***
На Гриммо, несмотря ни на что, весело и тепло. Не смотря на то, что Джинни чуть не прибила Рона, и расплакалась, наконец обнявшись с Гермионой. — Герми, ну какой же он идиот! — она немного располнела — худенькая девушка превратилась в соблазнительную женщину с круглым, еле заметным животиком, но свой пыл в связи с предстоящим материнством совсем не растеряла. — Как же я расстроилась, когда узнала, что вы разбежались! Младшая Уизли кидает сердитые взгляды на брата, а тот закатывает глаза и спешит пройти дальше по коридору, украшенному сверкающими гирляндами и снежинками. — Джин, так получилось… — бурчит он, оглядываясь на Гарри. Тот сдержанно улыбается, подталкивая друга к лестнице: — Пойдёмте, ужин уже готов. Джинни приготовила вкуснейший пастуший пирог с бараниной, миссис Уизли передала шоколадный пудинг, а Кикимер сделал всё остальное. Рон довольно мурчит: — О, это я люблю! — Иди, лучше спрячься, Рональд, а то убью! «Так получилось»! — шипит его сестрица. Гермиона, улыбаясь, успокаивает: — Джинни, это уже в прошлом… Пойдёмте, поговорим и поедим! Я соскучилась и тоже ужасно хочу есть после поездки. Ужин проходит бурно. Обсуждение расставания Гермионы и Рона не обошлось без нескольких проклятий в сторону рыжего. Если бы не Протего Гермионы и объятия будущего мужа, сидел бы рыжий братец с огромными ушами и десятком летучих мышей в волосах. — Джинни, ты сестра мне или кто?! — кричит Рон, кидая на неё опасливые взгляды. — Мы уже всё выяснили давно, а ты гнобишь меня! — Давайте проведём святки мирно! — Гермиона пытается наладить накаленную обстановку. Но Джинни не настроена на мир, она быстро чмокает Гарри в щеку и возмущается по-новой: — А почему не приехал Невилл? Где Полумна и все остальные? Что вообще со всеми такое? Рассказ о «весёлом» Святочном бале заканчивается смехом и удивлением: — Ты подружилась с Паркинсон? — Пойдёмте лучше погуляем! — краснеет Гермиона, желая сменить тему. О Драко она молчит. Зачем говорить о том, кого больше не будет в её жизни. О том, кто был лишь наваждением, кто разбил её сердце так аккуратно, словно заправский хирург, режущий скальпелем… Как он там сказал? «Разве не в этом смысл? Мне не всё равно и поэтому…» Она понимает, что задумалась и сидит, глядя в одну точку только тогда, когда все замолкают, наблюдая за ней.***
Полтора дня в компании друзей пролетают незаметно. Они успевают нагуляться по вечернему Лондону. На следующий день навещают родителей Уизли в Норе. Там всегда тепло и сытно, и на праздничный обед собирается почти всё семейство. Вечером встречаются с маленьким Тедди, чтобы потискать и надарить ему море игрушек. И после ужина у Андромеды Тонкс посещают кладбище, чтобы постоять у могилы Фреда. И вроде бы всё идёт так, как надо. Много общения и событий, но иногда Гермиона замечает себя задумавшейся, или сидящей в компании, но как будто вне её. Мысли о нём постоянно крутятся в голове. Особенно в те мгновения, когда грустно. Когда все вокруг вспоминают о войне. Когда начинается: — Чёртовы Пожиратели… — Жаль, их запрещено казнить… — Они настоящие звери… — Они должны сгнить в Азкабане… — Как же теперь маленький Тедди… Их можно понять. Горечь от потерь ещё не прошла, а сердца пылают ненавистью и болью. Гермиона всё больше проникается идеей Малфоя не включать её в свою жизнь. Она понимает, что он поступает слишком великодушно. Она не безразлична ему… И это ещё сильнее ломает. Душа рвётся на части. Ей хочется к Драко. Но он ей только снится. Его глаза, его руки, его губы… Особенно под утро. Гермиона просыпается от возбуждения. Или от криков ужаса, когда Малфой во сне снова сталкивает её в пропасть. После такого сна Гермиона натягивает на себя его тёплую фланелевую рубашку, чуть уменьшая её в размере при помощи магии. Ткань все ещё пахнет им — травами, его телом и тонким ароматом его парфюма. Пусть будет ближе к ней. Хотя бы так. Друзья поглядывают на неё странными взглядами всё утро. Гермиона понимает, что вероятно они слышали её крики. Она старается быть максимально весёлой и радостной на завтраке, чтобы не беспокоить их. Чтобы показать всем своим видом, что всё в порядке. Когда мальчики уходят купить для капризной беременной мороженое с киви, рыжая вдруг решает устроить второй завтрак и поболтать наедине. Она наливает чаю с бергамотом, достаёт из шкафа миндальное печенье. — Обожаю миндаль! Запах меня сводит с ума! Но, чёрт возьми, это печенье! Я так растолстела с него, правда? — спрашивает Джинни, трогая свои пухлые бочка. Грейнджер смеётся — для подруги новая пышная фигура такая трагедия, но выглядит она потрясающе. — Джинни! Ты прекрасна! — убеждает Гермиона. — Мне кажется, у тебя нет склонности к полноте, ты в отца! Когда родишь, сразу похудеешь! — О, нет! Ты просто жалеешь меня, подруга! — горько вздыхает Уизли и спрашивает, как будто между делом. — Ладно я, Гермиона, что с тобой? Значит Гарри не рассказал своей невесте о том разговоре в «Трёх метлах», о Малфое и её чувствах к нему. И Гермиона не знает, можно ли об этом говорить Джинни. Поймёт ли она? — Я в порядке… — лучше соврать. Беременной женщине со вспыльчивым характером вряд ли понравится новость, что её подруга посмела влюбиться в бывшего Пожирателя Смерти. В одного из тех, кто убил её брата… Но та не сдаётся. — Гермиона Грейнджер! — возмущённо восклицает Джинни. — Как ты можешь так нагло и откровенно лгать? Мне, своей лучшей подруге! Это ведь так? Я всё ещё твоя лучшая подруга? Гермиона, изображая беззаботность, улыбается: — Джинни, ну конечно, ты моя лучшая подруга! Это неоспоримый факт! Но у меня на самом деле всё хорошо! Та неверяще качает головой и садится напротив. Смотрит с грустью: — Гермиона, мне кажется, у тебя проблемы, но ты не хочешь нас этим загружать. Как всегда, стараешься всё решить сама. Помнишь, как на третьем курсе ты с хроноворотом носилась, чтобы успеть на все уроки? — Ну ты вспомнила! — смеётся Грейнджер. — Только ты преувеличиваешь, я не всегда решаю проблемы сама. Потом мы выручали Клювокрыла вместе с Гарри… И вообще, я всегда рада поделиться с друзьями… Гермиона вспоминает, что именно тогда на третьем курсе, она впервые коснулась Малфоя, врезав ему в нос. А он и не ответил на этот выпад, не ударил в ответ, как ублюдок Хиггс, хотя относился к ней не менее отвратительно. Она печально улыбается своему воспоминанию и вздрагивает, когда Джинни громко восклицает: — Ну вот, опять! Ты постоянно грустишь и витаешь где-то в облаках! И ты кричала ночью… Гермиона, я беспокоюсь… А мне же нельзя! — она закусывает губу. — Это из-за родителей? Или из-за Рона? Или случилось что-то другое? Её яркие карие глаза уже готовы наполниться слезами: — Ты не доверяешь мне? Джинни умеет хранить секреты лучше, чем любой сейф в Гринготсе. Но дело не в секретности. Уж точно не в этом. Гермиона решается. — Я влюбилась, — говорит она, проглатывая ком в горле. — Вот и вся тайна. Влюбилась, как глупая идиотка. Но мы не можем быть вместе… Гермиона встаёт со стула и подходит к окну, чтобы не видеть ошеломленного лица подруги. — Почему? — Джинни оказывается рядом и мягко обнимает её со спины. — Потому что… — Гермиона оборачивается к ней. — Потому что это Драко Малфой. Джинни открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрывает его. Задумывается. И через пару минут серьёзного обдумывания и принятия информации произносит: — Расскажи мне всё… — она тянет подругу на диванчик. И Гермиона рассказывает. Начиная с той боли, которая пронзила её после предательства Рона, до последней встречи с Малфоем. Она рассказывает даже о том, что переспала с ним в ту ночь и стёрла ему память. Что Хиггс ударил её, а Драко защитил. Что он умеет летать. И то, как хорошо ей было в шахматном клубе, когда Драко перестал сдерживать себя. А после — их тяжёлый разговор. И как они с Пэнси напились и пришли к нему. И что, эта серая теплая рубашка, в которой Гермиона сейчас сидит, это вещь, которую Драко дал, чтобы позаботиться о ней… — Он сказал, что мы не можем быть вместе… Потому что его прошлое испортит мне жизнь… Джинни, я понимаю, что Драко в чём-то прав. Но это так больно… — Гермиона не видит осуждения в лице подруги, только понимание и немного удивление, и мысленно выдыхает. С души словно камень сваливается. Зря она боялась открыться. Джинни тяжело вздыхает, придвигается ближе: — То есть, он решил, что врозь вам будет лучше? — Да, он так решил, и я не могу давить на него… — Гермиона кусает губу и смаргивает слезинку с ресниц. — Хотя, мне очень хочется! Джинни обнимает, утешая подругу. И тут в комнату, гремя дверью, шумно входят парни. — То есть хорёк сказал, что не пара тебе? — восклицает Рон удивленно. — Не ожидал от него такого благородства! Гермиона возмущённо хмурится: — Вы что, всё слышали? — Нет, не всё, но последнее нас порадовало! — Гарри ставит на стол упаковку с мороженым. — Я рад, что Малфой наконец-то поступил правильно. Даже странно, что он меня послушал. Сердце схватывает в когтистые тиски. — Гарри… Что ты говоришь? — Гермиона вскакивает с дивана. И Поттер меняется в лице. Он неуверенно моргает, оглядываясь на Рона. — Когда ты успел с ним поговорить? — её тело холодеет от осознания. — Эм… Ещё тогда в «Трёх метлах»… — Гарри, ты же ушёл, мы проводили тебя! — срывается она на крик. Тот хмурит чёрные брови и встряхивает челкой: — Я вернулся. Пазлы сходятся. Гарри. Потом Хиггс… Гермиона сглатывает слёзы. — Что ты сказал ему? — ей становится душно в комнате. — Я не помню точно… Всего лишь, что он не тот кто тебе нужен, что от него будут одни проблемы, и ты этого не заслужила… — Гарри пожимает плечами. — Разве я не прав? Он не понимает, что каждое слово ранит её. Джинни рассержена его «благим поступком» и громко возмущается: — Гарри, как ты мог? Поттер с досадой поджимает губы: — Джинни, это же Малфой! Я считаю, что должен был поговорить с ним. Да, на суде он был паинькой, но он всё равно опасен. Кто знает, что творится в его придурошной голове! — Гарри, ты снова начинаешь! — не выдерживает Гермиона. — Хватит продолжать эту глупую вражду! Ты уже как-то раз располосовал ему тело! А сейчас он и так растоптан, а ты ещё добавил! И мне заодно попало! — Гермиона, ты не понимаешь… Ты всегда была добра к тем… — пытается внушить Гарри. — Гарри, они взрослые люди! Сами бы разобрались! — встревает его девушка. Она на взводе и злится на него не меньше Гермионы. Стоит упершись руками в бока, ну копия Молли Уизли. — Ты что, одобряешь это? — удивляется Рон. — Я не могу решать за них! За Гермиону! — возмущается его сестра. — Какое право вы имеете одобрять или не одобрять действия своей лучшей подруги?! Гермиона медленно отходит к двери и открывает её с громким скрипом. Оглядывается, когда все замолкают. — Не ссорьтесь, друзья… Гарри, спасибо… За заботу… У тебя всё получилось. Мы не вместе и не о чем беспокоиться… — Гермиона, ты куда? — его щеки горят, а на лице сожаление. — Хочу прогуляться, — говорит она, кусая губу. — Нет. Подожди… — Поттер шагает за ней, но Гермиона останавливает его жестом: — Гарри, пожалуйста… Я просто хочу побыть одна… Она натягивает пуховик и выскакивает из дома на улицу. Снег подтаял и на дороге слякоть. Зима в Лондоне всегда серая и угрюмая. Такая же, как и её настроение. Гермиона бредет вдоль витрин украшенных елками и гирляндами. Ей грустно. Но она понимает и Гарри. И её это бесит. Все вокруг пытаются защитить её. Только ей это не нужно. Впервые в жизни она хочет нырнуть в то, что так пугает её друзей, сделать что-то, с чем они не согласны. Ей хочется этого до умопомрачения. Ей нужен Драко. Гермиона не хочет возвращаться в дом, где почему-то думают, что имеют право решать за неё кого ей любить и с кем встречаться. Она заходит в первое попавшееся кафе, заказывает блюдо дня и сидит там, пока не становится слишком душно. Она не будет жалеть себя. В такие праздники всегда тяжело быть одной. Но она справится. Гермиона достаёт из кармана подарок Паркинсон — билет в кино. Самое то, чтобы сбросить груз одиночества и грусти, попереживать за других и понять, что твои проблемы не такие уж серьёзные.***
Он пьёт. В апартаментах Блейза выбор большой, но Драко надирается огневиски. Чтобы скорее вырубило. После посещения матери и долгого полёта над серым городом, он аппарирует прямо на квартиру и не раздеваясь, замёрзший и пустой внутри, выпивает бокал… Блейз застает его в тот момент, когда он после душа, завернутый в полотенце по пояс сидит на окне и, глядя на огни города, добивает вторую бутылку. — Малфой… Решил ограбить мой бар? Драко, не поворачивая головы, бросает заплетающимся языком: — И тебе добрый вечер. Блейз садится на широкий подоконник напротив. Карие глаза оценивающе проходятся по его бледному безэмоциональному лицу: — Был у матери? Малфой пьяно хмыкает: — Н-да… — Всё плохо? — Ага… Будешь? — он показывает бутылку с остатками алкоголя. — Нет… — Блейз кусает щеку изнутри. — Бросай ты это дело, Малфой. Хватит напиваться… Драко хмуро смотрит на друга, ловит его неравнодушный взгляд, и усмехается: — Так легче… Блейз встаёт с подоконника. Он злится. Драко следит за ним хмельным расфокусированным взглядом. — Легче? — мулат качает головой. — Да, действительно, легче скатиться в яму, чем бороться за себя и свою жизнь. Ты прав. Так и делай дальше. Только этого не хватало. Дружеских советов и нравоучений. Драко злобно сплевывает: — Какую жизнь? Это дерьмо, что у меня есть? За что мне бороться? Блейз разводит руками в стороны: — Я не знаю… Может быть ты сам подумаешь? Вспомнишь… Может есть что-то или кто-то, ради кого стоит перестать жалеть себя и приступить к делу? — Жалеть себя? — Драко вертит пустую бутылку в руке. — Мне не жаль себя… — Ещё как жаль… — Забини проходит к дивану напротив камина. — Да что ты знаешь, придурок? — рычит Драко ему в спину. — У меня ничего нет… Я живу только ради матери… Существую… И я не хочу ни за что бороться! Потому что вряд ли станет лучше! Разве есть смысл за что-то бороться? Кажется, он просрал ещё что-то очень важное в своей жизни… Сам оттолкнул… Забини закатывает глаза и кладёт на стол старинный ключ. — Малфой, серьёзно, хватит ныть! Где тот хитроумный, самоуверенный парень, который мог собрать вокруг себя людей? Я помню, как весело мы проводили дни, пока ты не пошёл на это! Он кивает на его левую руку, где от метки остались тонкие шрамы в виде креста — Драко свёл ее у тёмной колдуньи. Малфой хватается за предплечье и нервно давит на него жёсткой хваткой: — Вот именно, Забини! — хрипло выплевывает он. — Ты всё правильно говоришь. Пока я не пошёл на это… Видишь? — он разворачивает руку так, что белые нити шрамов серебрятся под светом тусклой лампы. — Это крест на моей жизни. Мне просто дико повезло, что я жив! Только зачем? Я почти бомж! Ни денег, ни статуса, ни… Любимой девушки… Он проглатывает последние два слова, но почему-то именно в этот момент остро понимает, что действительно жалеет себя. И наслаждается этой жалостью. Упивается ею, как будто хочет таким образом замолить свои грехи… Он жив и мог бы что-то сделать, а он сдаётся… Ему становится противно от себя, от того, в кого он превратился… Тряпка! Да чем он лучше отца?! Нытик!.. Он сдался, как последний слабак… Слушает всех вокруг, боясь ещё раз оступиться… Но тогда и правда лучше не жить… Забини молча наблюдает за тем, как Драко задумчиво и зло кусает губу, копаясь в своих мыслях. — Антипохмельное в шкафу в спальне. — медленно говорит мулат, поправляет манжеты белой рубашки, торчащей из-под чёрных рукавов смокинга. И только тут Драко замечает, что тот одет в парадный костюм и от него так и веет презентабельностью и стилем. — Ты куда-то собрался? — Малфой морщится, его слепит блеск чёрных лакированных ботинок Забини. Тот игриво дергает бровями. — Собрался и хотел тебя прихватить с собой, но ты не в состоянии. Ложись, выспись… — Блейз указывает на стол. — Это порт-ключ. Работает от кодового слова. Запомни — «Всегда». — Зачем это? — Я приглашаю тебя в гости. Помнишь, наверно, шале в горах, где мы пару раз тусовались с нашими. Сообщи об этом своему куратору. Только прошу, не приходи вот в таком виде. Я буду с девушкой, — мулат широко улыбается, сверкая белыми зубами. — С девушкой? — моргает Драко и еле сдерживается, чтобы не рассмеяться над довольной рожей друга. — Что это ещё за девушка? — И не с одной… — тот подмигивает. — Слушай, мне не хочется ничего. — Драко представляет, что какая-то наглая шлюшка, которых Блейз обычно приглашает на праздники, лезет к нему в штаны и его начинает подташнивать. — Там ничего для тебя и не обломится, просто приходи. Нечего киснуть здесь в сером Лондоне. Пообщаемся, покатаемся на лыжах. В сауну сходим. Давай, жду тебя! — мулат добродушно кивает ему, прощаясь, и уходит через камин. А Драко идёт в спальню. Последнее, что он хочет делать, это жалеть себя. Он находит антипохмельное и выпивает всю склянку. Надо просто уснуть. А с утра сделать все дела и свалить из этого угрюмого города, который как будто ещё сильнее давит на него, глубже топя в депрессию.***
Следующий день, Малфой как и планировал проводит в Министерстве. Он успевает побывать почти на всех этажах. Особенно выводит его магопсихолог с целым списком наитупейших вопросов. Из его кабинета Драко выходит с больной головой ровно через полтора часа подробных выяснений и ответов, которые по его мнению никому не интересны. Куратор — аврор Дживс, высокий черноволосый крепкий мужик, как ни странно сегодня добр к нему. Но странность эта объясняется позже. Все в Министерстве только и болтают о вечеринке, запланированной на вечер. Дживс угощает его обедом в министерской столовой, но не садится за один стол, а уходит к своим. Ещё чего, сидеть с бывшим Пожирателем! Малфой давно привык сидеть за столом один, в стороне от всех, где бы он ни находился. Но после вчерашнего разговора с Блейзом, это его уже так сильно не задевает. Он не будет поддаваться жалости к себе. Он не настолько нуждается в чьей-либо компании, чтобы страдать от этого. И как только внутри Драко успокаивается и смотрит на всех вокруг без прежней враждебности и злости, к нему за столик присаживается знакомая старушка. Миссис Бернард из отдела, где ему должны залезть в мозги и проверить не сошёл ли он с пути истинного за месяц. Они довольно мило общаются на тему Рождества и Новогодних праздников и после обеда вместе идут на нужный этаж. Сеанс легилименции миссис Бернард проводит сама. Несмотря на то, что ей скорее всего двести лет, она очень осторожна, и аккуратно проходится по коридорам его разума. Кое-что её не устраивает. Она завершает сеанс громким выдохом. И эта странная реакция усиливает болевые спазмы в его голове. Старушка сжимает сухие губы. Недоверчиво поглядывает на него своими бесцветными голубыми глазами. — Не понимаю… — хмурится она. — У тебя, мой мальчик, есть белое пятно в памяти. Драко морщится от боли в голове, и та протягивает ему квадратик шоколада. — Съешь. — Что это значит? Что за белое пятно? — Драко жуёт шоколад, растирая пальцами висок. — У меня бывают иногда провалы в памяти, когда я надираюсь, как свинья… Та изучающе оглядывает его, и её скрипучий голос заботливо произносит: — Нет, это не похоже на алкогольную амнезию… Кто-то подтер твои воспоминания. Драко, не пей много, послушай старую женщину. Это никогда не приводит к хорошему… И больше она ничего не говорит, не отвечает ни на один его вопрос, выпроваживая из кабинета. Следующим заходит один из бывших Пожирателей, подмигивая ему и скалясь, как доброму знакомому. Драко жёстко сжимает челюсти, проходя мимо. Так и хочется стереть эту поганую ухмылочку кулаком в челюсть. Эти ублюдки раздражают его. Особенно взгляды, словно они заодно. Но это давно уже не так. После того случая, когда Малфой не узнал Поттера и получил своё наказание от «щедрой» руки змеерожего урода, после этого он уже точно перешёл на другую сторону. На сторону, где нет Пожирателей и всего прочего к ним прилагающегося. Вечером в квартире Блейза, Малфой долго сидит, разглядывая ключ на столике. И еле сдерживает огромное желание сорваться в шале, подальше от всего прямо сейчас. Но у него есть ещё дела. Он решает, что навестит мать и подарит ей, наконец, новогодний подарок, как и планировал в прошлый раз. Развлечения подождут. Огневиски и другое спиртное он не трогает. Хватит. Так ведь и на самом деле можно незаметно спиться и совершенно потерять себя. А он не намерен этого делать. Он — Малфой, а значит будет продолжать жить и сделает это достойно. Как когда-то он сам же сказал детям на уроке, что жизнь даёт ему шанс и он его не упустит. Его мучает только один вопрос и когда он ложится спать, то напряжённо вспоминает и обдумывает, что же это за белое пятно, обнаруженное при осмотре. Такого ещё ни разу не было на других сеансах. И кто и когда мог залезть в его голову и стереть кусок его жизни из памяти. И, главное, зачем?***
На следующей день мать встречает Драко так, будто ничего и не произошло в их прошлую встречу. Она свежа, как майская роза, глаза сияют и объятия полны любви. И видеть Нарциссу такой для него лучший подарок на праздники. Драко преподносит матери несколько книг современного романтика магического мира. — Мерлин, сынок! Вот чего мне действительно не хватало! Я так соскучилась по чтению! — радуется она, обнимая фолианты в розовых обложках. Драко знает, что целитель запретил ей читать всё, вплоть до газет, чтобы не травмировать и так уже повреждённый мозг. Но эти книги он одобрил. Лёгкое чтиво будет на пользу: хватит ей вариться в собственных, не всегда положительных, мыслях. — Драко, передай, пожалуйста, Гермионе Грейнджер, что я очень благодарна ей за поддержку! — на прощание выдаёт Нарцисса. «Передам, обязательно…» — думает он, выходя из больницы и чувствуя, что внутри загорается огонёк надежды. Мысль о том, что можно всё исправить и быть с ней, вдохновляет его. Драко долго и задумчиво гуляет по улицам Лондона, обдумывая, как её вернуть так, чтобы горячая гриффиндорка его не прокляла. Когда они виделись в последний раз, Гермиона была готова расцарапать ему лицо. И он не винит её в этом. Потому что все его метания, выглядят, как игра, как издевательство и насмешка над её чувствами… Драко думает, что будет трудно, но он уже решил, что больше никогда в жизни не опустит руки. Ни один Поттер больше не сможет решить за него, что правильно, а что нет! Он обедает в кафе, собираясь доделать последнее дело, которое осталось у него в Лондоне…***
В тёмном зале немноголюдно. Гермиона с удовольствием покупает себе атрибуты для интересного времяпрепровождения в кино — бутылочку сладкой газировки и большую чашку поп-корна. Когда она с облегчением выдыхает, радуясь, что никто не будет мешать просмотру фильма, перед ней на переднем ряду вырастает лысая голова высокого широкоплечего мужчины. Мерлин! Она недовольно закатывает глаза. Теперь ей весь сеанс лицезреть блестящую круглую голову, закрывающую пол экрана. Вот она прелесть просмотра фильмов в кинотеатре! Как всегда резко, начинается реклама. Громкие звуки безжалостно бухают в уши. В зале вроде все уже уселись, а рядом с ней есть свободное место. Гермиона не долго думая пересаживается на него. Вот так-то лучше! Лысая голова теперь загораживает только правую часть экрана. Ничего страшного. Она тихо смеется над своей смелостью, потому что, занять чужое место в кинотеатре — это авантюризм скорее в духе Пэнси Паркинсон. Гермиона бы ни за что так не поступила. Удобно расположившись, она упирается взглядом в экран и вдруг над нею тёмной тенью встаёт обладатель длинных ног в чёрных отглаженных брюках. — Девушка, вы заняли моё место… Она изумленно поднимает лицо и слышит удивленное: — Грейнджер? Серые глаза и полуухмылка. Драко Малфой, собственной персоной. Хорошо выглядит, как всегда… Что он здесь делает?! — Эй, молодой человек! Уйдите, вы загораживаете обзор! — шикают на него, замершего над Гермионой. Она хватает Драко за рукав и тянет на место рядом с собой. — Как ты оказался здесь? — яростно шепчет ему на ухо, пытаясь не обращать внимания на участившееся дыхание и бьющееся, как сумасшедшее, сердце в груди. Малфой пожимает плечами, жадно разглядывая её. Они снова близко. Слишком. Её плечо касается его плеча в сером свитере, а непослушные кудри уже во всю щекочут его щеку, когда она склоняется к нему, чтобы расслышать его слова за громкой музыкой. — Паркинсон подарила мне билет! Сказала, что не может сходить на сеанс… — хмыкает Драко, а на его лице вспыхивают розовые пятна. — Паркинсон! Я убью её! — тихо рычит Гермиона и откидывается на спинку сидения, нервно сжимая губы и хмурясь. Она нервничает, а он, кажется, даже рад. Чему он рад? После всего, что между ними произошло, сидит такой довольный. Бросает на неё взгляды и тихо смеется. — Что смешного?! — возмущённо шепчет она ему на ухо. — Ты ходишь в общественные места в моей пижаме… Грейнджер… — отвечает Драко с усмешкой. Ох, чёрт! Гермиона краснеет, как помидор, и отодвигается от него подальше. Она ведь даже не переоделась, как была в джинсах и пижамной рубашке Драко, так и выбежала из дома Поттера. Только натянула пуховик и теплые ботинки. Как неловко…