Твоя сила и проклятье - это страх

Все с шоком смотрели на Пятого и Элизы, что также была в шоке. Даже музыка затихла. —Что?—толи от шока, толи от неожиданности тихо спросила Восемь. Ее голубые глаза выражали полное непонимание. Она уже прекрасно осознавала весь характер Пятого: он был гордым и, в некотором роде, эгоистичный из-за того, что был одним из лучших в семье Он бы никогда не позвал свою новую сестру на танец без предлога. Закатив глаза, Номер Пять бесцеремонно схватил блондинку за руку и повел в центр комнаты. —Ваня,—он специально не договорил предложение. Одного произношения имени было достаточно для того, чтобы Седьмая вновь начала играть. Как только зазвучали первые нотки мелодии, Пять начал медленно вести все еще ничего не понимающую Элизу в танце. Спустя пару мгновений девочка вышла из шока и, осмотревшись, поняла, что все смотрят на нее, ожидая дальнейших действий. Это, почему-то, придало ей сил и тоже начала медленно пробовать музыку. Уловив темп, она начала подстраиваться под Пятого. На лице мальчика появилась ухмылка: он явно был рад, что его "спутница" начала действовать. Но чего он точно не ожидал, так это то, что Восьмая захочет взять инициативу на себя. Он не может ей этого позволить. Музыка стала играть громче и быстрее. Все завороженно смотрели на танцующих Пятого и Элизабет, что прекрасно принимали мелодию и, как бы, пропускали ее через себя, чтобы лучше чувствовать темп и мелодию. Резко на одном из обрывков музыки Пятый, придерживая Элизу за спиной, опустил девочку так, чтобы она прогнулась в спине назад. Все даже ахнули от удивления. Словно это был вальс и, в тоже время, не он. Некоторые движения были взяты из вальса, но также большинство-своевольные. Уже под конец музыки Пятый расцепил одну руку с рукой Элизы и они разделились в разные стороны, словно они уже были готовы поклониться на прощание, но этого не случилось. Не давая времени опомниться, Пять резко дернул блондинку за кисть и девочка начала "закручиваться" на руку брата, пока их лице не оказались в паре сантиметров друг от друга. Также резко стихла музыка и в комнате воцарилось молчание. Только тяжелые и усталые вздохи и выдохи Пятого с Элизой нарушали всю эту атмосферу. —А ты не так плохо танцуешь, как я думал,—сказал мальчик с привычной ухмылкой. В ответ он услышал лишь фырканье и Элиза, все-таки, выпуталась из его рук. Раздались хлопки и дети одновременно повернули головы в сторону источника звуков. Это была Грейс. На ее лице была улыбка шире и приятнее, чем обычно. —Это было превосходно,—ее милый голосок вызвал у всех теплое чувство в груди: только Грейс, за все время, что дети находились в Академии, по-настоящему заботилась и беспокоилась о них. Пого,конечно же, тоже пытался и пытается до сих пор, но все же Грейс была роднее как был то.-Я все засняла. —Ты все это время находилась тут и наблюдала за нами?—неуверенно спросил Лютер, нервно сглотнув. Он явно боялся, что мама покажет и расскажет все отцу. Тогда, возможно, всем точно не поздоровится. —Да. Но не волнуйтесь. Я никому не расскажу,—она вновь улыбнулась: ее смешило беспокойство Лютера и остальных за такую мелочь.—Ваня, можешь сыграть еще что-нибудь?—в ответ только неуверенное кивание и Седьмая касается смычком струн скрипки. Мелодия была приятной и спокойной. За всей этой суматохой дети и Грейс не заметили исчезновения двух членов Академии. На кухне под барной стойкой Номер Четыре яро что-то искал. —Это плохая идея,—обреченно вздохнув, сказал Бен. Он понимал, что Клауса уже невозможно было отговорить. —Да не трусь!—кряхтя, сказал Клаус из-под стола.—Нашел!—радостный крик раздался почти во всей кухни, и Четвертый вылез из-под стола. Поднявшись, он показал Бену свою находку: коньяк 1999 года.—Круто, да?—всем своим видом Клаус давал понять, что очень рад алкоголю. Бен же наоборот, был недоволен. Клаус даже не дал ничего сказать Шестому, резко потянув того за кисть в сторону скрытой лестницы.-Идем в мою комнату. Там есть бокалы. —Я не буду!—резко сказал Шестой,—Я уже говорил, что это плохая идея, Клаус! —Да не беспокойся. Сейчас все заняты слушанием Вани, так что нас никто не заметит,—отмахнулся Четвертый, открывая рукой с бутылкой дверь. А затем, как только Бен оказался внутри, резко закрыл ее.—Садись. —А где Клаус и Бен?—оглядываясь, спросила Эллисон.