Твоя сила и проклятье - это страх

Вильгельм с самого подъема не переставал ругать на немецком, начиная с того, как резко зазвонил в номере будильник, которого не было. Звенящие колокольчики больно ударяли по ушам и не до конца проснувшемуся мозгу, так что будильник чуть не отправился в полет с восьмого этажа. —Когда-нибудь я уволюсь, честное слово.—ворчал Вильгельм, потирая щетинистую щеку. Элизабет, проснувшаяся от шума, сидела на кровати, пытаясь открыть веки. Огромное желание упасть обратно на подушку и заснуть постепенно овладевало телом.—Подъем.—зевая, запротестовал Вильгельм.—Что будешь на завтрак? —Кофе.—тихо протянула Элизабет, протирая глаза, потому что яркий солнечный свет побирался в номер сквозь шторы. Странно, потому что в ее комнате в Академии окно находилось с той стороны, где меньшего всего было солнца. —Что из еды?—Вильгельм доволочил ноги до столика с проводным телефон, с помощью которого можно было дозвониться до ресепшена.—Только кофе вредно на пустой желудок.—даже не до конца проснувшись, Вильгельм продолжал давать нравоучения для ребенка. Элизабет только что-то промычала и направилась в сторону ванной комнаты, чуть не споткнувшись о порог. Холодная вода смогла немного отрезать ото сна, так что уже можно было держать глаза открытыми, но вялость в теле не исчезла. Голова отдавалась тупой болью, заставляя поморщиться. Одноразовые зубные щетки отеля были жесткими, не такими как в Академии, но приходилось привыкать. Сквозь шум льющийся из крана воды Элизабет уловила скрип двери и тихие голоса. Вытерев лицо белоснежным полотенцем, днвушка вышла из ванны, сразу услышав запах кофе. Это придало значительно больше силы, чем холодная вода. —Я взял тебе пончики.—зевая, предупредил Вильгельм и указал на стол.—Обязательно съешь. Утюг уже разогревается.—он скрылся в ванне. Элизабет с выдохом сделала глоток горячего кофе. Горло немного жгло, но то, что организм быстро просыпался, явно было в приоритете. Присев на один из двух стульев, Элизабет притянула к себе тарелку с тремя пончиками и взяла один с шоколадной глазурью. Мягкий вкус вместе с горечью вызывал двоякое ощущение, но Элизабет это было нужнее всего. Мысли медленно собирались в кучу, вместе с воспоминаниями. Неожиданно глаза девушки раскрылись от осознания. Взгляд медленно прошелся по номеру. Точно. Номер. Не Академия. Пятьдесят девятый год, Вашингтон. Она работает на Комиссию, ее "учит" Вильгельм со сложной фамилией. Хорошо. Она сделала большой глоток, пытаясь восстановить сбившееся дыхание от паники, которая на секунду накатила на нее. Резко открывшаяся дверь ванны вывела ее из состояния оцепенения. Вильгельм кивнул, увидев, как она жует пончик. Подхватив вторую кружку с дымящимся кофе, Вильгельм схватил свою рубашку и брюки, бросил их на гладильную доску, взял утюг и стал гладить их, старательно выглаживая все складки. —Почему нас так рано подняли?—тихо спросила Элизабет, доедая пончик, который запила кофе. —У нас сегодня много работы.—вздохнул Вильгельм.—Хотя говорили, что облегчать работу.—проворчал он.—Я нашел записку от Куратор, Хендлер...без разницы. У нас сегодня будет пять целей, потом я должен тебе дорассказать про портфель, а еще у нас будет поход в одну кафедру, потому что мы должны заполнить документы, что ты официально работаешь в Комиссии. —Разве этим не Куратор должна заниматься?—Элизабет допила свой кофе. —Конечно,—кивнул мужчина,—но ей легче скинуть эта на нас.—поставив утюг в сторону, он взял свои вещи и направился в ванну переодеться. Элизабет, не теряя времени, подошла к гладильной доске со своими вещами и разложила их. Ткань рубашки приятно скользила по коже, хотя и ощущалось это как наждачная бумага. Все мысли были погружены и в предстоящую работу, и в воспоминания про кошмар. Поправив воротник, Элизабет заглянула в зеркало ванны. Ее волосы вились в разные стороны, ни при каких обстоятельствах не хотели слушаться. Кое-как пригладив их, Элизабет выдохнула и постаралась выкинуть на время из головы воспоминания о прошедшей ночи. Ей нужно было сосредоточиться на работе, иначе весь ее план пойдет насмарку. Натянув перчатки чуть выше на предплечья, Элизабет вышла из ванны. Гладильная доска была уже убрана, а Вильгельм пил вторую чашку кофе, сверяя время. Рядом с ним, на столике, стояла банка Комиссии. Элизабет прищурилась. Нет, там стояло пять банок, как и говорил Вильгельм, но открыта была пока только одна. —Готова? —Где первая цель? Вильгельм допил кофе и поднял свой портфель. —Нам повезло — никаких "важнейших в мире дат". Люди, которые могут с помощью эффекта бабочки разрушить государства. Мы переместимся в то время, где он еще даже не задумываются над свержением власти.—он начал вводить данные в портфель. —Эффект бабочки — самая большая проблема Комиссии?—Элизабет встала рядом. —Да. Если бы не этот эффект, у нас не было бы и половины работы. Так что он и проблема, и причина возникновения Комиссии. Готова? Короткий кивок, и Вильгельм нажал на кнопку. Одна яркая вспышка, и они оказались в Японии восемнадцатого века. Глухая деревня на окраине Токио. Люди, одетые в около традиционную одежду и более старую рваную, занимались хозяйством. Маленькие дети носили корзинки с, весело смеясь, что помогали взрослым. Старшие только с улыбками смиряли их. Царила атмосфера спокойной и размеренной жизни, будто это не восемнадцатый век, а двенадцатый. —Цель — невинный человек?—тихо спросила Элизабет, чуть встав за одно из деревьев, чтобы их не видели. —Не ребенок.—на автомате ответил Вильгельм, глазами ища нужного человека.—Хочешь знать, что он бы сделал, если бы свергнул правительство?—Элизабет кинула на него пристальный взгляд.—Он был заставил весь народ Японии вступить в армию, детей, стариков — всех. Ему это удастся в рекордно короткие сроки, а затем он объявит войну Китаю и в конце концов он умрет. Точнее, его убьют. Япония проиграет и будет присоединена к Китаю, превратившись в сверхдержаву. —Мы не можем сделать так, чтобы он не становился диктатором, не убивая его?—с еле видимой надеждой спросила Элизабет. Лицо Вильгельма смягчилось. В такой непростой ситуации он радовался, что у девушки и правда было доброе сердце, жаль, что реальность была в сто раз хуже. —К сожалению, нет. Но если бы у нас был выбор, я бы хотел помогать этим людям не становиться монстрами.—в голосе проскользнула тоска от неспособности решить все мирным путем. Но такова жизнь, где все не так, как порой очень сильно хочется. Нужный человек вышел из старого, почти развалившегося домика. На нем была рваная грязная одежда, так что он немного сильнее выделялся среди остальных. На вид мужчине было лет тридцать, может, тридцать три. Длинная борода свисала с подбородка, а волосы были туго перевязаны какой-то тряпкой. Мужчина с нескрываемым отвращением обвел глазами население деревни и неспешно побрел в сторону леса, намереваясь избавиться от чьего-либо общества. —Лучше всего обставлять убийство как несчастный случай, чтобы было меньше подозрений. Много проблем, конечно, не доставит, но лучше не подставлять самого себя. Идем за ним. Он наверняка скроется в глубине леса.—Вильгельм неслышно двинулся за мужчиной. Элизабет кинула последний взгляд на деревню, людей, которые с улыбками занимались хозяйством, и двинулась за Вильгельмом. Было не так уж и просто сопоставить то, что неизвестный бедный мужчина из деревни мог свергнуть правительство такой страны, как Япония. Лес был темным и густым. Деревья высоко поднимались в небо, закрывая солнце и его лучи. Холодный ветерок поддувал в спину, отчего по коже бежали мурашки. Было до жути тихо, казалось, будто в лесу не водилось никакого зверья, даже птиц не было видно. Что еще больше не нравилось Элизабет, так это чувство, будто за ней наблюдали, но каждый раз, когда она поворачивала голову в ответ на ощущение, все на секунду исчезало, а затем вновь возвращалось, стоило ей перевести взгляд обратно на спину Вильгельма. Тот шагал спокойно, почти расслабленно, но напряжение в его плечах говорило об обратном. Все это походило на паранойю после ночного кошмара, но Элизабет отмахивалась от этого. Ей не раз снились кошмары и похуже, чем этот отличался? Неожиданно Вильгельм замер на месте, пока его свободная рука вытаскивала пистолет из-за спины. Элизабет аккуратно выглянула из-за его плеча. Цель — мужчина — сидел на траве посреди полянки с высокой травой. В воздухе витал сладкий, тягучий привкус. —Выстрел все равно услышат.—тихо оповестила Элизабет. —Другие варианты?—фыркнул Вильгельм. Девушка прикусила внутреннюю часть щеки, разрывая между выбором. Сощурив глаза, она повнимательнее рассмотрела цель, пытаясь понять, будет ли оправдан риск. Что там в его ненастоящем будущем? Захват власти и война с Китаем? Тогда что же стало точкой невозврата? —Нет.—сдалась она, ссутулив плечи. Вильгельм понимающе кивнул и возвел спусковой крючок. Дуло было направлено мужчине прямо в затылок, пока он...медитировал, кажется. Одно мгновение — и на весь лес тихо прогремел выстрел. Пуля прошла сквозь мозг и вылетела, пробив лоб, отчего кровь хлынула из раны на траву вперед. Тело мужчины вздрогнуло, а затем по направлению выстрела упало вперед. Одежда сразу стала пропитываться влажной землей, воздух становился на вкус не сладким, но металлическим и более тяжелым. Элизабет задержала дыхание, боясь, что кровь может наполнить ее легкие прямо из воздуха. Надолго этого не хватило, и она раскашлялась, хватая ртом воздух. Все ее внимание было сосредоточено на дыхании и на трупе в паре метров от них. Рука на плече весила тонну, отчего ноги подкосились, и только вышеупомянутая рука не дала ей упасть. —Элизабет, посмотри на меня.—голос доносился где-то на фоне, но в нем отчетливо слышалось беспокойство. Ее не слабо встряхнули.—Дыши, черт возьми!—слышалось ругательство на другом языке, а затем яркая вспышка ослепила глаза. Элизабет болезненно зажмурилась, пытаясь избавиться от света. Тяжелый запах крови пропал, как и лесная прохлада. Теперь было тепло, даже жарко, и влажно. Ее насильно усадили на что-то мягкое, белого цвета, а в руку втиснули стакан с прозрачной холодной водой. Элизабет смутно заметила, что ее руки слегка дрожали, отчего по воде шла рябь. Вильгельм осторожно прислонил стакан к ее губам так, чтобы вода попала в рот. Внезапная жидкость привела Элизабет в сознание. Не задумываясь, доверяя рефлексам, она откинула стакан в сторону, схватила Вильгельма за запястье и, перекинув его через себя с помощью ног, была готова ударить по сонной артерии, пока ее руку мягко не перехватили. Вильгельм, ошарашенный, пытался понять, что только что произошло, потому что девушка действовала с необычаянной скоростью, будто она всю жизнь занималась самообороной. Его спина отдавалась болью, но мысль о том, что его могли вырубить точным ударом в шею заставил вернуться в реальность. Элизабет смотрела на него широко раскрытыми глазами, как будто он и правда пытался напасть на нее. Элизабет слегка прерывисто дышала, пока ее глаза бегали по лицу мужчины, стараясь узнать, кто был перед ней. —Успокойся. Ты в номере в Вашингтоне, мы здесь живем и ночуем во время нашего обучения. Я твой "учитель" — Вильгельм.—спокойно, будто ничего не произошло, стараясь наладить зрительный контакт.—Ты в безопасно, в этом номере, рядом со мной. Я не причиню тебе вреда.—он умолчал о том, что она и без него могла спокойно защититься. Черт, он был уверен, что она могла бы победить его на кулаках. Окей, теперь он стал бояться подростков. Элизабет медленно моргнула, пытаясь понять, что он сказал. Вильгельм слегка нахмурился, стараясь вспомнить, не перешел ли он случайно на немецкий язык. Но нет, он точно говорил на английском. Неожиданно девушка отскочила, словно обожглась, почти до противоположной стороны. Ее глаза теперь бешено метались от одного предмета к другому, не останавливаясь на чем-то дольше трех секунд. Вильгельм медленно поднялся, присев, но поморщился от легкой боли в пояснице. Все признаки панической атаки. Отругав себя за то, что он так и не достал информацию про Академию Амбрелла, потому что, видимо, все было далеко не так просто. Аккуратно встал на ноги и бесшумно подошел к Элизабет. Та сидела, прижавшись спиной к столику для телевизора. Ее руки сильно сжимали предплечья, но она уже не дрожали, и Вильгельм не знал, к добру это или к самому худшему. Он присел перед ней на корточки. Ее пронзительные глаза впились в него, будто ожидая выговора или наказания. —Ты меня слышишь?—девушка выгнула бровь, но кивнула.—Что ты видишь?—Элизабет нахмурилась, но Вильгельм молча ждал. —Вы, кровать, стол.—тихо выговорила Элизабет, не совсем понимая, что он делает. Вильгельм удовлетворенно кивнул. —Что ты слышишь? —Музыка с улицы. —Что ты чувствуешь?—плечи Элизабет слегка расслабились. —Ковер под ногами, твердое дерево тумбочки для телевизора. Зачем это?—она подняла глаза, выглядя более спокойной. —Хорошо, что ты успокоилась.—Вильгельм выдохнул.—Это техника самопомощи. Она довольна эффективна при панической атаке. Заставляет тебя сосредоточиться на чем-то другом, а не на причине паники. Помогло?—уточнил он, склонив голову на бок. Элизабет на секунду задумалась. —Да, она и правда продуктивна. Благодарю вас. —Все в порядке. Это нормальная реакция.—Вильгельм поднялся, протянув руку.—Надеюсь, ты ее запомнишь, когда снова все будет плохо.—Элизабет медленно приняла помощь.—Давай-ка сходим и что-нибудь поедим. Еда — лучшая терапия.—это вызвало тихое фырканье. Но уже что-то. Они молча спустились в ресторан. Заказали два молочных коктейля — Вильгельм настоял — и пироженное. До того, как принесли заказ, никто не решался начать диалог, молча наслаждаясь музыкой на фоне. Коктейль оказался сладким — слаще, чем любила Элизабет, — но нежным. Пироженное было со вкусом клубники и кофе, но такое странно сочетание было довольно вкусным, что удивило Элизабет, когда она откусила. Вильгельм только с легкой улыбкой кивнул, заметив ее замешательство, но его улыбка стала шире, когда она продолжила кушать. —Это, на удивление, вкусно.—призналась она, нарушая тишину. —Ты не пробовала раньше?—уточнил Вильгельм, делая глоток. Девушка кивнула. —Это нормально, что мы сейчас сидим тут, вместо работы?—сменила тему Элизабет, допивая коктейль. Вильгельм незаметно дал знак официантке, чтобы им добавку. —Тебе нужно было успокоиться. Немного отвлечься от увиденного.—тихо проговорил Вильгельм, на что Номер Восемь нахмурилась. —Я в порядке. Мы можем продолжать работу.—она твердо заявила, допивая свой коктейль. Вильгельм тихо выдохнул. —Послушай, я понимаю, что не смогу тебя уговорить от отставки этой работы, но тебе не обязательно смотреть на то, как пуля пронзает тело человека, не только потому, что ты ребенок,—Элизабет закатила глаза,—но и потому, что это правда не самое приятное зрелище. Вс в порядке, если тебя тошнит от этого зрелища.—он сделал глоток.—Я просто предупреждаю тебя, чтобы, когда ты уже будешь работать самостоятельно, ты могла сохранить спокойствие. Хочешь раскрою секрет?—Элизабет чуть наклонилась вперед, показывая, что слушает. Теперь было ясно, как привлечь ее внимание.—При своем первом убийстве я потом три дня не мог нормально жить. Я просто лежал на кровати в отеле, пытаясь осмыслить, что я сделал. —И...как?—нерешительно спросила девушка. —Я с трудом смог заставить себя выполнить следующее задание, и честно? Это было еще хуже.—Вильгельм повел плечами, делая еще один глоток. Это помогло охладить воспоминания.—Осознание, что ты лишил жизни человека, который даже не знал, почему, довольно сложно. —Как вы смогли заставить себя работать? —Я успокаивал себя тем, что убрал человека, который мог устроить, не знаю, апокалипсис, и что люди могут дальше жить. —Помогло?—тихо спросила Элизабет. —Только после трех лет работы. После это стало легче переваривать. Я осознаю, какую ценность и важность несет Комиссия — это сыграло огромную роль. Постепенно становилось все легче и легче. Поверь, тебе понравиться убирать ублюдков, которые пытают или насилую людей и детей.—усмехнулся Вильгельм. Элизабет задумчиво мяла в руках трубочку, размышляя над ответом. На словах все было более-менее нормально, но странное ощущение не покидало тело. Не могло все быть бесценным, она знала, что за любое действие есть цена, только вопрос "какая?". Только Элизабет хотела задать вопрос по этому поводу, как к столику подошла официантка со стаканами с коктейлями. Улыбнувшись, она забрала пустые бокалы и тарелки, подмигнула Вильгельму и ушла. Элизабет поджала губы и притянула к себе бокал и, нахмурившись, сделала глоток. Вильгельм ничего не сказал, явно обдумывая свои собственные слова, иногда поглядывая на наручные часы. —Готова приступить к заданиям?—спустя пол часа нарушил тишину Вильгельм.—Я пойму, если ты не захочешь.—серьезным тоном произнес он. —Нет, все хорошо. Идем.—Отодвинув бокал, она поднялась со стула и, дождавшись Вильгельма, зашагала к выходу. Ее плечи были напряжены, а поза слегка скованна, хоть этого и не было видно. Вероятно, она все это время обдумывала его слова, стараясь найти все тонкие линии и детальки, но радует, что она правда задумывалась над этим. Вильгельм вздохнул, но ничего не сказал.