***
— Хюррем, что с тобой? — поинтересовалась Махидевран. — Ты такая бледная. — У меня сегодня голова побаливает, вот и все, — Хасеки улыбнулась, однако спустя мгновение снова сидела мрачной. — Махидевран, — обратилась к невестке Валиде. — Для Шехзаде пора, согласно традиции, собрать его гарем. Выбери тех, что приглянутся, ты должна их подготовить. — А зачем же гарем Мустафе? — наконец заинтересовалась происходящим Хюррем. — Он останется здесь, во дворце? «Так вот, что тебя так встревожило». — Наш Шехзаде уже взрослый, — пояснила Валиде. — А это значит, что наследник Султана должен иметь свой собственный гарем. Как видите, он уже не ребенок, а молодой воин. Мы обязаны соблюдать традиции, Хюррем. Для твоих сыновей, когда настанет срок, мы сделаем то же самое. — Шехзаде Мустафа Хазретлери! — объявил приход наследника ага. Мустафа первым делом подошел к Валиде Султан, после поцеловал руку матери. — Хюррем Султан, — сдержанным кивком Шехзаде поприветствовал законную жену отца. — Мустафа, — вот теперь улыбка Хюррем выглядела относительно правдоподобной. — Ты стал таким красивым и мужественным, похоже, не одно сердце разобьешь. «Прекрасное пожелание, Хюррем, ведь для наследника престола самое главное влюбить в себя как можно больше женщин. Без этого империю не построишь». Сегодня слишком многое раздражало Махидевран, дворец Топкапы на неё неблаготворно влиял. — Где мои братья и сестренка? — спросил Мустафа. — Я по ним соскучился. — И они тоже скучали, вскоре придут. *** Неделя спустя — Сегодня я получил необычный заказ, — начал шатен. На вид ему было слегка за тридцать, из-за рыжей бороды было сложно определить точный возраст, она добавляла лет. — Азат, — без интереса окликнула его сестра, ставя еду на стол. — Если это не убийство какого-то зверька, то ты меня вряд ли удивишь. — Хочешь, поспорим? — неожиданно предложил мужчина. В его небольших карих глазах плясали бесы. — Я не спорю, когда у тебя такой взгляд. Брат часто ей говорил, что это семейная черта — безумие в глазах, когда в себе точно уверен. Только Азат добавлял, что у неё в такие моменты карий цвет полностью поглощает зеленый, от чего глаза кажутся почти черными. — Со мной связался мужчина и дал приличный задаток за убийство Шехзаде Мустафы, — девушка от шока едва не разбила кувшин с молоком. Лишь благодаря хорошим рефлексам, Аврора успела поймать его на лету. — Судя по реакции, ты не в восторге. — Азат, за царапину на теле наследника престола тебя уже лишат головы! — Ты так говорила, когда я принял приказ от Ибрагима паши. И посмотри, — мужчина развел руки. — Мы купили приличный дом, и теперь тебе не нужно воровать. А если и с этим поручением справлюсь, то жизнь станет в разы проще. Сможешь заниматься, чем пожелаешь, хочешь — вернёмся на родину. Их родители переехали из Греции в Стамбул, когда друг отца убедил, что торговля в Османской империи пойдет по-новому, а семья сможет быстро разбогатеть. Однако, по стечению обстоятельств, именно в это время Селим Грозный начал защищать свою страну от возможной угрозы. Отца казнили за шпионаж, в котором он не принимал участие. Мать едва протянула полгода и также умерла. Авроре тогда недавно исполнилось три, а Азату семнадцать. Другой семьи не было, друг отца от них отказался. Первые два года парень пытался зарабатывать честно, брался за любую работу. Азат надеялся, что раз поменялся Султан, то справедливость восторжествует, но это были лишь наивные мечты. Неверного не особо хотели нанимать, в итоге, того, что он приносил, едва хватало, чтобы не умереть. В это время Аврора начала воровать, а Азат не мог объяснить, что это плохо, ведь понимал, что сестра банально хотела есть. Пусть её рыжие волосы и привлекали внимание, однако руки были очень ловкими. К тому же милое детское лицо без тени страха отгоняло любые подозрения. Парень начал заниматься разбоем. Ему было все равно, что нужно делать: запугать, ограбить или убить. Если это приносило деньги, совесть не просыпалась. За семь лет он стал одним из лучших в своем деле. — Шехзаде живёт в защищённом дворце, к тому же Султан собирается на войну, ходят слухи, что старшего сына он возьмёт с собой, — успокоив начавшую зарождаться панику, начала размышлять Аврора. — Это не мужчина, которого можно спокойно прирезать на выходе из мейханы. Где он — всегда куча охраны, а заранее о выходе из дворца узнать очень сложно. — Наш наниматель это понимает. Я должен его убить после возвращения с похода. — Кто платит тебе деньги? — Это евнух. После встречи я проследил за ним, он привел меня во дворец. А там есть лишь один человек, который имеет достаточно денег, и при этом ей мешает наследник — Хюррем Султан. — Где бы ты ни попытался убить Шехзаде, риск, что тебя схватят, слишком велик. Прямое нападение исключено. Издалека шансы становятся меньше, а промах все усложнит в разы. — Ты уже нашла решение, — ухмыльнулся шатен. — Продай меня во дворец. Мне тринадцать, внешность без изъянов, да и, судя по всему, рыжие волосы сейчас особенно в цене. — Ты сдурела? Нет! — зло воскликнул Азат. — Здоровье крепкое, — будто не слыша возражений, продолжила Аврора. — Нет причин, по которым я не пройду проверку. Никто не будет ожидать нападения от хрупкой девушки. К тому же, как раз за то время, пока Шехзаде будет на войне, я пройду обучение и заработаю нужную репутацию. За этот же год ты спокойно сможешь принести мне яды. Это самый безопасный путь. А когда все будет сделано, я просто кого-то подставлю и убегу из дворца. Только так риски минимальные. — А если тебя схватят? — Выкручусь, как и всегда. Раз уж Хюррем Султан нам платит деньги, то буду к ней особенно внимательна. — И к Махидевран Султан, — сдался на уговоры сестры мужчина. — Брошенной жены Султана? Зачем? — Мурад как-то подкинул мне работёнку, прежде чем пропасть в неизвестном направлении. Нужно было убить всех, кто сопровождал груз. Там были странные сундуки. Когда мы их открыли, то сначала показалось, что они наполнены золотом, а оказалось, что монеты там были небольшим слоем лишь сверху, а внутри камни. Такого странного заказа не было ни у меня, ни у ребят. Мурад также ничего не объяснил. А потом я узнал, что деньги, посланные Махидевран Султан на благотворительность, были украдены. Я не знаю, чьих именно эта афера рук, но лучше будь внимательна ко всем. *** Месяц спустя — Мустафа превратился в мужчину, на церемонии вручения сабли держался с поразительным достоинством, — с восхищением рассказывал Ибрагим. — Он доказал, что не просто один из наследников, а что из всех членов династии только ему можно доверить трон османского государства. — Да, он был хорош, — согласилась Махидевран. — Танели отказалась от остальных лошадей, каталась лишь на той, что подарил ты. — Она мой единственный ребенок, если не радовать её, то кого же? — паша резко остановился. — Мне жаль, что я так мало смог вас навещать. — Ну что ты, — улыбнулась черкешенка. — Ты сделал больше остальных. Я бы поговорила ещё, однако есть неотложные дела. Прошу прощения. Наверное, Ибрагим, не раздумывая, отдал бы все свои богатства за один день, в котором эта женщина будет любить его так же сильно, как и он её. *** — Валиде, — поклонилась Махидевран. — Вы желали меня видеть? — Хюррем перешла все границы, — мысленно Алиса закатила глаза. Разговоры о Хасеки это не то, на что она хотела тратить свое время. Однако ничего не поделаешь, приходится сидеть и слушать. — Теперь и мой сын перестал меня слушать. Поэтому я решила вернуть порядок в гареме. Вскоре Султан отправится в поход, а Хюррем попадает в собственноручно оставленный капкан. — Насколько я знаю, в гареме сейчас неспокойно из-за несправедливо распределенного жалования. Вы желаете устроить бунт? — Хафса одобрительно кивнула. — Это ваши разборки с Хюррем, я не желаю в них вмешиваться. — Махидевран… — Не в моих правилах начинать бой с неоправданным риском. Однако, если вы допустите ошибку, я за вами уберу. Надеюсь на ваше понимание, — Султанша встала с подушки. — Полагаю, на этом наш разговор окончен, — мило улыбнувшись, женщина присела в поклоне. — Поездка в Эдирне не научила тебя разуму. — Как скажете.***
— Так, девушки, не толпитесь! — повысила голос Нигяр. — Те четверо, что понравились Хюррем Султан, встаньте в конец. Став законной женой, Султанша начала лично проверять всех поступивших девушек. Она оправдывала это тем, что хотела самой первой выбрать себе новых рабынь. На самом деле, женщина отбирала тех, что отличались особенной красотой, и до окончания их учебы уже находила места, куда бы отослать рабынь, чтобы те точно не попадались на глаза Султану. Некрасивых в гарем не набирали, каждая непременно обладала приятной внешностью. Однако симпатичная и редкая красавица были разными понятиями, и последние представляли угрозу. Наконец девушки выстроились в линию, чтобы направиться в отдельную часть гарема. Это делалось для того, чтобы новенькие необученные девушки случайно не попали на глаза Султану. К тому же, некоторые болезни или же проблемный нрав нельзя было вычислить при первой проверке. Поэтому на протяжении года за ними внимательно следили. — Шехзаде Мустафа Хазретлери! — объявил евнух. Большинство из девушек даже не поняли, что сказали, поэтому Нигяр пришлось быстро пройти мимо каждой и заставить склонить голову. К счастью, девушек было лишь двенадцать. Аврора слегка подняла голову, чтобы рассмотреть будущую цель. Красивый, статный и мужественный. Кареглазый, как брат, с прямым и тонким носом. Лицо очень выразительное. Он имел восточные черты во внешности: черные, как смоль, волосы и смуглую кожу. Видимо, наследник взял лучшее от предков. Средний рост, стройное телосложение, широкие плечи и грудь, но узкая талия. Насколько девушка могла судить, наследник был в неплохой физической форме, но, к сожалению, это ничего не говорило о его навыках. Эта встреча была счастливой случайностью, так как зная строгие правила гарема, Аврора была уверена, что сможет увидеть его лишь после похода. К сожалению, мимолётный взгляд не дал почти никакой информации. Видимых недостатков, которые бы указывали на болезнь или другую слабость — нет. В этом плане разговоры со служанками, дружбу с которыми обязательно нужно завести, даст намного больше информации. *** Махидевран рассматривала по десять наложниц в день. Таким образом она могла лично проверить все их таланты, и не тратила слишком много времени. — Элиф хатун, — представил евнух очередную девушку. Рыжеволосая, со светлыми глазами и с вполне приятной внешностью. Султанша окинула рабыню скучающим взглядом. Она решила выбрать для Мустафы двадцать девушек. Это достаточно, чтобы разнообразить месяц, и ещё останется десять дней на тех, что особенно понравились Шехзаде. За месяц она отобрала восемнадцать, и мысль оставить такое число всё чаще появлялась в её голове. Махидевран пересмотрела такое изобилие красавиц, что даже если сейчас к ней приведут Елену Троянскую, она вряд ли задержит на ней взгляд больше, чем на секунду. — Девушка играет на двух музыкальных инструментах, — начал рассказывать о достоинствах евнух. — Хорошо танцует и прекрасно вышивает. Желаете проверить? — Нет, — отмахнулась Махидевран. — Что-то мне в ней не нравится. На сегодня все. Гюльшах, приготовь мою одежду для прогулок. Так Султанша говорила лишь об одном из пяти невзрачных нарядах, которые надевала, когда хотела покинуть дворец. Сегодня день проверки счетов мейханы и прибытие новых танцовщиц. Уж их выбирать намного проще, нежели потенциальных невесток сыну. *** Танели направилась в сад, ведь ей доложили, что Султан взял Мустафу, чтобы устроить тренировку. В прекрасном настроении девушка бежала по дороге, она не простила бы себе, если бы пропустила бой отца и брата. Однако увиденное было не тем, что она рассчитывала увидеть. Султан выбил меч из рук Мустафы и, схватив его сзади за горло, притянул к себе и приставил меч к шее. — Всегда нужно иметь при себе второе оружие. Я всегда счастлив был наблюдать, как ты превращаешься в сильного мужчину, — улыбка начала пропадать с лица Мустафы. Лезвие все больше приближалось к шее. — Но временами в мое сердце вдруг проникала печаль. Ведь по мере взросления теряется невинность, — даже Ибрагим, что стоял рядом, наблюдал за этой «беседой» с опаской. — Как жаль, правда? — Падишах всего мира самый сильный! — громко крикнула Танели, изобразив радостную улыбку. Как и ожидалось, Султан сразу же отпустил брата. — Мой отец непобедимый воин, как же мне повезло. — Танели, — улыбнулся Султан; он распахнул руки, и девочка сразу же подбежала его обнять. — Как ты, дорогая? — Очень хорошо, ведь теперь я могу видеть вас каждый день. Мустафа в это время обещал со мной позаниматься, вы тоже будете присутствовать? — шире улыбнулась девушка, хоть и знала ответ заранее. — Прости, у меня ещё много дел, может, в следующий раз? — Хорошо, тогда я заберу брата? Ему все равно вас не победить. Султан довольно улыбнулся и одобрительно кивнул. Обняв его ещё раз напоследок, Танели схватила Мустафу за руку и увела подальше от отца. — Я ничего тебе не обещал, — сказал Шехзаде, однако продолжил идти за сестрой. — Меня напугало, как отец на тебя смотрел, — призналась девочка, перестав притворно улыбаться. Теперь на её лице была лишь тревога. — Вы что, поссорились? — Нет, все было хорошо. — Тогда почему отец сказал те слова, и почему ты ему поддался? — Я этого не делал, — Танели так неожиданно остановилась, что Мустафа лишь чудом не сбил её с ног. — А это что? — шатенка хлопнула его по животу. Даже при таком лёгком ударе чувствовалось, что под кафтаном что-то есть. — Один нож там, другой в сапоге, а третий ты не всегда берешь. Я это к тому, что второе оружие у тебя есть всегда. Также я много раз видела твои тренировки. Ты правда хочешь мне сказать, что таким простым движением у тебя можно выбить меч из рук? — Валиде сказала, что если отец захочет провести сражение, я должен проиграть. — Но зачем показывать, что ты хуже, чем являешься? Разве не лучше дать повод для гордости? Мама была так рада, когда ты её обыграл в шашки. — Валиде — не Султан. Она боится, что Повелитель начнет видеть во мне соперника. Вот и попросила не давать повода. — Как можно, ты ведь его сын! Несмотря на то, что Танели искренне верила, что отец не может быть таким, однако воспоминания о том, как Султан только что повел себя, зарождали в сердце сомнения.***
В мейхане оказалось больше работы, нежели ожидалось. Пусть Махидевран и приезжала с неожиданным визитом раз в полгода, однако этого все равно было слишком мало. К счастью, теперь Султанша какое-то время снова будет жить в столице, а значит не нужно будет целый день убивать на проверку записей. Когда она вернулась, уже начало темнеть, к счастью, сейчас можно было пропадать хоть на весь день, вряд ли кто-то хватится. Танели уже не требует постоянного внимания, Сулейман без повода о ней не спрашивает, а Валиде все ещё обижена на отказ, и теперь в наказание игнорирует невестку. Прям рай в Топкапы. Возвращаясь в свои покои, Махидевран случайно увидела фигуру на балконе. Это, наверное, единственная терраса, которая была доступна рабыням, вид из неё открывался на сад. В основном девушки там бывали, чтобы подготовить госпожам место для трапезы, ну или с позволения калф, но в такое время там никого не должно быть. На первом этаже был не слишком громкий шум, а вот на втором тишина, за исключением звука одиноких шагов. На террасе действительно кто-то был. Молодая девушка забиралась на перила. На самом деле, это был не одинокий случай. Часто кто-то не мог принять нынешнюю судьбу и совершал самоубийство. Кареглазая брюнетка, как и сотни в гареме, во внешности не было изъянов, как и особенностей, такая легко затеряется в толпе. Возможно, выбрала смерть вместо жизни, где нет уверенности в светлом будущем. — Просто интересно, — от голоса Махидевран девушка вздрогнула и чуть не полетела вниз раньше времени. — Что в твоём понятии безысходность? — Султанша прислонилась к стене, чтобы наблюдать за всем с лучшего ракурса. — Моего брата убили, он был тот, ради кого я жила. А я просто вещь, которую каждый перетягивают, когда им угодно, — последнее слово было сказано нечетко, так как у рабыни началась истерика. — Так чего же ты боишься? — Я боюсь всю жизнь прожить вот так, а после быть убитой, потому что одна госпожа решила навредить другой. — Это разумный страх, — Махидевран подошла к перилам. — Но сейчас ты трясёшься не из-за него, а из-за боязни умереть. Знаешь, что будет, когда спрыгнешь? — рабыня все ещё не могла встать на ноги. Она сидела на перилах, свесив ноги над пропастью, но при этом крепко держалась руками. — Есть два варианта. В первом — ты умрешь сразу. Кости будут переломаны, лицо превратиться в лепешку, возможно, вытекут мозги. А во втором — ты ещё какое-то время будешь жива или вовсе выживешь, но тогда тебе придется терпеть ужасную боль. Кости наверняка будут сломаны, а если умудриться сломать и хребет, то на всю жизнь станешь инвалидом. Ещё тебя может парализовать, — все это женщина рассказывала спокойно, даже немного скучающе. — У вас странная тактика поддержки. — Единственный, кто тебя поддерживает — это твой позвоночник. Я лишь рассказываю исход. Смерть — это один из сложнейших выборов, и чтобы его принять, нужно убить сильнейших страх. — Я думала, что смерть помогает от них убежать… — Убежать — это также выход, но свои страхи я предпочитаю убивать. Так какое имя написать на твоей могиле? — Фидан, а вы? — Приятно познакомиться, Махидевран Султан, — с улыбкой сказала женщина и ушла, не обращая внимания на широко округлившиеся глаза рабыни. Махидевран Султан долго отсутствовала в гареме, и почти все девушки, которые попали в гарем за последние шесть лет, не знают, как она выглядит. В самом гареме Султанша редко гуляла и, даже выбирая наложниц для сына, звала их в свои покои. Увидев госпожу, Фидан не могла понять, мол, к какому классу принадлежит женщина. На ней была очень простая одежда, вот рабыня и предположила, что перед ней калфа. *** Три месяца спустя — Матушка, поговорите с Валиде! — едва сдерживая гнев, просила Танели. — Видите ли, что маленькая девочка не может скакать на лошади, если её поводок не держит ага. Мне десять, я с семи лет в седле и ни разу не упала! — Ты падала, — с улыбкой напомнила Махидевран. — Ладно, но я ничего себе не сломала. И вообще, вы мне тогда сказали: или забирайся на лошадь, или её продавай. — Это был важный урок: не сдаваться и во всем искать выгоду, — равнодушно пояснила женщина. — Первую часть ты усвоила безупречно. Валиде тебя часто зовёт к себе, радуйся этому. — Ага, чтобы я рядом сидела и вышивала. — Ты умеешь. — Я научилась этому лишь потому, что вы заявили, что у меня не получится, — возмутилась Танели. — Мама, — нежным тихим голосом обратилась она, присев возле Махидевран. — Я буду рада и мелочи. Можно мне кататься на лошадях, как я хочу, или же выходить из дворца? Ты ведь мне разрешала. — Твоё милое личико на меня не действует, — Султанша бросила равнодушный взгляд на дочь. — Когда будем в Манисе, сможешь делать все что душе угодно, а здесь хозяйка Валиде Султан. Поэтому сделай то, что у тебя лучше всего получается — притворись милым и добрым ребенком. — У меня уже лицо сводит от постоянной улыбки. Может, притвориться больной? — На год? — они уедут в Манису в лучшем случае в следующем году. В этом случае негодование дочери она понимала. В Эдирне Алиса была самой сильной, и никто не мог указывать, что делать. А здесь сотни правил — и попробуй не соблюсти хоть одно. Да и шпионов Хюррем было проще вычислять и убирать на расстоянии. — Я тоже не в восторге. Но идти против Валиде ради твоих капризов я не стану… — Это не капризы, — перебила Танели. — Отец со мной почти не бывает, брат постоянно занят, а с детьми Хюррем скучно. Я попросила Ибрагима пашу помочь мне улучшить язык, который и так знаю. Думаю, ещё попросить Бали-бея начать учить со мной немецкий, а то учителя, что выбрала Валиде, меня не устраивают. Я же не прошу редчайших украшений, дорогих шелков или иных затратных вещей… — Нет, ты просто требуешь внимания и отвлекаешь людей от работы, — поправила Махидевран, отложив завтрак. Сегодня едой ей вряд ли дадут насладиться. — Насколько я знаю, у тебя компетентный учитель. Почему он тебя не устраивает? — Я быстрее засну, чем что-то выучу. Он до невозможности скучен. Не скажу, что Бали-бей шикарный учитель, но если он рядом, то увеличивается шанс увидеть отца хоть раз в день. И то, что я нахожусь рядом с ним, жутко бесит Михримах. Я нахожу это честным. Она забирает внимание отца на себя, а я полностью отбираю свободное время у того, кто ей нравится. Чем взрослее становилась Танели, тем более понятно было Алисе, что как мать она середнячок. Если с Мустафой ещё есть шанс, то дочь она разбаловала. Она крайне редко в чем-то отказывала ребенку, и ещё меньше за что-то ругала. В итоге у Танели сформировалась мысль, что она может получить все желаемое. И теперь любые ограничения воспринимала в штыки. Единственным облегчением было то, что она знала, когда смолчать, но при этом пойти в обход и получить то самое желаемое. Но детские капризы были решаемой проблемой, а её жажда получить такую же любовь отца, как у Михримах, чем-то более серьезным. Дочь от любимой женщины, которая выросла у него на глазах, разумеется, была ближе. Проблема в том, что десятилетнему ребенку этого не объяснишь. Пока она на это смотрит через пальцы, ведь из-за похода Сулейман в принципе мало времени уделяет детям. В недостатке внимания от отца она обвинила Михримах. Но что будет дальше, когда не увидеть истинное расположение дел будет просто невозможно? — Зависть — это худшее чувство. Злость, ненависть, боль, разочарование — все это может заставить идти вперёд. Но зависит априори лишь от того, уничтожит ли она, не позволит развиваться, не даст насладиться успехом. Дорогая, — Махидевран подсела ближе и положила руку на плечо дочери. — Если кто-то получил то, что страстно желаешь ты, прежде чем начать войну — остановись. Отбрось все эмоции и честно посмотри, стоит ли оно сражения. Иногда из-за эмоций мы не замечаем, что желаемое не стоит и взгляда, будь умнее. — Ладно, я не буду больше что-то делать, дабы позлить Михримах, — несмотря на правильность слов, недовольное выражение лица Танели не изменилось. — Но я продолжу учиться с Бали-беем. И лучше уж я буду тратить время так, в ожидании свободы. — Как пожелаешь. — Госпожа, — поклонилась Гюльшах. — Одна рабыня очень просит, чтобы вы её приняли. — Пусть войдёт. Танели, раз уж ты все равно не настроена на завтрак, иди поприветствуй Валиде. И не забудь официально попросить разрешения на смену учителя. Будь милой, скажи ей пару комплиментов, уж подобное ты выпросишь запросто. — Спасибо, матушка, — Султанша поцеловала руку Махидевран. На вошедшую рабыню Танели и не взглянула, выходя из покоев. — Госпожа, — поклонилась Фидан. — Не знаю, помните ли меня… — В моей жизни не так много суицидников, — перебила её Махидевран. — Я молю вас о помощи, — девушка упала на колени. — Тогда ваш совет позволил мне посмотреть на вещи трезво и сохранить жизнь. Но сейчас я вновь могу её лишиться, я умоляю вас о помощи. Махидевран упустила тот момент, когда, по мнению наложниц, она начала заниматься благотворительностью. В основном к ней за помощью никто не бегал. Своих людей она держала при себе и если возникали проблемы, то моментально их решала, а остальные уже давно поняли, что госпожа не так милосердна, как говорят в народе. — Ну и что у тебя? — без какого-либо интереса спросила Султанша. — Мне кое-что приказали сделать, и теперь Хюррем Султан меня убьет, — Фидан снова начала рыдать. — Я буду самой верной вашей рабыней, лишь спасите меня. — Госпожа, — шёпотом начала Гюльшах, наклонившись к Махидевран. — Она одна из девушек Хюррем. Вчера та ведьма угрожала Лалезар, а сегодня бедняжку привели без языка. А вот позвала её на разговор к Хюррем как раз Фидан. — И все знают, что звала девушку по приказу Хасеки именно ты? — спросила Махидевран у рабыни. — У меня не было выбора. Хюррем Султан убьет меня. — Валиде… — устало протянула Султанша, потерев пальцами переносицу. Это же очевидная подстава, разве мать Султана не должна быть более хитрой? — Гюльшах, мне не хватает калф, отдай Фидан на обучение, а когда все усвоит, вернётся во дворец и станет моей личной калфой. — Госпожа, разве меня вам недостаточно? — Спасибо вам, Султанша! — не обратив внимания на возмущения калфы, начала благодарить Фидан. — Я никогда не забуду вашей доброты. — Надеюсь на это, ведь люди, которые её забывают, долго не живут. А я не люблю, когда мое время и ресурсы тратятся впустую.