Обнять, но не ранить

Рей смотрела вперёд сквозь ресницы – и силилась узнать Бена в создании, замершем перед ней в лунном свете. Он был гол по пояс, в тёмных штанах армейского кроя; волосы будто отросли сильнее, радужка полыхала янтарём. Повязок не было. Когти вытянулись, стали длиной с его предплечья – и в темноте его силуэт вызвал у Рей безотчётный ужас. – Подумай о том, чего ты хочешь, – вкрадчиво прошипел Сноук, проходясь когтем по её шее. Рей не шелохнулась. – Я же вижу, что ты голоден, мой мальчик… Ты найдёшь себе другую игрушку. Мать избаловала тебя, разнежила... Но сегодня тот день, когда тебе пора наконец попробовать человеческое мясо… «Наконец?! Значит, он не...» Рей вскинула глаза. Бен смотрел прямо на неё. И медленно, крадучись шёл вперёд. Губы разомкнулись, длинный язык прошёлся по острым зубам. Рей, стоя в ловушке между двух вендиго, в отчаянии сжала почти ожившую правую руку. Шансов нет... – Никто. У Рей перехватило дыхание: Бен перевёл взгляд на Сноука – и глаза его полыхали от ярости. Губы дрожали в злобном оскале, руки согнуты и занесены чуть назад, пальцы широко расставлены, превращая ладони в два смертоносных веера из лезвий. – Никто. Не смеет. Трогать. Мою пару!!! «Сейчас!» Сноук вскинул коготь обратно к её горлу – но не успел на долю секунды. Рей дёрнула отмершей рукой, наугад махнула, описав широкий полукруг снизу вверх – и, кажется, угодила аккурат между светящихся глаз вендиго. Раздался громкий глухой стук, и хватка монстра ослабла. Рей ужом выскользнула из неё, падая оземь и отползая к краю поляны, прячась за стволы деревьев. – Так держать, боец! Рей схватилась за сердце, оборачиваясь. Над ней склонился Хан, на спине которого мешком висел полубессознательный Финн. – Прости, родная, задержался, – виновато шепнул он. – Сноук перестарался с сонными чарами: этот красавчик едва не впал в кому! – Он будет в порядке? – Рей с тревогой посмотрела на мычащего друга. – Старое доброе иглоукалывание творит чудеса, – Хан сгрузил свою ношу и прислонил к стволу вяза. – Теперь ему только отлежаться… А ты молодец! Чем ты так его приложила? Вместо ответа Рей подняла правую руку. В ней был зажат массивный гаечный ключ. – Даже спрашивать не буду, почему он у тебя с собой, – усмехнулся Хан. – Но это было кстати: смотри, Сноук еле на ногах стоит! Рей повернулась – и обмерла. В свете луны и звёзд по поляне метались две когтистые тени, рыча, сходясь, отскакивая в разные стороны – и снова кидаясь друг на друга. Движения были настолько быстры, что Рей едва могла за ними уследить. Но более высокий противник двигался чуть менее уверенно, всё больше припадая к земле, чем прыгая сверху. Похоже, удар железкой по голове работает даже на нелюдях. Рядом послышался металлический шорох. Рей скосила глаза: Хан стоял рядом с мачете наготове. – Я тридцать лет эту корягу старую искал, – процедил сквозь зубы Хан. – Я не буду стоять и смотреть, как мой сын дерётся с ним один! – Хан, погоди! – зашипела Рей, хватая его за плечо. – Смотри! Бой на поляне затих. Бен стоял, уперев колено в горло Сноука, распятого на земле, и держал когти вплотную к его запястьям. – Одно движение – и ты лишишься своих лап, – рыкнул он. Сноук задушенно закашлялся. Рей не сразу поняла, что он… смеялся. – Давай, мой мальчик, – просипел он. – Убей меня. Мой срок вышел. Закончи обряд, убей – моя сила перейдёт тебе! Тогда ты сам сожрёшь свою милую девочку... Убей меня – и стань мной! – Ну хватит, – высказался Хан, выступая из-за деревьев. Сноуковы бельма удивлённо округлились. Бен, не поворачивая головы, бросил: – Он так и не понял. – Так я сейчас популярно объясню, – Хан деловито подошёл к композиции на траве, поднимая нож. – Во-первых, отвечая на твой молчаливый вопрос, я туеву хучу времени убил на то, чтобы добыть амулет от чутья вендиго. Зато теперь твоя братия меня в упор не видит, – Хан размахнулся и, как заправский мясник, отрубил Сноуку правую кисть. Тот заклокотал от боли придушенной глоткой; из запястья хлынула кровь, чёрная в тусклом освещении. Рей вышла из-за деревьев и медленно пошла вдоль края поляны – к ним. – Во-вторых, ты, людоед-маразматик, за последние годы облажался по-крупному несколько раз. В частности – разозлил меня, – взмах, хруст, вой и шипение; вторая монструозная кисть упала на траву. Шаг, ещё шаг. Она остановилась напротив, скрытая тенью. – В-третьих и в-последних… Убери колено, Бенни... Ты, Сноук, хоть бы тест на отцовство сделал. Не сработает твой обряд. Всё твоё наследство – это след твоей чёрной магии. И пускай иногда его тянет на мясцо без тепловой обработки – но, ручаюсь, человечине Бен предпочтёт хороший стейк с картошкой. Как я. Сын и отец обменялись одинаковыми ухмылками – и Сноук оглушительно завыл, когда Хан замахнулся мачете в последний раз. Рей не отводила глаза. Она смотрела, как Хан отсёк монстру вопящую голову, а Бен молниеносно проткнул ему грудную клетку когтем, как шприцом, останавливая сердце. Смотрела, Как Хан достал из заплечного мешка бутыль керосина, а Бен – её собственную зажигалку из кармана. Смотрела, как облитый горючим труп запылал перед ней – и только когда тени отступили перед огнём, её заметили. Бен отшатнулся, скривившись, как от боли. Хан глянул на него, на Рей – и моментально сориентировался: – Так-с, там под вязом отдыхает один несчастный парень, отведу-ка я его в больницу. Потом в мотель, там моё барахло. Завтра к полудню подойду. Сын, проводи даму из леса! Рей, до завтра! Выпалив всё это, Хан подхватил мачете и зашагал в сторону, где Финн никак не мог прийти в себя. Бен и Рей остались одни.

***

– Прости, что я втянул тебя в это, – Бен опустил голову. Стоять перед Рей в таком виде – заляпанным кровью, с когтями длинней и смертоноснее, чем раньше, в свете костра из трупа вендиго – было невыносимо стыдно. Он испугал её. Снова видел страх на её лице. Всё кончено. – Я понимаю, ты вряд ли хочешь, чтоб я шёл рядом… – выдавил он, не поднимая головы. – Но я бы хотел убедиться, что ты в безопасности. Тропа тут неподалёку. Я пойду на расстоянии, ладно? Ты меня и не заметишь. «Лучше бы ты меня никогда не замечала. Для тебя так было бы лучше.» – Нет. – Чт-то? – Нет, – повторила Рей, серьёзно глядя на него. – Нет – сразу на всё. Нет, я не буду тебя прощать, потому что это я втянула себя в это всё. Нет, я хочу, чтобы ты шёл рядом. И – нет, я не хочу выходить из леса, пока не узнаю… Её голос сорвался, и до Бена дошло: Рей плакала. – Я хочу знать, Бен, – сквозь всхлипы выдавила она. – Я уже в курсе, что такое «пара» для вендиго, но скажи мне… Тебе как человеку на меня совсем… плевать?.. У Бена было такое чувство, будто это его внутренности облили керосином и подожгли. «Да с чего она... Как она может такое… Почему она плачет?!» – Нет, – это всё, что он смог выдавить из себя. – Тогда что?! – закричала она, заливаясь слезами – и Бена прорвало. – Ты хочешь знать?! – заорал он в ответ. – Ты пришла в мой дом, уснула в нём, заговорила со мной, сказала, что я не один – и ни черта не поняла?! Я стою тут перед тобой, окровавленное чудовище, каким и останусь, и люблю тебя, как ненормальный, а ты хочешь добить меня своими вопро… ммммф… Бен не смог договорить: Рей метнулась вперёд мимо пламени и запечатала его рот своим. Боль и горечь стихли, голова стала лёгкой-лёгкой; жар в груди смягчился и растёкся по всему телу. Руки плетьми повисли вдоль туловища, а потом поднялись – и обвили льнущее к нему тело. По телу прошла странная судорога – и Бен вдруг обнаружил, что целуется с Рей глубоко и самозабвенно, гладя изящную спину и очерчивая подушечками пальцев острые очертания лопаток. И не чувствует на себе ни клыков, ни когтей. – Я тоже тебя люблю, – выдохнула в его губы Рей. – И, видимо, любить не перестану. Хоть в крови по локоть, хоть в чём. Даже если ты иногда будешь есть свинину такой сырой, что она ещё напевает «Хакуна Матата», и выглядеть, как смесь тигровой акулы с Эдвардом Руки-Ножницы… Но, кажется, ты научился с этим справляться, – широко улыбнулась она и разомкнула объятия, перехватывая его кисти и переплетая пальцы. – Как-то само вышло, – признался Бен, рассматривая вполне человеческие ногти. Разве что с тонкими царапинами чуть выше пластины, в основании первой фаланги. – Рей… – Ммм? – Пошли домой. – Ага.