чтобы что-то выложить.       — Профессиональные воры не выносят всё, что попадается им на глаза, — решил поделиться жизненной мудростью Зуланкар, бросив рюкзак у окна и пытаясь разглядеть сквозь витражи, что происходит на улице, — Они взламывают дом, заранее зная, что забрать, а что оставить.       — Для саммерсетского наследника ты многое знаешь о ворах Скайрима, — заметила Катара, наблюдая, как он справляется с заржавевшими задвижками.       Зуко шепотом спародировал Айромара:       — Король должен знать, кем он собирается править.       — Для воров нет королей.       Он не ответил, но его молчание сложно было принимать за согласие.       Примерзшие ставни наконец отворились, и вместе с холодным воздухом в комнату просочились недалёкие голоса.       Сначала Катара встревожилась, думая, что во дворе слишком много ненужных глаз, но, распознав лорда Айромара, успокоилась. Он делал всё, чтобы отвлечь внимание, а именно распевал во всё горло смутно знакомую песню:

Это долгий путь до озера Румаре, Но столичные девушки — лучшие на свете! Вот почему нет места сердцу милей, Чем Имперский город на озере Румаре!

      Зуко подхватил сумку и пролез в окно, а затем, убедившись, что им ничего не угрожает, поманил за собой Катару. Похоже, большая часть гостей настояла на том, чтобы освежиться на улице и протрезветь; это создавало лишний риск оказаться увиденными, но, с другой стороны, отвлекало стражу.       Послышались приближающиеся шаги; пока Зуко в спешке закрывал за ними окно, Катара магией скрыла их следы на снегу и прижалась к альтмеру со спины — как раз вовремя, потому что в следующую секунду за угол завернула совершенно неожиданная пара.       — Ваше Величество, Вы не в себе, послушайте... — сказал кто-то голосом Туллия, прячась под темно-алым плащом Легиона.       — Генерал, улыбнитесь, назло всему Доминиону, улыбнитесь, — зашептала фигура пониже в рыжей шубе, за локоть таща генерала в тень елей. Катара почувствовала, как в её руках задрожал Зуко.       — Элисиф, не пристало нам...       — Отчитывать будете позже, — и, не доходя до ближайшего дерева, нордка прильнула к мужчине и поцеловала его.       Утробный звук вырвался из горла Зуко, будто он захлёбывался и не мог откашляться. Туллий, к ужасу Катары, дёрнулся и заозирался по сторонам, пытаясь понять, откуда за ними подглядывают.       — Я что-то слышал...       — Не увиливайте от темы, генерал, — промурлыкала Элисиф, поворачивая его лицо к себе и снова вовлекая в поцелуй. Зуко по-прежнему дрожал, но, как догадалась Катара, с ним всё было в порядке. Он просто смеялся.       Ей очень захотелось увидеть его лицо в этот момент. Зуко мог только насмехаться над чем-либо, но смеяться? Без злобы, без сарказма, действительно веселиться? Горько пропускать такое зрелище.       "Может быть, он ещё не совсем потерян для мира".       — Если ты не перестанешь, я попрошу Апамира выбросить тебя в море, ты понял? — шепнула она ему на ухо, уже невольно начиная хихикать вместе с ним. Это подействовало мгновенно; эльф прекратил трястись от сдерживаемого хохота и сосредоточенно повёл её в обход здания.       Пока Айро с Ондолемаром и Разеланом допевали последний куплет, — ради этого лорд буквально всех вытащил во внутренний двор, — им удалось пробраться на стену, где они исчезали из зоны видимости всех, кто вышел насладиться этой звёздной ночью.       Наконец-то Катара могла отпустить Зуко — ходить в его темпе было невозможно, особенно когда нужно было постоянно держаться вплотную, чтобы невидимость вдруг не сошла с него прямо перед всеми. Отойдя на пару шагов, босмерка почувствовала холод — маг огня всё-таки грел её не хуже костра даже через доспех.       — Лучше бы дядя сразу устроил такую сцену, не пришлось бы вмешивать Азулу, — проворчал Зуко, протягивая ей вещи. Катара покачала головой, но потом вспомнила, что её не видно, и стукнула себя ладонью по лбу.       — Тогда бы нас увидел кто-то ещё. Какая разница, если мы выбрались?       — Верно, выбрались, но это ещё не конец. Ты сможешь зайти внутрь? Я сделаю вид, что всё это время был на стене и хочу погреться в здании, вряд ли кто-то сможет подтвердить обратное...       — Я справлюсь, Малборн проведёт меня обратно через кухню, я ведь должна вернуться оттуда, куда ушла.       Они замерли, не зная, что ещё сказать друг другу. Снег под светом лун искрился, похожий на россыпь звёзд; вокруг было свежо и безмятежно, будто не было и не могло существовать душного подземелья, где сражались пламя и лёд, где с её ладоней сорвалось проклятие высасывания жизни и где с кинжала Зуко стекала кровь, где горело два факела за две отнятые и две спасённые жизни.       — Хорошая работа, — сказал он вдруг, блеснув напоследок глазами-угольками, и зашагал вдоль ограды, делая вид, что любуется ночным Скайримом. Может быть, и не совсем делая вид — отсюда, с высоты гор, побережье выглядело чарующим, пусть и не настолько, как с драконьего седла.       Они сделали это. Пусть это и обошлось им дорогой ценой, но они сделали это.       Катара молила богов, чтобы всё это было не зря. Чтобы Аанг смог победить Алдуина, чтобы Зуко остался на их стороне... И чтобы её отец в самом деле был жив.