***
Неделю спустя Этого сына назвали Баязид и, несмотря на преждевременные роды, мальчик был полностью здоровым. — Мама пришла! — радостно воскликнул Мехмет, когда в покои вошла Хюррем. Михримах, что сидела на руках Хатидже Султан, тоже засияла от счастья. Махидевран с некой жалостью смотрела на Хюррем. Она рожает каждый год, на ноги встает сразу же, вообще не давая организму отдохнуть. Если бы правилами не было прописано, что только спустя сорок дней можно идти на хальвет, то Хюррем на следующий день в постель к Султану бы прыгала. Как можно так не заботиться о себе? — Хюррем, ты рано встала с постели, — даже Хатидже Султан это понимала, а у неё в родах опыта меньше всех. — Лекарша сказала, что мне нужно больше двигаться. Как Танели? Она такая молчаливая, — девочка, которая сидела возле Махидевран, показательно отвернулась. Если люди ей не нравились, то Султанша их просто игнорировала. Улыбка на лице Хюррем исчезла, Танели она ничего сказать не могла — да и глупо обижаться на ребенка, всему виной воспитание матери. — Мама, — воскликнул Мехмет. — Папа не взял меня в поход, а вот Мустафу взял! — Как так? Он что, собирается в поход? Ведь Мустафа еще маленький ребенок! Это опасно. — Так иди и скажи это Повелителю, — спокойно ответила Махидевран. Эта лицемерная забота лишь смешила. — Не ссорьтесь… — хотела успокоить наложниц Хатидже, однако так и замолчала на полуслове. Она взялась за голову и неожиданно упала. Все сразу же подорвались, детей увели и послали за лекаршей. К счастью, госпожа пришла в себя ещё до прихода лекарши и даже хотела отказаться от осмотра, но Хюррем настояла. — Что с госпожой? — спросила Махидевран, когда лекарша закончила. — Не волнуйтесь, Хатидже Султан беременна. — Я беременна? — лекарша кивнула. — Я беременна! — засияла от счастья Хатидже. — Поздравляю вас, госпожа, — с улыбкой сказала Махидевран. — С вашего позволения, я пойду посмотрю, как Танели, она за вас очень испугалась, — получив позволение от Хатидже, Султанша быстро вышла, забрав с собой Нигяр. — Ты давала настойку госпоже? — Разумеется, — моментально ответила Нигяр. — Благодаря вам, Султанша теперь беременна. — Да… — через зубы протянула Махидевран. — Больше не подливай, теперь в этом нет необходимости. Алиса думала, что с этим вопросом покончено, но как оказалось, судьбу сложно переиграть. Ну что ж, посмотрим, к чему это приведет.***
Махидевран решила пройтись в одиночестве. Холодный воздух сада как нельзя лучше помогал собраться с мыслями. — Все ещё не изменяешь своим принципам? — Амон появился рядом неожиданно, не изменяя себе. Его осанка сделала бы честь любому монарху — так гордо он нес голову. — Я решу проблему по-другому, — Алиса окинула демона безразличным взглядом. — Крови детей на моих руках не будет. — Точно? — он иронично выгнул бровь. — Тебе это не нравится? — мягко улыбнулась женщина. — Так бесит, что у меня есть хоть что-то хорошее? Хочешь и это уничтожить? — А если да? — Амон наклонил голову, с любопытством разглядывая Султаншу. — Хочу сломать, мне так не нравится это маленькое светлое пятно на твоей душе. Оно тебе так не идет, портит вид столь отвратительной души, — уголки его губ приподнялись в легкой усмешке. — Вот только мне это неинтересно, я условия сделки исполню, а остальное уже твои проблемы. — Мне даже силу не придется использовать, чтобы заставить тебя делать, что я хочу, — лукавая усмешка расползлась по его губам. — Так давай, — пожала плечами Алиса, но всё же улыбнулась в ответ. — Мне как раз скучно, хоть ты меня развлечешь. — Хочешь играть со мной? — улыбка Амона стала шире. Он сделал шаг назад и лицо его скрыла тень, словно туча закрыла солнце. — Давай, ты был единственным, кто смог меня одурачить, хочу реванша.***
Семь месяцев спустя Махидевран вошла в комнату, чтобы забрать дочь на приветствие Султана. Каково же было её удивление, когда войдя, она увидела, что по всем покоям разбросаны розы, а в центре этого беспорядка сидит Танели. — Что здесь происходит? — спросила госпожа у служанки. — Султанша пожелала много роз в покои, — пояснила девушка, виновато опустив голову. — Они с шипами, как ты могла это позволить? — Госпожа не оставила мне выбора. — Четырехлетний ребенок? — медленно уточнила Махидевран. Она перевела взгляд на дочь, которая счастливо улыбалась. — Госпожа сказала, что если я не принесу цветы, то она скажет вам, что я её обижала. Я предлагала госпоже обрезать шипы, но Танели Султан сказала, что розы без шипов ей не нужны. Махидевран подошла к дочери. — Дорогая, ты правда ей угрожала? — Извините, — вымученно ответила девочка. — Но я хотела розочки, а она говорила, что нельзя. — Ты же не раскаиваешься, — заметила Махидевран. Танели лишь пожала плечами. — Я попросила, чтобы тебе сплели веночек, — как ни в чем не бывало, улыбалась Султанша. — У Нарин хорошо получилось. Махидевран посмотрела на служанку, у которой все руки были красными и немного в крови. — Да, я вижу, что она старалась. Потом примерю, сейчас нужно поприветствовать Повелителя. Нарин, — обернулась она к служанке. — Я удвою твое жалование, за Танели нелегко смотреть, но она того стоит.***
— Султан Сулейман хан хазретлери! — объявили о прибытии Султана. Сулейман первым поцеловал руку Валиде, после подошел к сестре. — Хатидже, Хюррем написала мне, и я рад узнать, что у тебя будет малыш. Ибрагим был так счастлив, иди к нему. Султанша быстро поцеловала руку Султана и побежала к мужу, насколько позволяло положение. — Повелитель, — поцеловала его руку Махидевран. — С возвращением, мы вас очень ждали, — как всегда, с холодной улыбкой встретила его наложница. — Отец, я молилась о вашем возвращении каждый месяц, — а вот после слов дочери Алиса начала улыбаться искренне. Да-да, конечно, молилась она. — Моя красавица, — Султан взял дочь на руки. — Я тоже по тебе скучал. Мустафа был мне достойной поддержкой, теперь я буду брать его в каждый поход. Султану пришлось подойти к Хюррем с Танели, ведь как можно отдать дочь, которая крепко тебя обнимает и смотрит карими глазами, полными любви. — Как ты, Хюррем? — Все во тьме, когда остается только ожидание. Но вот вы вернулись, и лучи солнца пробились из-за туч, благодарю вас. Дети здоровы. — Уезжая, вы обещали, что по возращению весь день проведете со мной, — снова вмешалась Танели. Улыбка Хюррем стала натянутой. — Султаны всегда держат слово, — с улыбкой ответил Султан. — И я хочу, — сказала Михримах, выйдя вперед. — Все вместе день проведем. Мехмет, ты как? — Очень хотел с вами поехать, в следующий раз возьмите и меня. — Посмотрим.***
Месяц спустя — Молодец, все стрелы точно в цель, — похвалил Султан, наблюдая за тренировкой Мустафы. — Я и с клинком хорошо управляюсь, желаете, дабы я показал? — Хвалю тебя за старания, — даже в лагере Шехзаде ежедневно тренировался. — Но если ты хочешь быть хорошим солдатом, великим командующим, то прежде нужно овладеть большим запасом знаний. Из Буды нам привезут прекрасную библиотеку. Скоро книги будут здесь. — Благодаря Ибрагиму паше, я почти выучил итальянский, думаю, я смогу их читать в совершенстве. — Отлично, передай своей матери, что сегодня мы поужинаем всей семьей.***
— Учитель по сабле говорит, что с завтрашнего дня я буду учиться сражаться верхом на лошади, — похвастался Мустафа. — Ты молодец, но не забывай, что для воина важно быть не только сильным, но и справедливым. «Кто бы говорил», — сдержалась, чтобы не сказать это вслух, Махидевран. Если бы Танели не уснула раньше, то сейчас они вряд ли разговаривали бы о тренировках Мустафы. — Уже прибыли книги, о которых я говорил, в пятницу после молитвы пойдем посмотрим. — Я приступил к изучению латыни, чтобы знать как можно больше. — А теперь иди к себе, нам надо поговорить с твоей мамой, — поклонившись отцу и матери, Шехзаде ушел. — Махидевран, я доволен тем, как ты заботишься о Мустафе. Он станет хорошим наследником и во многом это твоя заслуга. — Я делаю все, что в моих силах. — За твои старания, как главной наложнице и матери наследника, я выделил тебе крупную сумму, можешь тратить её на благотворительность как захочешь. Это был первый подарок за очень долгое время, который действительно порадовал Алису. Спустя столько лет Султан наконец понял, что лучший подарок для неё — это деньги. — Мне очень приятно, благодарю, — искренне улыбнулась Махидевран, но Султан все равно ожидал более бурную реакцию. Даже такой подарок не растопил лед между ними. — Я пойду, доброй ночи, — и снова Султанша выглядела намного счастливее именно в момент, когда он уходил.***
В мейхане на днях случилась драка, одна девушка была ранена, ещё одна слегла с болезнью, к счастью, незаразной. — Прибыль перекрывает все расходы, — констатировала Алиса, пересматривая учетные книги. — Есть ли тут какие-то интересные личности? — Появился Малкочоглу Бали бей, очень красивый мужчина, — с улыбкой ответила Эленика. — Какая мне польза от его внешности? Будет ли от него какая-то интересная информация? — Судя по разговорам, он приближен к Султану, да и часто приходит с Матракчи, а он, как известно, друг Ибрагима паши. — Тогда лично за ним приглядывай, каждый раз, когда Бали бей переступает порог — будь рядом, — Махидевран проверила в зеркале, хорошо ли никаб прикрывает лицо. — Следующим месяцем также приду все проверить. Султанша хотела как можно быстрее уйти, чтобы быть никем не замеченной, однако её неожиданно схватили за руку. Незнакомый мужчина резко развернул её к себе. Брюнет был красив, этакий эталон турецкого мужчины. Смуглая кожа, черные глаза, обрамленные густыми ресницами, делали взгляд завораживающим. — Впервые вижу, чтобы женщины здесь скрывали свое лицо. Ты… — мужчина медленно опустил голову, чтобы увидеть, что именно вонзается ему в бок. Махидевран стояла с гордо поднятой головой, уверенно сжимая кинжал, в любой момент готовая напасть. — Я не люблю, когда меня трогают без разрешения. — Бей, — быстро подошла к ним Эленика. — Я разочарована, неужели вы мне замену ищете? Махидевран выдернула свою руку и быстро скрылась в толпе. — Кто это был? — спросил мужчина. — Жена одного аги. Она часто его отсюда забирает, бедная женщина. — Очень красивые у неё глаза.***
Неделю спустя — Али, я желаю, чтобы построили два здания, одно здесь, а второе в Манисе. Это будет школа и приют, и больница для бездомных детей или тех, что из бедных семей. Пришло время выращивать для Мустафы новое поколение, которое будет расти, превознося Мустафу. — Все организую в лучшем виде, также пришла новость: Хатидже Султан родила мертвого мальчика. Султанша сейчас безутешна.***
Следующий день — Госпожа, — Махидевран кормила Хатидже с ложечки. Султанша выглядела ужасно: заплаканные глаза, пустой взгляд. — Это пройдет. Я понимаю, как вам больно. Одного ребенка я потеряла во время болезни, второму и жизнь дать не смогла, а в последний раз из двойни лишь дочь выжила. Это было так больно, — как можно грустнее рассказывала черкешенка. — Но я это пережила, а в награду получила чудесную дочь, я так счастлива была. И с вами так будет. — Я уже не верю, — охрипшим голосом сказала Хатидже. — А стоит верить, иначе зачем жить? Я отойду всего на мгновение. Найти лекаршу было просто, после сложных родов женщина постоянно находилась рядом. Была ещё опасность оставлять Хатидже одну. — Госпожа, — поприветствовала лекарша. — Меня очень волнует состояние Султанши. Насколько я знаю, роды были тяжёлыми и результат хуже некуда. Я думаю, если ты придёшь к госпоже и лично убедишь её, что все будет хорошо, и она нарожает ещё кучу детишек, то её состояние быстро улучшится. — Я бы хотела так сказать, вот только после родов… Госпожа не может иметь детей, — Махидевран едва успела сдержать улыбку. — Какой ужас, кто об этом знает? — Я лишь паше сказала. — Больше никому ни слова. Если Хатидже Султан хоть как-то об этом узнает, она может и руки на себя наложить. Когда Махидевран вновь вернулась в спальню, Хатидже стояла у окна и на что-то смотрела, чуть ли не плача. Султанша медленно подошла к ней; оказывается, Хатидже смотрела на то, как паша игрался с Танели. — Ибрагим так любит детей… А я будто проклята, никак не могу их ему подарить. — Это временное испытание, которое посылает Аллах, уверена, награда не заставит долго ждать, — сказала Махидевран, наблюдая за радостной дочерью. На одну проблему меньше.***
— Садись, Хюррем, — указав на место на диване рядом, сказал Султан. Поправив платье, рыжеволосая подошла к нему плавной походкой. — Как твои дела? — спросил мужчина, посмотрев наложнице в глаза. — Все хорошо, Сулейман. Вот, собираюсь проведать Хатидже, — опустив взгляд, сказала она. — Я за нее сильно волнуюсь. Последнее время она очень опечалена. Это-то понятно, столько пережила… Я хочу поехать к ней, проведать. Валиде не против. — Хорошая мысль, — улыбнулся Султан. — Я очень рад, что вы так дружите. — Конечно, — улыбнулась в ответ Хюррем. — Сейчас там Махидевран. Я удивляюсь, как она все успевает, — словно невзначай произнесла Султанша, чуть отвернув голову от Сулеймана и только время от времени поглядывая, чтобы узнать реакцию любимого. — И за детьми посмотреть, и Хатидже утешить, и заняться государственными делами, — сказав это, девушка замолчала. Ничего не говорил несколько секунд и Султан. — О каких государственных делах ты говоришь? — с интересом спросил Падишах. — Я вчера видела, как Махидевран разговаривала с Великим Визирем. Конечно, когда Ибрагим был хранителем твоих покоев, эти встречи могли быть лишь по гаремным делам, но сейчас… — А что сейчас? — Ни для кого не секрет, что сколько бы у тебя ни было сыновей, паша всегда больше всех будет любить Мустафу. Это ведь понятно, он твой первенец, будущий Падишах, конечно, дай Аллах тебе много лет… — Хюррем, к чему ты клонишь? — напряженно спросил Сулейман. — Я ни к чему не клоню. Лишь говорю, что слышала, как они вчера говорили о будущем Мустафы. Что в любое время может произойти то, после чего он станет Падишахом, а Махидевран при нем Валиде Султан, — Султан окинул фаворитку уже злым взглядом. — Я не говорю ничего в сторону Мустафы — он невинное дитя, но Махидевран… Мустафа очень любит свою Валиде и, не дай Аллах, может попасть под какое-то плохое влияние. Я ведь вижу, что в последнее время она очень изменилась. Я более не вижу в ней той искренности. Если раньше я была уверена в её любви, то сейчас сомневаюсь, что у столь холодной женщины еще остались какие-то чувства. А тот, кто не любит, часто бывает жесток. Сулейман, я… — фаворитка встала с дивана и сделала лишь попытку коснуться плеча мужчины, но ей это не удалось. — Возвращайся к себе, Хюррем. Позже поговорим. — Буду ждать с нетерпением, мой Повелитель***
Двери в покои открылись, и на пороге перед Падишахом предстала Махидевран. Женщина переступила порог, и за ней тут же и закрылись двери. Султанша прошла к Повелителю, который молча стоял посреди своих покоев, сложив руки за спиной. — Султан, — поклонилась Махидевран. — Вы посылали за мной. — Когда-то, — не оборачиваясь, начал Сулейман, — ты сказала, что готова умереть за меня. Это было правдой? — Да, — Алиса хорошо помнит тот больной бред, что говорила Махидевран в Манисе. — Тогда умри за меня, — Сулейман повернулся к ней, протянув пузырек с непонятной жидкостью. — Выпей это — и ты докажешь свою любовь. Сбитая с толку словами Султана, Махидевран на несколько секунд замерла на месте. Он смотрел на лицо черкешенки в ожидании того, что она, как в тот самый день, начнет клясться в своей любви, и от одного лишь его желания готова будет выпить «свою смерть». — Я всегда держу свое слово, — женщина взяла возможный яд. — Я давала его мужчине, который искренне меня любил. Ибо чувство, доказательство которого вы от меня требуете, можно назвать любовью лишь когда оно взаимно. И раз уж мы говорим о взаимности, — Махидевран подошла к столу и налила в стоящую чашу воды. А после демонстративно вылила половину содержимого пузырька. — То я имею полное право требовать того же доказательства и от вас, — она встала напротив, протянув чашу Султану. — Я без замедлений докажу свою любовь сразу же после вас. — Кто ты такая, чтобы что-то требовать у меня? — Сулейман выбил у неё из рук чашу, и вода разлилась на дорогой ковер. В голубых глазах Махидевран все та же хрупкая корка равнодушия, она даже не содрогнулась. Султанша смотрела на Сулеймана с таким пронзающим холодом, как и он смотрел на нее, когда в его постели появилась Хюррем. — Вы требуете оставить моих детей, чтобы они жили с мыслью, что их бросила мать. Ради чего? Мнимого поднятия самооценки? По-вашему, я настолько ужасная мать? — Махидевран! — Вы променяли меня на другую женщину, — впервые позволила себе перебить Повелителя Султанша. — Заставляли ждать в одиночестве годами. Как смеете вы просить доказательства любви? — её взгляд осуждающий, с едва заметным отвращением. — Вы убивали меня медленно, измена за изменой, перед вами уже стоит человек, чье сердце вы уничтожили. У меня и слезинки не осталось, чтобы пролить её по вам. Вы не заслуживаете моих чувств, и уж подавно моей жизни. — Раз тебе так плохо здесь! — кричал Султан, будучи не в себе от злости. — То я отправляю тебя в старый дворец! — Как вам будет угодно, — хладнокровие Махидевран даже сейчас морально добивало Султана. — Через неделю у Мустафы должен быть праздник обрезания, вот после него соберу детей и сразу же уеду. — Мустафа остаётся со мной, ты не имеешь права его забирать!***
— Мустафа, — войдя в покои, Махидевран сняла с себя платок и швырнула на пол. — Мне придется на время оставить тебя. — Зачем? — мальчик сразу же подскочил на ноги. — Повелитель мною недоволен, — Султанша осмотрела покои. Нужно будет забрать все необходимое, а также проследить, какие именно люди останутся возле Шехзаде. — Я поеду с вами, Валиде. — Это невозможно, Мустафа, твое место здесь. Гюльшах, начинай сборы. Султан хочет, чтобы я исчезла с его глаз как можно скорее, — Шехзаде резко подорвался с места и быстро вышел из покоев. — Гюльшах, иди за Мустафой.***
— Повелитель, — поклонился ага. — Шехзаде Мустафа просит, чтобы вы приняли его. Султан кивнул. Скорее всего, мальчик расстроен и теперь нуждается в утешении. — Сынок, иди сюда к папе, — но Мустафа остался стоять на месте, серьезно смотря на Султана. Сулейман ожидал увидеть полного печали ребенка, однако перед ним уверенно стоял его сын без малейшего намека на волнение. — В чём дело, Мустафа? — Почему моя мама должна уезжать? — только сейчас Султан заметил, что голос Шехзаде уже начал ломаться. — Она провинилась и понесет наказание. — В чем грех моей матери? Она молчаливо терпела, когда ею пренебрегали, улыбалась женщине, которая её оскорбляла, чтобы не расстраивать вас. Вы говорили, что нужно знать, когда наказать, а когда поощрить. За столько лет все, что заслужила моя Валиде, это быть разделенной со своими детьми? Чем я провинился, что вы забираете у меня мать и сестру? Сейчас, как никогда четко, он слышал в голосе сына Махидевран. Мустафа даже смотрел как она. Непоколебимая уверенность, которую невозможно сломить. — Ты хочешь, чтобы она осталась? — Нет, в этом дворце моя Валиде грустит, а я не желаю видеть на её лице грусть. Никто не обидит мою маму. Вспомните, вы сами меня учили так делать. Вы всегда с уважением относились к Валиде Султан. Защищали, оберегали, никому не позволяли её расстраивать. Так разрешите мне сделать то же для своей матери. — Что хочешь делать? — Поеду в Эдирне вместе с мамой и сестрой.***
— Мустафа, что ты сделал? — спросила Махидевран, когда Шехзаде вернулся. Гюльшах доложила, что он пошел к Султану. — Собирайся, мама, в дорогу. Мы вместе едем в Эдирне, я обо всем договорился с Повелителем. Там вам не придется ни перед кем отчитываться, вы будете единственной госпожой, и никто не будет указывать вам, что делать. — Мой прекрасный наследник, — улыбнулась Махидевран, встав с софы. — Никогда я ещё не гордилась тобой больше, чем в этот момент.