***
Драко уже не видит смысла возвращаться на бал. Что там делать? Изнывать от ревности, лицезрея её рядом с рыжим? Или терпеть сальные взгляды, которые на неё бросает Хиггс? Огневиски, чтобы притупить боль в груди, у него нет, а искать Паркинсон ради этого ему не хочется. Ему вообще не хочется никого видеть. Да и Грейнджер, вряд ли порадуется встрече с ним после разговора, что у них произошёл в шахматном клубе. Драко подбирает пиджак и бабочку, брошенные им в коридоре, и вспоминает, как он вот также склонился у её ног поднять платье, и его накрыло в тот миг сильнейшее дежавю. Как будто это уже было. Да, он видел сны, но никогда не думал, что они настолько схожи с реальностью… Её обнажённая грудь, тонкая талия и плоский животик, которого так и хочется коснуться губами… О чём он думает вообще? Реальность оказалась гораздо лучше, приятнее, вкуснее, чем сновидения. Он бы столько всего ещё хотел испытать с ней, попробовать её всю и не только это. Просыпаться рядом с ней! Сжимать её ладонь на виду у всех! Целовать за ушком! Перебирать её кудри, готовить ей кофе каждый день и пить его из одной кружки, слушать её и даже ссориться, а потом страстно мириться в постели… И каждый день заглядывать в карие искрящиеся глаза, чтобы греться добрым теплом, которые они излучают… Но, черт возьми, он не мог! Ну не мог Драко пользоваться её добротой и защитой! Не достоин он такого подарка! Почему он раньше этого не понял? Ещё тогда в сугробе, когда сладко целовал красные солёные губы и сжимал тонкую фигурку Грейнджер. Он разрешил себе мечтать… И все зашло слишком далеко… Идиот… Драко зажигает свечи в своей гостиной. Он должен забыть.И Гермиона тоже забудет его. Она сильная. Она позже поймёт, что он всё правильно сделал. Правильно ли? Сердце до крови царапает когтистая лапа сомнений… А вдруг Грейнджер права? Он трус… Испугался проблем… Драко знает себя, он никогда не был слишком смелым и совершал смелые поступки только в горячке, когда его выводила ситуация или человек. Он был скорее осторожным и расчетливым… Может быть он и правда ошибается, осторожничает? И бегство не самый правильный путь, не с ней… Гермиона была готова быть вместе с ним, Драко видел это в её больших глазах, полных слез. «Я поняла, Малфой! Поняла предельно ясно, что ты хочешь думать, что поступаешь правильно… Хочешь поступить, как хороший человек! А в итоге, думаешь только о себе!!! А как же я? Как же то, что чувствую я?» Драко дергано снимает с себя праздничный костюм и вешает его на плечики, переодевается в серую тёплую пижаму. Он ляжет спать, а завтра уедет в Лондон. Надо заснуть и не думать ни о чём. Только вот ночью во сне к нему снова придёт упрямая, своенравная и такая сладкая гриффиндорка… Чёрт… Он берет с полки тяжелую книгу из коллекции Снейпа. На уродливой кожаной обложке надпись «Трансфигурация и зелья. Лечение сложных проклятий. Медицинская энциклопедия». Самое-то на сон грядущий. Погрузиться в мир мерзких колдофото и статей о самых беспощадных проклятиях. И не думать о ней… О её поцелуях, о том, как она гладила его тёплыми ладонями, как смотрела — доверчиво, с желанием! О том, как сжимала его ногами, а он целовал её восхитительную грудь, и в ней было так тесно и жарко… так хорошо, что хотелось продлить эти мгновения. Медленно двигаться в ней и слушать её тихие стоны… Звуки, которые сводят его с ума… Драко с рычанием выдыхает. От одних только воспоминаний у него снова все на подъёме! Какого чёрта он не сдержал своего жеребца в штанах! Набросился на неё, как голодный! Слабак! Резкий стук в дверь отвлекает его от мысленных терзаний. — Кто там? — нервно кричит он, подходя к дверям. — Малфой, я за смокингом! Надеюсь, ты его не испортил? — раздаётся нахальный голосок от которого сводит зубы. — Пэнс, зайди утром! — Открой, я не хочу разговаривать с дверью! — визгливо орёт Паркинсон на весь коридор. Не хватало ещё, чтобы её увидели около его комнат, потом по Хогвартсу поползут грязные слухи и не отмоешься… — Чёрт, Паркинсон! Иди на хрен! — он открывает дверь, мелкая наглая слизеринка насквозь пропахшая огневиски отталкивает его. Она врывается в гостиную, а за ней… — Грейнджер… — во рту пересыхает, Драко и не думал, что увидит её так скоро… Гермиона выглядит ещё соблазнительнее и гораздо горячее, чем на балу — на ней короткое красное платье и на лице немного больше макияжа. Она пьяна и еле держится на ногах обутых в чёрные туфли на шпильках. Заметно дурное влияние Паркинсон, это что-то в её стиле. — Грейнджер… — повторяет он ошарашенно и стряхивает наконец одурение, которое напало на него при виде её стройных длинных ног и добавляет короткое. — Вау! — Что, Малфой, не ожидал её увидеть? Думал быстро избавиться? — победно голосит Паркинсон, словно совершила подвиг. — А вот на тебе, выкуси! Гермиона хохочет, закрывая за собой дверь, и неловко прислоняется к ней. Она оправляет слишком короткое платьице, но он острым глазом замечает, что из-под красного подола сверкают черные кружевные трусики. Хорошее зрение — это не всегда полезно. Его уверенность о том, что он принял правильное решение тут же колотится о новые скалы сомнений. Он хотел быть справедливым и правильным, но, черт побери, как же это болезненно! И пижамные штаны на уровне паха хочется прикрыть руками. — Пэнси, не пугай парня, а то у него случится приступ, — Гермиона кидает на него пьяный взгляд и с усмешкой приправленной каплей грусти добавляет: — Он уже простился со мной! — Значит, поздоровайся с ним снова! — смеётся ей в ответ слизеринка и прыгает на диван. — Ты же вежливая девочка! Гермиона смотрит на него не отрываясь, и к его лицу приливает кровь, становится жарко. — Я тебе говорила, Пэнси, что это плохая идея? — произносит кудрявое наваждение и делает к нему пару неровных шагов, становясь напротив. — Давай, скажи ему привет! — командует Паркинсон. — Привет, Малфой… — произносит Гермиона, вздергивая гордо носик. — Я не хотела приходить, так что не злись… Это все она! — и тыкает пальцем в свою новую подругу, хохочущую на диване. — Привет, Грейнджер, — Драко включается в игру, он чувствует себя немного странно, а на его лице появляется неуверенная полуулыбка. — Я не злюсь… Всегда рад гостям, тем более таким приятным… Он окидывает её слишком откровенным раздевающим взглядом, и она возмущённо открывает ротик, дико краснеет и отшатывается, чуть не падая. Драко рефлекторно протягивает руки, чтобы удержать её, но Грейнджер отскакивает и бежит к Паркинсон. — Пэнси, уходим отсюда! — она тащит девчонку с дивана. — Я не хочу его видеть! Я ненавижу его! Драко хмурится, а Пэнси ведёт себя, как упрямая ослица. — Нет! Я пришла мстить! — отвечает она, пьяно растягивая слова, оглядывается вокруг и с довольным визгом бросается к столу. — О, смотрите-ка, что он читает! Грейнджер! Иди сюда! Тебе это понравится! Грейнджер раздражённо стонет. — Пээээнси! — но следует за ней. Она закусывает губу и с интересом склоняется над книгой, которую Драко планировал почитать. — Вау! Может наколдуем ему такие бородавки? — предлагает Пэнси и прыскает, Гермиона хохочет и поглядывает на него мстительным взглядом. — А ему бы подошло! Много, мноооого бородавок! Малфой усмехается. Пьяная Гермиона вызывает у него улыбку. Она морщит нос и кривит красные губы, на лице яркий румянец. Ещё и в красном платье. Настоящая мисс Гриффиндор. Они склоняются ниже. Драко молча наблюдает, скрестив руки на груди и присев на спинку дивана. На его глазах происходит нечто невероятное. Две девчонки, которые друг друга терпеть не могли, пылали друг к другу жгучей ненавистью, стоят рядышком, пьяные, и с горящими глазами разглядывают не самые приятные картинки с последствиями от проклятий, весело хихикают и шушукаются. Этот вечер он запомнит надолго… — А Рону подошли бы эти грабли вместо рук! — тыкает пальцем Паркинсон и, хохоча, чуть не падает у стола. — Нееет, грабли Хиггсу… Он это заслужил! Чтоб неповадно было… — Гермиона наклоняется над книгой так низко, что у Драко в штанах начинаются новые волнения. Память выдаёт самые пикантные картинки, когда она вот так же стояла в шахматном клубе, упершись об стол руками, его пальцы ласкали её между бёдер, и она громко несдержанно стонала от каждого его движения в ней… Ооо, Великий Мерлин и все Святые мира, когда эти издевательства закончатся! — Точно, чтобы не совал свои руки куда не следует! — девчонки весело хохочут, подталкивая друг друга. — Слушайте вы, две пьяницы! — Драко надоедает этот балаган. — Может, вам кофейку или антипохмельного? Книга резко возвращается на полку, а девчонки разочарованно кричат. Пэнси закатывает глаза: — Фу, Малфой! Какой ты скучный стал! Давай нам огневиски, а то у меня закончилось! — она трясёт маленькой бутылочкой перед его носом. — Наконец-то! — хмыкает он, чувствуя себя действительно очень скучным и правильным. — Она что, была с эффектом незримого расширения? — непритворно восхищается Грейнджер и хватает мелкую тару из рук своей новой подруги. — Ага! — гордо приосанивается та, упираясь рукой в стол для пущей устойчивости. — И сколько там было? — Гермиона с восторгом и уважением разглядывает слизеринку. Драко еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Три бутылки! — гордо отвечает Паркинсон. — У папы свистнула из бара! Лучшее огневиски из его коллекции! И сама навела чары расширения! — Да ты не такая дура, какой хочешь выглядеть! — Гермиона почти влюблённо смотрит на Пэнси, а та отвечает ей таким же взглядом. — Вот так, Грейнджер! Я не так тупа, как кажется! И они обе снова начинают громко смеяться. Драко, уже не сдерживаясь усмехается в голос вместе с ними, на что девчонки тут же замолкают и кидают в него такие взгляды, что надежды остаться в живых нет. — Чего смеёшься? Неси огневиски! — хмуро командует Паркинсон. — Серьёзно? Немного повежливее дамочка! И в моем баре из коллекционных напитков только антипохмельное! — отвечает он недовольно. — Сам его пей! — дамочка неисправима. Она обидчиво надувается и снова плюхается на диван. Вероятно, Пэнси он обидел сильнее, чем Грейнджер, потому что она совершено несносна. А Гермиона, в противовес этой наглой девице, ведёт себя более менее прилично, хотя тоже еле держится на ногах. Она проходит к Пэнси, скидывает туфли и забирается на диванчик, закрывая попку немилосердно задирающимся платьем. Моргая ресничками, Грейнджер предлагает Драко: — А сделай нам твоего вкуснейшего кофе… Пожалуйста… Малфой нехотя отрывает взгляд от её острых коленок. Отказать ей невозможно. И ему страшно хочется ей угодить, чтобы загладить неприятный осадок после тяжёлого разговора. Пока Гермиона рядом, Драко желает чтобы она улыбалась ему, а не проливала горькие слезы. — Ммм, да, раз ты так просишь… — Драко согласно кивает ей и бодро шагает в мастерскую, как послушный мальчик. Он достаёт с полки банку с молотым кофе, прислушиваясь к разговорам новоиспеченных подружек. — Грейнджер, как ты это делаешь? Меня он не слушается! — бурчит Пэнси. — Ласка, Паркинсон, — хихихикает Гермиона. Ласка… Драко, улыбаясь самому себе, накладывает кофе в серебряную турку, оставшуюся ему в наследство от Северуса Снейпа. Запах в мастерской бодрит насыщенным ароматом с миндальными нотками. Он втягивает носом вкусный воздух и блаженствует. Кофе — это его маленькая слабость. — Он угощал тебя кофе, Пэнси? — слышит Драко голос той, которую он считает своей большой слабостью. — Не-а… — Он варит потрясающий кофе! Это очень вкусно! Напиток богов! — восторгается Гермиона, а он напрягается. Откуда она знает? — Грейнджер, ты же не пробовала! — кричит он, не забывая следить, чтобы напиток богов не убежал из турки. — Откуда ты про это можешь знать? — Оттуда, откуда надо! Не подслушивай, Малфой! — кричит Гермиона в ответ. — Я не угощал тебя кофе, так ведь? — его мозг уже работает в поисках информации. Но нет, ни одного случая, когда бы он поил её или рассказывал о своём умении варить этот напиток и о его потрясающем вкусе… — Малфой, хватит болтать, неси свою амброзию! — ворчливо возмущается Паркинсон. — И кстати, Грейнджер совершено не умеет целоваться! — Что?! — восклицают Драко и Гермиона одновременно. Вопросы про кофе сразу же становятся неактуальными. — Ты меня поцеловала и это было ужасно! — фыркает Пэнси. — Ну что ты говоришь?! — Гермиона смеётся, но в её голосе слышится явное смущение. — Это же ты меня поцеловала! — Да? А, точно! — та заливисто хохочет. — Но ты все равно плохо целуешься! — Нет! — возмущённо кричит Гермиона. — Драко, скажи ей! — Что сказать? — посмеивается он. Эти пьяные девчонки! Он знает, что Грейнджер сейчас скорее всего вся пунцовая от смущения, а Пэнси победно скалится: она любит ставить людей в неловкое положение. — Что я хорошо целуюсь! — просит Гермиона. — Скажи, ты же знаешь правду! Малфой закусывает губу, усмехаясь. Она замечательно целуется, так, что сразу же отключается мозг. Равнодушным остаться невозможно… — Да, Грейнджер, ты превосходно целуешься! Ты всё делаешь превосходно… — она молчит в ответ, а Малфой хотел бы увидеть её реакцию на его последнюю реплику — каков вопрос, таков и ответ… — Сейчас принесу кофе! Он снимает готовый напиток богов с огня, левитирует фарфоровый кофейный сервиз и серебряный поднос. — Давай уже, красавчик! — сердито ворчит Пэнси. — Согласна, Пэнси, он красавчик, но у него слишком много тараканов в голове… — слышит он тихий голос Грейнджер. — У тебя их по-любому не меньше и все они зануды и читают книги! — хихикает слизеринка. — А твои тараканы бегают и кричат: «Где выход?!» — парирует гриффиндорка. Они тихо смеются…***
Когда Драко собирает поднос с кофе и печеньем и выходит в гостиную, чтобы угостить незваных гостий, то на диване его встречают две спящие красотки. Грейнджер устало привалилась к спинке, а Пэнси сложила голову на её плечо. Чёрт, жаль у него нет колдоаппарата запечатлеть эту невероятную идиллию! Интересно, что эти пьяницы будут говорить завтра о своей совместной попойке? Драко хмыкает, нахмуриваясь. И что с ними делать? Пэнси он бы с удовольствием выставил за дверь, но… Ладно уж… Он не зверь какой-то… А вот Гермиону… Малфой оглядывает её, платье наконец-то задралось, и он может спокойно любоваться кружевными трусиками и длинными стройными ножками, которые она безвольно вытянула на ковёр. Хотя, почему спокойно? Эта прекрасная картина очень волнует его. Он уже попрощался с Грейнджер, но всё оказалось гораздо сложнее, когда он увидел её вновь. Она словно проверяет его выдержку. Как же ему быть с ними? Решение было простым. Пусть проспятся, тем более, что у него есть место… Он левитирует Пэнси в спальню и скидывает на кровать. Прикасаться к ней не хочется, от девчонки слишком сильно разит перегаром смешанным с тяжёлым ароматом её духов. Но вот Гермиона другое дело. Драко осторожно поднимает её с дивана и несёт на руках. Ему хочется этого. Прикоснуться к ней лишний раз. В последний раз. Вдохнуть аромат ландышей, зарывшись носом в её кудри, провести носом по её шелковой коже… Дотронуться губами до её губ… Нет… Этого он не может себе позволить. Драко знает, что это затянет его, и он не сможет остановиться. Он аккуратно укладывает её около Паркинсон. Желание улечься рядом с Грейнджер такое сильное, что его зубы чуть не крошатся, так сильно он сжимает челюсти. Он усилием воли заставляет себя убрать её вялые тонкие руки со своей шеи. Накрывает девчонок одеялом и направляется к выходу. — Малфой, — шепчет Гермиона сквозь сон, и он замирает у двери. — Драко… я знаю, что ты из добрых побуждений… Отказался от меня… Я знаю… Я понимаю, Драко… — и тут она говорит такое, от чего у него холодеет тело, а сердце замирает. — Но я не могу простить… Я так люблю тебя, а ты такой дурак… Он выдыхает, ошарашенно моргая. Ему послышалось? Что она сейчас сказала?! Люблю?! Драко возвращается к кровати. Её глаза закрыты. Она сладко чмокает губами и сопит. — Гермиона, что ты сказала? — склоняется над ней, гладит тонкое плечо, но она уже не реагирует, спит. Малфой точно слышал… «Я так люблю тебя…» Люблю… Грейнджер не жалеет его… Она убивает его… Как после этого жить? Она любит его… Любит! За что? Как Грейнджер может любить его? Он ничто… Драко потерял почти всё… он преступник… он не спас её… Зачем он ей? Ни денег, ни статуса, ничего, одни проблемы… Но она любит… Малфой мягко касается её губ подушечкой пальца. Гладит, обводит контур, любуется. Красивая, нежная девочка… Она его любит… И это сводит его с ума. Это слишком невероятно…