Сколько стоит твоя душа?

— Проходи, — Хюррем едва сдерживала себя от злости. Она так старалась, уговаривая Султана хотя бы подумать отменить этот брак, а тут сама Айбиге вставляет палки в колесо. — С чего это странное решение? А Бали бей, как же он? — Я вас прошу, госпожа, не вспоминайте о нем. На Айбиге и лица не было, поэтому решение она приняла точно не по доброй воле. — Тебе кто-то что-то сказал? — уже более аккуратно спросила Хюррем. — Если я откажусь, моя семья будет в опасности, — обречённо сказала девушка. — Кто мог сказать подобную глупость? Хотя Хюррем не нужен был ответ. Валиде бы не стала угрожать своим родственниками, Сулейман пока в это не ввязывался. Мустафу, скорее всего, надоумила мать, и она же запугала Айбиге. *** — И Айбиге, и Мустафа — оба согласились пожениться, — объявила Махидевран. Султан довольно кивнул, встав из-за стола. Судя по его расслабленному состоянию, то о тяжёлом положении Ибрагима ему не доложили. Сулейман волнуется о старом друге больше, чем о всех женщинах в гареме. Вероятно, Ибрагим сам дал такое распоряжение, а Валиде сказали, потому что Хатидже крайне нестабильна во время стресса. — Я рад, — с едва заметной довольной улыбкой сказал Султан, подойдя ближе. Это был их первый разговор после возвращения с похода, и даже тогда Махидевран лишь поприветствовала стандартной фразой. Теперь бывшая возлюбленная ему даже не улыбалась. Холодная, безэмоциональная маска более не сходила с её лица после отъезда в Эдирне. — Хочу начать готовиться к обручению, как вы на это смотрите? Такое чувство, будто он говорил со своим визирем, а не с наложницей. — Можете начать хоть сейчас. Бали бей! — громко позвал хранителя покоев Султан. Махидевран даже не шелохнулась, все так же неподвижно стояла перед ним с гордо поднятой головой. Бали бей пришел моментально. Султанша лишь услышала его шаги, так как не оборачивала головы. — Мустафа и Айбиге хатун решили обручиться, — и только в этот момент Бали бей не выдержал и поднял голову. — Извести об этом всех и начни приготовления, ты в ответе за подготовку. — Айбиге хатун не собирается ехать в Крым? — Она передумала. Бали бей снова поклонился и бросил мимолётный взгляд на Махидевран Султан, а точнее — на её спину. В отличие от остальных Султанш, она не посещала Повелителя. Несмотря на то, что хранитель покоев просил о встрече, чтобы поговорить о Танели Султан, госпожа даже не соизволила передать отказ. — Хранитель покоев, — прозвучал мелодичный женский голос, когда Бали бей уже коснулся двери, — не считает своим долгом поведать Повелителю, что его великий визирь при смерти? Махидевран все так же продолжала стоять спиной к Малкочоглу, внимательно наблюдая за реакцией Султана. Шок, волнение, гнев. Всего пару секунд — и Сулейман был готов убивать. — Что с Ибрагимом? — Кто-то покусился на его жизнь, — безразличным тоном рассказала черкешенка, пока хранитель покоев с опаской смотрел на разгневанного Султана. — Бали бей, почему мне сразу же не доложили?! — озверел Султан. Наверное, он бы выплеснул всю свою злость на бея, если бы Ибрагим сейчас не был важнее. — Простите, Повелитель. Паша попросил не волновать вас напрасно. — Немедленно оседлайте моего коня! Бали бей едва успел открыть двери перед Султаном, когда тот резко направился к ним. В покои сразу же вошёл евнух. Пусть Махидевран и мать старшего наследника, однако никому не разрешено в одиночку находится в султанских покоях, пока владелец отсутствует. Это был важный пункт, который вносил свои коррективы в два покушения на Сулеймана. Стоило все подготовить заранее, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям. *** Мустафа направился в конюшню не в лучшем настроении. Согласие на брак с Айбиге, ранение Ибрагима паши, а теперь ещё и новость о смерти учителя. Здорового мужчину на утро нашли мертвым, предположительно, что отравили. И, возможно бы, наследник подумал, что это случайно, если бы вчера не столкнулся с Авророй. Он не нашел ничего подозрительно, однако утром же его учитель умер. На тренировке Харит ага по незнанию взял меч Шехзаде, а Мустафа не стал ему указывать на эту ошибку. Утром же, имея плохое предчувствие, парень проверил мечи. На первый взгляд все было в порядке, однако после более тщательной проверки он узнал, что лезвие его учителя было покрыто ядом, как и рукоять собственного меча. Также на ней была небольшая засечка. Исключительная случайность спасла его от смерти. Омер доложил, что Аврора вела себя вполне обычно: старательно выполняла свою работу, ни разу не отлучалась, ни с кем не ссорилась и даже не принимала участия в сплетнях. Идеальная рабыня, как ни посмотри. — Мне нужны твои услуги, — сразу же перешёл к делу Мустафа, едва подошёл к Мураду. — Я заинтригован, — спокойно сказал мужчина, продолжив расчёсывать гриву лошади. — Кто-то подослал ко мне убийцу, — конюх резко остановился. — На меня уже было два покушения, — Мурад резко повернулся к парню. — Я хотел подождать с этим, чтобы обнаружить заказчика, но недооценил своего убийцу. — Судя по тому, что этот человек все ещё дышит, Махидевран Султан ничего не знает? — Я решил сам во всем разобраться и не тревожить Валиде. Думаю, её сначала нужно допросить. — Её? — уточнил Мурад. — Это рабыня. Я не смогу напрямую уличить её в покушении, так как ни разу не поймал во время работы. И поэтому не хочу давать ей третьей попытки, она может быть удачной. — Ни о чем не волнуйся, — серьезно заявил наемник. — Я умею вытаскивать из людей информацию, а потом отправлю девочку в Босфор. Сегодня же все сделаю, просто укажи на неё. Сзади послышались шаги. Аврора несла в руках поднос с небольшой тарелкой фруктов и водой. Поклонившись, девушка подняла безразличный взгляд на Шехзаде, а вот когда посмотрела на конюха, замерла в шоке. Каре-зеленые глаза расширились максимально. — Просто скажите, что это не она, — впервые в голосе Мурада была слышна мольба. — Это девушка, о которой я рассказывал. Вы знакомы? Мустафа подозрительно переводил взгляд то на конюха, то на рабыню. — С учётом того, что это единственный ребенок, которого я растил, можно сказать, что она почти моя дочь. Аврора, какого черта! — воскликнул мужчина. — Я учил думать о последствиях и не трогать тех, кто значительно сильнее! — Нет, урок был в том, что нельзя воровать у того, от кого нельзя сбежать. Тот, кто пропал на пять лет, не имеет права на нравоучения, — зло прошипела девушка. Аврору данная ситуация совершенно не смущала. Напротив, именно сейчас Мустафа увидел настоящее лицо девушки. Раздраженная, немного злая, без намека на робость или неуверенность. — Шехзаде, я прошу прощения за этого ужасного ребенка, — резко повернулся наемник к шокированному Мустафе. — Я клянусь вам, что Аврора более не доставит неприятностей. И пусть убить её моментами желаю и я, но уверяю вас, живой она будет более полезной. — С учётом того, что никогда за все годы ты не был со мной так уважителен, эта девушка действительно важна. Но где гарантии? — Потому что, она лишь первая из сотни, которые попытаются напасть. Данная ситуация показала, что ваши люди не подготовлены к непрямым нападениям. Вы смогли заметить то, что не должны были, потому что вас обучал наемник и безжалостная женщина. Но один человек не сможет видеть всего, поэтому вас стоит окружить теми, кто сможет заметить опасность. И не смотри на меня с такой ненавистью, — на этот раз Мурад обращался к Авроре. — Если дала себя заметить и не смогла убить, тогда расплачивайся. — Кто тебя нанял? — спросил Мустафа, уже переставая удивляться абсурдности ситуации. — Брату сделал заказ неизвестный евнух. Но мы думаем, что это Хюррем Султан. Теперь мне нужно ее убить, чтобы избежать проблем? — спросила девушка у Мурада. Её спокойствие после сказанных слов и от ситуации в целом поражали Шехзаде. — Мустафа, — обратился к нему наставник. — Желаешь этого? Аврора ещё с детства хорошо разбиралась в ядах и к тому же у неё невероятно ловкие руки. Думаю, это действительно все упростит. Мурад потянулся к бокалу, чтобы смочить горло, но Аврора сделала резкий шаг назад, будто перед ней появилось пламя. — Не касайся! — резко воскликнула рыжеволосая. — Ни к чему на этом подносе, — уже спокойно добавила девушка. — Она только что пыталась меня убить, — Мустафа указал рукой на поднос. — Ты хочешь, чтобы я доверял этому человеку? — Во-первых, я должна Мураду, поэтому пока он на твоей стороне, не важно, какая сумма будет предложена, я не нападу. Во-вторых, ты был просто целью, тут нет личной неприязни, просто за тебя слишком щедро заплатили. И когда это я говорила слово «доверие»? — удивленно спросила девушка. — Ты меня раскрыл, из сложившейся ситуации у нас два выхода: отомстишь, или я буду полезной и заглажу данную неприятность. — Неприятность? — переспросил Мустафа, едва сдерживаясь, чтобы тон все ещё оставался ровным. — Ну ты же жив, — эта фраза была сказала с искренним сожалением. — Но не волнуйся, дважды я не ошибусь, поэтому укажи, кто твой враг. Так будет достаточно за два… — девушка опустила голову, посмотрев на поднос. — Ладно, три покушения. — Ты мне не нужна, — твёрдо заявил Шехзаде. — Стань полезной, — приказным тоном потребовал Мурад. — Уже сегодня? — спокойно спросила Аврора. Мужчина кивнул. — Навещу тебя вечером, — немного поразмыслив, сказала девушка Мустафе. — Попытаюсь доказать, что рядом я нужна больше, чем в земле. Соизволь навестить Азата, — напоследок бросила девушка перед уходом. — Твоё предложение лишено смысла, — сказал Мустафа. — Махидевран Султан, которая пришла несколько лет назад к наемнику с самой кровавой репутацией и предложила обучать сына, выглядела ещё абсурдней. Я бы мог убить тебя в любую минуту, но не сделал это, потому что твоя мать предложила мне цену, которую никто не озвучивал. — И что же это? — Гарантия на спокойное, безбедное будущее. Не имея даже надежды на что-то подобное, мы стали теми, кем есть. Я старею, а ты наоборот становишься сильнее, мои услуги для тебя все больше становятся бесполезными. Поэтому я все чаще задумывался найти себе замену. У Авроры есть брат Азат, я лично его обучал. Он крайне быстро учится любой работе, да и на самом деле хороший парень. Если пощадишь его сестру, то он станет самым верным подданным и, что для тебя более важно, исключительно твоим человеком, а не Махидевран. Да, ты можешь не доверять им, но я прошу поверить мне. За свою жизнь я заботился лишь о трёх людях. О тебе и о них, а повидал тысячи.

***

— Все вон! — закричала Танели, войдя в покои матери. Махидевран перевела на неё удивленный взгляд, слуги же замерли в шоке. Госпожа никогда не позволяла себе подобное поведение; они, не зная, что делать, смотрели то на Танели, то на Махидевран. — Вы не слышали приказ Султанши? — спокойным тоном спросила черкешенка, и слуги сразу же поспешили покинуть покои. — Я как раз хотела с тобой поговорить. Как Ибрагим паша? — Вы за него так волнуетесь? — уже тише спросила Танели, однако было видно, что девочка едва справляется с нахлынувшими эмоциями. — На данный момент почти все паши за Мустафу. В политическом плане Ибрагим — это его сильнейшая поддержка. Однако сейчас ситуация обстоит так, что следующий претендент на пост великого визиря — это Искандер паша. А он как раз человек Хюррем. Твой брат ещё не набрал достаточно силы, и в подобной ситуации, если вторым человеком в государстве будет тот, кто против Мустафы, то это создаст проблемы. Поэтому я и спрашиваю у тебя: нужно ли принимать меры, а если да, то сколько у меня времени? Искандер паша до раздражения чист, его не в чем будет обвинить. Изначально Махидевран думала, что от этого человека избавиться Ибрагим, поэтому особо не вмешивалась, но если паша умрет, то действовать нужно будет очень быстро. Подставить или убить, и все в считанные дни. — Лекарь сказал, — уже не так уверенно начала рассказ Танели, — что паша будет жить, стрела не нанесла вреда органам, однако она была отравлена. Но меня уверили, что так как противоядие дали вовремя, великий визирь вскоре вновь будет на ногах. — Прекрасно, на одну проблему меньше, — улыбнулась Махидевран. — Войдя, ты выглядела расстроенной. Что-то случилось? Девочка уже не была уверена, что Валиде стоит задавать какие-то вопросы. Ибрагим заботил Махидевран лишь как дополнительная ступень для Мустафы. Стоит ли произносить вслух беспочвенные подозрения? — Ибрагим паша мне кое-что сказал, перед приходом лекаря, — неуверенно начала шатенка. — Глупость, — сразу же уточнила Султанша. — Якобы… Я его дочь. Я понимаю, что это звучит как абсурд, однако он не был в бреду… Простите, что требую подобное, однако скажите, что это неправда. Какое-то время Махидевран просто молчала, на её лице не отображалась ни одна эмоция. — Зачем? — наконец спросила Султанша. — Что? — Зачем тебе нужна ложь? — Я не понимаю… — Ибрагим сказал правду, — наконец-то произнесла это вслух Махидевран. — Однако тебе не стоит волноваться по этому поводу. И паша более не допустит подобной ошибки. — Вы правда изменили отцу? — шокировано спросила Танели. Лавина эмоций, которая только начала утихать, вновь накрыла её с головой. — Я плод греха? Как мне теперь смотреть в глаза Султану, — её глаза начала застилать пелена слез. — Как мне вообще… Кто я теперь? Ошибка? Позор? — А что изменилось в твоей жизни? — Махидевран встала с дивана и подошла к дочери. — Об этом резко узнал кто-то, кроме нас троих? Нет. У тебя просто два отца. Один даёт титул и власть, а второй любовь и поддержку. В отличие от Мустафы, твоя жизнь более радостная. — Радостная?! — сорвалась на крик Танели. — Теперь ясно, почему отец проводил со мной так мало времени, скорее всего, он чувствовал, что я ему чужая. — Сулейман уделял тебе мало времени, потому что он козёл. И если бы у него появились хоть малейшие подозрения, он бы казнил тебя, меня, Мустафу и Ибрагима. — Вы даже не испытываете угрызений совести… В этот момент спокойное лицо Султанши исказила злость. Она схватила за руку начавшую отходить назад дочь и притянула к себе. — Меня продал в двенадцать лет, как скот, собственный отец. И у него не было угрызений совести. В четырнадцать меня поставили перед фактом, что я буду спать с Шехзаде Сулейманом, когда ему захочется. И никого тогда не измучала совесть. Твой отец, — с особым отвращением выделила она. — Преспокойно спал с другими рабынями сразу же после клятв о любви. А едва появилась Хюррем, он начал смотреть на меня, как на пустое место, и относился так же. Очень сомневаюсь, что он хоть раз мучился от угрызений совести. Твой драгоценный отец забыл о моем существовании на год. К Мустафе хорошо относился до рождения Мехмета, а после, твой брат, как и ты, сейчас должен был выпрашивать у него провести с ним время. А сейчас пытается найти в моем сыне недостатки. Он сказал не расстраиваться, когда я родила дочь, и благополучно забыл о твоём существовании на эти пять лет. Да я только за такое отвратительное отношение к вам уже готова разорвать его на части. И этому человеку я должна быть верна? Сулейман лишь наслаждался мной, как красивым украшением, что принадлежит лишь ему. Ибрагим же искренне любил. Поэтому извинений или же раскаяния от меня не жди. От этого позора, как ты выразилась, у меня появилась ты, и, пожалуй, это было самым верным решением в моей жизни. В отличие от Мустафы, которому нужно из кожи вон лезть, чтобы получить одобрительный кивок от отца, тебе же не надо и пальцем шевелить, чтоб быть центром вселенной для своего. У тебя нет права меня в чём-то упрекать! Махидевран сделала глубокий вдох и на пару секунд закрыла глаза. — Валиде… — Придёшь, когда до тебя дойдет смысл моих слов, — перебила её госпожа, отвернувшись. — Сейчас ты на эмоциях и я тоже выхожу из себя. Уходи. Девушка поклонилась и, ничего не ответив, вышла из покоев. *** Мустафе хотелось окунуться в холодную воду, чтобы на мгновение голова опустела. О том, что Ибрагиму паше более ничего не угрожает, сообщили моментально, однако вопрос, кто же напал на великого визиря, все ещё оставался нерешенным. Ещё и проблема с рабыней, которую Шехзаде хотел решить уже сегодня, приняла неожиданный оборот. Мурад был тем человеком, которому он доверился бы не раздумывая, но оставить ту девушку возле себя — не такой уж и оправданный риск. — Шехзаде, — в покои вошёл евнух. — Рабыня принесла щербет, сказала, это ваш приказ. Впускать? Мустафа изначально хотел сказать, что девушка ошиблась, да и он не любит щербет, однако… — Стань полезной, — приказным тоном потребовал Мурад. — Уже сегодня? — спокойно спросила Аврора. Мужчина кивнул. — Навещу тебя вечером. — Да, пусть войдёт, — как и предполагал Мустафа, перед ним появилась Аврора. — Я не буду это пить, — сразу же предупредил Шехзаде, с подозрением покосившись на бокал. — Здесь нет яда, — закатила глаза рыжеволосая и поставила поднос на столик. — Мне нужна причина, чтобы встретиться с Шехзаде. — Ты перестала соблюдать нормы поведения. — Я трижды пыталась тебя убить, если стану кланяться, перестанешь смотреть на меня с подозрением? — Нет. Образ милой девушки был полностью разрушен и стёрт из памяти. — Я не люблю формальный вид общения, и раз уж ты знаешь обо мне столь… интересные факты, — подобрала более красивое описание девушка. — Я не вижу смысла и далее притворяться тем, кем не являюсь. Я могу сделать так, чтобы брат увидел Гюль агу, и если он его узнает, то сомнений, что заказчиком была Хюррем Султан, не возникнет. К тому же Хасеки уже подослала к тебе девушку, мысли… — Кого? — резко перебил её Мустафа. Насколько он знал, все рабыни проходили тщательную проверку Валиде. — Эфсун. Исходя из того, что ты вычислил меня, я думала, ты лишь играешь с ней, — искренне удивилась Аврора. — Её со скандалом на весь гарем выгнала Хюррем Султан после того, как девушка, чуть ли не единственная, рискуя жизнью, защищала свою госпожу. Ты действительно поверил в этот бред? — Моя Валиде, скорее всего, за ней следит. Если бы Эфсун хоть раз встретилась с Хюррем Султан, её бы уже здесь не было. — Я стала свидетелем их встречи лишь раз. После того, как Эфсун со скандалом выгнали, Хасеки с ней тайно встретилась и выглядели они не как враги. — Я не могу верить твоим словам, — жёстко подметил наследник. — Ну и ладно, — спокойно пожала плечами Аврора. — Из уважения к Мураду, так уж и быть, я тебя не трону, но это не значит, что не смогу извлечь выгоды из твоей смерти. Поэтому раз не веришь, не надо, — рыжеволосая развернулась, чтобы уйти, однако остановилась у двери. — Если я увижу в ней угрозу, мне сказать или же промолчать? — не поворачиваясь, с улыбкой спросила девушка. — Или же у вас такая великая любовь, что ты готов умереть, лишь бы Эфсун исполнила приказ? На пару секунд возникла тишина, из-за чего Аврора уже начала сомневаться в благоразумии Шехзаде. — Расскажи, если увидишь что-то ещё.

***

Приход Танели на завтрак был вполне неожиданный. Но Мустафа уже начал волноваться, почему сестра в последнее время сидит в покоях и ни с кем не хочет общаться. Чем дальше это продолжалось, тем больше ситуация привлекала к себе внимание. Недавно к ней даже приходила Валиде, чтобы узнать, почему её любимая внучка перестала её навещать. Однако здесь Танели порадовала Махидевран и оправдала все тем, что отец обещал с ней погулять, но до сих пор не сдержал обещание, и это крайне расстроило девочку. — Дорогая, — улыбнулась Султанша. — Ты соизволила меня почтить своим присутствием, я тронута. — Оставьте меня с Валиде одних, — на этот раз тон был не приказным, Танели, скорее, просила. Слуги моментально покинули покои. — Простите меня. Я так была ошеломлена новостью… Я думала лишь о себе, что будет, если узнают, какое будет у меня положение, эти мысли не давали рассуждать логично. — Это нормально, я не держу на тебя зла. Наверное, ты ещё не завтракала, садись со мной, — Махидевран тепло улыбнулась и похлопала рукой по подушке рядом. — Твой брат придет после того, как только закончит тренировку. Разумеется, если вспомнит, что питаться надо вовремя. — Я не закончила, — девушка опустила голову, будучи не в силах смотреть в глаза матери. — Я постоянно забываю, что когда-то вы были рабыней. Я ни разу не подумала, что проводить время с отцом… то есть с Султаном, было для вас в тягость. Пусть для меня измена и недопустима, но я не могу злиться ни на вас, ни на Ибрагима пашу. Вы были рабами, за которых все решали. Ибрагим паша был всегда мне больше отцом, нежели Султан. Стоило заподозрить что-то раньше. Но раз Повелитель ничего не знает, почему же тогда он больше времени проводит с Михримах? — Ты лучше её во всем: ты красивее, обходишь по всем предметам, уже прекрасная наездница, даже начала обучаться стрельбе из лука и вполне преуспеваешь. Однако у тебя есть тот же минус, из-за которого так же в глазах Султана проигрывает Мустафа перед Мехметом. Ты моя дочь. Весь мир может кричать, что вы лучше всех, а Сулейман всегда будет смотреть на детей Хюррем. — Это несправедливо. Я ведь была хорошей… — Так перестань, — жёстко оборвала ее Махидевран. — Будь порядочной, умной или ответственной. Но не стремись быть хорошей в глазах других. Быть хорошей — считай, удобной. Это удобно для других, но не для тебя. Здесь тебе нужно подчиниться правилам, но когда уедем в Манису, притворяться больше не надо. Если что-то не устраивает, не терпи. Не нравится отношение Султана, так вычеркни его из своей жизни. — Но он же… — Будь вежливой, когда позовет, но не ломай себя ради него, чтобы доказать, что ты лучше. Ты уже превосходишь всех, поэтому делай лишь то, что действительно хочешь. — Хорошо, мама, — Танели села рядом на пол и обняла Махидевран. *** Месяц спустя Гарем и так стоял на ушах из-за приближающейся помолвки. Но этот шум был намного приятнее, нежели крики Хатидже Султан. — Там кто-то кричит, — встревожилась Айбиге. — Не обращай внимания, — отмахнулась Махидевран, рассматривая невестку. Темно-розовое платье для помолвки было готовым. — Как тебе наряд? — Самый красивый, какой я надевала, — девушка немного покрутились перед зеркалом. — Спасибо, но он все равно не сравнится с вашими. — Если нравится какое-то мое платье, то можешь взять, его перешьют на тебя, — безразлично ответила Махидевран. — Правда? Могу выбрать любое? Султанша кивнула. Айбиге подошла к большому сундуку и начала аккуратно перебирать наряды. — Мне нравится это, — девушка вытянула красное платье, расшитое золотыми нитями. — Тогда забирай. Постучав, в покои быстрым шагом вошёл Али. — Хатидже Султан приехала во дворец сама не своя, — наклонившись к госпоже, шёпотом начал ага. — Кричала, что Ибрагима пашу убили. Как оказалось, Султану не понравилось, что Великий визирь сделал свою статую и отрубил ей голову. Сейчас паша в охотничьем домике, но если я правильно услышал, мол, если он не приедет на помолвку Шехзаде, то отрубят уже его голову. — Госпожа, что-то случилось? — спросила Айбиге, заметив, как помрачнела Махидевран. — Не стоит волноваться, ваш праздник ничто не омрачит. Вот и начались припадки гордыни Ибрагима. Алиса не была уверена, сможет ли вправить мозги этому идиоту. *** Мехмет и Танели читали книгу, пока Михримах перебирала мамины украшения. Ещё раз взглянув на брата и сестру, которые тихо обсуждали написанное, не обращая на неё никакого внимания, Султанша открыла сундук, где хранилась корона Хюррем. Довольно улыбнувшись, девушка надела её на голову и начала кружить. Мехмет даже оторвался от книги, любуясь сестрой. Однако идиллия продлилась лишь до того момента, как красивая золотая корона упала. — Как же мне теперь быть? — девочка пыталась вернуть на место отколовшуюся часть украшения, однако ничего не вышло. — Расскажи, — спокойно сказала Танели. — Ну уж нет! — А что будет? — Танели отложила книгу. — Хюррем Султан покричит на тебя, ты попросишь прощения, скажешь, что больше так не будешь, ну и все. Что в этом такого? Михримах перевела обречённый взгляд на брата. — Я вообще ни при чем, — Мехмет вернулся к чтению книги. — Теперь вы оба соучастники! — девушка быстро положила корону назад и села возле Мехмета, начав читать с ним. Едва Шехзаде хотел возмутиться, как в покои вошла Хюррем. Дети одновременно покосились на сундук. — Танели, какая неожиданность, — сказала Хасеки, увидев дочь Махидевран. — Добрый вечер, Хюррем Султан, — безэмоционально поздоровалась девушка. Хюррем улыбнулась и хотела спросить о Махидевран, пока не заметила, как бегают глаза дочери. Сундук, в котором бережно лежала её корона, сейчас стоял не как обычно. Подозрительно посмотрев на дочь, Хюррем заглянула в сундук. Её самое дорогое украшение было сломано. — Кто трогал мою корону? Мехмет продолжил читать, старательно делая вид, что его здесь нет. Танели же повернулась к сестре, будто говорила ей: «Скажи». — Это служанка, Наргиз. Когда я вошла в покои, она подозрительно быстро поставила сундук на место, — соврала Михримах. — Ты же понимаешь, что её за такое изобьют? — спросила Танели. — Так сложно попросить прощения, когда виновата? — Михримах, о чем она? — девочка в панике смотрела то на маму, то на сестру. — Зачем ты просишь меня брать на себя твою вину? — спросила Михримах. От этого заявления даже Мехмет, что до этого прекрасно отыгрывал роль невидимки, удивлённо посмотрел на сестру. — Я ведь уже обвинила служанку, почему ты хочешь, чтобы именно я несла наказание за то, что ты не устояла и полезла к короне матушки? — Танели, я очень разочарована в тебе, — сказала Хюррем. — Мехмет, скажи, как всё было на самом деле! — однако Шехзаде промолчал. Оказавшись между двух сестер, он выбрал ту, что роднее. — Это не я. — Довольно, — прервала её Хюррем. — Я понимаю, что Махидевран не хватает на тебя времени из-за помолвки. Но не обучить дочь элементарным нормам приличия — это уже перебор. — Вы не имеете права даже заикаться о моей Валиде, — Танели резко подорвалась с места и подошла к Хасеки. — Женщина, что так отвратительно воспитала свою дочь, не может учить других, — не взглянув на сестру и брата, девушка направилась к двери. — Танели… — Мне даже интересно, — перебила её Султанша. — Хватит ли вам храбрости произнести тот же бред в лицо моей матери? — с ухмылкой спросила Танели и, не дожидаясь ответа, покинула покои. *** — Матракчи, вздумал искать меня? — удивился Ибрагим появлению друга. Мужчина ничего не ответил, лишь отошел с прохода, низко склонив голову. — Госпожа, — прошептал Ибрагим. — Повелитель знает? — Разумеется, что нет. Вместо того, чтобы готовиться к помолвке сына, я здесь. — Это бессмысленно, стрела уже выпущена. Проигнорировав слова Ибрагима, Махидевран прошла внутрь. — Никто не знает, что ты отдал печать, — госпожа сняла с себя накидку и налила стоящее на подносе вино. — Тебе лишь нужно завтра присутствовать на празднике. Стоило выпить ещё перед поездкой, возможно, тогда ситуация не так бы раздражала. — Это ничего не изменит. — Ну как… — Махидевран сделала большой глоток. — Твоей дочери не придется хоронить отца. Мустафа не будет жить с мыслью, что днём твоей смерти стала его помолвка. — Танели не хочет меня видеть, мне надоело каждый раз в присутствии Султана ожидать казни, я хочу, чтобы эта пытка закончилась. — Пытка? — госпожа залпом допила вино. — Она лишь в твоей голове. Всевозможные казни и рабство — лишь в твоей голове. Ты второй человек в империи, Султан дорожит тобой даже больше, чем своей обожаемой женой. Чего тебе не хватает? — Это лишь на словах. Ощутив объятья смерти, я понял, что моя казнь неизбежна… — Ибрагим, ты что, пил? — перебила его Махидевран, налив себе ещё бокал. На трезвую голову его слышать невозможно. — Нет. — Тогда откуда такой бред? Султан бросил все дела и примчался к тебе. Вернулся лишь под вечер и то, когда опасность здоровью миновала. Какая казнь? — второй бокал был осушен моментально. — Тебе всего-то нужно изображать покорность. Он твой лучший друг, и, в отличие от меня, ты его не терпишь. Нужно лишь склонить голову и наслаждаться очередной должностью от Султана. — Каждое повышение приближает меня к смерти. Вам не понять. «Так, нужно прекращать этот разговор, иначе, ещё послушав бред Ибрагима, я начну пить из кувшина». — Хорошо, ты взрослый человек и сам вправе решать, когда умирать. Жаль Танели. Хоть она и не показывала, но была рада, что именно ты её отец. Сулейман отвратительный отец. Но ничего, у неё будут воспоминания о прекрасном трупе, который некогда о ней заботился. — Ваши слова, как всегда, жестоки. — Ибрагим, — Махидевран подошла ближе и взяла его лицо в свои руки. — Ты мой лучший союзник и самый прекрасный отец моих детей. Но я не вправе удерживать тебя, когда ты этого не хочешь, — Ибрагим подался вперёд, чтобы поцеловать Султаншу, однако она отстранилась. — Извини, дорогой, но целоваться с покойниками плохая примета. Меня провожать не нужно, — забрав свою накидку, госпожа вышла из комнаты. *** Следующий день Хатидже пришла в черном, рабыни тоже были не особо радостны, так как теперь у них появилась конкурентка, которую сложно будет обойти. Валиде тоже не могла нормально насладиться торжеством, пока любимая дочь мрачнее тучи. Айбиге старательно изображала радость, однако надолго её не хватало, лицо крымской принцессы раз за разом мрачнело. Лишь Хюррем прекрасно изображала счастье. Среди этой роскоши даже дети не выглядели счастливыми. Будто это не праздник, а похороны. — Прости, — тихо прошептал Мехмет, наклонившись к сестре. — Я заставлю Михримах сказать правду, я просто растерялся. — Не стоит, — холодно ответила Танели. — Ты просто выбрал того, кто дороже, поэтому нет нужды изображать хорошенького. Это противно. — Но я правда… — Тихо вам, — перебила Михримах. — Сейчас праздник, не время для таких разговоров. — Внимание, Шехзаде Мустафа Хазретлери! — закричал Сюмбюль. Наследник вошёл в зал и сразу же направился к Айбиге. — Пусть обручение принесет нам счастье, — Мустафа надел на её голову золотой венок. — Мир не видел более прекрасной невесты, — и пусть слова его были искренними, однако в них не было ни капли радости. Шехзаде поцеловал руку Валиде, затем подошёл к Хатидже Султан. — Ибрагим паша немного припозднился, однако в пределах дозволенного, — негромко сказал парень, поцеловав руку тети. — Правда? — засияла Хатидже. — Валиде, позволите мне пойти к Ибрагиму? — Разумеется, — улыбнулась женщина. Султанше не нужно было повторять второй раз. Подорвавшись с места, госпожа, забыв о правилах приличия, побежала к Ибрагиму. Махидевран перевела довольный взгляд на Хюррем. Хасеки уже успела похоронить Ибрагима и сплясать на его гробу, однако тот никак не хотел умирать. Неожиданно ненависть в глазах рыжеволосой сменила боль. Она сжала в руке роскошный наряд и начала жадно ловить воздух. — По… — первая попытка что-то вымолвить превратилась в стон. Махидевран молча наблюдала за этой картиной. Пока все поздравляли Мустафу и Айбиге, на Хасеки не обращали внимание. — Помогите! — крик отчаяния сорвался с её губ. Музыка резко прекратила играть, все сразу же посмотрели на жену Султана. — Это ты… — из последних сил прошипела Хюррем, указывая пальцем на спокойно попивающую щербет Махидевран.