***
Черный прижал Розового вплотную к стене, не давая ни единого шанса выбраться. Было трудно понять, что творилось в его голове когда он сделал это. Гнев? Ярость? Или может обида на все только что случившееся? Черный и сам не знал ответа на этот вопрос. Он просто молча смотрел куда угодно, но не на Розового. — Черный? Что ты делаешь...? Астронавт в розовом удивленным и чуть смущенным взглядом робко всматривался в его глаза полные неуверенности, но Черный упорно отводил их не вглядываясь во взгляд Розового. — У меня к тебе тот же вопрос. — Черный положил свою ладонь у сердца и тут же сжал ее в кулак, необычно для себя поддавшись своим бушующим эмоциям, — Что ты делаешь со мной...?***
Это было не так давно в памяти экипажа. Где-то пару лет назад, к астронавтам подозвали нового члена команды которого все с нетерпением, очень сильно ждали. Ну, как все? Чёрному вот было как-то все равно. Ему была чужда дружелюбность и гостеприимство всего экипажа. Космонавт всегда был сам по себе подобно белому ворону. И вел себя соответствующе. Он был довольно подозрителен и не контактировал совершенно ни с кем. У него не было друзей и лишь изредка его можно было увидеть выполняющего повседневные обязанности в компании Коричневого. Но и они не особо общались, если, это, вообще можно было назвать общением. Новость о том, что в их корабль придет еще один астронавт, или как говорил Черный, "еще один очередной источник проблем", заставила его лишь подготовиться к самому худшему. Как говорится: больше народу — меньше кислороду. Вот он и решил запастись "кислородом", или ценным для него, одиночеством. Наслаждаться минутами проведенными в наедине с самим собой, без этих раздражающе довольных жизнью лиц. Черного, это, коем веке выводило из себя и чтобы восстановить ясность ума он запирался в личном отсеке, в своем маленьком, тихом, спасительном островке где его никто не мог достать, дальше от других членов экипажа. И Черный будто в воду глядел, ведь его прекрасную идиллию успешно нарушат. Он бы итак не сказал, что доволен своей жизнью и сам бы не сказал, что это какая-то идиллия, но когда он встретил его, желание хотя бы день жить на этом космическом корабле, тут же магически улетучилось. Этим астронавтом был милый паренек в розовой экипировке. От одного его вида, Черный бы выразился чувством не сдерживаемой тошноты. К чему вся эта необъяснимая неприязнь? Что его так необъяснимо раздражало в Розовом, загадка не из простых. Может он уже заранее знал, чем все это обернется? Можно было только предполагать, что тогда творилось в его голове. А самое ужасающее для Черного было то, что ему пришлось проводить экскурсию по кораблю, специально для этого Розового. «Ему было мало карты!?» — мысленно возмущался Черный весь путь пройденный в компании уже с первого взгляда ненавистного новичка. Розовый вдохновленно взирал чуть ли ни за каждым движением Черного. Все рассматривал его лицо, так пристально, что невольно становилось жутко. Черного, это, в большей степени раздражало чем как-то пугало. Он все же презентует не себя, а космический корабль. Но видимо, Розовый думал чуточку иначе. — ... Розовый, ты меня вообще слушаешь? — Да-да! Конечно! — Замечательно, где находится отсек О2? — ... — Ладно. Тогда скажи в каком отсеке мы сейчас находимся? —... —Оуфф... Ты серьезно!? Я объяснял это несколько минут назад: мы находимся в хранилище! Чем ты меня всё это время слушал!? У тебя, что, топографическая дезориентация!? Или хронические проблемы с памятью...!? Розовый виновато опустил скорбный взгляд на руки, нервно перебирая свои пальцы. — Топографическая дезориентация. Черный тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. — Допустим. Но это был риторический вопрос. А так, спасибо, что уточнил. Пожалуйста, помни, это там не какой-нибудь кампус, это — космический шаттл. С твоими "умениями" и темпераментом ты проживешь тут максимум неделю и то с большой натяжкой. Взгляд Розового стал еще более прискорбным. — Я... Понимаю... — Вот и отлично. Мне все равно как ты планируешь улучшать свои навыки работы. Моя работа была в том, чтобы показать тебе отсеки в нашем корабле — я это сделал. Теперь — до встречи. — равнодушно сказал Черный и сразу же удалился, не желая больше напрасно тратить свои нервы. Розовый задумчиво глядел ему в след. Он не был как-то обижен на Черного за его грубость, наоборот, он его очень даже заинтересовал и совсем не в плохом смысле этого слова. Его влекло к нему, что-то весьма сильное... неведомое и четко не ощутимое. Это влечение жаждало узнать Черного получше, стать к нему чуть ближе. Хотя-бы немножко... Хотя-бы капельку коснуться его неприступной, закрытой души, если это вообще было возможно. Розовый не стал сразу идти к Черному с расспросами о нем, ведь понимал, что от этого много толку не будет. Да и с первой встречи он подчеркнул, что Черный не охотно идет ним на контакт. И в общем, на контакт с кем-либо. Поэтому астронавт принял решение поговорить о нем с остальными членами экипажа, которые знали этого "белого ворона" уже достаточно давно. Он нашел время для диалога с главой экипажа. Во время разговора с очень увлеченным в то время Красным, конечно же, не забыл упомянуть Черного. Они долго разговаривали, Розовый многое узнал и уже, до краев полный энтузиазма, был готов к тому, чтобы сделать первый шаг к общению с Черным.***
Прошла ровно неделя с их первой встречи. Черный неизмеримо радовался тому, что он снова бродит в полном одиночестве по одиноким коридорам в космическом корабле. Или... Все же нет? Это была не совсем радость, а глубокое уныние, в котором он тонет изо дня в день. Это привычное для него состояние, Черный ежедневно прибывает в нем и это уже не кажется ему чем-то необычным. А все чувства которые он мог испытать в течении дня было полное опустошение, печаль, а в редком случае, была и злость. Все, что нужно для его счастья это оказаться там где нет никого. В полном вакууме, изоляции и кромешной пустоте. Там где никто не может затронуть недосягаемые струны его души. Черный мог об этом только мечтать, но он и подумать не мог, что его главной проблемой в этом станет тот самый Розовый. Розовый подловил Черного вблизи столовой, в одном из проходов. Он остановился напротив него, спрятав что-то за своей спиной. Его нефритовые глазки неподдельно радостно сияли глядя на Черного. Неужто какой-то сюрприз средь бела дня? Вот же странно. Тем более от Розового. Это заставило Черного немного напрячься. — Черный... — Да? — С днем рождения тебя, Черный. — Розовый растянул нежную улыбку на своем довольном личике и показал из-за спины маленький кактус с розовой ленточкой, завязанной в бантик и цветочком на верхушке. Черный был очень удивлен такому повороту событий. Откуда Розовому знать дату его рождения? Он следит за ним? А главное: зачем он следит за ним? У Черного просто мания преследования, а Розовый всего-навсего хотел поздравить его с наступившим днем рождения, о котором, Черный уже сам давным-давно забыл. — Что? Но откуда ты знаешь о дате моего рождения? Ты, что, следишь за мной? — Черный страшно-угрожающе смотрел Розовому прямо в глаза, подобно плотоядному зверю на свою беспомощную жертву. — Нет! Что ты! Я... — Розовый был взбудоражен этой реакцией. Испугавшись, он сильно растерялся, но наконец взяв себя в руки, продолжил, — Я хотел, чтобы мы подружились. А твое день рождение... Мне про него сказал Красный. Круто, правда? Я был так рад, что могу сделать тебе подарок в такой важный день, так что... Вот! Возьми его! — Астронавт, опустив голову от наплывающего смущения, дрожащими руками протянул ему маленькое, цветущее растение. «Ему, что, так интересно лезть ко мне? Давно же мне ничего не дарили.» — Удивительно, но на сей раз ему не было тошно от этой мысли. Ни капли. Он даже невольно улыбнулся глядя на забавно украшенный кактус, приподнесенный как подарок в честь его дня рождения, — «Это даже немного мило», — на лице Черного выступил легкий, едва заметный румянец. Но его мертвое, суровое лицо, в момент и заметно обрело яркие, непривычные для него, жизнерадостные краски. Черный аккуратно взял кактус с рук Розового и тот сразу же поднял голову. В тот момент он увидел его улыбку. Космонавт потерял дар речи. Розовый не мог описать словами как он был счастлив увидеть это. Увидеть его прекрасную улыбку. Это можно было сравнить с первым снегом в жаркой Австралии! Хотя... С увиденным вживую северным сиянием впервые в жизни! Или... нет... С чем-то намного более прекрасным и редким. Розовый даже не мог подобрать точных сравнений с его прекрасной улыбкой. Она была просто невероятно бесподобна. — Ммм... Маммиллярия... Не видел здесь раньше подобных растений. — Да! Это мой любимый мамми... Кхем... Мой самый любимый кактус. Его, кстати, зовут Голди. — Ты даешь растениям человеческие имена? — Черный сделал легкий смешок. — Он не просто растение. Он — мое сокровище. Мой друг. И я хочу, чтобы он сделал счастливым тебя, как и меня когда-то. Голди правда приносит счастье. — Если это такое ценное сокровище, то почему ты отдаешь его мне? — Потому-что друзья делятся своими сокровищами. И я очень хочу поделиться им с тобой. Что это? Странное чувство... Но это очень приятное чувство... Какая-то ошибка или, возможно, сбой... Дыхание участилось... Как-будто он проснулся от многовекового сна, с души спали чугунные оковы, Черный чувствовал, что-то приятное, что-то легкое и щекочущее внутри. Многие называют это бабочками в животе. Забавно, не правда-ли? Они так долго спали и только что ожили. Чудеса да и только! Да, чувствуется это именно так. Будто бабочки внутри порхают. Пожалуй, это самое лучшее описание которое придумал человек. — Что ж... Мне... Очень приятно. Спасибо тебе. — Значит, мы — друзья? — Розовый ни на секунду не отводил, свои восхищенно сияющие глазки от Черного. — Значит, мы — друзья. — спокойно подтвердил он, нежно при обнимая тот самый подарок. Этот подарок по сей день стоит в отсеке у Черного и он занимал не только место на его рабочем столе, но и особое место в его ожившем сердце.