Снег на губах

— Грейнджер, ты что, стёрла мои воспоминания?       Гермиона в ужасе застывает. Холод сковывает её тело. Как она могла так расслабиться? Ей хочется дать себе по губам, но слов назад не воротишь! Он как-то догадался!       Всемогущий Мерлин, помоги!       Драко напряжённо раздумывает и изучающе разглядывает её. Ловит каждое движение и эмоцию на лице. Читает Гермиону, как открытую книгу.       Его тело всё ещё покрыто следами от ударов. Синяки светлыми пожелтевшими пятнами покрывают его скулы и торс, бровь рассекает затягивающийся шрам. Вкупе с выражением недоверия, он кажется совершенно разбитым и разочарованным.       Нет, Малфой ошеломлен. И ей надо что-то ответить ему. — Ты сделала это, Грейнджер? — ещё громче повторяет он и вдруг фыркает и зарывается пальцами в свою шевелюру. — Ты стёрла мне память!       Он уже не спрашивает, потому что всё и так понятно. По её огромным виноватым глазам, по закушенной губе и тому, как она пытается остановить его за плечи. — Драко, послушай… — выдавливает Гермиона. — Я… Так получилось, что я…       Но он стряхивает её ладошки со своих плеч. И этот жест сродни ледяному душу заставляет задержать дыхание. Драко отходит от неё на несколько шагов назад. Хмурит брови и произносит с едкой усмешкой: — Точно! Какой же я идиот! Ты приходила ко мне с Паркинсон и расхваливала мой кофе, хотя ни разу до этого не пробовала его. Ну, по крайней мере, я так думал… А ты… Чёрт! Мы же трахнулись в тот день, так? — Малфой смотрит на неё совершенно другим, резким пронзительным взглядом, прищурившись и чуть отклонив голову. — Да, мы отлично потрахались… судя по тем эпизодам, что я видел во сне! И это были не сны… А потом, потом ты каждый раз так странно и дико краснела при виде меня… Черт возьми, я тогда не мог понять, что с тобой! — он хлопает себя по лбу и стонет от досады. — Бернард говорила! Она прямым текстом говорила, что мне стёрли память, но я бы никогда и ни за что не подумал, что это ты, Грейнджер!       Он горько усмехается, и больше не смотрит на неё. Как будто пытается принять эту новость, судорожно выдыхает и кривит губы. — Драко, пожалуйста, выслушай меня! — восклицает Гермиона, но он качает головой, жестом останавливая её.       Малфой всё так же не хочет смотреть ей в лицо. Гермионе кажется, что он боится. Боится увидеть её настоящую. Увидеть, что он полюбил не того человека, а лишь идеал, который сам себе вообразил. И она больше не этот выдуманный образ, а всего лишь беспардонная заучка Грейнджер, которую он терпеть не мог в прошлом. — Что ты хочешь мне рассказать? — в его голосе слышится холодный гнев. — На хрена ты влезла в мою голову?! Грейнджер! Что за идиотское желание всем вокруг стирать память?       Гермиона понимает — это намёк на её родителей. И это жестоко с его стороны. Она закусывает губу, чтобы не заплакать. Сдерживает дыхание. А Драко смотрит остекленевшим взглядом в сторону и спрашивает сквозь зубы:  — Всё было настолько плохо? Ты пожалела о том, что произошло между нами? — Нет! — кричит она истерично. — Что нет? Не пожалела или не плохо? — Всё нет! — Значит, ты просто струсила и украла у меня это воспоминание! А я, как идиот, боялся до тебя коснуться… Я боялся всё испортить… Ходил вокруг, пуская слюни! — он зло поджимает губы. — И что? Что теперь? Разве плохо с осторожностью и уважением относиться к человеку, который тебе нравится? Ты не был идиотом! — кричит Гермиона в ответ. — Драко, просто выслушай меня, дай мне объяснить!       Он снова нервозно зачесывает волосы пятерней и уходит в спальню, не желая слушать.       Она следует за ним. Следит, как Малфой резко открывает дверцу шкафа, закрываясь ею от Гермионы. И не решается мешать ему. В отражении небольшого зеркала у стены она видит, что Драко скидывает пижамные штаны, ненадолго оставаясь совершенно обнажённым. Быстро натягивает чёрные боксеры, носки, брюки, серый свитер. Его движения чёткие, а на лице ни единой эмоции. Гермиона слышит лишь его прерывистое дыхание и биение своего сердца.       Его надо остановить! Надо все объяснить, пока он здесь и молчит. Пока он не надумал чего-то похуже. — Драко, послушай… — произносит она осторожно, нарушая тишину. — Мне всё понравилось, мне было очень хорошо с тобой в ту ночь… Просто пойми, я не ожидала! Я, честно говоря, не ожидала, что ты можешь быть таким лёгким в общении и интересным! Ты мне понравился, но… Я испугалась… Драко! Да, ты прав! Я испугалась! И я не должна была делать того, что сделала! Это самое глупое и необдуманное решение в моей жизни!       Он так громко и неожиданно захлопывает дверцу шкафа, что Гермиона испуганно подпрыгивает. — Ты… — Малфой шагает ближе и тыкает в неё пальцем, его серебряные, сверкающие от гнева глаза наконец-то встречаются с её. — Ты врала мне! Ты грёбаная лгунья!       В голосе Драко так много разочарования, что слезы вновь поступают к её глазам. Желваки играют на его острых скулах, а твердые сухие губы чеканят: — Я доверял тебе! Ты это понимаешь? Я был честен с тобою, каждое слово, каждый поступок всё было правдой, а что я получил взамен? Ложь!       Нет! Нет! Пожалуйста! Драко! Это же такая мелочь! Боже, это совершенно не то, из-за чего могут разрушиться отношения! Нет! Этого не может быть! — Драко, я не врала, я недоговаривала! — Это одно и то же! — рявкает он. — Я хотела тебе рассказать! Но… Куда же ты?       Он не хочет слышать её лепет и оправдания. Отворачивается и уходит в гостиную, а она бежит за ним, глотая слезы и заламывая руки. — Драко! Дай мне возможность объяснить! Поговори со мной! — сердце рвётся из груди, она готова умолять наплевав на гордость, но он непреклонен: — Грейнджер, к чёрту слова! Всё и так ясно!       Малфой хватает свою тёплую мантию. — Драко, пожалуйста! Остановись! — кричит она ему в спину. — Я ухожу… — Но… Ты живёшь здесь! Это я должна уйти! — Можешь остаться… — сухо кидает он и натягивает мантию на плечи. — Нет, ты оставайся! Я уйду, раз ты не хочешь услышать меня! — Останься ты, мне надо на свежий воздух! — рычит Малфой. — Потому что это всё… — Драко, чёрт тебя побери! Ну прости ты меня!!! — в сердцах кричит Гермиона. — Прости за эту глупую ошибку!       Он останавливается у двери. Закрывает глаза и упирается сжатыми кулаками в деревянную поверхность. — Гермиона, ты может быть не понимаешь? Это не ошибка… Ошибка то, что я, как идиот, влюбился… А ты предала моё доверие! Знаешь, — он хмуро усмехается. — В моей жизни такое случалось не раз. Только я почему-то ещё не привык к этому. И, поверь, привыкать не собираюсь… — Драко. Пожалуйста, ну всё же не так… Не драматизируй… Останься со мной… — она уже не сдерживает слезы, которые прочерчивают горячие дорожки на её щеках. — Ты должен меня выслушать, ты должен понять меня!       Драко поворачивается, а Гермиона видит его профиль и изогнутые губы: — Да, конечно… Я останусь, усну рядом с тобой, а когда проснусь… Вспомню ли я то, что было сейчас?       В дверь стучат и Драко, шумно вздохнув, на несколько мгновений застывает. Через миг, сбросив с себя морок, он все же открывает, и в комнату без приглашения вваливаются толпой Блейз, Полумна, Пэнси и Рон. — Всем привет! — голос Забини звучит слишком громко и весело на фоне того, что происходит. Гермиона успевает прикрыться волосами, чтобы спрятать от друзей заплаканное лицо.       Блейз деловито усаживается на диван и тянется к кофейнику, Рон и Пэнси устраиваются рядом. И только Полумна, чувствуя напряжённость звенящую в воздухе, останавливается посреди комнаты. Она натягивает на глаза радужные спектральные очки и изумлённо бормочет: — Тут так много мозгошмыгов! Это очень опасно для всех нас. Они заразны. — Иди ко мне, tesoro mio*! Рядом с Драко всегда много мозгошмыгов, и довольно злобных, — улыбается мулат и хлопает рядышком по свободному местечку на диване. — Как ты, Малфой? — спрашивает Пэнси, подозрительно оглядывая блондина, стоящего у двери в немом оцепенении. — Рон рассказал, что сегодня произошло. Но эти уродцы получили своё — месяц без палочек и отработка в теплицах Спраут и у Хагрида в хлеву! — У профессора Хагрида сейчас на передержке с десяток котят зуву, а они любители гадить, — когтевранка аккуратно усаживается рядом со своим парнем. — Большие любители! Да, они очень крупные… — Эти ублюдочные недоумки думали, что им сойдет с рук это дерьмо! — поддакивает Забини, обнимая Полумну. — Придется теперь извозиться в нём, чтобы не исключили! Жалкие позорники! Напали толпой на одного! Жаль меня там не было! Я бы им показал, что будет если трогать моих друзей! — он прерывает свой экспрессивный монолог и хмыкает. — Эм… Малфой, ты куда-то собрался?       Драко какое-то время смотрит на своих друзей нечитаемым взглядом, переводит его на Гермиону и сухо кидает: — Переоденься.       Только тут до неё доходит, что она всё ещё в его рубашке на голое тело. Гермиона бросается в спальню. Из комнаты слышно, как Драко что-то отвечает Блейзу. Резко и без настроения.       Гермиона готова кусать локти. Она так боялась потерять Драко, что, кажется, на самом деле его потеряла. Ей хочется верить, что он простит её. Она столько всего ему простила. Но он никогда не врал ей с тех пор, как они начали общаться ближе. Он доверился ей… Полюбил её, а она так подвела его…       Её страх стал реальностью…       Переодевшись, Гермиона спешит в гостиную, но всё что она видит, как его чёрная мантия мелькает в проходе и дверь с грохотом захлопывается. Не слушая удивлённые возгласы друзей, она выбегает в коридор. — Драко! Драко, подожди! — её голос звонким эхом ударяется в каменные своды слизеринского подземелья.       Малфой молниеносно, как призрак, исчезает за поворотом, оставляя её одну в полумраке с тупой болью в груди. — Драко… — кидает она в пустоту уже без надежды, что он вернется.       В гостиной на неё с вопросами нападает Пэнси: — Что случилось? Почему он сбежал? Почему ты ревёшь? — С чего он так психанул? — недоумевает Блейз. — Это из-за отца? Или из-за нападения? — Он обидел тебя? — Рон подрывается с дивана, хватает за плечи и, увидев её красное заплаканное лицо, рычит. — Он сделал что-то плохое? Гермиона, ответь, он ударил тебя? Убью гада!       Гермиона стискивает кулаки и обводит их страдальческим взглядом: — Ребята… Рон… Это не он, это я… — Ты ударила Малфоя? — хмыкает Забини, но тут же замолкает, видя её убитый вид. — Грейнджер, ты ляпнула что-то обидное, и он разозлился? — Паркинсон осуждающе качает головой. — Пэнни, ты думаешь, что говоришь? Гермиона никогда бы не сделала ничего такого! — возмущается Уизли, а слизеринка раздражённо закатывает глаза: — Грейнджер не святая! И не называй меня Пэнни, ты же знаешь, как меня это бесит! — дело идёт к новой ссоре.       Но ей всё равно, Гермиона кусает губу и убегает в спальню. Ей надо подумать. Надо что-то делать. Надо уговорить Драко выслушать её, сказать, как сильно она его любит. Сказать, что она никогда больше не позволит себе так поступить, даже если он сам попросит. Надо вернуть его доверие!       Она и не замечает, как дверь с тихим скрипом открывается. Тонкая лёгкая рука ложится на её плечо. Знакомый запах сладковатых духов окутывает дурманящим успокаивающим покрывалом. Это Лавгуд. — Гермиона, мы пойдём, — Полумна невесомо разглаживает морщинки на её помятой форменной рубашке. — Как бы ни был ужасен этот вечер, утром всё будет по-другому… — Ещё ужаснее? — пессимистично откликается Грейнджер, по-детски шмыгая носом. — Это зависит только от вас двоих. — Лавгуд садится рядом. — Малфой может быть хорошим человеком, а ты можешь быть нехорошей. И вы оба можете ошибаться и ссориться. Это жизнь. Она такая многогранная. И всё в ваших руках.       Гермиона искоса смотрит на улыбающуюся мечтательной улыбкой подругу и тихонько усмехается.       Всё в наших руках.       Будем надеяться…

***

— Спаси меня, Драко! — она помнит этот дурацкий сон и знает, что будет дальше.       Он не спасёт. Драко презрительно разглядывает Гермиону, как когда-то давно, на младших курсах, и резким толчком отправляет её в свободное падение, в чёрную пропасть, развернувшуюся под ногами. И повторяет те самые слова: — Нет, Грейнджер! Это невозможно…       И Гермиона летит вниз. Но уже не пытается спастись. Она знает, что не упадёт, и это самое ужасное. Она будет мучительно долго нестись вниз с сумасшедшей скоростью, пока реальность не вытащит её из лап сна.       Грейнджер просыпается от какого-то непонятного чувства. Открывает глаза и видит, что она всё ещё в спальне Драко. Её душит закрутившаяся на шее рубашка, а юбка давит на живот. Она поворачивает голову и вздрагивает.        Драко лежит рядом, не соприкасаясь с ней, и пристально изучает её лицо. Серые глаза прищурены, губы сжаты. Она сглатывает и резко садится. Трёт лицо и оправляет сбитую за ночь одежду. Оборачивается на него, пытаясь понять, не снится ли он ей.       Но нет. Вот он, Драко Малфой во плоти, лежит на другой половине кровати, в той самой одежде, что была на нём вчера вечером. И не отрываясь, следит за ней. — Драко, ты вернулся! — вырывается из её рта.       Он надменно дёргает бровью и тоже садится. Теперь Малфой так близко, что, кажется, коснись она его рукой, и он потеплеет к ней и вчерашний скандал сразу же забудется. Ей надо его обнять, но страшно. Он отталкивает взглядом, и всё его тело напряжено. — Да, я вернулся… Я живу здесь, если ты не заметила, — отвечает он, отстранённо разглядывая её. — Драко… — она разворачивается к нему всем телом, но он не дает ей продолжить, говорит сам: — Я много думал этой ночью… И решил, что хочу услышать тебя. Хочу дать тебе возможность рассказать, что случилось в тот вечер и почему ты сделала это.       Он встаёт с кровати и отходит к стене напротив. Прислоняется к ней спиной, сложив руки на груди, и кивает головой, всем своим видом указывая, что ожидает её объяснений.       Гермиона тяжело вздыхает. Малфой даёт ей шанс, и она должна воспользоваться его щедростью. То, чего она так хотела. Она лихорадочно хватается за мысли и воспоминания. Нужно быть честной, всё равно она не сможет ему больше врать. Гермиона садится на край кровати и вцепляется в покрывало пальцами. — Драко, я не хотела, чтобы всё так получилось… — она облизывает губы. — В тот сумасшедший вечер, всё случилось так быстро, спонтанно и… Я уже говорила, ты мне понравился. Меня удивило то, что ты был совершенно другим. Словно раскрылся с новой неизвестной мне стороны. И я отдалась тебе… Не знаю, это было… — Это была месть, так ведь? Ты мстила Уизли, — перебивает он резко. — А потом до тебя дошло, что ты переспала с Пожирателем и преступником и тебя накрыло. — Драко! Ты же сказал, что хочешь услышать меня! — она нервно сжимает зубы. — Но это же чёртова правда!       Гермиона закрывает глаза. Он в чём-то прав. У неё были такие мысли и она должна озвучить то, что её тогда мучило. И Грейнджер вскакивает с кровати, чтобы выплеснуть всё, что накопилось. — Да! Да! — восклицает она с горящим на лице румянцем. — Тогда было именно так! Я проснулась утром рядом с тобой и меня это шокировало! Я чувствовала себя распутной девкой и предательницей! Да, я вспомнила кто ты, и что ты сделал! Какие совершил поступки! И первое, что я подумала — как бы я смотрела в глаза друзьям, узнай они об этом?! И я боялась тебя! Я решила, что ты подумаешь, что я такая легкодоступная! Я боялась, что ты воспользуешься случившимся, и что у нас всё равно ничего не получится! И мне пришло в голову, что стереть этот момент из твоей памяти будет лучшим выходом! Я сделала это, потому что испугалась! Я не думала о тебе, я не знала тебя совсем! — А сейчас узнала? — взрывается он. — А, Гермиона? Это я тебя, оказывается, совершенно не знал. Ты спокойно стёрла то, что возможно было бы самым лучшим воспоминанием в моей жизни! Ты решила за меня и украла этот вечер! Ты залезла в мою голову и без спроса там покопалась, как у себя дома! А потом смотрела на меня, как на идиота! Скажи уж честно, ты не меня испугалась, а того, что про тебя подумают! Героиня войны, Гермиона Грейнджер опустилась до мерзкого Пожирателя! Какая же ты дура! Дура и лживая..!       Гермиона кидается на него. Бьёт его по плечам, рукам и животу, потому что ей так больно от острого жгучего холода и гнева, которыми пропитаны его слова, что хочется, чтобы это вернулось ему, и он заткнулся. — Грейнджер! — он резко хватает её за запястья и скручивает тонкие руки. Разворачивает её спиной к себе и держит, пока она захлебывается в рыдании. — Не смей! Меня! Бить! — Драко, хватит! — она теряет силы в его жёстких объятиях и, свесив голову вперёд, тихо плачет.       Он судорожно вздыхает. Гермиона чувствует, как быстро колотится его сердце. Он делает два шумных вдоха и выдоха… И вдруг отпускает одну её руку и охватывает горячей ладонью её грудь. Его нос тонет в её волосах. Он снова вздыхает. Громко сглатывает у её уха. Длинные пальцы сжимают и гладят мягкое полушарие. Он прижимает Грейнджер к себе еще сильнее. Упирается в её ягодицы тазом, вжимается в неё. И Гермиона понимает, что он возбужден.       Это так будоражит её.       Она тихо стонет, а Драко снова несдержанно шумно выдыхает сквозь зубы, и его горячие губы набрасываются на её шею в хаотичных крепких, совершенно диких поцелуях. Гермиона разворачивается к нему, чтобы взглянуть в глаза, но он грубо рвёт её рубашку и толкает спиной на кровать. Она только и успевает, что отползти немного назад на локтях, как Малфой наваливается на неё, оголяет её грудь. Безжалостно целует, сосёт, кусает… Она стонет, но теперь уже от боли. Всё не так! Гермиона пытается оттолкнуть Драко, пока его пальцы настойчиво и жёстко сдирают с неё трусики. В этом нет любви. Это похоже на что-то очень злобное и животное.       Похоже на месть, за ту боль, что причинила она.       Гермиона сжимает бёдра и, чуть не плача, выкрикивает: — Нет, Драко! Подожди! Не надо! Что ты делаешь?       Он останавливается. Его губы отрываются от её истерзанной груди, а руки замирают. Малфой в шоке смотрит на красные пятна и следы укусов на девичьей нежной коже, которые он только что оставил, и немедленно отпускает Гермиону. Перекатывается на место рядом и закрывает лицо руками, утихомиривая сбившееся дыхание. — Грейнджер… Я не хотел… — начинает он, но тут же раздраженно фыркает. — А, к чёрту! Сотри всё, что было со вчерашнего вечера и я снова буду смотреть на тебя, как влюблённый дурак… Хотя, нет, зачем так мелочиться? Сотри вообще всё! Себя! Мою чёртову жизнь! Пошло оно всё в пекло! — Драко… Пожалуйста! — она садится, нервно вздрагивая и чувствуя приближение новой истерики. Притягивает свою волшебную палочку.        Руки её нервно трясутся, пока она возвращает рубашку в исходный вид. — Грейнджер, вперёд! Я готов к твоим экспериментам! — Малфой грубо дёргает её за руку с палочкой и направляет себе в висок. — Давай! — Я больше не хочу этого делать ни с тобой, ни с кем либо другим! Как ты не понимаешь? — Супер. Я счастлив. Я ужасно, безмерно, невероятно счастлив. Я верю тебе! Ты же сказала, что не хочешь, значит можно спать спокойно, — сарказм в каждой его фразе больно царапает её душу. — Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? — Гермиона следит за его лицом, а он смотрит исподлобья и кривит губы. — Почему ты так зол и непреклонен? Прости меня! Это случилось тогда, когда мы ещё не встречались! Когда мы не знали друг друга… Пожалуйста, не отталкивай и не пытай меня из-за одного моего неверного шага! — Грейнджер, просто подумай и вспомни, почему я так зол! Может потому, что девушка, которую я… Эта девушка сделала что-то, что меня не устраивает? — Драко! — Ты знаешь, что я чувствую к тебе. Чувствовал…       Он отпускает её руку с палочкой, которую держал всё это время. Тепло его ладони исчезает, и ей становится до мурашек холодно. Драко сжимает губы и садится на кровати. — Чувствовал? — её сердце колет так, что Гермиона хочет согнуться и схватиться за то место, которое так жутко болит, а с языка слетает прерывистое. — Т-то есть это… это всё?       Малфой моргает и задерживает дыхание. А она в ужасе ждёт его вердикта: — Я думаю… — хрипло начинает он, прокашливается и холодно продолжает. — Сейчас мне нужно время… Мне нужна пауза…       Пауза… Она кусает губу и зажмуривается. Рон тоже так говорил. А потом прошло время, и они расстались. — Пожалуйста, давай вместе переживем этот кризис. Поговорим, всё обсудим! — разговоры и обсуждения всегда помогали ей решать проблемы и докапываться до истины. — Я не могу сейчас быть с тобой… — говорит он, устало прикрывая веки и снова заваливаясь на кровать.       Гермиона смотрит, как он тупо пялится в потолок. И понимает, что в этот момент он похож на человека, который слишком быстро бежал и напоролся на стену. Он выглядит совершенно выдохшимся. И, наверное, это так и есть. Всё одновременно навалилось на него — смерть отца, болезнь матери, газета с мерзкой статьей, нападение озверелой толпы и… То, что она сделала… Эти события могли раздавить кого угодно. — Я должен подумать. Мне нужно время… — повторяет он.       Он не просит. В его голосе звучат ледяные нотки. Драко отталкивает её.       И она может только одно — принять его решение. Согласно кивает головой, чувствуя, что сердце рвётся на части. — Хорошо… — шёпотом произносит Гермиона. — Время… Конечно… Да… Раз тебе этого хочется… -------------- *tesoro mio — мое сокровище (итал.)