Одержимость

Цепи накидывались постепенно. Наблюдать за пробуждением Лидера было одним из любимых занятий Инженера. Теперь же он сам нередко просыпался в гнетущей тишине по ночам, задыхаясь и ощущая в квартире присутствие кого-то третьего. Этот третий частенько нашёптывал страшные мысли, от которых Кеша только накрывался с головой одеялом, дрожал всем телом или даже тихонько плакал. Нередко Рома просыпался от его всхлипываний и, полусонный, обнимал его крепко-крепко, прогоняя тёплыми объятиями все кошмары. Только не помогало это — все кошмары были у Инженера в голове. Тот прижимался к Роме, утыкаясь носом в его грудь, мало-помалу успокаивался и снова засыпал. На следующее утро он вёл себя так, будто ничего и не было. Рома как-то спрашивал, отчего в последнее время Инженеру так часто снятся кошмары, но Кеша только отмахивался и говорил о том, что крыску жалко, которая от его рук погибла во время эксперимента. Лидер задумчиво чесал макушку и думал о том, что так долго и сильно переживать за крохотное животное — немыслимо. Поэтому и посоветовал Инженеру принимать ещё и снотворное. Чтобы засыпать легче и посреди ночи не вскакивать от настигающих кошмаров. Инженер повозмущался, мол, слишком много в последнее время приходится жить на таблетках. Хотел уж было отказаться, но чёрная тень остановила его. Шепнула на ухо свои правила. Вкрадчивым голосом напомнила Инженеру о том, что тот чувствовал по поводу постоянно уходящего на разборки Лидера. И Кеша, опустив руки, согласился. Спустя несколько дней первым стал засыпать Лидер. Он поначалу ничего и не заметил. А затем, в один из последних солнечных осенних дней, сказал Инженеру: — Так странно… Старость, что ли, пришла? — Ты о чём? — насторожился Кеша, делающий Роме массаж шеи и плеч. Движения стали более резкими и дёргаными. — Какая тебе ещё старость? Ты же, ну, в самом расцвете сил… — Да это… — отмахнулся Рома и ойкнул — Инженер задел чувствительное место. — Спать в последнее время хочу всё больше и больше. — Ну, знаешь… Какая же это старость-то? Т-так же осенью всегда бывает. В сон- спячку зимнюю упасть готовишься. Организм так, ну, всегда реагирует на… осень и зиму. А весной, наоборот же бывает, сразу горы сворачивать хочется… Лидер усмехнулся — вряд ли дело было в этом, но определённую логику имело. Больше над этим вопросом он голову не ломал — ответ Инженера его вполне устроил. А осень в этом году была и вправду холодная. Уже в начале октября пронизывающие тело насквозь ветры принесли первый снег вперемешку с мерзопакостными дождями. Дороги к утру неизменно покрывались тоненькой коркой льда, отчего на работу стало добираться гораздо сложнее. Кеша намекнул, что в такую гололедицу Лидеру выезжать в коляске вообще опасно будет. Да и незачем всё равно. Сеня как-то раз позвонил отцу, и тот взял трубку с предвкушением — понадеялся на новую работёнку для «Железных рукавов». Но вскоре пришлось разочароваться: Телефонист сообщил, что у их товарищей начались небольшие проблемы, которые затем переросли в проблемы побольше, а потом всё завертелось, закрутилось и огромным снежным комом накрыло всю ОПГ. Нет, это было поправимо, как уверил отца Сеня, но требовало много времени, поэтому, скорее всего, до весны совместный бандитизм придётся отложить. Этот разговор слышал Инженер. Да не то что слышал — открыто сидел перед Лидером, говорящим по телефону, оперевшись о щёку рукой и внимательно глядя на Рому щенячьими глазами, в которых нарастала тёмная бездна. Смотрел так сочувствующе и так участливо, а тьма в его душе разрасталась. Внутри Инженера сначала зажглась искра торжества, искривившая губы в ехидной улыбочке, а затем — разгорелось пламя, подхлёстывавшее его изничтожающие мысли, пляшущие в безумном танце с устрашающей скоростью — понял, как оставить его Рому при себе. Так, чтобы у того и в мыслях не было никого, кроме Инженера. «Кто же тебя п-полюбит сильнее, чем я, Ром?» Рома знал, что Кеша любил объятия, тёплые, крепкие, искренние. Мог обнимать подолгу — действительно подолгу — и почти мурлыкать, как довольный кот. Тёрся носом о Ромину шею, грудь, спину — если обнимал со спины — крепко стискивал руки, не желая выпускать самого дорогого в его жизни человека. А Рома поначалу смущался, но вскоре объятия стали неотъемлемой частью его новой жизни. В последнее же время объятий стало ещё больше. Тактильно голодному Роману вначале это показалось необычным, но он не против был получать ещё больше проявлений любви. Ещё больше счастья. Но затем привык — и это стало неотъемлемой частью его повседневности. Такой неотъемлемой, что в отсутствии Кешиных ласковых рук он неизменно скучал и взгляд его становился таким жалостливым, что Инженеру почти приходилось прижимать его к себе. Лидер не знал, что так Инженер затягивал цепи, звенья которой были Ромина любовь, зависимость и уязвимость. Он и не мог этого предполагать — сам забывался и растворялся в нежности, которую неустанно дарил Кеша. О головных болях Инженер говорить перестал вовсе, да те и появляться стали реже. Разве что иногда по ночам настигали, но это можно было и потерпеть. И молчать, иначе Рома снова завалил бы его наставлениями о том, что пора бы и к врачу обратиться. Но потом Кеше стало казаться, что эта боль, доселе мучившая его, просто перешла в иную форму — и он стал себя неважно чувствовать в целом. И на работе дела не ладились, и голову как будто туман окутал. Но Инженеру очень не хотелось признавать, что он устаёт и постепенно заболевает. И так и ходил бы вялый и как в воду опущенный, если бы Рома однажды не заметил, как Инженер, нахмурившись, исподлобья косился на лампочку. — Чего ты? — спросил Лидер, тоже бросив взгляд к источнику света. — Ром, а нам лампочку не нужно п-поменять там случайно? — спросил однажды Кеша. Этот вопрос показался Роме до жути странным. С лампочкой было всё в порядке. — А с ней что-то не так? Кеша помялся, не зная, говорить ли Лидеру о том, какие странные вещи происходят у него в голове. Или не у него в голове. Инженер в напряжении закусил губу и нахмурился. Может, это уже выходит за рамки адекватного восприятия действительности? — Она, ну… — Кеша собрался с духом, сжал в ладони краешек рубашки и выпалил на одном дыхании. — Она каким-то странным светом светит. Таким красноватым, а не жёлтым. Ну, мне кажется, что это немножко странно. И мне немножко страшно с таким светом. Голова болит сильнее, когда этот красный свет мигать начинает… — Кеш? — Лидер потрогал лоб Инженера ладонью. Так и есть: температура значительно поднялась. Значит, не просто так обошлись ему обледенелые дороги до НИИ и бесконечные снегопады. А ведь предлагал Рома хотя бы на автобусе добираться. — Ну-ка, приляг. — Это ещё зачем? — Инженер вспыхнул и собрался воспротивиться. — Ну, как… — Я здоров, Ром, я совсем здоров, прямо как Игорь… — Кеша, не глупи, пожалуйста, — Лидер выглядел максимально серьёзным. В первый раз сталкивался с тем, что вместо жёлтого цвета лампы больной видел красный. Наверное, совсем себя Кеша запустил. — Голова как? Болит? — Немного… — под внезапной напористостью Ромы Инженер отступил и присел на краешек кровати, тут же всем телом ощутив потребность лечь, заснуть и не просыпаться как минимум до следующего утра. — Н-не так чтобы очень, но всё же немного да… — Ну вот, — Рома покачал головой и поехал в кухню за аптечкой. Сказал чуть громче, нашаривая рукой в буфете небольшой ящичек с красным крестом. — Сейчас же отгул на завтра возьмёшь. И не будешь себя работой изматывать… А то приходишь каждый раз сам как не свой — совсем тебя там, что ли, мучают? Кеша ничего не ответил — его воспалённый мозг был занят тем, что вслушивался в интонации Роминого голоса. Что-то подозрительное он в них чувствовал, что-то очень нехорошее, а вместе с красным светом, будто проникающим под веки, это было ещё более странным. Хотелось сказать, чтобы Лидер не переживал за него, так сильно не беспокоился — да что же там, обычная простуда — но тело, уставшее и обессиленное, провалилось в глубокий сон. Лидеру пришлось осторожно растолкать Инженера и измерить температуру. Сны снились тревожные — в последнее время такие ему каждую ночь и снились. Но в этот раз он не проснулся с громким вскриком, наоборот, водоворот сновидений всё сильнее утаскивал его в гущу событий — в новогоднюю ночь, в «Канарейку». Что-то огромное и жестокое неизменно давило на него в этих снах. Однако вопреки опасениям Лидера, болел Кеша совсем недолго — уже к вечеру второго дня пошёл на поправку. Стоило ведь только дать своему организму, вечно пребывавшему в напряжении, отдохнуть. И даже головные боли его перестали мучить — на время, скорее всего, но Рома всё равно счастливо смотрел на Инженера, который наконец умял в один присест две тарелки супа. И вроде бы об этом малозначительном эпизоде все забыли, но неприятный осадок в виде мыслей о красной лампе так и осел в душе Кеши. А жизнь шла своим чередом и уносила Рому с Кешей в позднюю осень с её мешаниной из грязи, земли, песка и снега, а затем и в начало зимы, когда всё наконец покрылось внушительными сугробами. Как-то раз, примчавшись домой с работы в очередной холодный декабрьский день, Кеша застал Лидера за странным занятием. Тот внимательно разглядывал свой пистолет, как будто видел его впервые. — Ты чего, Ром? — спросил Инженер, переодеваясь. Он нахмурился и настороженно спросил. — Ты к-как нашёл-то его? Я думал, нет его давно уже. — Я тоже так думал, — Лидер вздохнул и осмотрел магазин на наличие патронов. Пустота. — Да завалялся он тут где-то, я случайно нашёл. Сразу вспомнил то, как раньше мы с ребятками электрички рэкетировали. — А-а… Молодость решил вспомнить? — Какую ещё молодость… Я же не старик ещё. — Н-нет, конечно, ты чего. Ну, просто это всё так давно было. Уголки рта Ромы печально опустились. И правда, незримые следы крови на его руках стали совсем незаметны, а запах пороха выветрился из старой чёрной водолазки — и такими далёкими казались ночи в подвалах Катамарановска, что Лидер невольно склонил голову к плечу и углубился в воспоминания. — Ты очень изменился с т-тех пор, — осторожно начал Кеша, и его мягкий голос вывел Рому из задумчивости. — А то как же, — Лидер согласился. В голове сразу же всплыла неприятная картина: ухмыляющиеся «Железные рукава», перешёптывающиеся о том, что Роман Стрельников размяк и одомашнился. — Что-то я совсем форму потерял. Раньше и то хоть как-то… м-м… в своих железных рукавах районы держал, а сейчас прямо расслабился. — А мне кажется, ты не расслабился, — всё тем же голосом сказал Инженер и улыбнулся. — Мне кажется, ты, ну, стал п-просто таким, какой ты и на самом деле бы- есть. — Это каким? — Рома усмехнулся. Он немного сомневался в том, что истинный он на самом деле был тем ещё мягким существом. — Ну, знаешь, таким… добрым, — Кеша подошёл к Лидеру, наклонился к нему и обнял за плечи. Рома привычно ткнулся Инженеру в грудь, а тот продолжал. — Я уже до- много раз говорил, что не злой ты никакой на самом деле. Просто притворяешься зачем-то. Убивать ещё пытаешься ч- людей. Ну, кого же ты обманываешь? Сам же знаешь, что не хочется тебе убив- убийствами заниматься. Рома тяжко вздохнул. Конечно, не было в нём жажды крови. Не испытывал он удовольствия, глядя на затравленных и запуганных людей, которым спустя несколько мгновений приходилось расставаться в жизнью. Просто — приходилось это делать по долгу ремесла. Просто — так привык. Или ты, или тебя, как говорили американцы. А в противостояниях Лидер привык побеждать. И на всякий случай избавляться от свидетелей. Тоже для безопасности «Железных рукавов». Один только Кеша ухитрился углядеть в Роме не кажущегося холодным и беспристрастным руководителя ОПГ, а — человека. Со своими проблемами, страхами и сомнениями. И обнажил его тщательно скрываемую уязвимость. — Приходится, — коротко бросил Лидер. — Ну, приходилось. Странно просто думать, что… — фразу он не докончил, просто покачав головой. За него сказал Инженер: — Что ты на самом-то деле и мухи не обидишь… — он едва заметно усмехнулся и уже горько продолжил. — Зачем тебе всё это, а? Все эти перестрелки… Один раз досталось… от меня. Зачем тебе ещё проблемы на свою б- голову? Да и вообще, с тобой же может что-то серьёзное случиться, я же уже это до- много раз говорил тебе. — Так, жизнь — это всегда риск, отец. — Жизнь — это риск, когда тебе нечего потерять, — возразил Инженер с толикой обиды. — А когда есть дом… друзья, семья — зачем всё это, ну, терять? Совсем нехорошо же получается. Мысленно Лидер согласился, но вслух ещё попытался сопротивляться. Мол, откуда им в таком случае ещё и деньги на жизнь брать. Кеша сначала пообещал, что намекнёт Виктору Сергеичу о повышении или о премии за продуктивную работу, потом заверил, что жить на его зарплату вдвоём вполне можно. И добавил, что Лидеру пора бы и отдохнуть от изматывающей бандитской деятельности, а то так же и постареть на несколько лет за один год можно. И седые пряди в смольно-чёрных волосах будут смотреться некрасиво. И усталость будет всё время сказываться на Лидере, и дома он будет появляться злым, агрессивным и жутко этим светом недовольным. Так что, взять ему перерыв, как сказал Кеша, было крайне необходимо. Желательно, подольше. Желательно, на всю жизнь, а то и так сейчас делит её с горем пополам. А ещё попросил у Лидера пистолет. — Зачем? — Рома удивлённо приподнял брови. Как будто Инженеру мог понадобиться его пистолет. Да он у Игоря в любом случае мог одолжить ещё чего похуже. — Ну, ты же у меня не убийца какой, — объяснил Кеша с таким видом, будто рассказывал Лидеру о простейших вещах. — Зачем он тебе, а? Убивать, что ли, кого-то собрался?.. Д-да и тем более, дома ещё оружие ох- хранить. — Чудной ты, — хмыкнул Рома, высвободился из объятий и вложил Инженеру в ладонь пистолет без тени сомнения. Всё равно у его ребят ещё найдутся. А раз Кеше надо было, значит, надо было. Молодец. Кеша удовлетворённо и с видимым облегчением, резко выдохнув через нос, оглядел оружие, а затем благодарно чмокнул Рому в щёку и скрылся на кухне. Наверное, ужин разогревать. После этого эпизода Инженер как будто расслабился. Как будто один только этот пистолет и пугал его. Будто из-за него он видел кошмары по ночам и становился напряжённым каждый раз, когда Лидер разговаривал с Сеней по телефону. Что-то лишнее было в этой картине. Наверное, Сеня. Что ж, и с этим вполне можно было расправиться. Всё тем же холодным декабрём в одной из подсобок НИИ Вася с Лёшкой отыскали несколько громоздких запылившихся чемоданов. Открывали их под строгим наблюдением Виктора Сергеича — тот довольно смутно представлял, что в этих чемоданах могло находиться. Может, они остались с прошлого поколения учёных, работавших здесь во главе с прежним директором. Внутри оказалось множество баночек, склянок, пакетиков и коробочек с какими-то реактивчиками и составчиками — разработки прошлого поколения. В одном из чемоданов Лёшка даже письмо в будущее нашёл и зачитал его вслух. К будущему поколению обращался прошлый директор НИИ с просьбой перебрать нужное и ненужное, отобрать важное для себя и науки, а затем использовать в достижении технологического прогресса. Прошлый директор считал, что эти разработки просто появились не в своё время. Виктор Сергеич поручил своим питомцам разобрать чемоданы, и один из них Инженер и забрал домой. Попросил Рому немножко помочь, а то в одиночку перебрать всё было бы очень сложно. — Надо только осторожнее с ними быть, — посоветовал Кеша. — А то кто же знает, что там внутри находится. Рома вынул из чемодана пару склянок и бегло оглядел. На вид и не скажешь, что там могло быть что-то опасное — до того замызганными и старыми казались стёкла и крышечки. Но Лидер — он же не абы кто! Он может себе позволить дерзко обращаться со всем, что движется или не очень, поэтому он смело открыл одну из склянок. Какой-то странный порошок. Раздался телефонный звонок, и Рома, вздрогнувший от неожиданности, чихнул от попавшего в нос реактива. Помотал головой, протёр нос рукавом халата и негромко кашлянул. — Я в-возьму, — сказал Инженер поспешно и тут же кинулся к телефону, как будто с этим звонком в квартиру входил кто-то чужой и потенциально опасный. Заранее включил радио, чтобы Рома не мог слышать по Кешиным ответам, кто им звонил и о чём был разговор. Он уже настроился положить трубку, но услышал на другом конце провода казавшийся беспокойным голос Сени. Кеша насторожился. — Пап? Кеша? — спросил он, и в трубке послышалось его чуть взволнованное дыхание. — Кеша, это ты? Дай отца, пожалуйста. — Он занят кап- немного… — тихо проговорил Кеша, жадно вслушиваясь в каждую интонацию Сениного голоса. Проговорил так тихо, чтобы Рома в соседней комнате насилу смог бы его расслышать сквозь монотонное тарахтение радио. — А ты ч-чего? Случилось, ну, что-то, что ли? — Немного… — подтвердил Сеня. — Так сказать, чисто отцовская помощь нужна. Инженер вскинул брови и закивал головой, мол, понимаю. Но ответил Сене только: — Ну, ты это… держись пока что там как-нибудь. Ну и… — он заговорил ещё тише. — Рома, ну, в последнее время занят оч-чень. Чем-то важным. И мне, ну, совсем вообще не говорит, чем. Так что он до- нескоро особ- освобождённым будет от своих дел важных очень… Лучше его сейчас не отвлекать ни от чего ничем. — Да? — в голосе Сени проскользнули нотки разочарования и печали. Кеша не видел лица Телефониста, но готов был поклясться, что тот смущённо поджал губы и сощурился. — Ладно. Но передай ему, чтобы перезвонил потом. Как освободится. Хорошо? — К-конечно! Спрашиваешь ещё… — Инженер торжествующе улыбнулся. — Тогда до скорого? — До скорого. Инженер со звонким стуком положил трубку и вернулся в комнату — помогать Роме перебирать реактивы и составчики сомнительного происхождения. — Сеня? — спросил Лидер, старательно вчитываясь в грязную бирку на мутном стекле склянки. Кажется, когда-то тут была серная кислота. — Ага, — Инженер вздохнул и подсел к Лидеру, скрестив на кровати ноги. — Что говорит? — Рома моментально оживился, узнав, что звонил его сын, и сожалея, что сам не смог с ним поговорить. — Как он? Всё хорошо у него? — Очень, — подавляя подступающее к сердцу раздражение, ответил Кеша. — Ну… Говорил, что у него всё очень замечательно. И что они с Лизой уезжают в месяц второй медовый… Потому что в первом понравилось очень. Но позвонит тебе, как только освободится, да-а. А ещё сказал, чтобы ты не переживал за него. Лидер поджал губы точь-в-точь, как это делал Сеня. — Ага, как же… Не переживать за него, — возмутился Рома, покачал головой и отложил склянку обратно в чемодан. — Просто чтобы он знал, он у меня единственный сын. Ладно, проехали. Надеюсь, он хорошо отдохнёт. — Отдохнёт, — подтвердил Кеша тоном, означающим то, что разговор на эту тему был окончен. Он вообще говорить с Лидером о Сене очень не любил. Ненавидел всей душой те моменты, когда Рома показывал, что скучает по нему, хочет вновь свидеться, поговорить, провести с ним время. Иррациональность этой ненависти и само это сжигающее чувство сводили с ума денно и нощно, и Кеша, после того как засыпал Лидер, сам долго еще не спал, глядя в потолок не моргая. Больше от Сени вестей не было. «Наверное, совсем заотдыхался, — разочарованно думал Лидер, — не вспомнит уже, что о себе напомнить надо бы». Вслух он это перестал говорить — видел, что плечи Кеши от таких печальных разговоров опускались, а глаза его, прячась, неподвижно смотрели в пол. Так что — оставалось только ждать. Много ли, мало ли, но ждать. Ждать пришлось долго, до самого Нового Года. Зима в этот год была действительно яростная — весь свой гнев она вытравляла в снегопадах, которые посылала на Катамарановск едва ли не каждый Санин день. Благо, топили дома хорошо, и Лидеру даже не приходилось надевать вторую кофту с длинными рукавами на свою водолазку, чтобы не мёрзли кисти. Рома в тот предновогодний вечер намекнул на то, что хотел бы пригласить к ним Сеню с Лизой на Новый Год. Чтобы отпраздновать его вместе, пара с парой, семья с семьёй. На это Инженер отреагировал подозрительно холодно для Ромы: — Да заче-ем, — протянул он недовольно, глядя в кухонное окно и ожидая, когда закипит чайник. Дикая стая снежинок облепила несчастный фонарь, тусклым светом горевшим в темноте ночных улиц. Снова неприятным красным свечением озарился снег, и Инженер, вздрогнув, протёр глаза. А затем отошёл от окна — от греха подальше. В висках привычно засверлила ненавистная боль, и Кеша поморщился. — Сеня же сказал, отпуск у него от всего. — Да как-то долго у него этот отпуск длится, — проворчал Лидер, успевший соскучиться по сыну за всё это время. А ведь раньше, бывало, каждый день виделись. — Позвонить ему, что ли… Он потянулся было к телефону, но Кеша перехватил его руку плавным движением. — Не стоит… — уверил он шёпотом. — Может, дела у него. Сейчас — особенно. В преддверии Нового Года-то. Позволь им с Лизой свою семью выстроить. Они, можно сказать, только-только из-под родительского крыла вылезли. А ты… Он сам не заметил, как произнёс это без единой запинки. А когда осознал, то сглотнул и сжал руку Ромы чуть крепче. Это возымело на Лидера немного отрезвляющее действие. Он сам убрал руку, не глядя Кеше в глаза, и сказал: — И п-правда, чего это я, — скулы покрылись едва заметным румянцем. — Ладно, отец. Но всё равно нехорошо это. Надо бы им весточку какую хотя бы послать. — Я займусь этим, — кивнул Инженер. — Не останутся они без весточки. Закипел чайник. Рома, почувствовавший себя виноватым, захотел убедиться, что накручивает себя. И что не его вина была в том, что… Сене и вправду нужно было больше свободы? А то ведь привык жить у папки под крылом, в надежных железных рукавах. — Кеш, ну-у… Чего ты отошёл-то? — Я? Я чай делаю. Тебе. — М-м… Спасибо, — Лидер подъехал на кресле к Инженеру и обнял его со спины. Почувствовал, как во вздохе приподнялся его живот. Однако Инженер не торопился обнимать Рому в ответ. Стоило ему только почувствовать, стоило только заметить, что Лидер сам тянулся к нему и так зависел от него, как он незаметно для Ромы улыбнулся, помешивая сахар, и сделал выводы. Последняя цепь затянулась на шее Лидера петлёй.