Твоя сила и проклятье - это страх

Ваня резко схватила Элизу за руку и буквально затащила в комнату. Все присутствующие сразу направили взгляды на девочек. —Эклерчик!—радостно сказал Клаус и, вскочив со своего места, начал быстро приближаться к сестре. Но Восемь на этот раз успела избежать через чур крепких объятий, и Четвертый, не поймав сестру, свалился рядом, едва не ударившись о дверь. Эта комната была действительно слишком маленькой. —Как ты себя чувствуешь?—подал голос Бен, и Элиза поймала его взгляд; в этих карих глазах читалось реальное беспокойство. —Все хорошо,—спокойно ответила блондинка и смогла выдавить что-то вроде улыбки. По крайней мере так подумал Бен на пару с Ваней. Пятый же холодно смерил сестру взглядом и уставился в стенку позади Восьмой. —Что ж,—сказал Клаус поднимаясь,—Раз ты в порядке и находишься тут, значит, ты не против посидеть с нами. —Что?!—с восклицанием спросил Пятый, едва не вскочив с кровати. Он явно был вне себя от ярости. —Пятый,—Ваня, на всякий случай, встала перед Элизабет, как бы защищая ее,—Спокойно. Она же наша сестра,—мягко проговорила брюнетка и слегка улыбнулась. На это Пять промолчал и просто отвел взгляд в сторону. Послышался тяжелый вздох, а затем еле заметный кивок. Улыбка Вани стала немного шире. Как только все успокоились, то тут же принялись что-то бурно обсуждать. Элиза, хоть и не понимала, о чем они говорят, но примерную суть уловила. Они обсуждали свои проблемы и достижения. Наверное, это странно. Но они были...счастливы? Элизабет не могла понять. Неужели делиться с кем-то своими внутренними чувствами нормально, и даже вполне приемлемо? Из раздумий ее вывел голос Вани и Клауса. Проморгав пару раз, Восьмая подняла глаза на присутствующих. Все взгляды были направлены на нее. —Что?—непонимающе спросила девочка. Кажется, она на пару секунд или минут отключилась от мира, погрузившись далеко в себя. —Ты не ответила на вопрос,—сказал Бен, поддаваясь чуть вперед, дабы рассмотреть сестру. Сейчас она выглядела намного лучше, чем когда он видел ее последний раз: кожа стала естественного цвета, дрожь прекратилась, но круги под глазами остались. Заметив непонимающий взгляд Элизабет, мальчик ответил: —Ты можешь рассказать о своем прошлом? В комнате повисла гробовая тишина. Этот вопрос был для Элизы, как гром среди ясного неба. Блондинка просто уставилась на Бена, округлив глаза от шока. —Что...?—тихо выпалила она, переведя взгляд на Ваню, что беспокойно ее осматривала. —Да, эклерчик,—вмешался Клаус,—Нам всем очень интересно твое прошлое, до того, как ты пришла сюда,—важно закончил он, подняв указательный палец вверх и прикрыв глаза. Еле сглотнув застрявший в горле ком, Элиза посмотрела на Пятого. Кажется, она искала в нем слабую надежду на то, что он вырулит ситуацию. Но брат был как скала: высок и тверд. —Я не думаю, что это настолько интересная тема,—наконец сказала блондинка, отведя взгляд в сторону. Но, заметив слишком пристальные взгляды, она вздохнула,—Ладно. До того как я попала сюда, я училась в Средней школе Далласа. Это была довольно неплохая школа, но дети там учились безобразные. Они не знали ни пощады, ни чувства собственного достоинства. Своими издевательствами над другими они укрепляли свой паршивый авторитет,—выругалась Восемь, но продолжила,—Как только я попала в класс, то сразу поняла, что лучше ни к кому не лезть. И некоторое время мне все-таки удалось оставаться белой вороной, но это быстро закончилось. В один день, после уроков, за школой, когда я шла домой, меня настигли мои..одноклассники,—на последнем слове она поморщилась,—Сначала они окружили меня, а потом начали избивать ни за что. Их было человек семь вроде. Это продолжалось десять минут, пока не пришла завуч. Тогда на мне осталось много синяков и ссадин. Когда я вернулась домой то...—Элиза вдруг замешкалась. —И что дальше?—нетерпеливо спросил Клаус. Уме не терпелось узнать продолжение. —И ничего,—отрезала девочка,—Это не так важно,—твердо отрезала она попытки продолжить узнавать правду,—Тогда я еще толком не умела пользоваться своей способностью, да и драться не умела, поэтому защищать я себя не могла. Так продолжалось всю оставшуюся школьную жизнь,—она на секунду замолчала,-С родителями у меня были вполне нормальные отношения,—сказала блондинка, погружаясь в воспоминания. —Мама!—девочка лет семи быстрыми шагами приближалась к двери в комнату родителей. Постучав, она стала ждать. Ей не открывали. Еще раз постучав, но уже настойчивее, ей, наконец, открыли. На пороге стояла мать. Ее брови были сведены к переносице.—Смотри, что мы нарисовали с бабушкой!—блондинка протянула вперед листок с рисунком. Взяв из рук дочери листок, мать осмотрела его: это был пейзаж леса, а в середине находились сама девочка и бабушка. Смяв листок, женщина отшвырнула его в сторону. —Элизабет,—строго начала мама,—Я уже тебе говорила, что хватит заниматься этой дурью. Лучше думай о том, что бы почитать,—закончила женщина и закрыла дверь прямо перед носом дочери. Не сдерживая обиды, по щекам Элизы пробежали две слезинки. Сдерживая всхлипы, девочка убежала к себе в комнату.

Очнувшись от воспоминаний, Элизабет замолчала, оглядывая всех. Братья с сестрой все так же пристально смотрели на нее. Конечно же она им не рассказала то, о чем вспомнила. —Но у меня были хорошие отношения с бабушкой,—с долей облегчения сказала девочка. —Так это ее портрет я видела у тебя в комнате?—-удивленно спросила Ваня. На что получила короткий кивок. —И что?—задал вполне логичный вопрос Пятый,—Ты просто терпела все унижения и избиения в школе, все попытки отстранения от тебя твоих же родителей и плакалась об этом своей бабушке?—эмоционально спросил Пять. Его слова начали выводить Восьмую из себя. Да как он смеет про нее такое говорить, даже не разобравшись толком в ее биографии? —Хватит!-резко сказала Элизабет, и так же резко встав, удалилась из комнаты Седьмой, напоследок громко хлопнув дверью. Кажется, что вся Академия это слышала.