Одержимость

— Ромочка… — надломанным голосом сказал Инженер. Казалось, он плакал всю ночь, потому что сейчас странно шмыгал носом и поджимал губы. — Твои любимые… С изюмом, Ром. Кеша поставил на стол тарелку с подгоревшими булочками. Лидер в их сторону даже не поглядел. Он неподвижно сидел на своём месте у стенки и буравил взглядом пол. Прислушивался к каждому шороху, к каждому звуку и в особенности к интонациям в голосе Инженера. Часы мерно отбивали свой ход, а на лестничной площадке хлопнула железная дверь — кто-то тоже в такую несусветную рань убегал на работу. Рома вобрал в себя воздух и, не отрывая взгляда от хлипкого гвоздика, на котором держался кусок плинтуса, проговорил: — Я не голоден. — Д-да ты что… — Инженер нахмурился и упёр руки в бока. — Ты со вчерашнего дня… у тебя раковой… маковой росинки во рту не было, а ты, говоришь, н-не голоден совсем. — Я не голоден, — повторил Лидер, и одна его ладонь в напряжении сжалась в кулак. Вопреки ожиданиям, с каждым словом уверенность не росла, а, наоборот, терялась, как будто вместе со словами вылетала из глотки. — Ну чего же ты так… — Кеша присел на стул к Роме, отчего тот инстинктивно отодвинулся. — Я вон… за собой следить п-привык, давно уже. Режим питания нарушать нельзя. А то потом гастриты, язвы, аппендициты всякие пойдут, и точно, а-а, в больничку попадёшь надолго. Вот тебе это надо? Н-не надо это тебе. Зачем ещё лишние проблемы себе на голову навешивать, когда их и так полно? Пока Инженер в очередной раз заводил нравоучительный монолог о том, как жить следует, а как — нет, Лидер обдумывал слова, которые должны были стать его ключом к спасению. Одно неверное слово — и план рухнет несбывшимися надеждами и неоправданными ожиданиями. А в лучшее верить — так хотелось… — Что же т-ты зам- молчишь? Совсем, что ли, плохие… булочки получились? Но я о-очень старался, честное слово. — Нет… отец, — выдавил из себя Лидер. — Булочки замечательные. Сам их ешь. Ты-то точно заслужил… наслаждаться жизнью. Каждое слово приходилось насильно выталкивать из себя чудовищным усилием воли. Язык совсем не хотел поворачиваться, а мысли в голове сбивались и путались, перекрикивали друг друга и всячески мешали думать — словом, пчелиный рой ворвался в голову. — Вот что… — глухо сказал Лидер и облизнул пересохшие губы. — М-м, отец. Ты… Как давно ты работаешь в НИИ своём? — Очень странный в-вопросик, — сразу насторожился Кеша, и его рука с чаем застыла в воздухе. — П-почему это тебе интересно?.. — Да вот, — Рома беспечно пожал плечами, будто и вправду только из чистого любопытства интересовался.— Думаю просто. О том, какой большой вклад в отечественную науку ты всё-таки сделал. За всё это время. — Я? — Инженер опешил и поставил кружку с чаем на стол. — Ну… Не я один. Наверное. — Нет, Кеша. Ты. Ты говорил про то, что там один за всех работаешь и всё сам стараешься делать, — голос почти не слушался, но бросать начатое было бы очень глупо и необдуманно. И шанс на то, чтобы сбежать из этого места, был бы ужаснейшим образом упущен. — Так что… — Что? — Кеша сидел в искреннем непонимании. — Я. Очень тобой… восхищаюсь, — с непреднамеренными паузами выговорил Лидер. Один Бог знает, сколько усилий ему потребовалось, чтобы сказать это вслух. — Ты… Ты просто такой у меня умный и трудолюбивый. Сам этого не замечаешь даже. Почти каждую ночь приходишь и ещё работаешь, вместо того чтобы отдохнуть по-человечески. — Ну… Да? Д-делаю так иногда, к-конечно… Но только это тут причём? — Притом, что я… до сих пор удивляюсь, как мне с тобой, с таким талантливым человеком и заботливым мужем, повезло. Мне ведь… очень повезло. «Вчерашней ночью в живых остаться, именно», — хмыкнул внутренний голос. Был он, несомненно, прав. — Потому что такого умного и, главное, доброго… человека на свете нужно ещё поискать. — Допустим… — смущённо прошептал Инженер, смотря в чашку и разглядывая плавающие в ней чаинки. — Н-но я всё же не понимаю, что ты мне хочешь этим док-, показать. — Многое хочу, отец. Многое, — страх сковал горло, и Лидер насилу сказал. — То что вот… так долго ты в НИИ работаешь. Так много про него рассказываешь. Столько научных разработок там… разрабатываешь. А вот никогда этот пресловутый НИИ я изнутри и не видел, — под конец голос Ромы совсем стих. — Странно… правда? — Ч-чего?.. — Кеша не понял, зачем Роме знать, как выглядит нутро института. — Эт-то тебе так важно? — Конечно. Мне же нужно убедиться… что ты работаешь в нормальных условиях. А работаешь ты там на износ. Очень много. До ночи, — и мысли, и слова постепенно заканчивались. Лидер понимал, что начинает нести откровенную чушь. — И возвращаешься поздно. Я хочу убедиться… что моё солнце там никто не обижает. И вообще пальцем не смеет тронуть. Инженер казался сбитым с толку. Взгляд его перемещался с Ромы на кружку недопитого чая и обратно, а ногой от волнения он стал отстукивать незамысловатый ритм. Нет, наверное, всё это что-нибудь значило. Что-то здесь было нечисто. Уж слишком сладкие слова говорил Рома. Которых, однако, Кеша очень давно не слышал… Этот внезапный наплыв доброты и нежности полностью его обескуражил. Он прислушался к собственным ощущениям: чёрный человек молчал. Сердце билось учащённо, а к лицу прилил странный жар. Так Кеша не раз себя чувствовал, когда ему говорили комплименты. — Н-ну ты… что ты? К-конечно, никто. Как там, ну, меня могут о-обижать, я же… я там же… ну, нет. И Лёшка с Васей хорошие о-очень, они никого сами по себе н-не будут обижать… Ты чего? Поняв, что он идёт по верному пути, Лидер воспрял духом. Смущение Инженера было для него глотком свежего воздуха, который ясно дал понять, что пора брать дело в свои руки. Впервые за долгое время. — Ладно, Лёшка с Васей, — вновь заговорил Рома уже увереннее. — А Виктор Сергеич? Что ты про него сказать можешь? — Он, ну… Он тоже хороший. Не смотри на меня так, ну. Он п-правда меня не трогает. — Кешенька… — Да ну брось… Не говори гадости ни про кого, ну, пожалуйста. — Я и не собираюсь, Кеш. Просто… Я думаю, что он тебя немножко использует. Вспыхнув, Инженер встал. Лидер вжался в кресло, готовый обороняться, но Кеша опустился обратно, смущённо склонив голову. — Ты уже п-предлагал пару ласковых ему сказать. Я в п-прошлый раз ясно сказал, что, ну, нет. — Нет, что ты… Я не собираюсь ему угрожать… солнце моё. Обещаю, я ему даже говорить ничего не буду, кроме «здравствуйте-до-свидания-спасибо». — Да зачем тебе это? — умоляюще спросил Инженер. Всё это дико его настораживало, а чёрный человек так не вовремя исчез. Будь он рядом, он смог бы подсказать, что делать и как быть. — Это, ну, так важно, что ли? — Да, — Рома утвердительно кивнул головой. — Потому что… я же люблю тебя. И хочу убедиться, что у тебя всё в порядке. Кешу забила мелкая дрожь. — Д-да всё в порядке… Н-не волнуйся ты так… Я и сам… со всем разберусь. Лидер промолчал, только приподняв брови и посмотрев Инженеру в глаза. Кеша, почувствовав себя снова ребёнком, которого мать испепеляет пристальным взглядом, окончательно стушевался и приподнёс кружку с холодным чаем ко рту, спрятав в ней дрожащие губы. — Я п-подумаю, — буркнул он, и Рома выдохнул с некоторой долей облегчения. Однако торжествовать было ещё рано. Для пущей убедительности Рома натянул на себя самую обворожительную из своих улыбок. Признаться, получилось не очень — Лидер давно не улыбался. — А я за тебя… месяц буду посуду мыть, — он пустил в ход последний козырь. Абсурдно, это было настолько абсурдно и нелепо, как будто не было вчерашнего вечера, не было последних месяцев. Как будто они вместе ещё жили и горя не знали, не подозревая о том, что их ждёт впереди. Но может быть, именно поэтому уловка могла и сработать. Может, Инженеру и нужно было дать понять, что между ними всё — как раньше. — Рома… Ну, ты… Я даже н-не знаю, что сказать, — проговорил Кеша, и сердце Лидера затрепетало. — Ты же любишь меня, правда? — О-очень… Ты бы знал только, ка- насколько сильно. Н-ну, Ром… Я даже не знаю. Пустят ли те- тебя? — С этим проблем не будет… отец. Я всё улажу. Инженер сдался. — Л-ладно. Я посм- подумаю… По- потом, не сейчас. Мне сейчас в-вообще бежать надо… Я что-то засиделся тут! Я пош- пойду… Рома провожал взглядом стремительно собирающегося Инженера, но не понимал: выиграл ли он эту битву или нет. Будущее было таким размытым, таким туманным, что особо надеяться на что-то, в общем-то, не приходилось. Кто знает, может, в этот вечер Инженер придёт домой с парализующей инъекцией, разберёт инвалидное кресло на запчасти, чтобы уж точно Лидер никуда не смылся, а с ним самим сделает что-нибудь… что-нибудь… Вздрогнув, Рома очнулся от навязчивых дурных мыслей. В комнате висела гробовая тишина — Инженер юрко выскользнул из квартиры и торопливым шагом направился на работу. Его самого душил непонятный страх, заставляя почти бежать, скользить по ледяным дорогам, периодически терять равновесие и хвататься руками за воздух, чтобы не упасть. Он то и дело оглядывался по сторонам, ища рядом с собой чёрного человека, который точно знал, что делать, и которому можно было доверить себя и свои мысли. Но тот, будто бы назло, исчез, оставив Инженера разбираться со своими проблемами самостоятельно. К концу дня Рома извёл себя переживаниями. Как и обещал, он помыл посуду, оставшуюся со вчерашнего злополучного вечера, чтобы уж точно войти в расположение Инженера. Но вот сосредоточиться на чтении ему не удавалось никак: томился в болезненном ожидании и всё терзал себя вопросом: получится ли? Инженер пришёл вечером позднее, чем обычно. Сам смятённый и всё ещё напуганный резким проявлением чувств, он попытался замять утренний разговор. Сказал, что купил по пути домой любимый Ромин торт в качестве извинения за то содеянное, о котором даже не мог вспомнить. На кухне Кеша торопливо отрезал небольшие кусочки, чудом не поранившись от волнения. Лидер поддержал его игру. За столом с напускной развязанностью и беззаботностью улыбался и даже старался отпускать какие-то шуточки. Не забывал и о том, что Кешу нужно почаще называть ласковыми словами, и тот млел и плавился оттого, насколько нежно от Ромы звучало слово «солнце». Инженер чувствовал, что это было то, чего он и хотел — всецело принадлежащий только ему Рома. Рома, который не смел общаться с кем-то, помимо Кеши. Рома, который всё своё время посвящал только ему одному. Рома, который в идеале не вызывал уничтожающего изнутри чувства ревности. Где-то в глубине души Инженер чувствовал подвох и знал, что всё это чудовищно неправильно, но он был ослеплён ревностью и ненавистью и признавать ошибки не торопился. Сейчас же он хотел верить в драгоценное счастье, упавшее ему на голову нежданно-негаданно. Поэтому Лидер нанёс удар неожиданно. Посередине разговора оборвал речь и сказал: — Кстати, как насчёт моего предложения навестить тебя в НИИ? Ты ведь ещё не передумал? — Да что же ты всё опять о-об этом… — разочарованно погрустнел Инженер. — Что же ты там забыл в… Он осёкся и огляделся. На секунду ему показалось, что чёрный человек где-то здесь. Может быть, в зеркале в коридоре? Или в соседней комнате стоит неподвижно, готовый прийти на помощь? — В… у нас, — тихо закончил Кеша, поняв, что на выручку ему никто не явится и выход придётся искать самому. — Я тебе уже всё-всё объяснял, Кешенька. Теперь, будь добр, скажи, что ты думаешь по этому поводу. — Но… Ладно. Если бы Лидер не сумел сдержать свой крик, соседи подумали бы, что кто-то умело орудует ножом по чьему-то телу. — Когда? — спросил он как можно сдержаннее, чтобы не выдать себя с головой. Только чуть наклонился над столом в предвкушении. — З-завтра не п-получится вообще… Там будем с ядовитыми газами работать. Фосфин там, фосген… Или не совсем они. А вот… послезавтра — пятница. По пятницам мы все мало что делаем, так что… Может быть… послезавтра, — тихо закончил Инженер, теребя в руках скатерть. — Вот и договорились, золото, — Рома облегчённо выдохнул. — Послезавтра так послезавтра. Теперь надежда зажглась. Теперь можно было ждать до пятницы без лишних вопросов. Однако то, что Инженер так быстро сдал свои позиции, было для Ромы тревожным звоночком. Поведение Кеши вчерашним и сегодняшним вечерами разбредалось по двум полюсам и противоречило своими проявлениями. То учёный зверем кидался на Лидера, бросался острыми словами и брезгливо морщился, стоило только попытаться высказать недовольство. То теперь Инженер сам был похож на попавшую в паутину бабочку, крохотную, напуганную и продолжающуюся отчаянно биться в сетях в надежде вырваться из плена. Это несоответствие так бросалось в глаза, что буквально парализовывало сознание и не оставляло шансов разобраться в том, что происходило на самом деле с Кешей. Четверг тянулся непростительно медленно. Инженер всё так же избегал лишний раз заговорить с Ромой, боясь спровоцировать его на разговор о НИИ. Но он знал, что Лидер теперь не отстанет, как бы этого ни хотелось. Однако вечером бандит сам напомнил об их уговоре. — Помнишь ведь, отец? — спросил Рома, едва перебравшись из кресла в постель. — О чём ты?.. — наигранно спросил Кеша и хотел было отвернуться к стенке, но Лидер дотронулся до его плеча и, развернув к себе, обнял. Кто бы мог подумать, что это маленькое хрупкое тельце было способно на убийство. Сколько злости и ненависти копилось в нём и сколько оно вообще вмещало в себя агрессии. И сколько сил требовалось на то, чтобы держать это в себе под строжайшим контролем. Который в последнее время ослаб настолько, что Инженер не погнушался поднять руку на самого дорогого ему на земле человека. — Завтра едем. Вместе. Кеша в ответ только тяжко вздохнул, неподвижно застыв под Роминой рукой. Ночью они оба спали плохо, и оба от волнения. Что-то на корню неправильное было в том, что Лидер так упорно просился к Инженеру на работу. И что-то подсказывало, что в этот раз оставить Рому дома не получится. Вдруг выкинет ещё что-нибудь… А сам Лидер мучился терзаниями: сможет ли он? Впрочем, кое-как они заснули оба. Сны снились нехорошие, тревожные. На следующее утро Кеша очнулся от зова будильника. В семь утра в середине января стояла беспросветная темень, в которой больное сознание учёного ухитрялось разглядывать укоряющие взгляды потусторонних наблюдателей. Инженер позволил себе полежать ещё минут сорок — в первый раз за свою жизнь. Раньше было жаворонком вставал едва ли не первым в доме и шёл на кухню готовить завтрак. Но сегодняшний день обещал быть напряжённым даже если не физически, то морально точно. Будить Рому чертовски не хотелось. Но тот сам вскоре проснулся. Конечно, возжелал потом лечь обратно, но вовремя вспомнил, что на кону стояла его жизнь, его свобода и его независимость. Сон сняло как рукой. Лидер даже смог приветливо улыбнуться хмурящемуся Инженеру и пожелать ему доброго утра. Кеша немного расслабился и чмокнул Рому в щёку, а потом нехотя встал и направился в кухню. Возможно, в глубине души он лелеял надежду, что Лидера на входе не пропустят, развернут обратно и отошлют домой. — Что ж ты грустный-то такой? — спросил Рома. Сам-то он пребывал в чуть приподнятом настроении, воспряв духом от согласия Инженера. — А-а… а что, ну? Я не грустный вовсе. Совсем вообще. Думаю вот просто… Тебя пустят, или не очень. — Должны, — Рома кивнул. — Не будь я лидером «Железных рукавов». Кеша снова вздохнул. Он и сам уже отвык от мысли, что Рома, его домашний Рома, был всё ещё главой бандитской шайки. Которая, похоже, прекратила своё существование с уходом оттуда старшего Стрельникова. Но ладно, если его эта мысль тешит, то можно и не обращать на это внимания. Перед выходом Лидер страшно волновался. Приглаживал волосы рукой в перчатке, смотрел в зеркало, насколько беспомощным он выглядел в этом кресле. Хмурил брови, стараясь придать выражению лица хоть сколько-нибудь грозный вид. Выпрямлял осанку, шею, клал руки на колени, чтобы выглядеть солиднее. Но больше всего — старался унять беснующееся сердце. То, наконец почуяв в жизни перемены, рвалось к этим переменам наружу и снова дробью отчеканивало мгновения. Инженер осторожно выкатил коляску из квартиры, окинул коридор тревожным взглядом на прощание, будто искал в темноте кого-то, а затем захлопнул дверь и закрыл её. Аккуратно спустил кресло с сидящим в нём Лидером по восьми ступенькам, и они наконец оказались на улице. Роме стоило больших усилий не закричать, когда его щёк коснулся морозный ветер — впервые за долгое время. Тело содрогалось от немых восклицаний. Лидер сделал вид, что подпирает лицо рукой, но на деле же зажал себе рот покрепче. Вокруг царила непроглядная тьма, и только снег серебрился в тусклом свете фонарей. Но и этого было достаточно, этого Лидеру хватило, чтобы его затрясло от одной мысли — вот она, свобода. Вот он, его шанс. — Т-только мы пойдём, ну, п-помедленнее, а то если вдруг упадём ещё вместе, хорошего ничего не будет, — Инженер поморщился, отгоняя от себя кусачий мороз. — Надеюсь, тебе не холодно, Ром? — Ничуть, отец, — выдавил из себя Лидер, вспоминая, что в последний раз подобную фразу слышал год назад, прошлой зимой. — Трогаемся уж, что ли… Если бы Кеша не сказал, Рома и не обратил бы внимания на холод. Его изнутри сжигал жар волнения и невыносимого желания встать с коляски и на своих двоих убежать — неважно куда, хоть в подвалы Катамарановска. Главное — подальше. Инженер покатил коляску вперёд, замедляясь на ледяных участках дороги и ускоряясь на заснеженных. Путь до НИИ был не таким долгим, но всё же Кеша успел устать — сам отвык толкать перед собой инвалидное кресло. По мере их продвижения Лидер постепенно успокаивался и приходил в себя. Кончики пальцев перестали дрожать, а глаз — дёргаться. Рома облегчённо выдохнул клуб пара и уселся в кресле поудобнее, на всякий случай запоминая дорогу к НИИ. Мало ли… Пару раз Кеша ловил себя на мысли, что ему до тошноты хотелось развернуться обратно и пуститься домой во всю прыть — его так пугало желание Лидера попасть в институт любым способом, как будто на свете ничего не было увлекательнее и интереснее. Но слово есть слово. Был бы рядом чёрный человек, он бы… — Не подозревал, что до работы твоей так далеко, — признался Рома, вглядываясь в даль — не мелькнёт ли впереди такое нужное здание. — Долго ль нам ещё ехать? — Да вот совсем нет… — признался Инженер. — Нам т-только повернуть осталось — не туда смотришь — а там и близко о-очень… «Близко очень» растянулось ещё минут на семь, и Рома уже натянул ворот любимой водолазки до глаз — даже шарф не помогал в борьбе с минусовой температурой. Снова началась дрожь, но на этот раз от холода. А может, просто с непривычки воздух казался ему ледяным. Наконец Инженер робко сообщил о том, что вот он, НИИ, перед ними, вкатил коляску по пандусу, открыл дверь и пропустил в неё Рому. От яркого света они оба чуть зажмурили глаза. В Кешиных висках засверлила знакомая боль. — Ба-атюшки… — протянул Виктор Сергеич, бросив один-единственный взгляд на сидящего в коляске Лидера. Дальнейшие его мысли ясностью изложения не сильно отличались. — Это… Э-э… — Он самый, — Лидер хмыкнул и выпрямился, стараясь казаться больше и грознее. — Значит, ситуация такая: я либо проверяю, в нормальных ли условиях трудятся работнички вашего НИИ, либо сами понимаете, к чему это может привести. В прошлый раз всё могло закончиться гораздо плачевнее. Если вы, конечно, помните. Виктор Сергеич стоял, огорошенный такими резкими словами вместо приветствия, и лишь безмолвно открывал рот, как выброшенная на берег рыба. — Да вы что же это… А-ах, да ладно, — он махнул рукой, зная, что всё равно сможет свалить вину на недостаточное финансирование со стороны государства. — Проверяйте, сколько надо. — Вот и порешили, — Рома натянул на лицо улыбку, кивнул, а затем они с Кешей подъехали к раздевалке. — Ну, ты… — восхитился Кеша. — Ну ты, конечно, его о-очень напугал. Он же теперь, ну, впервые в жизни, наверное, отгул возьмёт. — Ему мозг проветрить полезно будет. Пусть отдохнёт уж. Они сняли верхнюю одежду, а затем Инженер предложил первым делом осмотреть его маленькую лабораторию. — Т-только у меня там бардак ма- неб-большой, — торопливо пояснил Инженер, толкая коляску в лифт. — А может, и не небольшой… Ну, ты сам всё увидишь. В п-последнее время сил, ну, вообще нет, чтобы всякое разбирать. Наверное, тоже в отпуск уйти надо. — Я давно тебе это предлагал, — Рома вздохнул. — А ты всё отвертеться пытался. Какой это этаж? Кеша, мы на каком этаже? — Ну, третий всего-то, — двери лифта распахнулись, и Рому с Кешей встретила темнота коридора — некоторые лампочки, хоть и горели, своим светом помогали лишь немного. — А теперь нам нап- налево, там я и, ну, работаю. Столько формул там я навыводи-ил, считать даже страшно. А уж вместе с Лёшкой мы чего-то только не навыдумывали… Рома слушал вполуха. Его волновало другое — был ли у Инженера в лабораторной комнатке телефон. Сейчас, когда Кеша беззаботно болтал о том, что наполняло его душу во время работы, сложно было подумать, что этот же человек прошлой ночью вполне мог совершить убийство из ревности. С каждым шагом, с каждым едва уловимым скрипом колёс душу тонкими сетями оплетал страх. Можно ли было надеяться на удачу? — Бензольные кольца не п-похожи даже на наши с тобой свадебные… — Какие кольца?.. — переспросил Рома, решив, что он ослышался. — Бензольные. Ну, я тебе потом объясню, что это такое, но дело-то не в этом вообще. Конечно, не в этом. Лидера передёрнуло от нехорошего предчувствия — свадебных колец у них не было. Впрочем, как и самой свадьбы. — А вот и мой дом… второй, — с нежностью сказал Инженер и открыл дверь в свои скромные рабочие хоромы. — Тут на самом деле уютно очень, когда не п-пахнет там керосином или ещё чем-нибудь похуже ещё. Но сейчас тут всё п-по-людски и прилично даже. Ну, ты тоже будь как дома. Кеша втолкнул коляску в комнатку и подкатил её к рабочему столу, самому, на его взгляд, интересному и достопримечательному место. — Когда-нибудь я выведу формулу, которая, знаешь, как п-приворотное зелье… А то Васька вон грустный ходит, говорит, человек ему один нравится, да только он ему не очень. Так… Это я зря, н-наверное, сказал. В общем, я тебе этого не говорил. — Не говорил, — подтвердил Лидер, а сам украдкой оглядывал помещение на наличие в нём хоть каких-либо средств связи. Ничего, совершенно ничего из того, что помогло бы контактировать с внешним миром, в комнатке не было, кроме сидящего на подоконнике с обратной стороны голубя. Но и тот, поняв, какая компания вокруг него собралась, вспорхнул и улетел восвояси. Значит, надо было искать обходные пути. Не мог же целый НИИ существовать без хотя бы простейшего телефона! И, скорее всего, таким бесценным даром обладал никто иной, как Виктор Сергеич. Уж у директора НИИ в кабинете точно должен был быть телефон, а значит, туда и надо было добраться, желательно, конечно, без Инженера. Не сейчас — чуть позже. Сейчас надо было ещё создать мнимую заинтересованность, иллюзорную внимательность, будто бы целью приезда на самом деле была проверка условий труда. — Ты говорил, крыша у вас протекает, — вспомнил Лидер и мысленно возрадовался тому, что память подбросила ему удивительно своевременный факт. — Так, могу ли я уже сделать выговор? Кеша в ответ фыркнул: — Ну, нет, Ром, чего ты. Н-ну да, ну протекает, и что? Она у нас пост- всё время своё п-протекает, ещё до на- меня начала и меня ещё переживёт, если ну- если захочет. — Да-а… Дело запущенное. Но, как говорят американцы, неизлечимых ран не бывает, — Рома, поморщившись, отвернулся. — Весь ваш НИИ подлатаем, будет как новенький. Часы в кабинете Инженера не работали. Это Рома понял минут через десять после входа, когда, бросив на них взгляд, обнаружил, что они вышли из строя. Ещё через полчаса Лидер осознал, что подобная научная деятельность была совершенно не для него. Кеша ужасно горбился, склонясь над листками с расчётами и вычислениями, что-то бормотал себе под нос и, похоже, старался не уснуть. Нет, слишком душная и пыльная работа — не для того человека, который привык к лёгким не пахнущим деньгам. Рома, подпирая рукой голову, глядел в окно, наблюдая за пролетающими мимо воронами, крикливо извещающими о своём прибытии. Небо со временем немного расчистилось от облаков, кое-где синели яркие весёлые лоскуты, как будто в преддверии весны. Прерывистый звук карандаша по бумаге потихоньку начинал действовать на нервы и так напряжённому, как натянутая струна, Лидеру, и тот сказал как бы невзначай: — Ладно, у тебя тут и вправду ещё по-людски. Только часы надо заменить, отец. А то они, уже боюсь представить, сколько времени на том свете пребывают. — Н-ну, я ими почти не пользуюсь даже, — возразил Инженер. — Я и так наизусть знаю, когда перерыв, к-когда перекус, а когда всё уже. «Знал бы — не позволял бы Виктору Сергеичу после смены задерживать», — про себя хмыкнул Лидер, а вслух проронил: — Ну, понимаю. Так что я наведаюсь к другим твоим сотрудничкам. В первую очередь, конечно, к директору. — Чего? Зачем ещё?.. — моментально насторожился Кеша, а голову тут же прошил всплеск забытой боли. Учёный поморщился от неприятных ощущений и захлёстывающего страха. — Я думал, что, ну, пон- ясно, что у нас не сахарно совсем всё. По тону голоса Рома понял, что Кеша вот-вот готов снова провалиться в состояние полного безумия, поэтому пока что решил отступить. В любом случае, впереди было ещё около шести с половиной часов, чтобы добраться до спасения… Кеша снова уткнулся в бумаги и расчёты, а Лидер со скуки вытащил из стопки книг одну, самую большую (в надежде, что это окажется сборник сказок), но, увы, это был всего лишь огромный том химической ереси. Где-то в коридоре послышались торопливые приближающиеся шаги. Кто-то спешил по своим делам, но так спешил, что можно было подумать, что случилось что-то и впрямь серьёзное. В дверь вежливо постучались, а затем на пороге появилась взлохмаченная голова Васи. Едва завидев Лидера, Вася опешил и даже прикрыл рот рукой, мол, ещё одна проблема, да сколько можно уже? Но затем, когда Рома приветливо махнул рукой и натянуто улыбнулся, учёный пробормотал взволнованно: — Э-э, Кеш, тебя можно? Тут беда одна возникла. Мы с Лёшкой одни вряд ли справимся, Лёшка, конечно, хоть и сильный, но тоже долго не протянет… — Что?.. Что с Лёшкой? Он там живой вообще?.. — сразу засуетился Инженер, вскочив со стула и чуть не опрокинув его. — Кто что устроил там? — Не мы устроили! — поспешил защититься Вася. — Ты… Там Катамаранов бедокурит опять. Он на нас, похоже, целый выводок лис своих натравил! Они сейчас бегают по подвалу, крыс наших неофициальных отлавливают. — А-а сам Игорь где? — В том-то и беда, — Вася сокрушённо покачал головой. — Что одна из них — Игорь. Рома молча вскинул брови, мол, понимаю. Мало того, что этот спившийся рабочий снёс по ошибке здание мэрии, так ещё и в лис обращаться может. Очень интересно. — А-а… Больше совсем никого нет, что ли? — разочарованно протянул Инженер, косо глядя на Рому. Тот, хоть и старался не показывать этого, но был взволнован не меньше самого Инженера. — Я тут просто занят о-очень… — Кеша, ты нужен нам! — Вася возмутился. — И крысам особенно. Откуда-то из глубин коридора закричал Лёшка: — Кеша! Игорь нас не слушает! Инженер не выдержал страстных мольб его товарищей о помощи и подскочил к двери. — Сиди здесь, — небрежно бросил он Роме и выскочил из кабинета. — Лёша! Лёша, погоди… Сколько их там ещё?.. Рома принял серьёзный вид, мол, и в мыслях не было покидать своё место, но тем не менее он подозвал к себе замешкавшегося в дверях Васю: — Эй, отец, — он махнул рукой. — Подойди сюда, пожалуйста. Вася перешагнул через порог и вопросительно посмотрел на Лидера. Что-то странное и пугающее было в его скованных движениях, поджатых губах и смертельной бледности. Однако стоило отдать ему должное — говорил он вполне уверенно и спокойно. — Где у вас тут директорская? — спросил Рома. — На пару слов Виктора Сергеича надо. — Э-э… Ну, во-первых, — Вася запнулся. — А вам это зачем? Взвинченный Лидер хотел было огрызнуться, но вовремя вспомнил, что сейчас не лучший момент для перепалок. — А вас… тебя устраивает, что в столовой крыша протекает? Или устраивает двести копеек в месяц? Дело у меня к нему есть. Серьёзное. — Ого, — Вася сразу возложил на новоиспечённого инспектора большие надежды и любезно проинформировал. — Виктор Сергеич обитает на втором этаже, двести восемнадцатый кабинет, «Директорская». Но он не так часто бывает у себя, к слову. Он чаще ходит по НИИ, нашу работу контролирует. Но сейчас, скорее всего, пошёл с лисами управляться. — Спасибо, — горячо поблагодарил Лидер, и Вася испуганно отшатнулся, завидев на лице Ромы кривую улыбку, от которой плакать хотелось. И не только Роме. — Ладно, сил вам с этими лисами воевать. Порешайте их там. Вася с ответ кивнул, принимая благодарности и пожелания, и скрылся во тьме коридоров. Где-то доносились ещё голоса Инженера и Лёшки. А может, Лидер уже слышал фантомные звуки. Он ещё долго вслушивался в институтскую тишину, убеждаясь, что ближайший человек сейчас находится максимум в подвале, разгоняя лис. Быстрее! Рома сорвался с места, как пёс с цепи: выехал из лаборатории, помчался по коридору, пропустил поначалу лифт, ударил по кнопке вызова и, пока ждал, успел восстановить дыхание. К горлу подкатывала удушающая тошнота, а сердце трепыхалось и исходилось в страхе и болезненном скором ритме. Даже один пролёт показался Лидеру бесконечным — время в лифте будто растягивалось и замедлялось, и, едва двери полностью открылись, Рома протиснулся в проём и выехал на второй этаж. Институтские лабиринты сплетались и путались, не давая разыскать заветный кабинет, чутьё подводило из раза в раз, но в итоге Лидер упёрся в дверь двести восемнадцатого кабинета и резко дёрнул за ручку. Открыто. Рома заглянул — никого. Он мысленно поблагодарил судьбу, высшие силы и Катамаранова, ненамеренно оказавшему ему услугу, за которую в бандитских кругах клялись отплатить, отдав жизнь (или зуб в крайнем случае). Есть! Телефон! Стационарный чёрный телефон! Он, конечно, был не самого лучшего вида — потрёпанный жизнью, старый, чем только можно поцарапанный, но исправно выполняющий своё прямое предназначение. Лидер тут же бросился к нему и стал набирать успевший подзабыться номер. — Да? — спросил голос на том конце провода. — На связи ОПГ «Железные рукава». — Сеня? Сеня, твою мать… — прошипел Лидер в трубку. — Пап?.. — шокированный Телефонист умолк, а затем выдавил из себя. — Пап, что происх… — Всё отлично, всё просто замечательно, — язвительно ответил Рома. Нервы сдавали окончательно, и он сорвался на злой и грубый язык. — Ну, что, как отдыхается тебе там? Канары, Мальдивы, Сейшелы, м? Загорел небось, да? — Чего? Ты о чём? — Неважно, — бросил Лидер. Голос ломала безудержная дрожь. — Потом мне всё расскажешь. Сеня, мне нужна ваша помощь. Ты слышишь меня? Помощь нужна. Срочная.