Должница

Сейчас       Я лежу на кровати, хочу поднять взгляд в потолок, но не могу оторваться от него… Его атлетического тела, этих кубиков, которые дал сам Сатана, его лица — сейчас оно не выглядит так устрашающе, как минут десять назад, а наоборот… Нет, не мягкое и не нежное — на этом лице таких эмоций не проскользнет и за всю жизнь. Но я вижу по блеску в глазах, что он хочет меня.       — Ты моя на эту ночь, Агаточка. И позволь сделать так, чтобы ты запомнила ее на всю жизнь, — он нависает надо мной и шепчет на ухо томным голосом: — никто не оттрахает тебя также.       А я почему-то и не сомневаюсь, что эту ночь будет забыть крайне трудно. Мне страшно, но если начнется землетрясение, я не встану с кровати, пока не получу разрядку. По лицу Александра я понимаю, что если не дай бог, его телефон издаст хоть какой-то звон — расшибет об стену сразу же.       Он касается моей коленки, и ведет выше по бедру, забираясь под полоску трусиков. Трогает большой ладонью мою ягодицу, сжимает крепко — завтра останется синяк. А потом в одно движение разрывает и без того хрупкую конструкцию белья и откидывает в сторону, как не нужную тряпку. Теперь я перед ним абсолютно обнаженная. Вся его. В его власти. Его распоряжении. Но только на одну ночь…       Я чувствую его палец на половых губах, Александр разводит их, касается клитора, разнося волну тока по телу. Он гладит меня, растирая бугорок, и распределяя влагу по складочкам. Мне жарко, ужасно жарко. Щеки зарумянились, на груди появились капельки пота. В этом номере чертовски душно.       В одно движение Нильсен входит в меня пальцем на всю длину, до упора. Я мечусь и забываю как дышать, из груди сам по себе вылетает стон:       — Ах! — громко и протяжно кричу, и понятия не имея, любит ли он громко или наоборот.       — О, да! Кричи! Меня это чертовски заводит. Ты на правильном пути.       Его запах… Именно так пахнет настоящий мужчина: древесный аромат и что-то еще — я слаба в парфюмерии. Палец двигается так умело, растирает и ласкает те точки, о существовании которых я не знала. В животе завязывается тугой узел, напряжение между ног нарастает. Секунда… Резкий толчок, я кричу, упираюсь в плечо Александра и начинаю дергаться в конвульсиях. Боже самая быстрая разрядка в моей жизни. Такого со мной еще никто не делал.       Нильсен вынимает палец, облизывает, полностью погружая в рот и чуть посасывая.       — Вкусная!       Мужчина наклоняется и целует меня в губы, передавая мой вкус мне самой же. Я раскрываю рот, впуская его язык. Александр делает несколько толчков в меня, трется о мою изливающуюся промежность дорогой тканью брюк, натянутых словно парус.       Брюнет отрывается от меня, поднимается на локтях и встает с кровати. Я прикрываю глаза и пытаюсь перевести дыхание, грудь часто вздымается, розовые соски стоят торчком и просят, чтобы по ним провели языком и потерли между пальцев. Черт! Это мои мысли?       Слышу, как звенит пряжка ремня, шелест сбрасываемой одежды. Открываю глаза — Александр уже без штанов, но пока в боксерах. Что ж, это не надолго. Он отходит к прикроватной тумбочке, открывает ящик и достает оттуда квадратик в глянцевой упаковке. Снимает трусы, выпуская оттуда большой эрегированный член. Я задыхаюсь, не то чтобы я в первый раз вижу мужские гениталии, но таких размеров, увы, не было. Это вообще реально? Или у меня глюки начались? Нильсен замирает, смотрит на меня и спрашивает ничуть не дрожащим голосом:       — Наденешь?       Мужчина садится на кровать, расставляет ноги и передает мне презерватив. Я лукаво улыбаюсь, беру его и зажимаю в руке. Становлюсь перед Александром на колени, облизываюсь. Не знаю, как это получается, но опускаюсь к его пульсирующему стволу.       Никогда не делала минет. Как-то не приходилось, да и не требовал никто. А тут… Само как-то на инстинктах выходит. Господи, я абсолютно не контролирую себя.       Крупная головка пульсирует перед лицом. Я понимаю, что сама встала на колени, меня никто не заставлял. Теперь я смотрю на его член, обтянутый венами, и хочу его в рот… глубоко, насколько смогу. Наклоняюсь и слизываю языком жемчужинку смазки, ощущая совершенно незнакомый вкус на кончике, закусываю губу и бросаю на Александра короткий взгляд снизу-вверх.       Я провожу еще раз языком, дразня и посасывая. Рукой вожу вверх-вниз по члену и крепко сжимаю. Судя по сдавленному стону Александра и стиснутые зубы, все делаю правильно. Опускаюсь глубже, поднимаюсь, а затем отпускаю, протягивая длинную ниточку слюны от головки до моего языка.       Чувствую ладонь Нильсена на шее, он запускает ее в волосы, гладит корни, а потом наматывает волосы на кулак туго, но не больно. Давит, открываю рот, принимая его. Мужчина начинает трахать мой рот, а я признаю, что схожу с ума, от того, как это оказывается приятно. Александр близок, он не спрашивает, а просто кончает мне в рот, но спроси брюнет, не отказала бы. В эту ночь я должна попробовать все по-максимуму, выдавить из его и своего тела все соки. И сделать все, чтобы ему понравилось. Я секунду мешкаюсь, думая, глотать сперму или нет, но в конце концов проглатываю вязкий белок и растягиваюсь в улыбке.       — Вау, — тянет Александр, — я поражен твой раскрепощённости, Агаточка, — а как он уменьшительно-ласкательно произносит мое имя! Его шведский акцент делает это как-то иначе, от чего у меня по телу бежит стая мурашек.       — Мне нужно в душ, — произношу я и поднимаюсь.       — Маленькая, я не пущу тебя одну. Забыла? Каждый час, каждую минуту и секунду ты проведешь со мной, — брюнет берет меня за руку и ведет за собой в ванную.       Александр крепко сжимает мою маленькую холодную ладошку и большим пальцем гладит тыльную сторону. Интересно, с проститутками он ведет себя так же нежно и тепло? Нет, мне нет дела до его постельной жизни. С кем хочет с тем и спит.       Нильсен распахивает дверь и пропускает меня первой. Надеюсь, он просто подождет меня, пока я умоюсь. Но мужчина вдруг резко хватает меня за бедра и усаживает на тумбу, сгребая черные тюбики, которые предлагаются в отеле. Я смотрю на брюнета широко распахнутыми глазами, и не могу пикнуть и слова. Хочет взять здесь — его право, ведь я его собственность на эту ночь. Но он не спешит, а наклоняется к шее и начинает целовать ее, проводя влажные дорожки языком. Большие руки покоятся у меня на бедрах, сильно сжимая, и я тихо стону. Александр дошел до груди и взял в рот розовую горошинку соска, чуть прикусил, и у меня по телу разлилась волна наслаждения. Никогда не думала, что у меня такая чувствительная грудь.       Перешел к второй груди, очертил языком ореол, а потом лишь губами обхватил жемчужину. Это не так дерзко, как зубами, но так нежно. Я застонала и зарылась пальцами в его темные волосы, взъерошивая их и сильнее прижала к себе.       Нет, мне все-таки и интересно с кем спит Нильсен. Неужели он так же лапает какую-то рыжую бестию, ласкает ей грудь, тяжело дышит в шею, от чего по коже идут мурашки. Не хочу, чтобы хоть кто-то получил такое удовольствие. Господи, не могу же я ревновать его? Сегодня переспали, завтра забыли. Очнись, Агата! Отпусти свои ванильные мысли, в которых Александр предложит стать девушкой. Ему отношения без надобности.       Продолжаю таять в его объятьях, выставляю грудь вперед, потому что хочется, чтобы не отходил, чтобы не отпускал. Он улыбается, наматывает мои волосы на руку и откидывает голову назад и начинает усыпать мою шею поцелуями, покусывает тонкую кожу, но мне ничуть не больно. Я по-настоящему наслаждаюсь мужчиной.       Я даже забыла, что собиралась в душ. Что творит этот змей искуситель! Решаю, что пора предложить что-то свое — Александр придумывал что-то: стриптиз для разогрева, ласки, прелюдии, а сейчас зажимает меня на тумбе.       — Ал, пошли в душ? — хрипло шепчу.       — Захотелось командовать? — отстранился он и заглянул в глаза, а я невольно поалела.       — Да, — произношу томно и одну ножку завожу ему за спину и надавливаю на поясницу.       Нильсен снова подхватывает меня и несет в душевую кабинку. Я касаюсь ногами прохладного камня, Александр настраивает воду, уточняя комфортно ли мне. Мрамор нагревается и отдает тепло ступням, но мне и без этого жарко, ведь рядом причина моего жара.       — Тебя грязной даже язык не поворачивается назвать, — усмехается брюнет и берет флакон с гелем для душа. Щедро наливает себе на ладонь тягучую жидкость и начинается растирать по мне. Запах тропических фруктов разносится по кабинке, и я чуть слюнки не пускаю.       Он разворачивает меня спиной и прижимает попкой к себе, надавливая. Снова выливает гель и пенит на моей груди, обводя и гладя ее. Спускается ниже к животу и так же гладит.       В одно мгновение припечатывает меня грудью к стене, я ойкаю от того, что стена оказалась холодной. Чувствую, головку члена возле лона и кусаю губы в ожидании. Александр входит в меня медленно, щемяще, растягивая под себя. Я извиваюсь и выпускаю вздох.       Нильсен обхватывает мои бедра и начинает двигаться. Он наполнял меня полностью, чуть ли не пронзая. Первые несколько секунд было больно, но потом я втянулась и сама подставила попку ему на растерзание. Темп постепенно нарастает, а ладони крепче обхватывают попу. Одна рука так и остается сжимать бедро, а иногда и давать шлепки, а вторая уходит исследовать грудь.       Александр сжимает мои полушария, накрывает целиком рукой и большим пальцем теребил соски. Но самое лучшее было, когда он потянул руку к моей промежности и коснулся бугорка. Мужчина начинает двигаться резче, и тут я не могу уже просто стонать, я кричу, надрывая голос. Еще никогда я так не кричала и так ярко не кончала. Кажется, с Александром просто не может быть иначе.       Я чувствую, что Нильсен заметно напрягся, а потом резко вышел из меня и излился на бедро. Лившаяся из душа вода, а тут же смывала семя с моих форм. Александр уперся рукой в стену, и я смогла рассмотреть вены на его руках. Они выступили, стали заметнее и выразительнее. А крепкие руки, словно мягкий оживший мрамор в руках умелого скульптора.       Я развернулась, взяла с полочки другой пузырек и начала мыть уже его. Мне было приятно невзначай касаться крепкой груди. Пальчиками я провела по косым мышцам живота и очертила каждый кубик. Встала на носочки и слизала язычком на его виске пот капельку воды, а затем скрестила руки за спиной и провела по перекатывающимся мышцам спины. На любом участке идеального тела я ощущала подушечками твердь и чувствовала себя в безопасности. Ведь Александр спас меня от ночи с Лебедевым.       Вода окончательно смывает мыло с меня и Нильсена, а он проводит по своим волосам, убирая лишнюю воду. Выключает воду, распахивает дверцы, выпуская клубы пара и запах геля в ванную комнату. Александр срывает полотенце с крючка, и только я делаю шаг на пушистый белый ковер, как он укутывает меня в махровое полотенце, которое пахнет приятным цветочным кондиционером.       Я смущенно жду, пока Нильсен обмотает другим полотенцем бедра. Закончив, он поднимает взгляд на меня и улыбаясь говорит:       — Отдохнула?       Я отрицательно мотнула головой.       — Ха, это был только пролог, — медленно движется ко мне к кладет руки на талию, — сказка впереди.