Поттер уходит.
А Драко хватает мантию и почти вываливается из паба на мороз. Его колошматит не по-детски. Все выпитое давит на мозг, как и последние слова очкарика.
Что ты можешь ей дать?
Проблемы?
Сплетни?
Она достойна лучшего…
Кто ты такой, чтобы даже думать о ней…
Но как её забыть? Как забыть её пальцы, перебирающие волосы, забыть её глаза, смотрящие с восхищением, забыть тепло в её взгляде, её ресницы, губы, грудь… Её голос, ласковые слова, тихие стоны…
Он попал, как муха в паутину, но только Грейнджер не паук, а добрая фея, которая нужна ему, только она может его спасти…
Он вытирает лицо. Это тает снег, или он снова ревёт? Как пятилетний мальчишка, у которого отняли игрушку…
Да пошёл ты, Поттер, на хрен! Пошли вы все! Достали решать, что делать! Что нельзя, а что можно!
Драко слышит чей-то грубый смех. Хиггс и все его дружки вместе с Ноттом сидят на мосту. От них валит дым. Курят в ожидании…
Конечно, как только он решил, что эти уроды отстали от него, они сразу же активизировались. И без сомнений ждут его.
Что ж, вы-то мне и нужны!
В нем столько тупой злости на все, на свою жизнь, на Поттера, на его злую правду! Драко ускоряет шаг навстречу парням на мосту. Пусть бьют, он ударит в ответ! Сегодня хороший день для драки! Хватит отвечать безмолвием, как будто его не существует! Он будет рвать их зубами, он достанет каждого своим кулаком, он забудет, что он волшебник и аристократ и разорвёт их голыми руками!
Но на мосту вдруг появляется невысокая фигурка. В знакомой до боли синей шапке с помпоном.
Грейнджер…
Малфой останавливается. В душе всё переворачивается, а сердце стучит, как бешеное.
Что ты делаешь здесь так поздно?
Он слышит их голоса. Теренс произносит что-то резкое, а она отвечает. В её голосе гнев и злость. К ним подходит Нотт. Он всегда говорит тихо и вкрадчиво, а Хиггс добавляет к его речи что-то такое, от чего Грейнджер ахает и бьёт его по щеке. Звон пощечины доносится до Малфоя, и он срывается на бег.
Хиггс тупой придурок. Он не из тех, кто терпит женские пощечины. И тот, в подтверждение его мыслей, тут же в ответ, со всей дури, влепляет ей в челюсть кулаком.
С громким вскриком она падает на дорогу, как маленькая раненая птичка.
Черт! Грейнджер!
Драко пронзает волна холодной ярости, он не слышит себя, но из глотки доносится дикое рычание, и он резко взлетает в воздух! И со всего маху сбивает с ног тупого ублюдка, который посмел тронуть
его девочку! Драко бешено месит ошалелую морду Теренса кулаками, пока чьи-то руки не оттаскивают его назад.
— Сука, подонок! Я урою тебя! Отпустите меня, ублюдки гребаные! — орёт он, плюясь слюной и отпинывая тех, кто схватил его. — Не трогайте её, суки!
И его отпускают. Драко падает на снег рядом с Гермионой, а вся банда уродов, что ждала его на мосту срывается с места, забирая с собой харкающего кровью Хиггса.
Гермиона стонет от боли, слезы капают с её щёк, он помогает ей сесть и натягивает на её волосы синюю шапку. Достаёт палочку и осторожно залечивает огромную шишку на её скуле.
— Какая я дура… — всхлипывает она, когда с челюсти спадает опухлость и появляется возможность говорить.
— Ты не дура! Ты врезала Хиггсу, это было смело! — подбадривает Драко, хотя про себя ругает за глупость: все в Хогвартсе знают, что Теренс мстительный сукин сын, а после того, как его отец попал в Азкабан, у него вообще периодически сносит крышу.
— И это было очень глупо с моей стороны… он придурок! — мотает Гермиона головой и хватается за щеку, ей все ещё больно, хоть и не так сильно, как раньше.
— Что случилось? За что ты ударила его? — Драко медленно стирает её слезы пальцами, разглядывая, как сверкают карие глаза.
— Он сказал… Не важно… Он обозвал меня… — она прячет взгляд.
— Грейнджер, что он сказал? — настаивает Малфой.
— Он… — Гермиона шумно выдыхает, пар окутывает её. — Обозвал меня… пожирательской подстилкой… — она, краснея, моргает и хватает его за руку. — Драко… Прости… Я не должна была говорить тебе это…
— Ты просишь прощения? Дурочка… — Он обречённо усмехается, адреналин бурливший в его крови резко ударяет в голову тяжестью осознания.
Поттер был прав!
Вот оно!
То, что будет преследовать её всю жизнь… Пожирательская подстилка…
Разве она это заслужила?!
— Он не прав! — Гермиона машет головой.
— Да, конечно… Ведь между нами ничего нет. Ты не такая, — тупо соглашается Малфой.
— Драко… Но ты больше не Пожиратель… И между нами что-то есть! — возмущённо перебивает она.
Он пропускает мимо ушей её последнюю фразу.
— Да, я больше не Пожиратель… Но я им был… И я догадываюсь, кто разнес эти слухи, что я… Что мы с тобой… — Он зло кусает губу.
— Паркинсон… — договаривает Гермиона за него.
— Эта стерва достала! Сплетница и интриганка хренова! — сердито рычит Драко.
Они сидят друг напротив друга на снегу. Гермиона вытирает лицо от слез рукавом мантии и тихо шепчет:
— Мне кажется, она любит Рона… И добивается его любыми способами…
— Она избалованная сука, которой никогда не отказывали! — злится Малфой. — Её нужно проучить!
— Драко! — кричит она, дергая его за мантию. — Не делай ничего! Жизнь расставит все по своим местам. Оставь это… Рон бросил её, и Паркинсон можно только пожалеть!
— Ты такая добрая? Или глупая? — хмурится он, разглядывая её.
— Можно я буду доброй и умной? — тихая улыбка озаряет её лицо, карие искрящиеся глаза греют Драко теплом, а он не может сдержаться, тянет её к себе, обнимает, кутает в объятиях, прижимает, хрупкую, тонкую, прячет её в своей тёплой мантии.
— Хорошо, ты умная и добрая… — снисходительно шепчет он.
— Драко… — она млеет от его жара.
— Гермиона… — Он крепко держит её за талию и… поднимает их в воздух.
— Мы летим?! — взвизгивает она, вцепляется в его плечи и с ужасом оглядывается вниз. — Ты научился?
Они летят не так высоко, как ему хотелось бы, но у него получается. Даже не смотря на алкоголь в крови. Не смотря на то, как пьянит девушка в его объятиях. Он сосредотачивается и поднимает их ещё немного выше. Теперь им видно Хогсмид с высоты птичьего полёта. Видно Запретный лес и домик Хагрида. Холодный ветер забирается под мантии поднимая их, как крылья птиц. Они хлопают под ледяными порывами, и он опускается ниже, чтобы не заледенеть там наверху. У земли воздух немного теплее.
— Это мой третий полет, — хмыкает Драко, когда они пролетают над снежным пространством между деревушкой и замком. — Мы можем упасть.
— Я боюсь… — шепчет Гермиона, её тонкие покрасневшие от холода пальцы дрожат, а взгляд мечется по сторонам, и она напоминает ему испуганного котёнка.
Хочется пошутить на тему её гриффиндорской смелости, но тут же на ум приходит слово «война»… Нет, пусть побудет в его руках в эти мгновения хрупкой, маленькой испуганной девочкой. Хватит ей воевать и быть смелой.
— Не бойся, держись за меня крепче. — Он сжимает сильнее тонкую талию.
— Я буду, буду держаться, Драко. Только ты меня не отпускай, — она ловит его взгляд и улыбается.
А он не может улыбнуться в ответ, внутри все сковано холодом…
Не отпускай…
Гермиона… Я не хочу тебя отпускать… Но это уже началось… То, что испоганит твою жизнь…
Пожирательская подстилка…
Ты достойна лучшей участи…
Она, не услышав ответа, тянется к его лицу и, дрожа, целует, обводя кончиком языка его нижнюю губу. От этого неожиданно теплого прикосновения сердце Драко замирает на секунду, он забывает всё, чему научился… и они срываются с высоты в холодную бездну.
— Драко! — её испуганный крик заставляет его собраться.
В последний момент Малфой переворачивается в воздухе, и они падают в сугроб таким образом, что Гермиона оказывается на нём. Он задыхается от удара о снежную кучу и снега лезущего всюду под его одежду, а она лежит, часто дыша и боясь пошевелиться.
— Мы живы? — спрашивает Гермиона поднимая голову.
— Ты — да, а я, кажется, почти труп… — Он шевелится под ней и вдруг смеётся.
Всё в порядке. Мягкая снежная гора приняла их в свои объятия и не дала покалечиться.
— Ты спас меня… Драко… Ты спас меня сегодня два раза, — её губы ласково касаются его щеки, а он чувствует, как новая волна жара захлестывает его.
— А мне кажется, в первый раз тебе из-за меня досталось, а второй раз я тебя сам чуть не убил… — как можно более невозмутимо отвечает он.
— Нет, ты спас меня! — спорит упрямая гриффиндорка.
Гермиона смотрит на него сверху, а он неосознанно замирает, любуется её лицом на фоне заснеженного темно-серого неба. Яркая, как солнце. Так и тянет окунуться в этот свет, гореть вместе с ней этим жаром, который греет его через толщу одежды.
Она смущается его долгого пронзительного взгляда. Пытается слезть, но это трудно, они завязли в снегу.
Драко пьяно усмехается, не делая попыток помочь им выбраться:
— Кажется, нам придётся здесь остаться…
— И нас найдут весной, примерзших друг к другу… — вторит ему Гермиона, улыбаясь, её кудри щекочат ему щеки, а с синей шапки сыпятся снежинки.
— Может, тогда замерзнем в какой-нибудь необычной позе? — предлагает он и проводит рукой по девичьей спине, спускаясь пальцами ниже на её аккуратные округлости.
Какая она мягкая, нежная, уютная… Закрутить бы её в мантию, унести к себе в тёплую комнату, скинуть мешающие тряпки и согреть в своей постели…
— Малфой! Не наглей! — она хихикает и дёргается, пытаясь стряхнуть его руки с ягодиц.
— Я грею тебя… — Драко прижимает её ещё крепче и ему кажется, что он слышит, как учащается стук её сердца.
Гермиона лежит на нём, согревая его дыханием, а её холодные тонкие пальцы тихо гладят его волосы.
— Зачем ты вернулась? — сверху свистит зимняя вьюга, а они прижались друг к другу в этом теплом сугробе. Это их мир — маленький и белый, как чистый лист.
— Я… Я не могла тебя бросить одного… — горячо шепчет, касаясь губами щеки.
Он усмехается:
— Опять хотела спасти меня?
— Я такая.
— Грейнджер, не спасай меня больше, я тебя очень прошу. Поверь, я справлюсь.
— Я верю, Драко…
Он закусывает губу, наблюдая за ней из-под ресниц, выхватывая и запоминая яркие картинки — алые губы, дерзкий носик и карие тёплые глаза, в которых мерцают искры света.
Красивая…
Но не его…
— Веришь, значит… Тогда держись! — уверенно бросает он. — Полетели отсюда, а то даже твои рейтузы тебе не помогут…
Она снова визжит, когда они поднимаются в воздух. Холодный ветер подхватывает их и гонит к замку вместе с острыми колючими снежинками, морозя щеки и пальцы.
— Малфой, ты помнишь про рейтузы? — усмехается она, когда они опускаются около входа в замок.
— Конечно, разве можно забыть рейтузы Гермионы Грейнджер? — он произносит это так важно, что в итоге сам не может сдержать смех.
— Дурак! — она в шутку щипает его за предплечье и закусывает губу, потому что ей хочется смеяться вместе с ним, но приходится сдерживаться, и от этого Драко становится ещё смешнее. И он хохочет до слез. Истерически.
— Малфой, не смеши меня! — молит она, затаскивая его в дверь ведущую к слизеринским подземельям. — Мне больно улыбаться!
— Грейнджер, прости… — он останавливает её в коридоре, хватает за покрасневшие от мороза пальцы. — Прости меня… — и вдруг все меняется. Его обуревают сотни, тысячи мыслей, сумрак коридора давит на него. Он тяжело вздыхает и целует её ладони, дышит на них теплом, согревая. — Прости…
— Драко, все хорошо… Мне не за что тебя прощать… — она снова дрожит.
— Грейнджер, ты не понимаешь… Прости за всё… — шепчет он, продолжая ласкать её руки губами.
— Я понимаю. Ты пьян… — она еле слышно стонет, когда он целует чувствительную зону внутри ладошек.
— Зачем я нужен тебе? — он не может остановить вопросы о которых пожалеет утром, а она кусает свои губы:
— Ты и не нужен мне. Я не люблю пьяниц!
— Ты права… Я не нужен тебе… Не прощай меня…
И крепче сжимает её ладони, а Гермиона хмурится, мотая головой из стороны в сторону:
— Драко, хватит. Я же шучу…
— Давай, я провожу тебя… Не хочу, чтобы тебя кто-то обидел… — Он резко хватает её за руку.
Кажется, она уже злится. Он ведёт себя как пьяный придурок. Черт, надо поскорее все это прекратить!
Пусть злится. Так лучше.
Они доходят до её комнаты старосты на третьем этаже в полном молчании. Она держит его за руку все это время, а он наслаждается её ласковыми пожиманиями, тонкими пальчиками в своей большой, по сравнению с ней, руке. Она рядом совсем ненадолго… Он больше не будет её беспокоить… Он должен это пообещать себе…
— Может зайдёшь ко мне? Я напою тебя чаем…
Дверь в её комнату приглашающе открыта. Гермиона ждёт и смотрит своими карими огромными глазами.
Смотрит прямо в душу. И он не может отвести взгляда. Её грудь часто вздымается, она медленно скидывает шапку и мантию. И Драко хочется вцепиться в Гермиону и больше не отпускать.
Ты не достоин…
Не порти ей жизнь…
Он сглатывает и прерывисто выдыхает:
— Спокойной ночи, Грейнджер…
Но не может отвернуться от неё. Эти глаза не отпускают его. Она облизывает нижнюю губу.
Великий Мерлин! Он жадно ловит это движение, и его рука грубо обхватывает её горло.
Гермиона громко вздыхает, но не отталкивает его, не боится. Смелая. А его пальцы словно под Империусом сами исследуют её тонкую шею, косточки и впадинки, зарываются в тяжёлые локоны на затылке, сползают к её щеке. Драко пожирает глазами её тонкое лицо с еле заметными веснушками, а ладонь гуляет по щеке и сжимает острый подбородок, большой палец мягко ложится на её красные немного потрескавшиеся от мороза опухшие губы.
Он ошарашенно открывает рот, когда она вдруг касается его пальца кончиком языка.
Сердце бухает как колокол, тело словно магнитом тянет к ней. Гермиона сама подаётся вперёд и обхватывает его большой палец своими нежными губами. И сосёт его. Сладко. Влажно. Глядя на него из-под темных пушистых ресниц.
— Гррррейнджер… — рычит он, а член встаёт колом от резкой волны возбуждения… Словно эти нежные губы сейчас обхватили не палец, а… Черт… Черт!
Драко резко отпускает её лицо и делает шаг назад.
Она сжимает губы.
— Драко… Ты… Играешь со мной? — спрашивает она разочарованно.
Мерлин, нет! Но мне надо уйти, пока мы не натворили того, о чем ты будешь потом жалеть, малышка!
А в ответ он лишь натянуто улыбается и хрипло бросает:
— Хочешь соблазнить меня, пока я пьяный?
— Драко! — Гермиона качает головой. Обижается.
— Покушаешься на мою честь, красотка?
Она краснеет и, чуть не плача, кидает:
— Идиот! Ну какой же ты…!
— Да я шучу, дурочка… Если у нас что-то будет, то я хочу быть трезвым и помнить об этом… — Драко переводит всё в шутку и отступает в тень коридора. — Увидимся, Грейнджер…
***
Утреннее солнце заглядывает в комнату старосты школы, слепя её яркими лучами. Такое солнце бывает только в морозный день, и Гермиона ежится и кутается в теплое одеяло на своей кровати, не желая выбираться по холодному полу в душевую комнату.
Воскресенье.
Вчерашние события кажутся ей чем-то невероятным. Столько произошло за один день, иногда и за месяц не происходит так много всего.
Она трогает щеку — опухоль сп
ала ещё вчера, когда её вылечил Драко, хотя челюсть чуть-чуть побаливает, особенно при зевании. Гермиона хмыкает — она прямо с утра пойдёт к директору и напишет заявление на Теренса Хиггса. Он опасен. Сегодня он ударил её, а завтра убьёт Малфоя?
Драко…
Она грустно улыбается, вспоминая, как он защищал её, готов был растерзать придурка Хиггса на части и, хотя она лежала на снегу, считая звезды после удара, все равно затуманенным взором видела, как Драко остервенело колотил её обидчика.
Её сердечко вновь бьётся быстрее. Ей так хотелось вчера стать ему ближе, снова почувствовать его, быть нежной, дать ему всю себя… А потом… Она, наверно, насмешила его своей слишком пошлой игрой. Чёрт знает, зачем она это сделала? Наверно, Драко еле сдерживал смех, когда она так неумело соблазняла его.
Но если подумать, то он вёл себя странно весь вчерашний вечер, не ответил на её поцелуй, когда они летели в обнимку в снежных завихрениях. Было очень страшно и достаточно романтично, лететь, прижавшись к нему, и не ощущать под ногами земли, полагаясь на его сильные руки, которыми он крепко держал её за талию… Она никогда не любила это чувство полёта, от которого её сковывало в ужасе и тело покрывалось мурашками, но с Драко все было по-другому… Она верила ему… А он не ответил на её поцелуй и не остался на ночь… Может быть, он и правда был слишком пьян? И, возможно, она торопится. Но её подстегивают воспоминания о той нежной ночи вдвоём, которых у него нет. Которые она сама стёрла…
Держись за меня крепче…
Прости за всё…
Я хочу помнить об этом…
Обдумывая каждый момент вчерашнего вечера, Гермиона все же заставляет себя вылезти из тёплой постели, чтобы умыться и погреться в д
уше под горячей водой. Сушит волосы и убирает их заклинанием в пышный хвост. Надевает тёплый белый свитер, колготки…
Она хихикает, вспомнив, как весело вчера смеялся Драко над своей же шуткой про ее рейтузы. Он становится особенно красив, когда улыбается. Словно расцветает. Он другой совершенно, когда его серебристо-серые глаза сверкают искренней радостью. Когда он не просто смотрит на неё, а любуется и не скрывает этого. Поедает, гладит и ласкает взглядом.
Мерлин… Драко… Я должна тебя увидеть…
Она натягивает черную юбку до колена и выходит в коридор. В её ежедневнике на сегодня запланировано много дел, но она спешит вниз, туда, где живёт парень с очень светлыми волосами и где пахнет вкусным кофе.
— Грейнджер! — окликает её грубый знакомый голос.
Около портрета рыцаря Дона Педро Илагуса стоит хмурый Теренс Хиггс. Он виновато отводит взгляд, когда она подходит ближе. Рыцарь на портрете недовольно поглядывает на парня, словно знает, что этот ублюдок вчера натворил.
— Ты хочешь что-то добавить ко вчерашнему? — Гермиона достаёт палочку, не дожидаясь, пока в неё прилетит следующий удар или мерзкое слово. — Тебе есть что ещё мне сказать?
Он выпрямляется и с вызовом смотрит ей в глаза. Теренс чуть ниже Драко, но крупнее. И его лицо сегодня немного помято, как будто он не спал всю ночь. Или как будто его вчера хорошенько избили, а потом залечили магией.
Гермиона прищуривает глаза, ожидая, что он скажет.
— Грейнджер… Гермиона… — парень сжимает губы, медлит, но выговаривает то, что должен. — Прости за вчерашнее. Я не должен был. Я не хотел… Я… Я всегда отвечаю ударом на удар… Это реакция… Прости.
Он закатывает глаза и ждёт её ответа на его извинение, но Гермиона брезгливо морщится:
— И это всё, за что ты хотел извиниться?
Он вздергивает подбородок вверх, его карие глаза сверкают гневом.
— А за что ещё мне извиняться? — Теренс разглядывает её, как будто она низшее существо, сверху вниз, поджав искривленные губы.
Мерзкий гад!
— Раз тебе не за что больше извиняться, я иду к Макгонагалл и пишу на тебя заявление о нападении! — холодно бросает она, окидывая его таким же взглядом. — Я тоже отвечаю ударом на удар!
Она поворачивается и быстрым шагом направляется к лестнице, но та, как назло отьезжает прямо перед тем, как она шагает вперёд. Твёрдая рука хватает её за свитер и тащит назад.
Палочка Гермионы втыкается в грудь Теренса, и он поскорее отпускает её и отходит дальше.
— Пожалуйста, — просит он, глядя на Гермиону тяжёлым взглядом. — Прости за то, что я ляпнул. Малфой и ты, это, конечно, хрень полная. Это странно и… — Он хмыкает. — Я не понимаю этого… Ты не можешь… Ты не должна трахаться с ним. Ты забыла, кто ты и кто он?
Гермиона в шоке вытаращивает глаза:
— Хиггс, ты с ума сошёл? С какой это стати я… Да как ты смеешь? Не надо указывать мне с кем и что делать!
Он снова закатывает глаза и раздраженно выдыхает:
— Ладно… Похрен. Не знаю, что ты нашла в этом придурке… Твоё дело…
— Да, это моё дело! — Гермиона готова ещё раз врезать этому тупице и не одну пощёчину.
Да как он смеет! И, наверно, он не один такой! Сколько ещё человек вот так поливает их с Драко грязью, сплетничает, а ведь у них все так неопределённо, так хрупко. Как смеют все они лезть к ним своими грязными руками.
Она злится и кусает губы. А Теренс подходит ближе, и вдруг в его лице мелькает действительно сожаление:
— Не пиши заявление, Грейнджер, прошу тебя, — он скрипит зубами, сверля взглядом каменный пол. — Меня выгонят из Хогвартса и… Моя мать этого не переживёт… Она всегда плачет и говорит, что я пойду по стопам отца… Она… — он закрывает глаза и говорит тише. — Она так боится, что я буду преступником, как мой отец… А я хочу стать аврором. Понимаешь? Мне нужно доучиться…
Гермиона вглядывается в его расстроенное лицо. Он топчется рядом, ожидая её решения.
— Теренс, — она облизывает губы и твёрдо произносит: — я могу простить тебя, но с условием.
Он облегченно выдыхает и почти улыбается:
— Да, говори… Я готов на всё…
— Не трогай, пожалуйста, Малфоя… Просто отстань от него… Отстаньте все от него. И брату своему скажи, чтобы вёл себя нормально на его уроках, а то вылетите оба.
Он вновь закатывает глаза.
— Грейнджер, но он же… За что ему такая честь?
— Хиггс, ты пока не аврор, а он больше не Пожиратель! Успокойся, хорошо?! И какая такая честь? — не понимает она и сжимает нервно кулаки.
— Ты серьёзно? — Теренс оглядывает её, но теперь в его взгляде нечто другое, и она осознает, что стоит к нему слишком близко.
Гермиона отскакивает от него и восклицает:
— Ты меня понял, Хиггс?
— Понял, — он нахально усмехается, засовывая руки в карманы. — Никто больше не тронет твоего дружка!
— И только попробуй сказать кому-нибудь о нашем договоре! — шипит она сердито и сбегает от него к лестнице, которая вернулась на место.
***
Гермиона так и не встречает его в этот день. Она не застает Драко в его комнате, на обеде и ужине он не появляется. Какое-то неприятное чувство грызет её, и чтобы не думать ни о чем, Гермиона решает погрузиться в школьные дела. И только вечером, когда она приносит проверенные отчёты директору Макгонагалл, та мимоходом бросает, что Малфой вернётся только утром в понедельник, потому что уехал навестить мать и разрешить какие-то свои личные вопросы.
А в понедельник, во время завтрака в Большом зале Слизнорт торжественно сообщает о своём уходе. Он объявляет, что заменять его будут Драко Малфой и Аберфорт Дамблдор. Но ни того ни другого нет в зале. И пока профессора провожают под бурные апплодисменты, Гермиона идёт в кабинет зельеварения. Она точно знает, что Драко именно там, готовится к уроку. У неё столько вопросов к нему и… Она осознает уже у самых дверей, что, оказывается, скучала по нему.
Гермиона заходит и видит его прямую спину в новом чёрном сюртуке. Драко склонился над столом и что-то переставляет, шуршит бумагами. Когда он оглядывается на неё, Грейнджер замечает, что Малфой подстригся короче, подровнял свою светлую шевелюру и ему это, несомненно, очень идёт.
— Доброе утро! — улыбается Гермиона, подходя к нему медленным шагом и внимательно разглядывая.
И то, что она видит, бьёт её в самое сердце. На его бледном красивом лице ни одной эмоции. Он смотрит с холодком и отворачивается обратно к столу, сухо бросая:
— Доброе утро, Грейнджер!
Она останавливается посреди кабинета, словно её окатили холодной водой. Что не так? Что она сделала? Гермиона кусает губы и осторожно продолжает, глядя в его напряженную спину:
— Как твоя мама?
— Всё в порядке… — Он не глядя на неё, заходит за стол и садится в профессорское кресло.
Берет тетради и, хмурясь, читает, не обращая на неё внимания.
— Драко… — она пытается унять подступившую к горлу обиду, подходит ближе, трогает подставку с перьями и тихо спрашивает: — Что-то случилось?
Он сжимает губы, и нехотя поднимает на неё взгляд. Ледяной, как сегодняшняя погода за стенами Хогвартса.
— Ничего не случилось. У меня урок, мне нужно подготовиться. Спасибо, и прошу, дай мне возможность перечитать эти чёртовы записи, — чеканит Драко каждое слово и снова погружается в изучение каракулей Слизнорта.
Гермиона до боли кусает губу, пытаясь сдержать подступившие к горлу слезы. Она отворачивается и молча идет на свое место в углу класса.
— Грейнджер, ты можешь больше не пасти меня. Я справлюсь с малолетками. — Слышит Гермиона в спину. — Я благодарен тебе за заботу, но с сегодняшнего дня ты свободна.
Она возмущённо выдыхает через нос и оборачивается, чтобы кинуть ему гневное:
— Это не тебе решать! Макгонагалл сказала — до конца этого года! И я буду здесь! Каждый твой чертов урок! — Гермиона садится за стол.
Придурок! Козёл! Идиот!
Ненавижу!
Был таким милым, а потом, словно сбросил её с высоты на твёрдую отрезвляющую землю! Так тебе, Грейнджер! Получи! А что ты ожидала? Повелась на милые речи и красивые глаза. Всё, окончен бал, погасли свечи…
Гермиона и не замечает, что нервно кидает книги на стол и достаёт ежедневник, чтобы записать дела на неделю и отметить уже сделанные. Ей так хочется накричать на Драко или ударить, но она всю свою злость вкладывает в написание. Кляксы летят в разные стороны, и перо мерзко скрипит и она так сильно давит, что оно не выдерживает и ломается в её руках.
— Черт! Дерьмо! — кричит Гермиона в сердцах.
Драко поднимает на неё изумленные глаза. Усмехается:
— Грейнджер, ты ругаешься, как пират! Возьми, у меня полно перьев…
Но его снисходительное предложение только сильнее нервирует её:
— Мне ничего от тебя не нужно! Мне не нужны твои дурацкие перья!
Малфой безразлично хмыкает, но она замечает, как на секунду меняется его взгляд. Он расстроен.
— Что происходит, Малфой? — не выдерживает она.
Ей надо все выяснить сейчас, чтобы это не мучало её, не давило! Она ненавидит недосказанность и молчание! Выяснить все, пока есть десять минут до начала урока!
— А с тобой что? — хмуро отвечает Драко вопросом на вопрос.
Она вскакивает с места и решительно идёт к нему. Встает напротив, их разделяет только стол и его холодный прищуреный взгляд.
— Что происходит? — повторяет Гермиона. — Почему ты злишься на меня? Что я сделала не так?
— Ты? — Драко пожимает плечами, вздергивая бровь. — Ты ничего не сделала.
— Почему тогда ты такой… Отстраненный… Я думала, что мы… — она неуверенно моргает, но заканчивает фразу. — Думала, что мы друзья!
Он молчит, и его волнение выдаёт только то, что он нервно теребит страницу тетради.
— Мы друзья? — наигранно удивляется он, смотрит ей прямо в глаза и Гермиона замечает, как они сверкают голодным огнем. Он не может это сдержать, как ни старается…
Она ему не безразлична.
Мерлин…
Гермиона закусывает губу. Что он хочет доказать?
Она медленно обходит стол и встаёт за его спиной, чтобы кое-что проверить.
— Ну, может, и не друзья… — тихо говорит она и проводит по его волосам ладонью, задевая кожу шеи около стойки воротника. — Тебе очень идёт новая стрижка.
Драко громко сглатывает и шумно выдыхает, и она видит, как судорожно его пальцы вцепляются в обложку тетради.
— Грейнджер… — Он оборачивается к ней — его глаза тёмные, зрачки почти топят серебристый цвет радужки, а на лице розовые пятна, он облизывает пересохшие губы и раздражённо произносит: — Не трогай меня…
Что бы он не хотел доказать, он точно не желает, чтобы она была рядом… Гермиона расстроенно сжимает губы.
— Извини… — прерывисто выдыхает она и возвращается на свое место, потерянная и грустная.
***
Если бы Гермиона обернулась, то заметила бы, как Драко провожает её взглядом полным боли. Он еле сдерживал дикое желание броситься за ней. Но нет, он дал слово, что не позволит себе больше к ней прикоснуться, отпустит её. Драко всегда будет благодарен Гермионе за те мгновения, когда она была добра к нему, помогала, заботилась, целовала…
Он пытается прочитать строчки в тетради, но буквы не складываются в слова. Перед глазами только её доверчивое личико, а в голове ласковый голос:
— Я буду держаться, Драко… Только ты меня не отпускай…
Но ему пришлось отпустить…
