Пока ты не выросла

По дороге домой у меня с лица не сходит счастливая улыбка. Я прижимаю к груди букет ирисов, пытаясь ощутить их аромат, но мозг дурманит близость Никиты, который сидит рядом и мягко сжимает мою руку, ловя мои взгляды, когда мы останавливаемся на светофоре. В такие моменты щёки заливает краска, и я делаю над собой усилие, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Но маленькая Светка в моей голове вопит от радости и восторга. Я даже и представить не могла, что рядом с ним мне будет так хорошо. Нет, я давно знала, что Никита красивый, заботливый и интересный, но теперь он ещё и нежный, чуткий и понимающий. Поверить не могу, что мне так повезло. Я тяжело вздыхаю, когда машина останавливается рядом с моим домом и приходит время прощаться. Мне так отчаянно хочется оттянуть этот момент, и я не придумываю ничего лучше, кроме как сделать вид, что потеряла ключи от дома. — Вот же они, — подсказывает Никита, кивая на связку ключей в моей руке. Теперь я чувствую себя идиоткой. — Честно говоря, мне хотелось бы сделать вид, что они пропали и посидеть здесь до приезда твоих родителей… Но тебе завтра в школу, а я должен закончить статью для работы. — Тогда не буду тебя отвлекать, — говорю я с плохо скрываемым разочарованием в голосе. Тянусь к дверной ручке, но в этот момент Никита перехватывает меня за руку и тянет к себе, чтобы накрыть губы поцелуем. — Эй… — выдыхаю я, непозволительно быстро сдаваясь и обнимая его за шею. Наверное, мне никогда это не надоест. — Разве что я совсем ненадолго задержусь, — шепчет он, крепче прижимая меня к себе. На этот раз его прикосновения более порывистые и страстные, но меня это совсем не пугает. Повинуясь инстинктам, я пылко и отчаянно отвечаю на каждое касание его губ, пока от счастья и недостатка кислорода не начинает кружиться голова. Я чувствую приятный трепет внизу живота, и его вполне можно списать на тех пресловутых бабочек, о которых все так часто говорят. Но я бы скорее сравнила это с солнечным светом, который переполняет меня с такой силой, что может привести к взрыву целой Вселенной и подарить мне миллиарды звёзд… Впрочем, мне, наверное, просто нужно реже слушать Светку. Когда Никита отстраняется, мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и вновь вернуть себе способность рассуждать здраво, что, впрочем, кажется, невозможным, когда рядом со мной оказывается он. — Спасибо за прекрасный вечер, — улыбается парень, помогая мне привести в порядок волосы, которые торчат в разные стороны, словно бы меня ударило током. А может, так и есть. — Ты не против, если мы встретимся в субботу? У меня много работы в эти дни, а в пятницу я обещал съездить на другой конец города вместе с Антоном. Ему нужно забрать какие-то примочки для гитары. — Ладно, — соглашаюсь я миролюбиво, но в груди зарождается какое-то неприятное липкое чувство. Это вообще нормально — ревновать своего парня к брату? — Но ты же будешь мне звонить? — Каждый день и каждый вечер, — обещает Никита, целуя меня в макушку. По телу снова проходится волна мурашек, — а иногда и ночью… Сразу после того, как пожелаю «спокойной ночи» Антону… Прости, но я обещал, что наши отношения не отразятся на дружбе! — заявляет он, но тут же прыскает со смеху, видимо, заметив мой хмурый взгляд. Я фыркаю. — Ладно, на самом деле это Антон звонит мне каждую ночь… А если серьёзно, то все эти несколько дней я буду безумно скучать. — Я тоже, — признаюсь, уткнувшись носом в его плечо. Это так странно, ведь когда-то давно я мечтала, что он улетит на Луну. — Ну ничего, проведу это время с Мартой и Светкой… Они как раз обещали научить меня целоваться. Я отстраняюсь, чтобы насладиться изумлением на его лице, и не удерживаюсь от смешка, когда он вскидывает брови. Буркнув, что учить меня целоваться может только он, он коротко целует меня в губы и выходит из машины, чтобы открыть мне дверцу и проводить до ворот…. В конечном итоге домой я попадаю только через час, ведь мы снова заговариваем об Антоне, а затем плавно переходим на музыкальные пристрастия, договорившись, что обязательно сходим на концерт The Neighbourhood, когда они наконец-то доберутся до Питера. Когда я захожу домой, оказывается, что родители уже давно вернулись с работы. Мама встречает меня с чашкой кофе и выражением лица, которое можно истолковать примерно как: «Ну, сейчас будет вечер удивительных историй». В последний раз я возвращалась домой так поздно без предупреждения, когда мы с Мартой спасали Светку от бродячих собак. — Ну, как прошло твоё свидание с Никитой? — спрашивает она вместо этого, располагаясь в кресле поудобнее. Я открываю рот от изумления. — Что ты на меня так смотришь? Антон вас сдал. — Надеюсь, ты не начнёшь говорить, что он слишком взрослый для меня, — бормочу я, забираясь на диван и подбирая ноги под себя. Я чувствую себя неловко. В последний раз мы с мамой говорили на такие темы, когда я сказала, что выйду замуж за Деймона Сальваторе. Тогда она отмахнулась и ответила, что он предпочитает сам пить кровь, а не чтобы у него её пили. — Как нормальная мать, я бы так и сказала, — хмыкает мама, делая глоток из чашки кофе. Я напрягаюсь. — Но я перестала считать себя нормальной, ещё когда разрешила Антону завести воображаемого щенка и каждое утро вставала в шесть, чтобы его выгулять. Так что тот факт, что ты завела себе парня в шестнадцать меня уже не напугает… Даже наоборот, я рада, что это именно Никита. — Правда? — выдыхаю я, поднимая на неё взгляд. Мама улыбается. Всё-таки мне важно, чтобы она одобрила мой выбор. Сколько себя помню, у нас в семье никогда не было секретов. Наверное, потому, что мы с Антоном сдавали друг друга раньше, чем мама успевала спросить: «Кто это сделал?». — Он ответственный, не глупый, серьёзный, — перечисляет мама, и мне остаётся только согласно кивать. Это ведь и правда так. — Я уверена, что он достаточно взрослый и рассудительный, чтобы позаботиться о тебе и не сделать меня бабушкой раньше времени. — Мама! — закатываю глаза я, но она лишь усмехается. И она туда же. — Мы просто… — Это твоё личное дело. Но если ты захочешь об этом поговорить, то я всегда готова, — улыбается мама, отставляя чашку и потянувшись, чтобы взять меня за руку. Боюсь, ей придётся встать в очередь. Светка там уже давно готовит свой огурец. — Самое главное, что он тебе действительно нравится, судя по тому, как светятся твои глаза. Так что… Она не успевает закончить фразу, потому что в этот момент в комнату заходит папа, который бросает на нас удивлённый взгляд, а затем интересуется, куда спрятали все конфеты. — Виктор, ты знаешь, что твоя дочь встречается с Никитой?! — спрашивает мама, направляясь в кухню следом за ним. Я шумно выдыхаю, но решаю задержаться в гостиной. — Правда? Я думал, он с Антоном… — отвечает папа, и я ничуть этому не удивлюсь. Все мы порой так думаем. — Впрочем, а что это меняет? Будто бы он станет реже бывать у нас дома! Что правда, то правда… Я встаю с дивана и иду в свою комнату, чтобы поговорить с подругами, ведь Светка уже наверняка оборвала телефон. Когда я плюхаюсь на кровать и достаю из сумки мобильник, то обнаруживаю, что он почти разряжен, а на дисплее высвечиваются более двадцати пропущенных от Светки. — Дай мне принять душ, и я всё тебе расскажу! — обещаю ей я, бросая взгляд на часы. Сейчас только восемь, и если она не изведёт меня вопросами, то я ещё успею сделать уроки. — Я не поэтому звонила, — отвечает Светка, и голос её звучит как-то тихо и безжизненно. Это настораживает. — Представляешь, мои родители разводятся… — Почему? Что случилось? — удивляюсь я, удобнее устраиваясь на постели. В душ я сегодня уже не пойду. — Помнишь, моя мама переживала, что у папы может быть любовница, а потом успокоилась, когда он начал ездить в командировки с дядей Серёжей? — спрашивает она, и я киваю, позабыв, что она меня не видит. Мы все думали, что командировки — это просто способ Светкиного папы сбежать от быта. — Оказывается, дядя Серёжа и есть папина любовница. Я невольно зависаю, пытаясь уложить эту информацию в своей голове, но она никак не хочет там укладываться. Неужели поэтому Светки папа так часто передавал пирожки для моего папы? — Спустя пятнадцать лет брака и двое детей мой папа осознал, что он гей, и теперь переезжает к своему любовнику, — продолжает тем временем Светка, прерывая поток моих размышлений. Мне требуется несколько секунд, чтобы подобрать слова. — Ну, не расстраивайся… Он же всё равно останется твоим папой, — шепчу я, вцепившись пальцами в трубку. Давно я не чувствовала себя так неловко. — Да я и не расстраиваюсь, — отмахивается Светка, шурша чем-то в трубку. Наверняка опять заедает стресс. — Нет, сначала было обидно, что он столько лет это скрывал. Но с другой стороны, он ведь и сам вроде как не понимал, а потом боялся, как отреагирует мама. Кстати, не зря, ведь она сбросила его друга с балкона… Ну, телевизор. Но он ведь не выбирал себе ориентацию, правда? А мне теперь будет, у кого консультироваться, когда начну писать слеш. Мои губы растягиваются в улыбке. В этом вся Светка. Всегда пытается мыслить позитивно и видеть в людях только хорошее. Нам с Мартой порой этого ужасно не хватает и, наверное, именно потому мы все и дружим. Мы дополняем друг друга. — А, так я почему звонила! — спохватывается Светка, и я с удивлением смотрю на дисплей телефона. Так развод родителей — не главная причина? — Мой любимый персонаж из «Зачарованных» всё-таки умер…