***
Через час они вдвоём, переодетые во всё чёрное, следуют за аврором Дживсом до кабинета следователя, который работал с Люциусом Малфоем. Гермиона оставляет Драко там, а сама спешит к Артуру Уизли, чтобы узнать, как организовать похороны. Бумажная возня, никому не нужные вопросы, передача важных документов, нелепые разговоры вокруг, попытки взять у него интервью для «Ежедневного Пророка», всё это вводит Малфоя в состояние равнодушия и апатии. Что он делает здесь? Всё, казалось бы, начало налаживаться. Жизнь преображалась на глазах. Драко наконец мог сказать, что счастлив. Работа, учёба… Любимая девушка… А сегодня он планировал сходить вместе с Грейнджер и их разношерстной компанией в «Три Метлы», а потом затащить её в постель и не отпускать до понедельника. Обсуждать маггловскую книгу «Над пропастью во ржи», которую он взял у неё в прошлую субботу. Упиться кофе и дружно напечь гору блинчиков. Перечитать вместе с ней эссе третьекурсников и выставить оценки… Да хотя бы просто смотреть в окно на заснеженные горы и Чёрное озеро и делать что-то до одури скучное, но не быть здесь… Жизнь резко превращается в нечто жуткое, непредсказуемое и неустойчивое… Он снова теряет землю под ногами… Как понять, он летит вверх или падает вниз? Вид отца, изъеденного проклятьем, бьёт под дых и заставляет скукожиться внутренне. Люциус выглядит столетним стариком, высосанным, с седыми волосами и скрюченными сухими пальцами. Хочется крикнуть: «Это не он! Это не мой отец!» Из ледяного помещения для хранения трупов Драко вылетает в коридор, хватая воздух ртом. Он сковывает себя изнутри, стараясь не дрожать. Он не один. Гермиона ждёт его в коридоре. Она рядом. Все эти три дня Гермиона рядом. Тепло её руки в его ладони. Она поддерживает его, она говорит с ним, слушает, подбадривает, обнимает, греет. Они ночуют у Забини на квартире и две ночи просто лежат в кровати в обнимку. Иногда он говорит. Рассказывает об отце, о том времени, когда всё было хорошо, когда он был человеком, а не фанатиком, бросившим всё, что у него есть под ноги змееголовому монстру. Иногда он хочет просить у Гермионы прощения за Люциуса, но она прерывает его, внушая: — Ты не должен просить за него, не надо… Я больше не могу ненавидеть твоего отца… Он твоё прошлое… Запомни о нём только хорошее, это будет согревать тебя и подбадривать всю жизнь. И прости за плохое, ради своего спокойствия… Драко целует её, не понимая, как можно быть такой всепрощающей, доброй и мудрой. На похороны в понедельник приходят Забини и Паркинсон. Они в чёрном и так не похожи на себя, когда молчат. Серьёзные лица и понимающие взгляды. Чёрные розы в руках. Человек из похоронного бюро левитирует закрытый гроб в фамильный склеп, прячущийся в парке у замерзшего озера недалеко от Малфой-мэнора. Тяжёлые двери со скрипом закрываются. С голых деревьев срывается стая ворон, оголтело крича над застуженной землёй. На белом мраморе появляется новая запись. Люциус Малфой 1954-1999 Мать, укутанная в черную вуаль, держит Драко под руку, не видя ничего вокруг. Он знает, что она плачет, её пальцы мелко трясутся, а дыхание прерывисто. И он знает, что ей очень плохо. Но скрыть от неё факт смерти отца он не мог. Она должна была проститься с любимым человеком. Гермиона тихо идёт позади всей их немногочисленной процессии. Драко чувствует её взгляд кожей. Она рядом и это придаёт ему сил. Они не заходят в мэнор. Особняк всё ещё опечатан, хотя ключи и магический пароль ещё со вчерашнего дня в кармане у Драко. Но входить в заброшенный пустой дом нет желания ни у кого. Они стоят у чёрных резных дверей, разглядывая тёмный камень старинного здания, которое когда-то было его родным гнездом, пока не превратилось в ад на земле. — Он убил твоего отца… — бессвязно шепчет Нарцисса, впиваясь в его руку ногтями. — Он добрался до него… Драко, я боюсь за тебя… Ты в опасности… Малфой оглядывается на Грейнджер. Та с тревогой ловит его взгляд. Она была рядом, когда Драко убеждал целителя рассказать Нарциссе правду о смерти отца. А тот предупреждал, что это закончится очередным приступом. — Мама, всё хорошо, мы в безопасности. — Он осторожно сжимает тонкое плечо Нарциссы. — Нас охраняют, посмотри. У нерабочего фонтана, заваленного снегом, и около кованых ворот стоят несколько сопровождающих их авроров. Куратор Драко, аврор Дживс, наблюдает за происходящим возле лестницы в дом. Он не торопит. Но Драко нужно вернуться с ним в Министерство. — Миссис Малфой, держитесь… — Пэнси жмёт руки его матери. Блейз подходит, чтобы обнять Нарциссу и выразить соболезнования. Пока они прощаются, Драко на пару минут отпускает мать. Он делает шаг к Грейнджер и прижимает её, замерзшую и тихую, к себе. — Как ты? — спрашивает она, обвивая руками его талию в тёплом чёрном пальто. — Я в порядке… Ты, наверное, устала? — Малфой замечает серые тени под её глазами. Грейнджер согласно кивает головой: — Да, немного… Драко, тебе надо побыть с мамой. А я вернусь с ребятами в Хогвартс. Буду у себя. Если что-то изменится, пришли мне сову. — Я же говорю — любишь приказывать, — усмехается он. Гермиона впервые за три дня улыбается ему и шепчет на ухо: — Я буду ждать тебя, и мы это обсудим… Он наблюдает, как маленькая снежинка падает на её красные, чуть обветренные губы. Сдержать это невозможно. Драко склоняется и легко целует её, слизывая холод с нежного рта. — Драко… — шепчет она предупреждающе. Чёрт, он и забыл, что они пока скрываются… Гермиона нехотя разрывает объятие, чтобы тоже попрощаться с Нарциссой. Видно, что она жалеет его мать, но насторожена и напряжёна, словно боится, что та достанет палочку и начнёт её пытать. Драко не винит Грейнджер за недоверие: прошлое никуда не денется от них. Но он уверен, что две его любимые женщины смогут найти общий язык. Не сразу, но по прошествии времени точно. Грейнджер осторожно протягивает ладошку для прощального пожатия: — Мне очень жаль, крепитесь… Она вздрагивает, когда мать резко и нервно хватает её за руку в чёрной перчатке. — Мисс Грейнджер! Я просила Драко передать вам мою огромную благодарность! Но думаю, он не сделал этого. А я очень вам благодарна за поддержку! Простите меня, мисс Грейнджер, за всё то, что я делала вам и говорила в прошлом. Простите нас всех… — тонкие руки теребят Гермиону за ладошку, а она снова заливается румянцем и пытается вытащить пальцы из хватки Нарциссы. — Вы ничего не сделали… Всё в порядке… — Пожалуйста, берегите его… — уже тише почти шепчет мать и отпускает её. — И приходите ко мне на чай. Мы поговорим обо всем. Я научу, что делать, если Волдеморт найдёт вас… Он не должен добраться до вас… Драко закусывает губу. Если не аппарировать в Мунго в ближайшие минуты, случится новый приступ. Что он и делает. Прощальный взгляд на Грейнджер и друзей, и они с трясущейся ослабевшей матерью перемещаются в больницу. В больничной палате ей становится хуже. Нарцисса садится на кровать, чего обычно не позволяла себе среди дня. Она не плачет, но постоянно что-то бормочет. Драко садится у её ног, как любил делать в детстве, и разбирает только несколько фраз: — Он добрался до Люциуса… Мы следующие… Он убьёт нас… Мы следующие… — Мама… Прошу тебя, ты же знаешь, что он сдох… — выдыхает Малфой немного раздраженно и устало. — Драко, он приходит ко мне… Он хочет убить нас всех… Не оставляй меня сегодня, я прошу тебя… Я знаю, как нас защитить… — она мягко гладит его светлую шевелюру, а от её ладоней пахнет лекарствами. А потом Нарцисса вдруг закрывает лицо руками и всхлипывает: — Мой дорогой Люциус… Он умер… Драко вызывает целителя и обнимает мать за колени. Кажется, эту ночь он проведет в её палате.***
Утром в Министерстве Магии он наконец получает доступ к своим размороженным счетам в Гринготтсе в виде нескольких древних печатей и пергамента с магической подписью отца. Драко снова богат. Нет, он баснословно богат. Даже несмотря на то, что красноглазый упырь постоянно совал свою костлявую жадную руку в фамильную сокровищницу Малфоев. «Спасибо, отец…» — крутится в голове саркастичная фраза. Люциус совершил очередную глупость… Последнюю глупость в своей жизни… Ночью Драко так и не смог заснуть, слушая, как всхлипывает мать, и кусал губы от бессилия и злости, ненавидя отца за слабость. Отец своей смертью решил проблему с комфортной жизнью, но это не стоило такой жертвы. Пожив какое-то время без привычной денежной поддержки, Драко понял, что можно существовать и в таком положении. Ничто не сломило его, когда он был один и не сломит, пока рядом друзья и любимая. Что ж, скрепя сердце Драко мог признать одно, наконец-то проблемы с деньгами уйдут в прошлое. Он рассчитается с Блейзом. Сможет оплатить матери дальнейшее лечение и выкупить её драгоценности, за счёт которых он и она жили всё это время. Оплатит долг в «Трёх метлах». И сможет забрать из хранилища старинное кольцо, которое бабка по материнской линии подарила ему лет в восемь со словами: «Это для твоей будущей жены!» Тогда Драко еле сдержался, чтобы не скорчить брезгливую гримассу и не воскликнуть: «Да я никогда в жизни не женюсь! Девчонки такие дуры!» И хорошо, что сдержался — у Друэллы Блэк была тяжёлая рука. О браке и сейчас говорить рано, но то кольцо, из белого золота, с красными драгоценными камнями, хорошо смотрелось бы на тонком пальчике Грейнджер… Он, погруженный в свои мысли, садится в лифт, едущий вниз к каминам и не сразу чувствует невесомые толчки в спину. Когда до него доходит, что кто-то требует его внимания, он оборачивается и встречается с пронзительным взглядом полупрозрачных голубых глаз. Позади стоит знакомая маленькая старушка из отдела Памяти, которую он не заметил, входя в лифт. — Здравствуй, мой мальчик, как твои дела? — скрипит она, разглядывая его внимательнее, чем обычно. — Здравствуйте, миссис Бернард! — он вежливо отходит в сторону, чтобы стоять рядом с ней и видеть входящих. — Всё нормально… Она не отводит пытливого взгляда от его лица. — Не думаю, что смерть отца, это нормально, — в её голосе нет жалости, но она понимающе трогает его за плечо. — Соболезную… Как-то имела «счастье» побывать в голове Люциуса Малфоя… Ох, он был не самым идеальным человеком… — старушка качает головой. — Но бесспорно то, что он любил тебя и твою мать. — Я знаю… Давайте не будем это обсуждать… — Драко сжимает губы: противоречивые мысли об отце мучали его всю ночь и ему не хочется снова углубляться в тяжёлые думы. В лифт входят трое авроров. Они упираются подозрительными взглядами в Малфоя, но ни слова ни говоря, встают к ним спинами. Лифт оставляет представителей власти на следующем этаже. Когда двери закрываются, миссис Бернард нарушает гнетущую тишину. — Хорошо, — продолжает она. — Тогда обсудим другое, ты узнал, кто стёр тебе кусок воспоминаний? Драко кривит губы, припоминая, что они о чём-то таком говорили пару недель назад: — Вряд ли кто-то стёр его, скорее всего я был чертовски пьян и… — Там была эта девочка. Одна из героев… Я не помню её имени, старческий склероз… — старушка достаёт из кармана своей темно-фиолетовой мантии новый номер «Ежедневного пророка» и настойчиво суёт его в руки Драко. — Она может знать, что случилось. — Какая девочка? — он разворачивает газету и его глазам предстаёт колдография со вчерашних похорон — Блейз и Пэнси прощаются с матерью, а он обнимает Грейнджер, склоняется к её лицу и целует. Снова и снова. Его губы касаются её губ, и она смотрит… Она смотрит так откровенно влюблённо, что у него перехватывает дыхание. Подпись огромными чёрными буквами бьёт по глазам: «Героиня войны участвует в похоронах Пожирателя Смерти и встречается с его сыном, бывшим Пожирателем. Это предательство или прощение?» Что?! Проклятье! Кто эта тварь, что засняла их в такой момент?! Кто написал эту мерзость о Гермионе?! Ярость проходит горячей волной по его телу. Ему надо срочно в Хогвартс. К ней. — Суки! Вот же суки… — рычит он, сминая презренную газетенку и швыряя её на пол. — Эта девочка была там… — скрипучий голос врезается в его уши. — Она может знать… О чём она? Чёрт, старуха всё про это белое пятно в его памяти, которое скорее всего появилось тогда, когда он жёстко напился и целовался с Грейнджер в снегу. — Миссис Бернард, спасибо за заботу! — Драко чувствует, как от ярости его дыхание учащается и все его мысли только о том, как же там Гермиона в Хогвартсе. Он спешит к каминам, по пути сталкиваясь с магами, и у многих из них в руках эта грёбаная газетёнка. — Ты недостоин её, ублюдок! — слышит он в спину. — Смотри, тот самый малфоевский недоносок! — Этот парень что-то сделал с ней… — обсуждают вполголоса две ведьмы, бросая на него ненавидящие взгляды. — Это тёмная магия, я уверена… — Он её чем-то приворожил и мучает! Несомненно, он же из этих извергов… — Мерзкий Пожиратель… Драко выскакивает из камина «Трёх мётел», еле сдерживая желание взорвать Министерство и сжечь дотла весь магический Лондон.***
Он врывается в Хогвартс с одной мыслью, найти Гермиону и обсудить, как же им быть дальше. Теперь, когда он богат, у него есть возможность подкупить газетчиков и заставить их извиниться и опровергнуть свои гнусные излияния. Или может быть, им с Грейнджер нужно как-то официально заявить, что они вместе. Хотя куда уж официальнее… Дальше лестницы в холле он не проходит. Группа парней из десяти человек с разных факультетов преграждает ему путь. — Стоять, Малфой! Но он упрямо шагает наверх, расталкивая их. Хогвартские часы показывают начало второго урока. У Грейнджер по вторникам в это время Трансфигурация на первом этаже… Его резко дёргают за воротник пальто, останавливая и откидывая назад. Драко еле удерживается на ногах. Он отступает к стене, чтобы не быть окружённым. Волшебная палочка молниеносно оказывается в его руке. — Уйдите с дороги! — рычит Малфой, оглядывая толпу сверкающим гневным взглядом. Вперёд выходит Симус Финниган, в его руке нет палочки, но он бесстрашно, как настоящий бесбашенный гриффиндорец бросается к нему, выставляя кулаки и скалясь: — Давай, урод, сделай мне что-нибудь и ты снова попадёшь в свой родной Азкабан! Камера твоего отца ждёт тебя! Не соболезную! Радость-то какая, одним Пожирателем стало меньше! В душе Драко загорается огонь, жаждущий жечь и уничтожать. Он еле сдерживает порыв долбануть нападающего придурка заклинанием. Нервозно сжимает губы и медленно убирает палочку. Это похоже на самоубийство, но в первую очередь Малфой думает о матери и Гермионе. Какая от него будет польза, если он окажется в тюрьме. — Что. Тебе. Нужно? — чеканит Драко, отклоняясь от разгневанной покрасневшей рожи гриффиндорца. — Чтобы ты отвалил от неё! — шипит Симус. — Убирайся и не трогай Грейнджер! Я думал, это слухи! Чтобы ты и она… Да как ты заставил её быть с тобой? Драко надменно поднимает бровь и холодно отвечает: — Финниган, не суди по себе. Может быть ты и заставляешь своих девушек быть с тобой, я же предпочитаю чтобы они были со мной по своему желанию. От ярости Финниган рычит и наступает на Драко, а тот шагает назад, прижимаясь к холодному камню стены у дверей в Большой зал. — Закрой рот или я заткну его тебе кулаком! — выплевывает гриффиндорец. — Ты недостоин быть в Хогвартсе! — поддакивает ему, вынырнувший из толпы его дружок Дин Томас. — И плевать, что наши герои вдруг воспылали к тебе любовью! — Пошёл ты на хрен, Томас! — выплевывает Драко, совершенно не помогая себе. Он замечает в толпе Нотта. Тот с жестокой ухмылочкой наблюдает за происходящим, стоя в стороне. Ему нравится шоу. — Этот мерзкий говнюк не должен быть в Хогвартсе! — громко выдаёт он, натравливая толпу. — Он убийца! Драко сжимает кулаки. «Я не убийца!» — рвётся изнутри, но разве сейчас им что-то докажешь? Толпа жаждет крови. Он чувствует всеми фибрами, как в воздухе дрожит ненависть и адреналин. Кто-то кидает в него жалящее заклинание, попадая точно в живот. Драко обхватывает себя руками и шипит от боли. — Бей ублюдка! — кричит какой-то пуффендуец. Кто-то магией наносит удар сбоку. — Мой брат погиб из-за таких как он! — Бей суку! Симус бросается на него с кулаками. Драко, прикладывая все усилия, отвечает ему ударом в челюсть, несмотря на то, что магия электрическим током проходит через всё его тело. Он запретил себе сдаваться и бьёт, куда может попасть, раздавая удары всем, кто только смеет приблизиться. Но они напирают, как лавина, удары магии и кулаков смешиваются в единое месиво. Мелькает ужасающая мысль, что это его последние минуты жизни и он скоро последует за отцом! Справляться с толпой без магии было дурацкой затеей! — Не бейте его! Не бейте профессора Малфоя! — кричат детские голоса. — Валите отсюда, мелкие! — Топчите ублюдка! Драко пытается взлететь, но кто-то держит его, кто-то бьёт в лицо. Удары сыпятся со всех сторон. Из носа хлещет кровь. — Немедленно прекратите! — громкий голос тяжёлой волной разбивает толпу и все валятся в разные стороны, подчиняясь непреодолимой силе отталкивающей магии. Драко обессилено падает к стене. Сквозь кровавую завесу он видит что по лестнице быстро спускается рассерженная Макгонагалл. Из-за её спины выглядывают несколько испуганных первокурсниц с кудрявой Джеферсон во главе. — Я не знаю и не буду разбираться, кто зачинщик этого самосуда! Это непростительно — нападать толпой на одного человека! Как вам не совестно! Все вы будете наказаны! — гневно выговаривает директор, окидывая острым обвиняющим взглядом встающих с пола недовольных парней. — Почему вы поддерживаете его? — кричит Томас разочарованно. — Он пытался убить Дамблдора и чуть не убил Рона Уизли и Кэти Бэлл! Он убийца! Преступник! Почему вы разрешили ему быть среди нас? Разрешили ему вести уроки? Жить в своих личных комнатах! Теперь он протянул свои грязные руки к Грейнджер! Как это возможно?! — Мистер Томас! — недовольно сжимает губы Макгонагалл. — Вы закончили? — Дин прав! Это несправедливо! — поддерживает Финниган. Несколько человек из толпы что-то раздосадованно выкрикивают в тон обозленным гриффиндорцам. — Драко! Боже, что они сделали с тобой? — голос Гермионы врывается в сознание, как ангельская музыка. Малфой, сцепив зубы, хочет подняться с пола, чтобы не выглядеть перед ней совершенно растоптанным. Тонкие женские руки подхватывают его, а чья-то твёрдая рука помогает Драко выпрямиться. — Гермиона, ты в порядке? — вырывается у него, потому что пока его не было, с ней тоже могло произойти что угодно. — Драко… — движением палочки она очищает его лицо от крови и вглядывается с озабоченным выражением. — Я в порядке. А тебе надо к Помфри! Всё будет хорошо. Конечно будет, всё уже хорошо. Ты рядом. — Я помогу… — твёрдая рука, поддерживающая его, оказывается, принадлежит Уизли. Драко нервно дёргается в сторону, но тот настойчиво придвигается ближе: — Не дергайся… Я помогу. Макгонагалл, задерживая всех властным движением палочки, громко и чётко произносит: — Ребята, я кое-что скажу вам сейчас и было бы хорошо, если бы вы подумали над этим. Никто в этом здании и за его территорией не имеет права трогать мистера Малфоя. Он в достаточной мере получил наказание за свои ошибки. Принёс извинения на суде. Драко прикрывает глаза. Слушать это унизительно. — Не я, — внушительно продолжает директор. — А суд присяжных, состоящий из самых уважаемых людей магического сообщества, многие из которых тоже участвовали в войне, постановил Драко Малфою доучиться в нашей школе. Вы будете оспаривать их решение? Парни, которые толко что махали кулаками, как последние магглы, превратились в молчаливые фигуры. — Я знаю, что это происходит не в первый раз. Но мистер Малфой ни разу не пожаловался. Мне бы не хотелось, чтобы он погиб. Вы понимаете, что тогда в Азкабан сядет кто-то из вас, мальчики? — она сурово сжимает губы и окидывает всех суровым взглядом. — Я знаю, что война всех нас ранила. Но это не значит, что всю свою боль вы будете вымещать на одном человеке. Мистер Малфой такой же ученик, как и вы. Если кто-либо из вас тронет его, вам грозит исключение. И отметка в личное дело о нападении. Что в будущем помешает вам поступить куда-либо и найти хорошую работу. А ещё он профессор зельеварения. И не потому что я благоволю ему или жалею, нет. Он отличник по этому предмету, лучший. Поэтому… — она поворачивается к Драко и тот выпрямляется, отпихивая Уизли. — Профессор Малфой, так как ваш испытательный срок окончен, с сегодняшнего дня вы можете сидеть за преподавательским столом в Большом зале. У Драко шире открываются глаза, Грейнджер крепче сжимает его за талию, а парни непонятливо переглядываются и недовольно кривятся. Драко внутри себя победоносно ухмыляется. Получите, уродцы! Он лучший! И он с удовольствием побесит их, разглядывая зал с профессорского стола. С прямой спиной и вооружившись своим самым надменным взглядом. — Мисс Грейнджер и мистер Уизли, отведите его в больничное крыло. А с вами всеми мы поговорим в моем кабинете! — она щёлкает пальцами и поворачивается к лестнице. Парни следуют за ней послушными овцами. Только Нотт брезгливо морщится и сбегает в коридоры слизеринских подземелий.***
— Ты слышала, как его защищала Макгонагалл? — бормочет Уизли, пока они идут к Помфри. — Рон… Давай не будем… — ворчит Гермиона, бросая извиняющиеся взгляды на Драко. — Почему нет, твоему парню теперь ничего не грозит, и он может пировать за преподавательским столом. — продолжает рыжий, словно слизеринца нет рядом. — Вообще-то, Макгонагалл и меня приглашала, как учителя по маггловедению, — почти раздражённо кидает Грейнджер своему дружку, а Малфой усмехается. — Но я отказалась. Не хочу, чтобы на меня пялилась вся школа. Драко откашливается, обращая на себя внимание, хотя это причиняет боль в ребрах: — Хм… А я польщён предложением Маккошки. Возможно, как-нибудь и сподоблюсь порадовать преподов своим обществом. Уизли досадливо фыркает, хотя руки с его спины не убирает, крепко поддерживая ковыляющего слизеринца: — Ты, Малфой, всё такой же самодовольный говнюк и, я уверен, ничто этого не изменит. Гермиона хихикает с другого бока, но когда ловит сердитый взгляд Драко, извиняюще бросает: — Прости. Они оставляют Малфоя у Помфри, чтобы он мог отлежаться, пока раны затягиваются, а сломанные рёбра зарастают под воздействием Костероста. Гермиона проследив за лечебными манипуляциями целительницы, и проверив, что он улегся на больничную кровать со всеми удобствами, убегает, чмокнув его в губы со словами: — Драко, я навещу тебя после уроков, хорошо? Но раны перестают беспокоить его быстрее, чем он думал. И Малфой, уговорив Помфри отпустить его, спускается к себе, чтобы написать пару писем. Целителю матери и тётке во Францию. Гермиона находит Драко ближе к вечеру, до ужина, в его апартаментах. Она врывается в гостиную, как луч солнца меж серых облаков. Наконец-то они обнимаются так как надо, так как Драко жаждал ещё со вчерашнего дня. Ему не хватало Грейнджер, как свежего воздуха. И он жадно целует её губы, шею, тащит к кровати. Его руки нетерпеливо срывают с неё белую рубашку, пальцы скользят по девичьим бедрам и заднице. Но Грейнджер, порозовевшая и задыхающаяся, останавливает его: — Драко! Подожди… Тебе, наверно, ещё больно… Ему сейчас не хочется говорить, хочется её, но он ловит в глазах Гермионы тень беспокойства. — Мне очень больно, а ты меня вылечишь! — уверенно произносит Драко, хищно улыбнувшись и тянет к себе. — Ты так хорошо на меня влияешь… У него болит плечо и пара рёбер, но он ей об этом не скажет. — Ты шутишь? — Гермиона отталкивает его. — Тебя избивали толпой! Какие же они придурки! — Я живучий… Грейнджер, иди ко мне… — Драко садится на кровать и обнимает её, стоящую между его колен. Он утыкается лбом в её плоский животик, крепко обняв за талию. Вдыхает запах её тела. Целует нежную кожу. Касается языком. Пока она, вздыхая и, кусая губы, гладит его волосы. — Драко, я так испугалась за тебя… — Он слышит, как Грейнджер сглатывает и дрожит. — Когда прибежали девочки с первого курса и начали кричать, что тебя убивают! Малфой хватает её под колени и переворачивает на кровать. Ложится рядышком, нависая над ней. Её карие глаза сверкают от непролитых слёз. Только не плачь… — Любимая, не бойся за меня, я справлюсь со всем… Мы справимся… — Он нежно обводит пальцами её лицо, убирая кудрявые прядки. Она изумленно моргает. Малфой знает, что ласковые обращения всегда действуют на неё, как магические заклинания, погружая в романтический ступор, и он бессовестно пользуется этой властью. Гермиона обвивает его бедро ногой, её тёплые ладони проходятся по его плечам. Она оглядывает его лицо, облизывая губы. Хочется прочитать её мысли, когда в глазах Грейнджер загорается игривый огонёк. — Тогда доделай то, что ты начал, любимый! — с готовностью произносит её сладкий рот. Драко не нужно просить дважды. Он с довольной ухмылкой склоняется к ней. Их губы встречаются в жарком поцелуе, и они, словно голодные, набрасываются друг на друга…***
Ужин они, естественно, пропускают. Гермиона предлагала сбегать на кухню и попросить еды у эльфов, но Драко не хочется в связи с последними событиями выходить из своего жилища. В одних пижамных штанах в мастерской он возится над приготовлением омлета. Настроение, которое, казалось бы, было безнадёжно похоронено вместе с отцом, легко возвращается, как только он воссоединяется со своей любимой гриффиндоркой. Жизнь продолжалась, несмотря на смерть… И так происходило всегда. Драко сжимает грустные мысли до размера горошины и прячет на дальнюю полку подсознания. Не сейчас. — Грейнджер, я тебе говорю, со мной не пропадешь! — улыбаясь самому себе, произносит он, выкладывая получившееся блюдо на тарелки. — С каждым разом я убеждаюсь в этом всё сильнее! — её глаза загораются, когда он левитирует поднос с едой и кофе на столик в гостиной. Они набрасываются на омлет с таким же голодом, как и друг на друга час назад. Гермиона смеётся, с удовольствием поглощая приготовленную им пищу. А он разглядывает её, чувствуя приятный мандраж в груди. Она с ним. Она прекрасна даже в этой фланелевой рубашке, с копной хаотично торчащих в разные стороны кудряшек, с этими острыми голыми коленками и ярким румянцем на лице. Гермиона громко чмокает кончики своих пальцев жирными губами, показывая, как же ей по вкусу его кулинарное «творение». — Обожаю, когда мужчина готовит! — хихикает она. — Это всего лишь омлет, Грейнджер… — О, ты хочешь сказать, что умеешь что-то посложнее? Он самоуверенно играет бровью: — Ты же знаешь ответ на этот вопрос. Гермиона с сытым вздохом прислоняется к нему и обнимает за шею. Целует его в щеку и вдруг задумывается. Смотрит в сторону: — Знаешь, кто помог парням перехватить тебя в холле? — он сжимает губы, ожидая продолжения. — Директор рассказала мне, что оказывается, они попросили Розмерту предупредить о твоём появлении. Я не ожидала от неё такого. Вы же вроде нормально общались в последнее время? Она возмущённо выдыхает, а Драко, качая головой, хмыкает: — Чёрт, я думал она простила меня… — Видимо, не совсем. Но ты не беспокойся, с ней тоже проведут разъяснительную беседу. — Что мы будем делать со всем этим? — наконец произносит он. Этот вопрос мучил его с того самого момента, когда старушка Бернард сунула ему в руки утреннюю газету. Гермиона закусывает губу. Раздумывает. — Я приму любое твоё решение, — добавляет он. Она хмурится: — Драко, мы же решили, что мы вместе и мне всё равно, что скажут другие… Он прижимает Грейнджер к себе грубоватым движением и трётся носом о её кудрявую макушку. Вместе. Это лучшее, что могло случиться в его жизни. Она, такая хрупкая и красивая, как снежинка. Умная и сильная. Его мудрая девочка. И она не отказывается от него, несмотря ни на что. Из-за стены звучит знакомая мелодия. Та самая мелодия. Он помнит её. Сон… Гермиона в его белом халате, влажные кудри рассыпались по её плечам… — Хочу тебя! — шепчет она. — Ты уверена?.. — его голос дрожит в предвкушении… Он встряхивает головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Встаёт с дивана и тянет её за собой. — Грейнджер, давай потанцуем… Она послушно следует за ним. Охватывает его обнажённые плечи. Малфой медленно кружит её в такт мелодии. — Дамблдор сегодня вёл твои уроки и решил заночевать у Слизнорта, — рассказывает Гермиона, укладываясь кудрявой шевелюрой на его плечо. — Мне пришлось ассистировать ему, так как он совершено не в теме, что изучают младшие. Драко вздыхает запах ландышей, пропитавший её волосы. …он наклоняется и спрашивает: — Можно я поцелую тебя? Она обнажена… И это её тихое: — Я уверена, Драко… Он непонимающе хмурится. Почему этот сон так настойчиво лезет ему в голову? Почему эта музыка двойным эхом отдаётся в мозгу? Его рот, словно завороженный, открывается и Малфой спрашивает: — Ты не помнишь, в нашу первую ночь в моей гостиной мы танцевали под эту мелодию? — Да, это точно та самая музы… — уверенно произносит Гермиона, и вдруг резко осекается на полуслове и испуганно задерживает дыхание. Он отстраняется от неё и хватая за плечи чуть грубее, чем хотел, пристально смотрит в огромные ошеломленные глаза. Гермиона моргает несколько раз, а в его голове пазлы складываются в чёткие картинки. Драко сглатывает и прерывисто выдыхает: — Грейнджер, ты что, стёрла мне кусок памяти?