Твоя сила и проклятье - это страх

Десять дней. Прошло всего десять дней, как Пятый оказался в этом аппокалипсисе. Все перевернулось с ног на голову: еды, как таковой, не было, а людей - подавно. Его одежда уже была вся грязная и пыльная из-за того, что спал он на не самых чистых матрасах, это в лучшем случае. Прямой сейчас Пятый вновь шел к разрушенной Академии. Его совесть уже миллионный раз укоряла его за такой опрометчивый поступок. Даже жалко как-то: Номер Пять, один из лучших учеников Академии Амбрелла, а совершил такую глупость. Горькая усмешка проявилась на его лице, когда показались знакомые статуи. В голове же крутилась мысль "Как вообще произошел весь этот аппокалипсис?". Дело явно было не чистым. Глаза Пятого расширились, а губы плотно сомкнулись. Перед его взором открылись трупы тела его братьев и сестры. Не видел он только тело Вани и Элизабет. Еле сдерживаясь от жалобного крика, Пятый подошел к телу Номера Один. Выглядел Лютер очень не привычно: явно повзрослевший, слегка состарившийся даже, его тело стало как будто преобразованным, ведь Пятый помнил его тем еще "скелетом". Подойдя чуть ближе, Пять аккуратно раскрыл его ладонь. Увиденное там несказанно удивило его. Это был глаз. Протез глаза. Поднявшись на ноги, мальчик стал внимательно рассматривать его. На обратной стороне от зрачка были цифры, которые были стерты из-за, кажется, какой-то химтиеской жидкости. Спрятав вещицу в карман штанов, Пятый пошел дальше. Рядом с Лютером лежало тело Номер Три. Глаза Эллисон были раскрыты, были наполнены всем ужасом, что с ними происходил. Она тоже значительно повзрослела, стала настоящей моделью, как и хотела в детстве. Пятый тяжело выдохнул и закрыл глаза сестре. Потом был Клаус. При виде него Пятый непроизвольно вспомнил все его шутки, даже самые неудачные. Номер Четыре выглядел так, как все себе его и представляли: самый настоящий человек с зависимостью от наркотических веществ. По-другому его никак нельзя было описать. Недалеко лежал Номер Два. Весь его недо-геройский костюм был пропитан кровью, а кожа стала заметно бледнее. Пятый так же заметил шрам у брата на виске, которого раньше не было. Номер Пять и хотел, и не хотел видеть дальше весь этот ужас, но ноги сами понесли его в том направлении, где показались светлые локоны. Зайдя за огромный камень, Пятый так и застыл с искаженным от страха лицом. Номер Восемь лежала ничком на земле, на ней была форма Академии, да и выглядела она чуть старше тех лет, которые помнил Пятый. Подойдя ближе, мальчик не выдержал и упал на колени. Его рука произвольно потянулась к развернотому в другую сторону лицу. Повернув ее голову невесомым движением к себе, глаза Пятого еще больше раскрылись, хотя куда уж шире. Длинный тонкий шрам начинался чуть ниже левого уха, шел вверх по скуле, пересекал глаз и заканчивался у ободка волос. Кровь, уже порядком зепеченная, некрасивой коркой покрывала лицо. Кожа Элизабет была еще белее, почти фарфоровой. Раздался всхлип, и слезы стали ручьями катить по лицу Пятого. Потом раздался первый жалобный полустон-полукрик. Склонившись над тело возлюбленной, Пятый более не сдерживал себя, выплескивая все накопившееся эмоции. Прошло всего десять дней, а Пятый уже устал. Устал от невозможности вернуться, устал от преследовавшего его страха. -Наверное, так ты себя и ощущала все время?-тихо произнес он, проводя по нетронутой половине лица Элизабет. Та, конечно, ему не ответит, больше никогда не ответит. Просидев около тел семьи еще часа три, Пятый все же собрался с мыслями и встал. Его ноги на автомате понесли его прочь. Он даже не бросил последний взгляд на них. Вероятно, они из прошлого разочаровались в нем. Очнулся Номер Пять только около магазина одежды, что находился в паре кварталов от Академии. Зайдя внутрь, Пятый стал оглядывать еще целые одежды, подбирая некоторые из них. Пройдя вглубь магазина, он заметил пару маникенов. Но его взгляд зацепился за тот, что стоял в середине. Это была просто голова и шея девушки-маникена. На ее голове была аккуратная шляпка, а на недо-плечах - майка в стразах. Наверное, Пятого тогда подстегнули последние крупица мозга, но он все же взял и забрал этот маникен. Придя в свое временное убежище, а именно в не до конца разрушенный дом далеко от Академии, Пятый разложил свои "вещи". Маникен он поставил на стол. -Долорес...-проищнес он в пустоту.-Ты Долорес.-но потом на его лице вновь появилась горькая усмешка.-До чего докатился: разговаривать с маникеном.-он закатил глаза. Начав расскладывать вещи кое как по полочкам, Пятый погрузился в свои мысли, из которых его вырвал неожиданно раздавшийся голос. С подозрением обернувшись, Пятый обнаружил все тот же маникен. Подойдя к столу, он стал разглядывать предмет пристальнее. -Тебе больно...-раздался в его нежный, спокойный и понимающий голос. Пятый в шоке отшатнулся от стола.-Не бойся... -И правда, схожу с ума...-неожиданно Пятый почувствовал теплоту у себя над губой. Это было что-то жидкое. Коснувшись верхней губы пальцами, Пятый с ужасом увидел кровь. В этом разрушенном мире ему категорически нельзя подвергаться болезьням и всяким ранениям. Это могло стать его летальной ошибкой. Найдя не нужный старый платок, Номер Пять приложил его к носу, слегка запрокинув голову. В мозгах варилась каша, мысли не хотели собраться в одное единое, а глаза все еще болели после той сцены у Академии. Со вздохом Пятый отметил, что очень сильно измотался за день и что его клонит в сон. Подождав, когда кровь хоть немного остановится, мальчик упал на нетронутую подушку, прткрывая глаза. -Интересно, как у них там дела..?