***
Шесть часов спустя. — Селим, как ты мог? — едва слышно спросила Танели. — Ты ворчишь больше, чем моя Валиде, — улыбнулся рыжеволосый. — Я сделал лишь один глоток. Мне просто было интересно, какой у него вкус. — Тебе четырнадцать, — напомнила Султанша. Они вошли в зал, минуя спящих девушек. — Если Повелитель узнает, будет крайне разочарован и… — шатенка резко остановилась. Красное пятно на белых рукавах одной из наложниц привлекло её внимание. Султанша подошла к кровати. — Глупая девочка. — Красива, — сказал подошедший Селим. — Ещё жива, — воскликнула Танели. Девушки, которые спали рядом, начали просыпаться. — Её нужно срочно в лазарет. Селим, не раздумывая, быстро взял девушку на руки и поспешил к лекарю.***
— Не стоит беспокоить мою Валиде такими пустяками, — обратилась Танели к Фидан. Селим ушел сразу же, а вот Султанша осталась подождать вердикта лекаршей. — Махидевран Султан приказала продать рабыню, если доставит беспокойство. С девушкой все будет в порядке, поэтому ее можно продать по выгодной цене. — Если выбросит что-то в следующий раз, продадите, — шатенка посмотрела на тонкие перевязанные запястья. — Ей нужно время, чтобы свыкнуться с новым положением. К тому же, она понравилась брату. Нет необходимости расстраивать Шехзаде. — Как прикажете, — поклонилась калфа. Танели подошла к кровати брюнетки. Венецианка как раз начала приходить в себя. На её щеке остался мокрый след от недавно прокатившейся слезы. — Spero che tu non sia debole e che tu abbia avuto una buona ragione per porre fine alla tua vita, — на лице Султанши не отражалась ни единая эмоция. Поэтому Сесилия не могла понять, её ругают или жалеют. — Mio padre è stato ucciso e io sono stato reso schiavo. Qualunque cosa sia la morte, è meglio di una vita del genere. — Stupido. La morte è sempre brutta. Puoi vivere con dignità, ma i morti sono sempre terribili. Mia madre diceva spesso: niente è finito finché non muori, e anche nell'altro mondo puoi negoziare con il diavolo. Sentirsi dispiaciuti per se stessi è la cosa peggiore che una persona possa fare, — Танели положила руку на перемотанное запястье и с силой сжала его. Сесилия тихо вскрикнула от резкой боли. — Nessuno ti salverà la seconda volta. Insoddisfatto del destino? Quindi cambialo. Sei arrivato a un punto in cui uno schiavo diventa l'amante del mondo. — Госпожа, — в комнату вошла Аврора. Девушка поклонилась Султанше. — Вы желали меня видеть? — Да, ты как всегда быстра, — Танели развернулась к служанке брата, но остановилась и обернулась к Сесилии. — Se decidi di vivere, ti do un nuovo nome: Nurbanu. Scegli il futuro o muori con autocommiserazione per il passato, — Султанша вышла из покоев, Аврора пошла следом. — Направляйтесь в мои покои, — приказала госпожа служанкам. — Как ты знаешь, — начала шатенка, когда в коридоре они остались одни. — Хасан стал хранителем покоев, — обратилась Танели к Авроре. — Я предлагала Шехзаде его убить, — пожала плечами рыжеволосая. — Я согласна, что он ценный человек, и такими нельзя разбрасываться. Но если наша ложь раскроется и я не смогу убедить сына Барбароссы молчать, мне нужны будут твои способности. — Вы же знаете, госпожа, я исполню любой приказ, когда вы пожелаете, — Аврора резко преградила путь Танели. — Сразу же после того, как вы убедите своего брата. Я не пойду против приказа Шехзаде. — Сегодня Повелитель сказал, что желает, чтобы я осталась во дворце. Поэтому я очень надеюсь, что ты действительно не будешь трогать людей без приказа брата. — Все в гареме очень расстроятся, что вы не порадуете нас своим присутствием, — мило улыбнулась Аврора. — Особенно ты, — безэмоционально ответила госпожа. — Моей Валиде, скорее всего, будет все равно на жизнь фавориток, но не смей их трогать. — Кто посмеет тронуть матерей будущих детей Шехзаде? — с искренним непониманием спросила рыжеволосая. — Я говорю о тех, которые нравятся Мустафе, — уточнила Танели, начав терять терпение. — В гареме постоянно случаются несчастные случаи, — развела руками служанка. — И раз уж Шехзаде не горюет по них больше дня, то не так они и нравятся. Вам не стоит волноваться, я не разочарую наследника, — безумный блеск каре-зеленых глаз всегда не нравился Султанше. Когда ее глаза темнеют, то становятся почти черными то ли от освещения, то ли от сумасшествия их обладательницы. — Я всегда могу попросить отправить тебя ко мне, — шатенка сделала шаг вперёд, понизив тон. — Ни Валиде, ни Мустафа не смогут отказать мне, — рыжеволосая больше не улыбалась. — Если я узнаю, что хоть с одной фавориткой что-то случилось, ты немедленно будешь отправлена сюда наслаждаться моим обществом. — Это слишком большая честь для меня. Боюсь, я не заслуживаю такого счастья. Будет лучше, если я останусь возле Шехзаде. — Тогда не вынуждай меня обращать на тебя внимание.***
— Завтра тебя отведут на хальвет, — уведомила Махидевран Фирузе. — Тайно, разумеется, нам не нужно лишнее внимание Хюррем. После того, как тебя оденут и проверят, Али даст яд. Все, что от тебя требуется, — это подлить его в еду нашего правителя. Он умрет не сразу, лишь через несколько дней. Поэтому на тебя никто не подумает. — А если удачного момента не будет? — по девушке было видно, что она боялась. Фаворитка не смотрела в глаза госпожи, перебирала в руках ткань платья. — Значит, ты ничего не делаешь. Лучше перенести на другой день, нежели совершить ошибку.***
Хасану не нравился дворец, все время будто в клетке. Но он слишком многое сделал, чтобы теперь сожалеть. К сожалению, должность отца после его смерти по наследству он не получит. И хоть сын Хайреддиина-паши был весьма талантлив и сообразителен, но этого, чтобы выделиться в глазах Султана, было мало. Правильно устроенное покушение обеспечило ему лояльность правителя. Все-таки он был у него в долгу за спасение собственной жизни. Единственное, чего он не учел, что во дворце будет так скучно. Прогулки по рынку к пристани стали глотком свежего воздуха. Он шел спокойным медленным шагом, пока на мгновение не встретился со знакомыми глазами. В них всегда заключался главный секрет ее обаяния: миндалевидные, голубые, словно небо, отражающиеся на морской воде. Румеиса прошла мимо, а Хасан сразу же развернулся, изменив свой маршрут на сегодня. Мужчина следовал за ней бесшумной тенью, наблюдал за каждым её шагом. День больше не был скучным. Хасан завернул за лавку и в ту же секунду, когда потерял шатенку из вида, к его шее приставили клинок. Он успел схватить тонкое запястье, остановив её руку на безопасном расстоянии. Встретить случайно Хасана за пределами дворца было тем исходом, которого Танели не предусмотрела. Хорошо, что на ней сейчас не было украшений или платья из дорогой ткани. Все ещё можно переиграть. — Ты единственный человек в этом мире, который дважды хотел меня убить и все ещё жив, — улыбнулся Хасан. Его ситуация веселила, ведь он не воспринимает Танели как угрозу. Девушка внимательно смотрела на него снизу вверх. Он не изменился, разве что, теперь выглядит более здоровым. Движения быстры, осанка ровная, немного смугловатое лицо более не выглядит болезненно. — Если снова будешь преследовать меня, третий раз станет успешным. Отпусти мою руку, — скорее потребовала, нежели попросила Румеиса. Едва Хасан ослабил хватку, шатенка быстро выдернула свое запястье и, набросив капюшон на голову, развернулась, чтобы уйти прочь. Но так быстро заканчивать разговор не входило в планы хранителя покоев. Мужчина обошел Румеису, преградив ей путь. — Я рад тебя вновь встретить. У меня так и не было возможности отблагодарить за спасение. — Я тоже рада встрече, — губы девушки тронуло легкое подобие улыбки. — Волновалась о твоём здоровье. Её улыбка — это прекрасная ложь, в которую Хасан заставлял себя верить. — Почему ты здесь? Я думал, тебя отправили в Манису. — Я там, где Шехзаде Мустафа. — Оу, — протянул Хасан. Он и забыл о влюбленности девушки. Сейчас шатенка очень похорошела, она более не напоминала ребенка. Теперь перед ним была очень красивая девушка. Безупречное лицо, утонченная фигура. Довольно странно, что Шехзаде пропускает такую девушку. — Я не люблю чувствовать себя должным, у меня есть идея, подождёшь меня здесь? — Конечно, — сразу же согласилась Танели, и едва Хасан оставил ее одну, ушла в противоположную сторону.***
— Почему ты раньше мне не сказал, что Танели Султан так сильно меня любит? — Мустафа нахмурил брови, перестав есть. Аврора по привычке села напротив, смотря на удивлённое лицо Шехзаде, который не понимал, с чего девушка пришла к такому заключению. — Оказалось, госпожа меня так сильно любит, что не захотела бы избавиться, отправив в гарем к брату. — Азат, — сразу же понял, откуда такая информация у Авроры Мустафа. — Что знает мой брат, то знаю и я. Как это плохо врать брату, — широко улыбнулась рыжеволосая. — Танели Султан с радостью избавится от меня, а ваша Валиде будет рада отдать меня в гарем Шехзаде Мехмеда. — Ты не моя вещь, чтобы я тебя дарил. В отличие от прошлых улыбок, на этот раз Мустафа увидел искреннюю радость. Зелено-карие глаза не смотрели равнодушно. Радостный взгляд, напряжение нижних век и морщинки в уголках. Аврора более не улыбалась широко, теперь уголки её губ были слегка подняты. Редкое приятное удивление, которое Шехзаде, казалось бы, никогда не видел у рыжеволосой. — Я выведу его из дворца ещё раз, а после исполню твой приказ. — Я ни разу тебе не запрещал выводить Мехмеда, под присмотром Азата, разумеется, — быстро добавил наследник. — Я могу уберечь Шехзаде. — Азат всегда вас сопровождал, чтобы защитить Мехмеда от тебя. — Как это мило, — Аврора подперла голову руками и прикусила нижнюю губу, продолжая улыбаться. — Ты волнуешься за своего брата. — Ты трижды пыталась меня убить и ни разу в этом не раскаивалась, — без упрека сказал Шехзаде. Со временем этот факт начал его даже веселить. — Да, я очень волнуюсь за брата. Ты же не раздумывала всерьез перейти в его гарем? — девушка не ответила, вместо этого принялась за еду. — Аврора? — нахмурился Мустафа, у которого напрочь пропало настроение. — Если тебе что-то нужно, просто скажи. — У тебя в гареме есть наложница по имени Айше, — резко начала служанка, опершись руками об стол. — Отправь ее из дворца, она меня раздражает, взамен на ещё год служения. — Ты пытаешься мной манипулировать? — Мустафа заметно расслабился. — Айше разве не моя фаворитка? — Она ходит к тебе чаще других, поэтому да, — без прежнего энтузиазма уточнила Аврора. — Тебе кто-то не нравится и он все ещё жив? — искренне удивился Шехзаде. — Я горжусь тобой, ты учишься сдерживаться. — Мы уехали раньше, чем я успела ее убить, — скрестила руки на груди служанка. — Ты уничтожаешь мою веру в людей, — покачал головой наследник. — Я отправлю её в старый дворец, но чтобы тебя не было возле Мехмеда. — Ты правда это сделаешь для меня? — медленно переспросила Аврора, не веря, что Шехзаде может такое сделать. — Если бы ты попросила отправить Фатьму или Айбиге, я бы отказал. Самый умелый человек не будет дороже моих детей, — уверенно заявил Шехзаде, смотря лишь в глаза служанке. — Но ты ценнее любой другой наложницы в моем гареме.***
— Султан, — поклонилась Махидевран. Она вошла в покои сразу же за Правителем. — Я в любой момент могу передать управление гаремом Хюррем Султан. — Я весьма доволен твоей работой, — едва улыбнулся Сулейман. Эта его одобрительная улыбка, которую так сильно желал увидеть Мустафа, у Алисы вызывала лишь отвращение. — Поэтому я хочу, чтобы ты продолжала управлять гаремом. Два года спокойствия и тишины слишком ценны для меня. И я желаю, чтобы Танели оставалась рядом. — Благодарю, — выдавила из себя Султанша, даже не пытаясь изобразить радость. — Наша дочь будет очень счастлива. С вашего позволения, — поклонившись, госпожа вышла из покоев. — Султанша, — начал Азат. — Вы выглядите недовольной. — Передай Ибрагиму паше, — перешла на шёпот черкешенка. — Время рассылать Шехзаде.***
— Султанша, — поприветствовал Танели Ибрагим. — Нарин, нас никто не должен побеспокоить, — служанка поклонилась паше и отошла к повороту, чтобы видеть всех, кто решит прийти в эту часть сада. — Я благодарна, что вы смогли найти время, — Танели сняла с головы капюшон. Она не успела переодеться, боялась, что упустит пашу и придется ждать до завтра. — Как я мог отказать единственному ребенку, которая впервые попросила о встречи? Танели на него не смотрела, ей было стыдно. Она столь времени тратила на мужчину, который спустя года вызывал у неё лишь отвращение. Но при этом ни разу даже не назвала Ибрагима отцом, хотя он всегда помнил о ней. Это единственный поступок, за который девушке было искренне стыдно. — Я боялась… Боялась, что если мы будем близко, кто-то может заметить сходство. Вы всегда были очень внимательны и щедры, за что я безмерно вам благодарна. Но боюсь, при моем недостаточно хорошем отношение к вам, у меня хватит наглости просить о помощи. Я могу просить о решении одной моей проблемы? — неуверенно спросила Танели, заставив себя поднять глаза на отца. Ибрагим смотрел на нее с теплотой и любовью, и от этого девушка чувствовала себя ещё хуже. Она не сделала ничего, чтобы получить такое отношение. — Я сделаю для тебя все, что угодно. Чего бы мне это ни стоило, — уверенно заявил великий визирь. — Айяс паша оказывает мне знаки внимания, — Танели вновь опустила глаза, не смогла смотреть далее на обожающего её отца. — Которые не имеет права делать. Он очень хороший политик, я бы не хотела, чтобы империя потеряла такого пашу, поэтому я прошу вас сделать так, чтобы он был от меня как можно дальше. Вы сможете это сделать? — Я бы предпочел убить того, кто расстроил тебя, — едва касаясь с такой нежностью и трепетом, он поднял ее голову за подбородок. — Как и моя Валиде. Но я бы хотела разобраться с этой ситуацией без потерь. — Я сделаю так, как пожелаешь. — Спасибо, — руки Танели дрогнули в желании обнять отца, но девушка сдержала порыв. — Я благодарю вас за услугу. Хорошего вам дня, — сделав шаг назад, шатенка склонила голову. — Отец, — едва слышно добавила Султанша, прежде чем сбежать.***
— Госпожа, — поприветствовали евнухи Михримах Султан, когда та подошла к покоям Сулеймана. — Султана сейчас нет. — Вы знаете, когда он вернётся? — К сожалению, нет, — не поднимая головы, ответили слуги. Девушка кивнула и направилась к комнате хранителя покоев. На удивление, в ней никого не было. Султанша хотела сразу же выйти, но ее взгляд привлек блеск красного камня на столе. Закрыв за собой двери, Михримах подошла ближе. На столе лежал небольшой золотой кулон. Из драгоценного металла была выполнена раскрывшаяся роза, а в середине — маленький рубин. Кулон на тонкой цепочке не сильно бросался в глаза. Любое украшение госпожи было дороже него, но это не делало его менее прекрасным. Очевидно, это женское украшение никак не может принадлежать Хасану. Евнух доложил Михримах, что мужчина одинок. Может, это подарок кому-то? — Госпожа, — девушка дрогнула от этого низкого тона. — Чем могу помочь? — пусть его слова и были учтивы, но не голос. Хасан явно был не рад неожиданной гостье. Султанша повернулась с гордо поднятой головой, будто это не ее застали с чужой вещью в руках. — Чье оно? — решила удовлетворить свое любопытство Михримах. — Очень красивое. — Вам нравится? — Султанша кивнула. — Прекрасно, — довольно улыбнулся Хасан. Девушка невольно тоже улыбнулась в ответ, мужчина просто обезоруживал с такой улыбкой. «Раз его так порадовало, что мне понравилось украшение… Возможно ли, что это подарок мне?» — госпожа попыталась подавить улыбку, которую все сложнее было сдерживать. «Если дочери Султана кулон понравился, то и Румеиса будет довольна, и тогда мой долг хоть немного, но будет выплачен». Несмотря на то, что Хасан был зол, когда вернувшись, не нашел Румеису, но сейчас настроение немного улучшилось. Все же он выбрал правильный подарок. — Так чем я обязан такой чести вновь видеть вас? — его голос снова стал равнодушным, а улыбка исчезла с лица. — Я хотела увидеть Повелителя, но его нет. Думала, вы знаете, когда он вернётся. — Ближе к вечеру Повелитель вернётся. Он хотел сразу же встретиться со своим гаремом. Но уверен, если Султан узнает, что его дочь желает встретиться, он отложит свои планы. — Не нужно, пусть отец с Валиде проведут время вместе. Хасан решил умолчать, что сегодня Султан желает видеть не Хюррем, а Фирузе. — Не смею более вас задерживать, — мужчина отошёл от двери и указал рукой на выход.***
— Госпожа, — поклонилась Фидан. — Фирузе уже ведут к Повелителю. Ей передали яд. — Прекрасно, — улыбнулась Махидевран. Если все получится, на следующей неделе будут хорошие вести. — Айбиге и Фатьма ведут себя тихо? — Фатьма хатун всецело заботится о своем ребенке. Айбиге Султан тоже не доставляет хлопот, но она постоянно ходит в черном. — Раньше это был её любимый цвет. Сегодня и посмотрю на её поведение. К ужину уже всё готово, где девушки? — Не волнуйтесь, уже должны идти сюда. Они беременны, не будьте к ним так строги, — попросила калфа. «Беременность — ужасное чувство», — пронеслась мысль в голове Махидевран.***
Перед дверью в покои Махидевран Султан Айбиге остановилась, чтобы оттянуть тот момент, когда придется разделить ужин со свекровью. — Вы не будете входить? — прозвучал голос позади. Обернувшись, Султанша увидела перед собой Фатьму. — Что ты здесь делаешь? — Махидевран Султан пригласила меня к себе, — улыбнулась наложница. — Из-за ребенка в своем животе ты уже не можешь кланяться? Чем ближе день родов Фатьмы, тем более нервной становилась Айбиге. Махидевран и Танели, скорее всего, поддержат сына этой наложницы. Ей же сейчас даже на семью положиться нельзя. — Скоро роды, — за широкой улыбкой девушка спрятала свой страх, положив руку на живот. — В моем положении поклоны делать уже тяжело, надеюсь на ваше понимание. — Девочки во чреве в основном сильные, тебе не стоит волноваться за ребёнка, — Айбиге постаралась скрыть свои эмоции. — Доложите Махидевран Султан, что мы прибыли. — Я с вами согласна госпожа, — сказала Фатьма став рядом у двери. — Но за Шехзаде нужно беспокоиться в три раза сильнее, поэтому мои опасения не напрасны. Супруга Мустафы резко повернулась, как раз в тот момент, когда Фидан открыла двери. — Махидевран Султан уже заждалась вас, — калфа поклонилась и отошла в сторону, уступая дорогу девушкам. Войдя в покои, невестки поклонились, Махидевран указала рукой на подушки, положенные напротив госпожи. — Каждое блюдо на этом столе полезно для женщин в вашем положении. Поэтому наслаждайтесь, это все исключительно для вас. — Я благодарна госпоже за оказанное внимание, — поблагодарила Фатьма, принявшись за еду. Айбиге смотрела на неё с каменным лицом, даже не подняв руки. Заметив это недоверие, Махидевран лишь улыбнулась. — Я искренне благодарна вам, что не доставляли мне проблем, — продолжила Султанша. — Ревность — это неотъемлемая часть гарема. Поэтому я не прошу любить или уважать друг друга, или других женщин, которые будут у моего сына, — после этих слов Фатьма больше не могла улыбаться. — Просто игнорируйте. Место фаворитки Шехзаде временно и никогда не будет принадлежать лишь одной. Но ваши дети дадут вам титул, который вы не потеряете, если будете достаточно осторожны. Это ясно? — Да, — одновременно сказали девушки. — Вы отбудете в Манису в конце следующей недели, — Махидевран на мгновение замолчала. — Если ничего не случится. Повелитель пожелал, чтобы я и Танели были возле него. Поэтому, к сожалению, я не буду иметь радости видеть вас до первых родов, — если Фатьма выглядела расстроенной, то Айбиге едва сдержала улыбку. — Но это не значит, что кто-то из вас будет управлять гаремом. Фидан будет следить за порядком и исполнять мои приказы. — Но при отсутствии вас и Танели Султан, по правилам, калфа не может стать впереди меня, — возразила Айбиге. — Ты начала учить правила? — брови Махидевран поползли вверх. — Я так горжусь тобой, у беременности все же есть свои плюсы, — улыбка медленно исчезла с ее лица, превратив его в холодную маску. — Продолжай учиться дальше и, возможно, после моей смерти, если Танели будет занята, а твое место в иерархии останется неизменным… Вот тогда и поговорим. — Госпожа, вы приедете, когда родится мой сын? — спросила Фатьма. — Разумеется, я буду приезжать на рождения каждого внука. Полагаю, не пройдет и года, как я решу все дела. За это время вы должны успешно выносить и родить детей, восстановиться после родов и, что самое важно, следить за детьми. Маленькие дети часто умирают, — медленно сказала Махидевран, смотря на Фатьму. — Ребенок должен быть единственной заботой, пока он не подрастёт. — Разумеется, — согласилась Фатьма. — Это ваша единственная обязанность, — а вот эту фразу Султанша сказала, повернувшись ко второй невестке. — Мои слова были поняты? — Как и всегда, — с мрачным лицом ответила Айбиге.***
— Доброе утро, — поклонился Али. — Раз я тебя не звала, — потянулась в постели Махидевран. — А ты здесь, значит, Фидан попросила передать мне плохие вести. Все вон! — громко приказала Султанша. Девушки на мгновение замерли, но в следующую секунду быстро ушли из покоев, забрав с собой вещи для утренних сборов хозяйки гарема. — Говори, — вполне спокойно попросила черкешенка, вставая с кровати. — Фирузе недолго была в покоях Повелителя. Едва её привели, пришла служанка от Хасеки. Шехзаде Джихангиру стало плохо, и Султан всю ночь провел возле сына. Едва он вышел, в покои вошли евнухи, Фирузе ничего не успела сделать, а позже её и вовсе отправили назад в гарем. Я уже забрал у девушки яд. — Было бы слишком прекрасно, если все получилось бы с первой попытки, — госпожа восприняла новость спокойнее, чем мог предположить Али. — Будем считать, что это была лишь пробная попытка. На следующий раз все должно быть совершенно. Не будем торопиться, выберем правильное время и место. — Место? — переспросил евнух. — Я подумываю о дворце Ибрагима и Хатидже. Там можно будет свести к минимуму неожиданные сюрпризы в виде Хюррем. Я надеялась, что Фатьма будет подавлять Айбиге, но после беременности она стала такой же, как и все. Главная наложница моего сына не должна меня расстраивать и быть сильнее остальных жён. Мне нужна… — госпожа замолчала, Амон почти не дал информации о гареме Мустафы, каким он должен быть. Но Румеису показал. — Румеиса, — сорвалось с губ Султанши. — Мне не попадалась девушка с таким именем. — Ничего, скоро будет.