Должница

Александр       Перед капотом дорогой иномарки охранник в желтом жилете открывает шлагбаум, и авто заезжает в элитной поселок, находящийся недалеко от Лондона. Я редко появляюсь в семейном имении — слишком много плохих воспоминаний хранится в стенах этого аристократического особняка.       У меня своя квартира в престижном жилом комплексе, где все выдержано в стиле лофт, за годы жизни ко всему богатому и броскому у меня антипатия. Эти мраморные львы с широко разинутой пастью, какие-то ангелы крылатые на крыше, а на балконе поющие девы — так и вот статуи кричат о том, что Нильсены богаты. Мы прикрываемся за белым цветом, чтобы не показывать грязь внутри семейства.       Моя мать жила на берегу Средиземного моря, пока не спилась и не умерла в объятьях молодого любовника. Отец погиб во время какой-то контрабанды, которую кто-то сдал копам. Охрана защищала его, но одна единственная пуля все-таки нашла свою цель — сердце. Лет так с десяти меня воспитывает дед, делая из меня бесчувственного мафиози.       Старший Нильсен всегда говорил: «Не ищи бабу, которую будешь любить. Ищи ту, что не жалко». В детстве я противился, утверждая, что женюсь по любви и точка. Но когда я посмотрел на Агату и представил, как какой-нибудь снайпер пускает в нее пулю с крыши небоскреба, тогда и прозрел. Я же не перенесу ее смерти. Буду мстить, пока кто-нибудь не протянет ручки к моему бизнесу и не отхапает хороший кусок. Потом и меня грохнут где-нибудь в российском лесу.       Поэтому с этого дня я забуду о Харрис. Это просто хорошо проведенная ночь с хорошей девушкой, таких у меня будет еще сотни. А может даже лучше.       Черный мерседес сворачивает на дорогу к нашему дому, выложенную из камня. Распахиваются высокие ворота, впуская меня в родовое имение. Что ж, я дома, дедуля.       Дед уже ждет меня на террасе, покачиваясь в кресле качалке и почитывая утренний номер газеты «The Тimes». Это авторитетное издание он читает каждое утро? сколько себя помню. Порой мне кажется, что старик учился читать именно по ней, а не букварю. Рядом кофейный столик, на котором стоит поднос с кофе и различными бутербродами. Дед переехал из Швеции в Англию, когда ему не было и тридцати, а до сих пор не смог стать истинным англичанином, который ест на завтрак овсянку. Даже после инсульта он не наладил свое питание, теперь будет питаться так до самой смерти.       Я распахиваю заднюю дверь и ступаю на брусчатое крыльцо. Нильсен отрывает взгляд от газеты, откладывает ее в сторону и лишь одним взглядом говорит занять место напротив него в плетеном кресле. Дагер слишком вспыльчив, часто во время наших ссор он посылает меня, но потом остывает и обдумывает ситуацию холодной головой.       — Нашему казино ничего не грозит? — спрашивает он меня в деловой форме. Наши разговоры никогда не были как у внука с дедом.       — Ничего. Я все уладил.       — Стоило мне слечь, ты тут же потянул свои клешни к тому, что я создавал годами… — Дагер почесал гладко выбритый подбородок. Даже во время болезни он следит за собой. Ему никогда не дашь семьдесят пять, — но должен признать, что твоя тактика не так плоха, как кажется. Молодец, выбрал время, когда этот… Лебедев? Да. Ушел в запой, и сейчас он беззащитен, как ребенок. Твой игрок подвел, но я знаю, что это был лучший вариант из тех, кто мне известен. И, знаешь, — дед понизил голос и стал говорить несколько тише, — я не верю, что эта Харрис могла продуть этому мешку с дерьмом. Что-то здесь нечисто.       — Наверное, удача отвернулась от девчонки. Все контролировали мои люди, охрана была напичкана везде, а также у нас был еще один дилер, который следил за русским.       — Ох, Александр, иногда нож в спину воткнет тот, от кого и не ожидаешь подлянки. Поверь, это вдвойне хуже…       Нильсен старший не успевает договорить, как на террасу влетает тайфун по имени Шарли. Эта бабулька начинала работать у нас на кухне еще лет в сорок, а потом она сжилась с дедом, и их разница была всего пятнадцать лет. Надо заметить, что рядом с ней мой предок становится мягче, да и вообще женщина служит его вектором, чтобы старика не занесло не в ту степь. И, кажется, Шарли считает меня своим внуком. Часто она называет меня «внучек» — своих детей у нее нет, поэтому довольствуется мной. Думаю, что идея скорейшего пополнения была ее, потому что сейчас она в открытую стала говорить, что хочет правнуков. Всегда рядом с таким властным мужчиной, как мой дед, должна быть та пухленькая добрячка.       — Алекс, дорогой, — Шарли подходит ко мне и начинает обнимать, — как я скучала по моему пирожочку, — и в манере всех бабушек она начинает трепать мои щеки, — Даг, ты уже сказал ему? — обратилась она к старику.       — Еще не успел! Ты вечно мешаешься со своим сюсюканьем! — гаркунул дед, а Шарли чисто для вида послушалась его. Да, она выглядит послушной, но все равно все делает наперекор мужу, хоть и в тайне. Бабулька встала возле кресла Нильсена и положила руку на его плечо, — в общем… я тут подумал, что пора бы тебе и повзрослеть. Так что «Счастливый утенок» твой.       Я не знаю, что мне делать. Радоваться? С одной стороны казино — дело хорошее, тем более я молод и такие заботы мне по нраву. Но что-то мне кажется, что эта акция не с проста. Что-то старик задумал. Хочет, наверное, манипулировать мною с помощью утенка.       — Что насчет невесты? — встревает Шарли.       — Ничего, — о поиске невесты я думаю в последнюю очередь. Меня это нисколько не заботит. У меня горничная, которая убирает мою квартиру, еду заказываю в ресторане, девочки по вызову пока не приелись. Зачем мне этот ваш брак?       — Александр, нужен наследник! — моментально закипает дед. — Ты сдохнешь при первой же возможности, как свой безмозглый отец, а мне что делать? Раздавать все состояние детским приютам, а? В общем, — Дагер берет паузу, дабы закурить сигару, — как только ты приведешь сюда беременную бабу, я отпишу тебе все, а пока ничего тебе не видать.       — Я же не могу взять первую попавшуюся в жены!       — Хватит ебать шлюх в своей блядкой конуре (так он называет мою квартиру, дед считает, что жить там — несолидно). Мне нужен правнук! Найми суррогатную мать, заплатим, это не проблема. Все, уйди с глаз моих, — машет рукой куда-то в сторону и хватается за сердце. Шарли сразу же достает откуда-то таблетки и сует старику, но тот отмахивается, мол, так пойдет. Но бабка слишком уперта, и все-таки Нильсен принимает пилюли.       — И вот еще, — говорит дед, когда я разворачиваюсь к автомобилю, — на днях будет вечеринка, где будут самые успешные бизнесмены Лондона. Я не хочу туда тащиться, да и врач запретил. Найди себе пассию на вечер через неделю. И не забывай про наследника!       Я покидаю имение, размышляя, кого взять на роль моей плюс один. Более того, я думаю еще про своего наследника. Черт возьми, как это все не вовремя! Все в кучу налетело, в один шар снежный. Ведь и сопровождать меня должна какая-то, не абы какая, девица. Не хочу позориться, хочу, чтобы девушка произвела на всех впечатление. Чтобы старые портмоне пускали слюни, глядя на нее.       И наследника я хочу не от левой бабы, что подарит свое тело и яйцеклетку. Конечно, во всем Лондоне я найду отличную клинику, отличную суррогатную мать, с которой не будет проблем, но черт! Как же хочется, чтобы все было как у людей. Чтобы мой сын смотрел на меня глазами той, которую люблю, чтобы та самая порхала надо мной и нашим чудом.       Почему в образе пассии на вечер я вижу ту, что будет иметь фамилию Нильсен? Ту, что не давала уснуть мне всю прошлую ночь? Почему я так рьяно хочу присвоить ее себе? Околдовала ведьма зеленоглазая!