Твоя сила и проклятье - это страх

Кости ломило так, будто Элизабет несколько суток подряд бегала марафон, параллельно делая подтягивания. Иначе нельзя было описать свои ощущения после первого рабочего дня. В добавок к этому все тело чесалось, словно от зуда. Упав на кровать в номере отеля, Элизабет тяжело вздохнула. Портфель покоился под кроватью, надеждно спрятанный за грудой хлама и одежды. Плотная ткань плаща и рубашки натирали кожу, прилипая, но встать с кровати не было сил и желания. Перевернувшись на бок, Элизабет усталым взглядом обвела номер. Светлые стены, темный ковер, старый вентилятор, один столик, стул и холодильник. Для середины шестидесятых это довольно хорошо. Вздохнув, Элизабет с трудом приняла вертикальное положение, упираясь руками в кровать. Голова нещадно гудела, пульсируя в разных областях, а перед глазами немного плыло. —Похоже на похмелье.—невесело заметила Элизабет. Она стала медленно сниматься с себя плащ. Грубая ткань не приносила облегчения. Сложив вещицу на кровати, Элизабет протерла глаза и направилась в душ. Нужно было смыть остатки этого долгого дня. Прохладная вода приятно освежала. Волосы слегка потяжелели, прилипая к коже, но легкое облегчение все же это ощущение приносило. Вытеревшись насухо и натянув ночную рубаху, Элизабет вновь упала на кровать, забираясь под одеяло. Тепло медленно обволакивало тело, расслабляя. Последние силы разом покинули организм. Чувство спокойствия и усталости затмили мозг, полностью выключая его. Погрузившись в сон, Элизабет надеялась, что следующие пятьдесят лет пройдут по щелчку пальцев. Вернувшись из Лондона, Куратор плюхнулась на свой белоснежный диван, с улыбкой вздыхая. Элизабет поставила пакеты рядом с креслом, присаживаясь и сразу расслабляясь. Этот небольшой поход по универмагу забрал все силы так, как не забирала даже сама тяжелая тренировка отца. Сейчас она мечтала лишь о кровате и теплом одеяле, о сне и отдыхе перед работой. Только вот Элизабет не знала, где именно она сможет поспать. —Хороший денек.—сладко пропела Куратор. Приоткрыв один глаз, она перевела взгляд на Восьмую, которая с закрытыми веками опиралась головой на локоть, который лежал на подлокотнике. Куратор улыбнулась.—Устала, дорогая?—в ответ только тихое положительное мычание. Женщина тихо хмыкнула и, встав с дивана, подошла к своему столу. Одна нажатая кнопка — и уже через секунду около нее стоял знакомый низкорослый мужчина. Куратор шепотом что-то приказала ему. Когда мужчина исчез, она подошла к Восьмой и переставила пакеты к себе под стол. Элизабет находилась в полудреме, не реагируя на движения рядом. Мозг отчаянно просил сна. Вскоре снова появился мужчина с одеялом и подушкой наперевес. Отложив их в сторону, он разложил белый диван небольшую, но удобную кровать. Подушки и одеяло оказались в изголовье. Куратор кивнула, и мужчина сразу скрылся. Голова Элизабет наклонилась вперед, грозясь упасть с ладони. Куратор слабо улыбнулась такой картине. будто ребенок отчаянно старался не заснуть на важной встрече, но сдавался. Осторожно подойдя к креслу, Куратор положила свои руки на плечи Восьмой и аккуратно подняла. Элизабет неохотно встала, подчиняясь теплым рукам. Куратор повела ее в сторону дивана. Та неловко волочила ногами, не осознавая этого. Только когда под лопатками оказалась мягкая обивка дивана, Элизабет полностью провалилась в сон. Руки нащупали подушку, впиваясь в нее пальцами. Куратор заботливо сняла туфли и укрыла ее мягким одеялом. Шторы закрывали свет солнца, а все лампы были выключены. —Спи, дорогая, завтра ты начнешь новую жизнь.—напоследок сказала Куратор, поглаживая Номер Восемь по голове. Та только сильнее сжала края подушки. Ровно через восемь часов солнечные лучи озарили комнату, а запах кофе витал в воздухе. Элизабет неохотно приоткрыла веки, расфокусированным взглядом обводя края одеяла и белоснежный интерьер кабинета. Это не моя комната Мысль щелкнула в голове, сразу заставляя подорваться с места. Мышцы неприятно отозвались на такое резкое пробуждение, отчего Элизабет поморщилась. Она настороженно осмотрела кабинет, пытаясь вспомнить, где она. Она с облегчением вздохнула, когда наткнулась на фигуру Куратора, которая сидела за своим столом, а рядом дымились две чашки со свежесваренным кофе. Вздохнув, Элизабет неохотно выпуталась из одеяла, свесив ноги вниз. Ее форма Академии все еще была на ней, смятая и неприятно прилипающая к коже, но туфли покоились рядом с диваном. —Доброе утро, дорогая.—не отрываясь от документов, поприветствовала Куратор.—Душ находится за той дверью.—она ладонью указала на дверь, находящуюся прямо напротив входной.—Приведи себя в порядок и выходи сразу в новой одежде. Твой инструктор скоро подойдет. Молча взяв нетронутые пакеты, Элизабет поволокла ноги в душевую, пытаясь не отвлекаться на запах кофе, которого так просил еще не проснувшийся организм. Прохладная вода немного взбодрила, смывая сон из головы. Горькая паста резала язык и щеки, очищая зубы. Мягкое полотенце немного шуршало на коже, а затем плотная рубашка была накинута на плечи, сковывая движения. Было немного странно не ощущать на шее сдавливающего галстука, но дышать было определенно легче. Непривычно большие и тяжелые ботинки слегка тяготили при ходьбе, но это ощущение нравилось Элизабет. Нравилась эта невидимая защита и полезность этой обуви. Хоть Восьмая и не любила душные пиджаки, но плащ был просторным, немного вися на плечах, но так было даже лучше. Поправив воротник и волосы, Элизабет твердыми шагами направилась обратно в кабинет. Тяжелая подошва при каждом шаге отдавалась тихим эхом. Когда Элизабет вошла в кабинет, две пары глаз с любопытством тут же были переведены на нее. Элизабет молча села на уже застеленный диван, откинувшись на спинку. Куратор довольно ухмыльнулась, проводя глазами по внешнему виду Восьмой. Рядом с ней, в кресле, сидел мужчина лет тридцати пяти в строгом черном костюме, легкой щетиной на лице, чуть выше линии волос у него находились черные очки, а рядом с ногами — портфель. Он со скепсисом осмотрел девушку и повернулся к Куратор. —Ребенок? С каких пор Комиссия нанимает несовершеннолетних?—его голос был скучающим, с легкой хрипотцой и акцентом. Куратор тихо усмехнулась. —Поверь, она будет самой полезной в этой дыре.—пояснила она, делая глоток кофе. Элизабет впилась взглядом в чашку, ощущая сухость в горле. Мужчина только выгнул бровь. —С чего такие выводы? Ей сколько? Четырнадцать? —Мне шестнадцать.—нахмурилась Восьмая, переведя взгляд на мужчину. —О, дорогая, можешь рассказать о своей особенности?—Куратор указала на свои глаза. Мужчина напрягся, переводя взгляд то на девушку, то на Куратор. Ему явно не нравилось то, как они общались о том, что ему не известно. —С начала или..?—уточнила Восьмая, закатив глаза. Куратор тихо рассмеялась. —Давай сначала. Мне тоже интересно, как так вышло.—она сделала глоток кофе, пока вторая кружка находилась у мужчины, который в интересе приподнял бровь. Элизабет повела плечами, прокашлявшись. —Первого октября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, в полночь, ни с того, ни с сего сорок три женщины по всему миру забеременели и родили детей с необычными способностями: супер-сила, перемещение в пространстве, разговоры с призраками...—она на секунду поджала губы.—Миллиардер Реджинальд Харгривз узнал об этом, потому стал объезжать мир в поиске этих детей, а которых находил выкупал. Так и появилась Академия Амбрелла — место, где росли и учились дети со сверх способностями. Мы были...кем-то вроде героев: спасали заложников из банков, предотвращали массовые убийства, снимали котят с деревьев...—она усмехнулась.—Нас было восемь в Академии, пока один из нас не исчез, а другой не погиб, затем исчезла я и...наверное, после этого Академия распалась. Во всяком случае, это самый логичный исход. —В чем же твоя "супер сила"?—усмехнулся мужчина, всем видом показывая, что не очень-то и верит всей этой истории. На самом деле, если бы Элизабет не находилась лично во всей этой истории, то тоже не поверила бы, потому что это звучит как рассказ из "Записок сумасшедшего". —Заглянув в глаза человека, я могу узнать его самый ужасный страх и обратить против него. Болезненная штука.—пояснила Восьмая. Она не стала уточнять, в каких условиях работает ее сила. —Да ну?—выгнул бровь мужчина. —Хотите проверить?—повторила его движение Элизабет, смотря прямо в карие глаза мужчины. —Спокойно, дорогая, мне не нужно, чтобы ты выводила из строя одного из моих лучших сотрудников.—вмешалась Куратор. Восьмая и мужчина одновременно перевели на нее взгляды.—Номер Восемь, познакомься со своим инструктором, его зовут Вильгельм. Всю следующую неделю он будет помогать тебе адаптироваться, будет давать совет и наставлять. Вильгельм, это твоя новая ученица, Номер Восемь. —У меня есть имя.—поморщилась Элизабет. Что отец, что Куратор...они бы нашли общий язык.—Номера только в Академии.—строго добавила она. Куратор примирительно улыбнулась. —Как скажешь, дорогая. Вильгельм, свою работу ты знаешь. Можете приступать.—кинув последний взгляд на Восьмую, она уткнулась обратно в документы. Вильгельм только закатил глаза, но встал с кресла, взял свой портфель и направился с выходу. Элизабет молча последовала за ним, надеясь, что день пройдет нормально. Снаружи все также текла жизнь: люди бегали туда-сюда, звук печатанья распространялся по всему этажу, а солнце все так же стояло на одном месте. Вильгельм спокойно шагал в противоположную сторону от кабинета Куратор, ловко огибая людей. Элизабет незаметно рассматривала его: синяя рубашка, рукава которой были заправлены до локтей, пиджака не было, часы на левой руке, на ногах черные брюки и черные туфли, очки все еще висели в волосах. Вильгельм молчал всю дорогу по коридору, кажется, хмурясь. В один момент, после поворота, он резко остановился, так что Элизабет чуть не врезалась в его спину. Они стояли около отдела с портфелями. Через стеклянную стену было видно мужчину, который пересчитывал портфели. Вильгельм постучал по стеклу, привлекая внимание. Мужчина сердито развернулся, вскинув бровь в немом вопросе. Вильгельм просто кивнул в сторону Элизабет, мужчина понимающе кивнул и скрылся в еще одной комнате. —Так как ты новичок, то и портфель тебе будет выдан соответствующий.—пояснил Вильгельм, сложив одну руку в карман брюк.—Он немного отличается от стандартного портфеля. —Детский вариант?—предположила Элизабет. Мужчина кивнул. —Да, можно и так сказать. Основная его суть в том, что ты не сможешь сама настроить дату туда, куда хочешь, если это не связано с миссией. Тебе придется заполнять огромную кучу данных в него: дата, время, имя жертвы, серийный номер банки...без этих данных ты не сможешь переместиться. Мужчина, считавший портфели, резко появился за стеклом, а затем вышел в коридор. В его руках находился темный портфель, только на боковой стенке было огромное окно с кнопками, на которых были буквы и цифры, будто печатную машинку засунули внутрь. Мужчина быстро сделал пометку в своем бланке, вписывая, что портфель взяли, и вручил вещицу Элизабет. Она спокойно взяла его в руку, отмечая, что не такой уж он и тяжелый, будто внутри была только одежда. —Неделя?—уточнил мужчина. —Ага.—кивнул Вильгельм, а затем стал шагать в сторону лестницы. Номер Восемь быстро направилась за ним, стараясь подстроиться под темп. На улице было немного прохладно, как в конце сентября, но листья и трава были ярко-зеленого цвета. Облака были белее снега, так что дождя не предвещалось. Старые марки автомобилей были припаркованы перед зданием Комиссии. Работники делились последними новостями из определенного года, иногда смеясь. Вильгельм двигался к "пункту регистрации". Элизабет уже проходила через него: особые люди записывали имя, фамилию, должность, время прибытия и ухода в документы, фиксируя все передвижения, чтобы на территории не было посторонних людей. Здесь людей было меньше, но у каждого — абсолютно каждого — на лице были черные матовые очки, а под пиджаками пистолеты. Вильгельм остановился около одной из белых стоек, за которой сидела девушка. Она подняла взгляд от бумаг, сразу берясь за ручку. —Вильгельм Штакельберг,—он по буквам произнес свою фамилию,—временной киллер, в данный момент ухожу на задание. Время прибытия — три часа сорок минут по полудни. —Девушка?—Вильгельм повернулся к Элизабет. —Номер Восемь, Элизабет Харгривз.—ответила она давно заученную фразу. А затем мысленно стукнула себя. Ведь номера только в Академии —На испытательном сроке, временной киллер.—кивнул Вильгельм.—Находилась под надзором Куратора. Я ее наставник.—девушка за стойкой кивнула и разрешила им выйти за территорию. По ту сторону дверей находился лес, если идти строго прямо по тропинке, то через пару часов можно будет выйти на дорожную полосу, а оттуда и до ближайшего города недалеко. Выйдя за ограждение, Вильгельм поднял свой портфель и стал настраивать дату.—Эту неделю ты будешь выполнять не только свои задание, если они будут, но так же будешь смотреть, как работаю я. Тебе нужно будет запоминать почти все мои действия.—он повернулся к Элизабет.—А сейчас мы отправляемся в тысяча шестьсот десятый год, двадцать первое декабря, Калуга, время — девять часов, двадцать две минуты утра. Вильгельм положил руку на плечо Элизабет и они исчезли в яркой вспышке, уносясь в прошлое. Когда свет исчез, то они оказались в комнате. Она была богато украшена коврами и иконами, мебель выглядела не очень практичной, но подходящей в интерьер. Было светло от света солнца, которое взошло недавно. Снег блестел под окном. В середине комнаты стояла кровать, в которой кто-то спал. Вильгельм тихо подошел к кровати, поморщившись при виде человека, и достал свой пистолет. Не церемонясь, он выстрелил в грудь человека так, чтобы этого не было заметно вооруженным взглядом, но сильного шума от выстрела не было. Сразу после этого послышались шаги за дверью. Вильгельм спокойно встал около Элизабет и переместил их другую комнату на пять минут позже. —Лжедмитрий II был убит от сабли Петра Урусова.—он довольно улыбнулся.—Что-нибудь поняла? Элизабет поджала губы и кивнула. Странный комок образовался в животе и горле. Она, конечно, имела представлении о работе, но то, как легко временные убийцы лишали жизни "ненужных" людей одним выстрелом на деле поражало куда сильнее. От этого становилось дурно. Это противоречило правилам Академии, ведь они были героями для людей, а здесь...эти люди — просто холодные винтики в огромной машине, которые не испытывают угрызений совести за убийство. Элизабет кинула взгляд на портфель Вильгельма. Не поздно ли? Она могла бы вырвать портфель из его рук, предварительно вырубив приемом, которым Диего научил ее. Она бы настроила дату будущего, забрала бы Пятого и...Она взглотнула, отбрасывая мысль. Даже если она так сделает, ее сразу поймают, как дезертира, и убьют. Это не было оправданным риском, поэтому она молча ждала, пока мужчина настроит следующую дату. Вильгельм незаметно следил за ее эмоциями, которые не отображались на лице, видя, как она смотрит на его портфель. Конечно, его это не удивило. Многие новички после такого представления думают о побеге, но одна мысль, которая известна всем, останавливает их. Им не сбежать Их легко поймают и убьют, а кому хотелось умереть так скоро? Правильно: никому. Поэтому, когда Номер Восемь только взглотнула и отвела взгляд на дорогие ковры, Вильгельм усмехнулся и нажал на кнопку, активирующую перемещение. Элизабет слегка пошатнулась, хватаясь за голову, потому что мир резко поплыл. Вильгельм придержал ее за плечи, давая времени вернуть чувство равновесия. Это нормальная реакция организма на перемещение — любое от предыдущей даты, — особенно, если разница в века. Со временем организм привыкнет к таким скачкам, отдаваясь лишь легким зудом, но Вильгельма удивило, что его новая подопечная смогла относительно спокойно перенести перемещение. если взрослые люди падали в обморок, то что уж говорить о ребенке? Проморгавшись, Элизабет почувствовала металлический привкус на языке. Она сразу коснулась верхней губы. На пальцах осталась кровь. Вероятно, от непривычных действий у нее пошла кровь носом. Вильгельм заметил это и, усадив ее на диван — когда они успели оказаться в номере отеля? — сходил за аптечкой, которая всегда находилась в этом номере. Пока он скрылся в ванне, Элизабет осмотрелась: это был простой двухместный номер отеля, две раздельные кровати, столик, два шкафа и телевизор. Значит, они находятся после тысяча девятьсот тридцать девятого года. Голова немного кружилась, а кровь не переставала идти. Элизабет слегка запрокинула голову назад, когда Вильгельм появился в комнате с ваткой и салфеткой. Он подошел к кровати и стал аккуратно вытирать кровь, которая скатывалась по подбородку, а затем протянул ватку девушке. Элизабет молча приняла ее и зажала нос. Через пару минут кровь должна будет перестать течь. —Сейчас мы в Вашингтоне, тысяча девятьсот пятидесятого года. Этот номер принадлежит Комиссии, но если конкретнее, то мне. Здесь мы останемся на ночь, завтра получим новое задание, а затем вернемся. Можно сказать, это наше временное место жительства.—Вильгельм спрятал чемоданы под кровати.—Здесь есть пара комплектов одежды на всякий случай и средства личной гигиены.—он подошел к одному из шкафов и распахнул его дверцы.—Как кровь? —Еще идет.—негромко ответила Элизабет, осторожно снимая пальто. Она была рада, что рубашка и пальто не были запачканы кровью в первый же день ее работы. Это было бы глупо. —Со временем ты привыкнешь в этому. Правда, иногда будут появляться зуд, мигрень, сонливость. Это симптомы от перемещения во времени. Ты привыкнешь к ним. Так как ты на обучении, а я твой учитель, то так часто заваливать нас заданиями не будут. С сегодняшнего дня я буду объяснять тебе теорию. Знаешь, как в школе.—он повернулся к ней. —Я не ходила в школу. Точнее, Академия была школой, но в другом понимании.—пожала плечами Элизабет, складывая пальто. —О, теперь мне стало интересно, как у вас было в этой вашей Академии.—усмехнулся Вильгельм, доставая пару маек, которые будут на пару размеров больше для девушки.—На досуге расскажешь мне.—он сложил одежду на вторую кровать.—В конце недели я приму у тебя так называемый экзамен. Я буду задавать тебе вопросы по работе портфеля или по тому, как устранить цель. Твоя задача правильно ответить на все вопросы, иначе еще неделю будет проходить обучение.—Элизабет закатила глаза, развеселив мужчину.—Этот экзамен проходят все, так что это обязательная процедура. —Не волнуйтесь, я быстро схватываю.—фыркнула Элизабет, вынимая ватку и выкидывая ее в ближайшую мусорку.—Вы уже не первый раз работаете "учителем"?—она села на прежнее место. —Меня называют лучшим сотрудником не просто так.—усмехнулся Вильгельм.—В Комиссии много наставников, которые помогают новичкам, но я лучший из них. Все мои "ученики" добиваются огромных высот в карьере. —И много их было? —Во меньшей мере десять. Но я скорее не учитель, а воспитатель, как в детском саду.—он тихо рассмеялся.—Потому что с новичками как с детьми, которые только открывают мир вокруг себя. Вообще, ты идеально подходишь под образ.—он присел на свою кровать.—Но если серьезно, зачем ты подписала контракт?—Элизабет выгнула бровь.—Обычно в Комиссию идут либо те, кому нечего терять, либо те, кого заставили. И обычно все эти люди страше двадцати пяти, но ты ребенок, и даже не спорь.—Вильгельм нахмурился, прожигая ее взглядом. Номер Восемь поджала губы. Прошла минута, а ответа так и не последовало. Восьмая просто молча отвечала на его взгляд, пока Вильгельм терпеливо дожидался.—Окей, это что-то личной.—наконец вздохнул он.—На самом деле, я понимаю, поэтому не буду силком выбивать ответ. Захочешь — расскажешь. Он взглянул на свои часы, а затем на часы в номере. —Сейчас только пол третьего. Голодна? В этом отеле отличный ресторан.—Вильгельм слабо улыбнулся, вставая дивана. —Немного.—признала Элизабет.—Если этот номер принадлежит вам, то вы каждый раз возвращаешься в этот день? Было бы странно, если бы возвращались в разные дни, если номер не снят на пару месяцев, но думаю, это дорого. —Быстро понимаешь принцип. Это хорошо.—кивнул Вильгельм, направляясь к входной двери.—Ответ на твой вопрос: да. Этот номер снят на пару дней, довольно удобно. Он открыл дверь, пропуская Элизабет в коридор, который был пуст. На этаже так же было еще несколько номеров и выход к лестнице, на стене висела цифра восемь. Эта цифра преследует меня Элизабет закатила глаза на иронию судьбы, но направилась к лестнице. Вильгельм следовал за ней. —Не обращай внимание, если кто-то будет косо на тебя смотреть. На самом деле, мы выделяемся куда сильнее, чем кажется. Тем более, что большинство девушек сейчас гуляют в легких платьях. На улице июнь месяц.—они прошли один этаж.—Если к тебе кто-то подойдет, то можешь попросить меня разобраться. Здесь есть не очень вежливые люди. Не привлекай внимание, мы же не хотим изменить историю. —Как будет расчитываться время срока?—еще два этажа. —У Куратора в кабинете есть специальные часы. Она настроила их ровно на семь дней. Как только по ее часа они истекут, нам придет банка с запиской. Я приму у тебя экзамен на твоем первом официальном самостоятельном задании, и ты уйдешь в свободное плавание. —Какой план обучения?—еще два этажа. —Первые три дня только теория и наблюдение. Потом я научу тебя пользоваться портфелем, мы подберем тебе подходящее оружие. Практика в стрельбе очень важна. Затем я дам тебе неофициально выполнить одно задание, чтобы посмотреть, как действовать дальше, ну, а после этого практика. Они оказались на втором этаже, где были расположены ресторан и бар. Играла тихая музыка их радио, стучали вилки и тарелки, пока постояльцы кушали или выпивали алкоголь за барной стойкой. Вильгельм окинул взглядом зал и направился к свободному столику в углу, туда, где их не будет сильно видно. Элизабет рассматривала украшенные стены и потолок, где висела одна большая люстра, которая освещала весь зал. Мужчины одеты в рубашки или просторные свитера, а на девушках красовались красивые воздушные платья с орнаментами, на ногах их находились лодочки с тоненькими каблуками. Некоторые люди оборачивались и с выпученными глазами рассматривали Элизабет, которая не вписывалась в стандарты моды этого года. Женщины ахали при виде ее обуви, а мужчины обводили глазами ее рубашку. Восьмая спрятала правую руку так, чтобы не было видно татуировку. Она забыла, что нужно было купить что-нибудь, чтобы спрятать ее. Отругав себя за такую оплошность, она села напротив Вильгельма. —Что-то не так?—он выгнул бровь. Восьмая отрицательно покачала головой.—Ты лжешь. Я вижу это по твоим скованным движениям.—он откинулся на спинку стула.—Ложь, безусловно, полезна, но сейчас не лучшее время использовать ее. Показывай. Элизабет закатила глаза, но осторожно протянула свою правую руку ему. Вильгельм с удивлением рассматривал черную татуировку зонтика внутри окружности. —Такая есть у каждого из Академии.—пояснила Номер Восемь.—Я не знаю, как ее спрятать. —Не такая уж и большая проблема.—пожал плечами Вильгельм.—Сходим выберем тебе перчатки.—Элизабет слегка растерянно на него посмотрела, прежде чем заторможенно кивнуть. К их столику подошла улыбчивая официантка. Протянув им меню, она подмигнула Вильгельму и, виляя бедрами, ушла к барной стойке. Вильгельм провожал ее взглядом, а затем обратил свое внимание на меню, которое и так уже знал наизусть. Элизабет осторожно взяла меню, пробегаясь по нему глазами. На удивление себе она отметила, что многие из этих блюд им готовила Грейс в Академии. Но, конечно, мама готовила их вкуснее и по-домашнему, добавляя что-то от себя. Даже то, что она оказалась роботом не изменило ее готовку. —Выбирай все, что хочешь.—будничным тоном оповестил Вильгельм, напусканно изучая меню и картинки еды. Элизабет кивнула, перелистывая страницу на варианты с кофе. Здесь не было огромного разнообразия, но зато его готовили в турке. Через пару секунд вернулась та официантка, которая приносила им меню, и с улыбкой приготовила ручку.—Макароны по-флотски и светлое нефильтрованное. А тебе? —Латте и кукурузные шарики с курицей, пожалуйста.—чуть погодя ответила Элизабет, будто не была до конца уверена в своем выборе. Грейс только два раза готовила это блюдо, в Академии оно понравилось всем, кроме Лютера. Он считал, что из-за этих шариков он не сможет поддерживать свое тело и мышцы должным образом. После его заявления Академия впервые так долго слышала искренний смех. Даже Пого тихо фыркнул, пытаясь спрятать улыбку за рукавом пиджака. Лютер только нахмурился, не понимая, из-за чего все смеются, так что Клаусу пришлось сквозь смех объяснять ему. Номер Один так и не рассмеялся. Приятное воспоминание вызвало грустную улыбку, так что Восьмая перевела взгляд на интерьер, будто впитывая его, чтобы лучше запомнить. Теперь она будет видеть его каждый день. Бодрая музыка разносилась по залу, заставляя немного двигаться в такт: ногой или головой — неважно. Тихий смех со стороны бара доходил до ушей. Приятная атмосфера царила в воздухе, позволяя расслабиться. Здесь было спокойно, даже в какой-то степени уютно. Прикрыв глаза, Элизабет откинулась на спинку деревянного стула, не обращая внимания на ее твердость. Сейчас можно было немного отдохнуть, готовясь к длинной неделе. Вильгельм молчал, откинувшись на спинку и ленивым взглядом обводя ресторан, вид которого уже надоедал. Те же люди, те же разговоры, та же музыка...это уже порядком надоело. А ведь он мог сейчас находиться где-нибудь в в середине нулевых испании, наслаждаясь теплым солнцем и морем. Но он снова находился в этом отеле, но в компании ребенка. Просто слов нет. Вильгельм с тяжелым вздохом взял кружку пива, делая глоток, когда принесли напитки. Элизабет осторожно попробовала свой кофе, и когда ее не стошнило, сделала более смелый глоток. Кофе был горячим, без сахара, слегка обжигая горло и щеки, но оттого не менее вкусное. Через пару минут принесли горячие блюда, от которых шел пар. Макнув кукурузный шарик в соус, Элизабет скушала его, оценивая про себя. Шарик был мягким, тая во рту, но вкус кукурузы отчетливо играл на языке. Вильгельм, тем временем, наматывал спагетти на вилку вместе с мясом. Половина обеда длилась в тишине, в которой каждый наслаждался едой. Вильгельм успел заказать вторую кружку пива, а Элизабет — кофе. —Поедим и пойдем купим тебе перчатки.—произнес мужчина, отправляя в рот последнюю вилку макарон. Восьмая кивнула, тихо поблагодарив.—Потом нас отправят на миссию. —Откуда вы знаете?—вскинула бровь Элизабет. —Чуйка.—пожал плечами Вильгельм. Остаток обеда прошел в спокойной тишине, если не считать музыку в ресторане. Допивая кофе, Элизабет обдумывала, как пройдет следующая неделя и вся ее будущая жизнь. Украдкой бросая взгляды на расслабленного Вильгельма, она поняла, что очень даже неразнообразно.