***
Семья греческих торговцев не ожидала увидеть на своем дворе дорогую карету. Муж и жена выбежали из дома в надежде, что Шехзаде вновь привез Елену. Но из кареты вышла красивая женщина в зелёном платье, расшитым золотыми нитями, поверх которого была накидка изумрудного цвета. Таких дорогих тканей они никогда не видели. Ефим, рассматривая золотую корону с изумрудами, мысленно подсчитывал её стоимость, также как и остальных украшений. Продав их, можно было минимум месяц жить, ни в чем себе не отказывая. — Перед вами Махидевран Султан, — оповестил Мурад, вышедший следом из кареты. Мужчина и женщина удивлённо склонились перед госпожой. — Чем обязаны лично узреть мать нашего Шехзаде? — спросил Ефим. — Я не сильна в покупках, поэтому мне нужно мнение опытного торговца. — Госпожа, проходите в дом, — предложила женщина, указав рукой на свое жилье. — Нет, — Махидевран с отвращением посмотрела на бедное жилище. После двух дней в дороге меньше всего ей сейчас хотелось оставаться в убогом и, скорее всего, грязном доме. — Если вы продадите мне что-то сделанное лично, что я могу сделать со своей покупкой? — Все что пожелаете, — ответил мужчина. — Госпожа, наши ковры недостойны вас. Но, возможно, вы захотите чаю? Я завариваю лучший чай во всей округе. — Нет, — все так же спокойно продолжила Махидевран. — Вам лучше войти в дом, — женщина поклонилась и пошла на крыльцо. — Итак, продолжим. Если я плохо обращаюсь со своей покупкой, что вы можете мне на это сказать? — Ничего, — пожал плечами торговец. — Почему? Ему, взрослому мужчине, было почему-то сложно смотреть в глаза Махидевран Султан. Взгляд этой женщины будто убивал, обещая лишь муки. — Потому что вещь уже ваша, я не имею права указывать. — Правильно, — к карете прискакали десять янычар. Соскочив с лошади, они поклонились госпоже. А перед ними на лошади сидел Ташлыджалы. Торговец даже сделал два шага назад, испугавшись прибытия охраны. — Теперь продолжим. Вы продали нам свою дочь. — Шехзаде сам ее выбрал, сам пришел к нам и попросил. — Все верно. Яхья! — повысила голос госпожа. Воин быстро соскочил с лошади. — Как отреагировал ага на новость? — Был удивлен, но сразу же согласился после того, как мы сказали, что заплатим их долг. — Значит, цена была озвучена, — констатировала Махидевран. — Нет, я не продавал дочь… — Отдал за деньги, — перебила его Султанша. — Ага хоть раз спросил, какой статус будет у его дочери? Кем она войдёт во дворец? Какое будет у неё будущее? — Нет, — коротко ответил Ташлыджалы. — И без слов ясно было, что во дворце Шехзаде позаботятся о моей Елене, поэтому и не спросил. Но как только Шехзаде приехал к нам, мы с женой спросили о свадьбе. Шехзаде обещал… — Подумать, — вновь перебила его Махидевран. — Но неверная и к тому же рабыня не может стать женой наследника престола. Такой чести была удостоена лишь Хасеки Хюррем Султан. Доказав свою ценность династии, родив четырех детей. Чем ценна для династии ваша дочь, чтобы Султан поставил ее в один ряд с крымской принцессой? — Моя дочь не рабыня! — возмутился мужчина. — Если человека продать — он становится рабом. Вы назвали цену своей дочери, получили деньги и, — Махидевран протянула в сторону руку. Мурад быстро подошёл и вложил ей бумагу. — Это документ, подписанный вами, об отказе любых прав на дочь, — на это Ефим не нашел, что ответить. — Я не обвиняю вас в продаже дочери. Каждый год минимум десять семей предлагают нам своих детей. Это возможность получить ту судьбу, о которой при рождении и мечтать не могли. Поэтому вы без возражений отдали дочь. Но увидев привязанность Шехзаде, решили давить на совесть, — она медленно, делая паузы, начала аплодировать. — Мы лишь хотели, чтобы было по совести, Елену забрали вольной. — Как же вам не нравится слово «продали», — ухмыльнулась Махидевран. — Но факт остаётся фактом. Вот только девушка, семья которой создаёт неудобства, не нужна. Мне продать ее на рынке? Или вы выкупите, вернув сумму, которая была за неё уплачена, компенсировав все расходы на неё в гареме? А ведь на любимую фаворитку много тратили. — Шехзаде обещал позаботиться, — почти кричал торговец. — А он и заботился, — так же спокойно напомнила Махидевран. — Сегодня я приехала к вам, чтобы воспользоваться вашим опытом в таком сложном решении. Мне продать наложницу на рынке или же вы вернёте за неё деньги… — Вы не имеете права! — Имею, — Султанша подняла руку, в которой держала договор. — Имею законное право распоряжаться Еленой как пожелаю. Так мне ее продать или же оставить во дворце? — гнев на лице отца наложницы сменился удивлением. — Дать шанс стать ценной для династии и родить наследника моему сыну. Так как вы ее отец, я позволю вам самому решить ее судьбу. Итак? — Я хочу, чтобы она осталась во дворце, — сжав руки в кулаки, тихо сказал торговец. — Будете ли вы ещё меня расстраивать, произнося вслух ваши мечты о свадьбе? — Нет, но прошу вас позаботиться о моей дочери. — К ней будут относиться так, как положено к фаворитке. Даю слово.***
Стамбул Хатидже уже стоя ожидала евнуха, прежде чем он успел войти в покои. — Говори, — потребовала Султанша. — Я следил за пашой и днём, и ночью. За месяц он ни разу не встретился с Махидевран Султан. — Следи дальше, — приказала Хатидже. Султанша извела себя постоянными подозрениями, нет никаких доказательств, лишь мысли, которые медленно разъедают её изнутри. Больше нет крепкого сна и спокойных приемов пищи. Снятся лишь кошмары, от еды воротит. Вышивка, которая ранее успокаивала, сейчас невозможное занятие из-за трясущихся рук. Бледная, исхудавшая, с синяками под глазами, даже каштановые волосы утратили свой блеск. Морщины на лбу стали глубокими. У неё и ранее были проблемы со здоровьем, но сейчас волнения особенно сказались на внешности. — Он ничего вам не скажет, — Гюльшах подошла к госпоже с подносом, на котором стоял флакон с успокоительным, ложка, вода и вышитый платок. Лекарство дала лекарша, чтобы хоть немного стабилизировать состояние госпожи. — Махидевран Султан всегда, чтобы ни делала, учитывала все детали. После выкидыша она стала слишком подозрительной, не доверяет никому, всегда все проверяет. Хатидже мало общалась с Махидевран. В былые времена наложница брата часто приходила к ней, прося о помощи. Особенно когда появилась Хюррем. Но со временем черкешенка смирилась со своей участью и после этого общалась с Султаншей лишь когда это было нужно. — Ты видела, как Махидевран общалась с Ибрагимом? — Хатидже повернулась к калфе. — Лишь несколько раз я была свидетелем лично. О чем говорили, я не слышала, стояли близко, но к другу другу никогда не касались. Лишь изредка что-то передавали друг другу. Однажды я осмелилась открыть послание, которое передала Махидевран Султан паше. Но там была лишь краткая просьба встретиться в саду. Прочитав ее, великий визирь сразу же бросил свои дела и поспешил к госпоже. — Сразу же?! — слишком громко переспросила Хатидже. Гюльшах лишь неуверенно кивнула. — Сразу же! — у Султанши начался истерический смех. Когда Хатидже просила его вернуться побыстрее, всегда получала отказ. Ибрагим говорил, что нет ничего важнее службы государству. Но теперь оказывается, что он мог бросить все дела ради наложницы брата.***
Маниса Когда Махидевран вернулась в свои покои, там ее уже ожидал Мустафа. — Валиде, — Шехзаде поцеловал руку матери. — Надеюсь, вы спокойно добрались, в гареме все подготовлено к вашему приезду, если что-то не так… — Я исправлю это сама, — мягко перебила Султанша, улыбнувшись. — Гарем — это моя забота, не твоя. — Поэтому вы сразу принялись за Елену? — улыбка сошла с лица Мустафы. — Представляешь, ко мне не дошло два письма, — Шехзаде тяжело вздохнул, понимая, о чем сейчас пойдет речь. — И если бы они попали в чужие руки, то уже бы поднялась ненужная шумиха. Но так как третье письмо было отправлено другим способом, я поняла, что им мешал кто-то во дворце. А здесь есть лишь один человек, которому хватит наглости что-то от меня скрыть. Мой драгоценный сын, ты знаешь этого человека? — Я не хотел вас беспокоить по пустякам. Думаю, вы голодны с дороги, — он указал на накрытые столы. — Здесь ваши любимые блюда. Увидев в прозрачном графине жидкость оранжевого цвета, Алиса поняла, что с напитком сын явно не угадал. — Разумеется, — все же одобряющие кивнула госпожа. — Я объяснила родителям Елены, почему никаха не может быть, и они со мной согласились. — Валиде… — Ты и сам знал, что оснований для брака нет, — продолжила Махидевран. — Почему же позволил ситуации развиться до абсурда, а не сразу же поставил всех на место? — Султанша села напротив сына. — Она была свободной, я обязан был как-то компенсировать потерю этой жизни. — Вся Османская империя держится на рабах, которым никто ничего компенсировать не должен. Им лишь даётся шанс. Так и отсеиваются умные люди, от рабов которыми можно управлять. В любом случае, — вновь улыбнулась Махидевран. — Данный вопрос уже был закрыт. — Когда я женился на Айбиге, вы дали мне слово, что остальных трёх жён я выберу лично, а вы и слова не скажете, — напомнил Мустафа. Он, в отличие от матери, даже не притронулся к еде, не было аппетита. — И слово свое я держу, — Султанша положила ложку, поняв, что разговор будет долгим. — Женись на ком хочешь, хоть на Елене, но когда станешь Султаном. Ибо любой брак, который не был подарен Падишахом, будет считаться лишь пренебрежением Султаном и бунтом. Ты можешь спать, с кем хочешь, но жениться лишь после восшествия на престол. Я ведь не против, чтобы ты развлекался с девушкой, за которую была уплачена совершенно несоответствующая сумма. Я познакомилась с её семьёй, а не убила, но второе явно было бы проще. Хотя ещё одно слово о никахе — и из дворца вынесут труп. — Вы не сделаете этого. — Разумеется, рабыня будет оставаться на своем месте. Я никого не трогаю, если меня не расстроить. Мустафа, ты идеальный Шехзаде и, к сожалению, не имеешь права на ошибку. Цена за неё слишком высока. — Мне доложили, что вы привезли с собой лекарей, и они начали обход по всем бедным домам. Это благородное дело, — наконец улыбнулся Мустафа. — Всем беднякам ещё будет роздана еда. Пока я здесь, буду делать это каждую неделю. От больных и голодных людей нет пользы. Я задержусь здесь до родов Айбиге, а после вернусь во дворец. — Я надеялся, что вы останетесь на дольше, но я все понимаю, — расслабившись, Мустафа взял бокал и поднес к губам. — Я заберу с собой Аврору в Топкапы, — Шехзаде резко замер, медленно подняв взгляд на мать. — Я не позволяю. — На смену ей, я сюда привезла пять слуг, поэтому ты не заметишь её отсутствия, — с лёгкой улыбкой предупредила госпожа, вновь принявшись за еду. — Я сказал, что этого не будет, — с нажимом повторил Мустафа. — У меня для неё есть работа, — не обращая внимания на смену настроения сына, продолжена есть суп госпожа. — А ты переживешь смену служанки. — Когда я вернусь в Стамбул, я возьму Аврору с собой. Если вам нужен яд, она приготовит его здесь. Будьте так добры, проворачивайте свои интриги, не трогая моих людей, — Шехзаде не отводил серьезного взгляда, выжидая смены решения Валиде. — Дорогой, мои действия направлены во благо твоего будущего. Твои собственнические чувства не важнее этого, — спокойно сказала Махидевран. — Валиде, — обманчиво спокойно обратился Мустафа. — Я уважаю ваше мнение. Считаю, что вы все еще на многие ситуации смотрите дальше, чем я. Но если вы решите сделать по-своему, Аврору вытянут с вашей кареты, и она не покинет дворец. Подскажите, пожалуйста, смог ли я донести до вас свое решение? — Вот именно такой тон у тебя должен был быть, — с легкой улыбкой подметила Махидевран. — Когда я сказала, что брака с женщиной, ради которой ты хотел нарушить правила, не будет. А не когда я решила забрать служанку. Ощущаешь разницу в собственных приоритетах? Аврора остаётся в Манисе, а ты, будь так добр, своими действиями не заставляй меня тратить время на безразличных тебе людей. — Ситуации, как с Еленой, более не повторится. — Никогда не сомневалась в твоём благоразумии. Далее обед проходил в спокойной обстановке. После Мустафа вновь поцеловал руку матери и отправился к себе, а Махидевран приказала, чтобы к ней привели Елену и Аврору. — Госпожа, всем ли вы довольны? — спросила Фидан забрав учётную книгу. — Лишних трат нет, но почему на этаже фавориток живет двенадцать девушек? — Каждая из них хоть раз была на хальвете с Шехзаде. — А сколько из них провели минимум три ночи с моим сыном в течение одного месяца? — Лишь Елена, — неуверенно ответила Фидан, мысленно перебрав всех фавориток. — Тогда её оставь, а остальных верни на низ. С этого момента фавориткой будут считать лишь ту, что смогла провести три ночи с Мустафой в течение одного месяца. — Девушки будут расстроены, — позволила себе заметить калфа. — Тех, что будут недовольны, — продать. Можешь сообщить рабыням о моем приказе. Айбиге жива? — О ней беспокоятся день и ночь. Наверное, из-за позднего срока беременности она не смогла прийти и поприветствовать вас. Постучав, в покои вошла Надя. — Прибыли рабыни, которых вы пожелали видеть. Махидевран кивнула, позволяя впустить девушек внутрь. Девушка, шедшая возле Авроры, разочаровала представления Султанши. Каждая наложница в гареме была красивее выбранной Мустафой девушки. Черные запутавшиеся кудрявые волосы. Лицо милое, но явно некрасивое. Черные глаза, густые брови, пухлые губы, но все это не придавало внешности какой-то утонченности или же красоты. Фигура тоже была ничем не примечательной. Неясно, чем она зацепила Шехзаде, но это была точно не внешность. — У меня есть служанка из Греции, — госпожа перевела взгляд на Аврору. — Она одна из самых красивых девушек в гареме и крайне способна. А что умеешь ты? — Я… умею плести ковры, — растерянно выпалила Елена. — Какой бесценный талант, — разочарованно подметила Махидевран. — Я научусь танцам и вашим песням, — не выдержав презрения госпожи, начала брюнетка. — В доме я выполняла более тяжёлую работу, поэтому дайте срок и у меня будут те же таланты, что и у остальных. — Думаешь, их обучают два года песням и танцам? — снисходительно улыбнулась Султанша. — Думаешь, убирать в доме, стирать они не умели? Первое, чему учат рабынь, — сцепив зубы, принять, как должное, потерю семьи. Все здесь в совершенстве владеют чужим языком и прекрасно пишут. А ты умеешь писать? — Елена промолчала. — Они отрекаются от своей веры и изучают чужую религию так совершенно, что могут цитировать Коран. Их учат, как правильно стоять, говорить, есть и даже спать. Их обучают правилам так хорошо, — Махидевран встала с подушки и начала подходить к наложнице. — Что рабыня не позволила бы себе заговорить с госпожой без разрешения, ведь за это они получат двадцать ударов палкой, — карие глаза расширились от страха. Девушку никогда в жизни не били, она лишь видела со стороны, как кричали люди, получая такое наказание. — Но не волнуйся, сегодня я не буду портить кожу, которая так нравится моему сыну, но это первое и последние исключение. Видишь, сколько учат рабыни, помимо песен и танцев? А ещё почти каждая безупречно шьёт и умеет играть минимум на одном инструменте. Так что не смей принижать их старания. Прежде чем попасть во дворец, в отличие от тебя, все девушки здесь старательно учились минимум два года. — Простите меня, — Елена опустила голову, не выдержав взгляд госпожи. — Я многого не знаю, но я быстро научусь. — По гарему ходили абсурдные разговоры о никахе. Так как ты не грамотна, я объясню и это. Шехзаде никогда не женится на неверной, так ещё и рабыне. — Я не… — Твой отец продал тебя, — перебила её Махидевран. — Ты собственность Османской империи. А теперь уходи, и пока тебя полностью не обучат, не попадайся мне на глаза. Поклонившись, девушка с радостью как можно быстрее покинула покои, не желая более оставаться в одном помещении с матерью Мустафы. — Спрашивай, — позволила Махидевран. С самого начала по лицу рыжеволосой было видно, что она хочет многое сказать. — Почему вы ее не убили, а терпите? — Мой сын выбрал себе игрушку, он имеет право поиграть. К тому же таких, как эта девушка, убьет гарем, — последнюю фразу она сказала, смотря в зелено-карие глаза Авроры. За дверью прозвучали еле слышные крики, Фидан, поклонившись, быстро вышла, чтобы узнать в чем дело. — Этот дворец радует меня все больше, — закатила глаза Махидевран. — Госпожа, здесь всегда тихо. Такое впервые, — попробовала объяснить ситуацию Аврора. — Более никто вас не побеспокоит, все слуги будут трудиться и не допустят ошибки. — Придумай способ отравить человека, еду которого проверяют на всех этапах. Ни один продукт невозможно заменить и подсыпать яд во время готовки, тоже нет возможности. — Сколько у меня времени? — До моего отъезда, — Аврора кивнула, смотря на пламя из камина. Кого нужно убить, она поняла, но это самая сложная задача в её жизни. Постучав, в покои вернулась Фидан. — Госпожа, Фатьма хатун повесилась, — с ужасом сказала калфа. Вид повешенной подруги до сих пор был у неё перед глазами. — Похороните, и чтобы девушки более не поднимали шум, — равнодушно ответила Махидевран.***
— Ты залечила все мои раны, — с улыбкой сказала Диана, смотря на себя в зеркало. — Они все были поверхностные, ничего серьезного, — отмахнулась Аврора. — Истощение было куда сложнее исправить, — служанка открыла свой большой сундук, который был переполнен травами, порошками и разными жидкостями. — Пока Махидевран Султан здесь, лучше поменьше выходи из моей комнаты. У госпожи сложный характер, а за тебя отвечаю я. — Я видела ее, — повернулась к Авроре Диана. — Она словно прекрасная статуя. Красивая, но ни капли тепла. — Султанша любит лишь своих детей, а остальных сотрёт в порошок не моргнув, поэтому на её милосердие не рассчитывай, если допустишь ошибку. — Хорошо, сделаю так, как скажешь, я обязана тебе жизнью.***
Для Айбиге появление в своих покоях Махидевран Султан было неожиданностью. Она знала, что в итоге придется встретиться со свекровью. Но сутки находиться с ней в одном дворце и не видеться, было слишком прекрасно. Вот только на следующей день госпожа сама пришла к ней. Отложив вышивание, Айбиге встала, схватившись за живот и поклонилась. — Я плохо себя чувствовала из-за беременности, поэтому и не посетила вас. — Бедняжка, — крымчанка ненавидела эту обманчиво милую улыбку Махидевран, за ней всегда скрывались ужасные мысли её обладательницы. — Ты здорова? — Да, со мной и сыном все в порядке. — Значит, ты сейчас мало передвигаешься? — Султанша кивнула. — Прекрасно, — с довольной улыбкой Махидевран окинула взглядом всех слуг. — Значит, тебе хватит и троих рабынь, остальных я забираю. — Вы не можете! Они мои, лично для меня привезены из Крыма. — Все рабы здесь — это собственность Османской династии, — мать Шехзаде указала на двух рабынь возле кровати и Айлин. — Вы больше не будете бездельничать. Фидан найдет для вас работу. — Айлин никуда от меня не отходит, — резко сделала шаг вперед крымчанка и сразу же об этом пожалела. Снова резкий удар в животе заставил ее сгорбиться. — Она моя главная помощница. — Раз за сутки она не смогла дойти до моих покоев, чтобы передать твои извинения и новости о самочувствии, то она явно ленится. Отдыхай, — улыбка резко сошла с лица госпожи. — А вы трое за мной.***
Неделю спустя — Почему ты ничего не ешь? — спросил Мустафа. Он не звал к себе Елену три дня, поэтому решил пригласить девушку на завтрак. Но та с самого прихода была печальной. — В твоем гареме так много рабынь и все с надеждой ловят твой взгляд. Боюсь, однажды другая женщина будет близка с тобой. Эта мысль меня убивает. — Елена, я могу понять, что ты чувствуешь… — Нет, не можешь, — грустно улыбнулась брюнетка. — За ворота выходить нельзя, целые дни я провожу во дворце. А в придачу ко всему твоя служанка, которая меня откровенно пугает. Мустафа, — она взяла Шехзаде за руку. — Я очень люблю тебя и вскоре подарю ребенка. — Ты… — улыбнулся Шехзаде. — Сейчас я уже в этом полностью уверена. Могу ли я попросить у тебя кое-что? — Разумеется, — мужчина на радостях поцеловал ее руку. — Все, что пожелаешь. — Отправь из дворца Аврору, — Мустафа перестал улыбаться. — Я не буду волноваться, если мне не придется каждый раз, идя к тебе, видеть ее. — Я постараюсь сделать так, чтобы ты больше не волновалась. Несмотря на слова Шехзаде, Елена не чувствовала радости. Он так резко убрал свою руку и теперь, продолжив трапезу, больше не смотрел на неё. Она допустила ошибку?***
Неделя спустя. На ворвавшуюся в покои госпожи Айбиге Махидевран отреагировала ухмылкой. — Кажется, тебе стало лучше. — Я промолчала, когда вы забрали половину моих людей. Но сейчас вы и оставшихся заменили на своих! — Я сделала это вчера, — спокойным тоном начала госпожа. — А возмущаться ты пришла лишь сейчас. До этого плохо себя чувствовала? — Прекратите издеваться надо мной! — уже не контролируя себя закричала Султанша. С тех пор, как приехала Махидевран Султан, она сама не своя. Нервы постоянно на пределе, ребенок все чаще вызывает беспокойство. Недосып стал обыденностью. — За что вы меня наказываете? До брака я совершила ошибку, но вы сразу же меня за неё наказали. Я была примерной невесткой, тихо жила возле Мустафы, не влезая в дела, которые меня не касаются, — живот снова резко заболел, но, несмотря на боль, она лишь сжала зубы и продолжила. — Так почему я должна терпеть презрение, которого нет даже по отношению к служанкам? Я смирилась с тем, что мое происхождение для вас не имеет никакого смысла, — новая резкая боль заставила девушку согнуться. — Но ведь сейчас я беременна вашим внуком, я думала, — она уже едва могла стоять. — Что хоть это изменит… изм… Не в состоянии более терпеть боль, Айбиге с криком упала на пол, к ней сразу же подбежали служанки. Лишь Махидевран оставалась все так же невозмутимой. — Позовите лекаря, — спокойно приказала госпожа, смотря на кричащую от боли невестку. — Скорее всего, у неё преждевременные роды.***
Роды длились несколько часов. Вокруг Султанши собрались лучшие лекари, несколько раз Айбиге была на грани того, чтобы потерять сознание, но держалась из последних сил. Когда же прозвучал крик ребенка, девушка через боль улыбнулась. — С моим сыном все в порядке? — охрипшим голосом спросила Айбиге. — Госпожа, — улыбнулась повитуха, пеленая вымытого ребенка. — Аллах к вам добр, у вас здоровая девочка, — Султанша ничего не ответила, она лишь закрыла глаза, и по щеке покатилась слеза. Все было зря. — Хотите взять маленькую госпожу на руки? «Все было зря», — повторяла про себя крымчанка. — Я возьму, — голос Махидевран вернул Айбиге в реальность. — Она не плачет, — с улыбкой подметила женщина, взяв внучку на руки. — Уже люблю этого ребенка. Боюсь, сегодня моя невестка слишком устала, заберите девочку и принесите её матери завтра, — лекарша аккуратно забрала ребенка и унесла из покоев. — Рождение здоровой дочери осчастливит Мустафу, — повернувшись к невестке, Махидевран подозвала к себе Фидан. Та подала жемчужное ожерелье, посередине которого был большой бриллиант в форме ромба. — Ты заслужила это. Родила и выносила здорового ребенка, — госпожа указала на стол, чтобы подарок положили туда. — Благодарю, — прохрипела Айбиге. — Госпожа, — войдя, поклонилась Аврора. — Как вы и просили, я убедила Шехзаде отбыть на охоту, он вернётся лишь завтра. — Отлично, — довольно улыбнулась Махидевран. — Стража! В покои вошли трое агов и, несмотря на возмущения и крики Айбиге, вытащили едва родившую девушку из кровати и потянули за руки по коридору. Она не успевала за быстрым шагом евнухов, поэтому ее ноги просто волочились по земле оставляя, за собой дорогу из капель крови. На крики и мольбы о помощи никто не обращал внимание. В самом конце за ними шла Аврора, которая спокойным видом наблюдала за жестоким обращением над Султаншей. Айбиге положили на мраморный пол возле сада. Вечерний ветер пробирал до костей. Когда госпожа подняла голову, заметила, что напротив неё, на коленях стояли девять её слуг. У всех были связаны руки и ноги, а за их спинами стояли стражи. — Что… — опершись на руки, Султанша через боль попыталась сесть. Её платье было в крови, ведь девушке даже не дали времени привести себя в порядок. — Что здесь происходит? — Мне вот интересно, — Махидевран встала напротив Айбиге. — Убив моего внука, — девушка резко изменилась в лице. Она смотрела на свекровь с неподдельным ужасом. — Ты пришла требовать к себе хорошего отношения? Ты глупа или… Хотя здесь без вариантов. — Я-я ничего не делала, — боль в теле начала отходит на второй план, уступая место страху. — А вот твоя служанка, — Султанша указала на Айлин. — Рассказала нам интереснейшую историю. О том, как ты, выпроводив слуг из покоев Фатьмы, отвлекла её тканью, пока твоя рабыня заразила моего внука. Айбиге медленно повернула голову к служанке. Рабыня даже пошевелиться не могла. За волосы её держал стражник, а к горлу прислонили кинжал. Госпожа смотрела на неё из-под лба. Ненавистный взгляд карих глаз красноречиво обещал, что если служанка и выживет после гнева Махидевран, то крымчанка ей этого не простит. — Вы совершали и худшее для будущего своего сына. — А кто сказал, что я лучше? — Махидевран бережно убрала мокрые пряди с лица невестки. — Но зная, что я убивала и за меньшее, ты заразила моего внука, подвергнув опасности моего сына. Кстати, я пошутила, твоя рабыня не предавала тебя. Она взяла всю вину на себя, сказав, что выполняла приказ твоей матери, — тело Айбиге пробрала дрожь. Она бросила полный страха взгляд на служанку, та уже рыдала. — Так как меня часто начали упрекать в излишней жестокости, я дам тебе выбор. Смерть твоих людей, — стражники сильнее прижали оружие к горлам рабов. — Или же, — Аврора подошла к Махидевран и протянула ей пузырек. — Ты выпьешь снадобье, что сделает тебя бесплодной. Каков твой выбор? Слугам позволили говорить, и они начали умолять госпожу о помиловании. Девять человек, верно служивших Айбиге на протяжении двух лет, теперь были в шаге от смерти. Но смотря на пузырек в руках улыбающейся рыжеволосой, она понимала, что если выпьет — все будет кончено. Без сына у неё в этом дворце нет будущего. Но люди… — Убей их, — брюнетка крепко зажмурилась, она не могла смотреть на своих людей. Чтобы не слушать криков и стонов, она закрыла уши, но это не сильно помогло. Из глаз потекли слезы, Айбиге согнулась в клубок на холодном мраморном полу, но ей казалось, что земля содрогалась, когда на неё падали безжизненные тела. — Они мертвы, — спокойно оповестила Махидевран, погладив невестку по волосам. — Должна заметить, что это крайне приятно, когда кровь не на твоих руках. — Она на ваших, — подняв голову на свекровь, с ненавистью прошипела Айбиге. Она совершала ошибку, посмотрев на тела своих людей. Все было в крови, несколько взоров безжизненных глаз были обращены на неё. Рвотный импульс сразу же подступил к горлу. Девушка резко отвернулась не в состоянии вынести вида умерших. — Когда Аврора рассказала мне о своих подозрениях, я думала убить тебя, но немного успокоившись, придумала более интересный выход. Если бы ты родила сына, то уже умерла бы в родильной горячке, — Махидевран присела рядом и аккуратно вытерла слёзы с щек девушки. — Но тебе повезло, ты родила дочь, — госпожа встала, а к брюнетке с двух сторон подошли стражники и схватили за руки. — А значит, просто станешь бесплодной. Аврора, прошу. — Нет, мы договорились! — пыталась вырваться Айбиге. Но ее ослабленное родами тело едва двигалось. — А разве я давала слово? Махидевран отступила назад, пропуская Аврору. Рыжеволосая схватила девушку за челюсть и влила ей настойку в рот. А после, закрыв ладонью губы, опрокинула голову назад. Едва не подавившись, Айбиге пришлось выпить яд. — Не стоит расстраиваться, у тебя есть здоровая дочь. Отдай все свои силы на её воспитание. Потому что с этого момента, нелюбимая мужем, не имеющая возможности родить сына, ты — крымская принцесса, будешь иссыхать, как сорванный цветок, в то время как обычные рабыни будут достигать высот, о которых ты и мечтать не могла. — Я никогда не забуду того, что вы сделали, — откашлявшись, прохрипела Айбиге. — Я на это очень рассчитываю, крайне невежливо забывать уроки, — и снова эта снисходительная улыбка. — Готовьте подарок для моего сына, — стражники позади склонили голову.***
Следующий день — Валиде, вам не стоило утруждаться, — спрыгнув с лошади, Мустафа подошёл к матери, чтобы поцеловать ее руку. Было крайне непривычно, что Махидевран вышла встречать его с охоты. — Я так и не принесла тебе свои соболезнования касательно смерти сына. — В этом более нет необходимости. — Есть, — Султанша щёлкнула пальцами и позади нее в ряд выстроились девятеро слуг с подносами в руках. Что-то лежащее на них было накрыто черной тканью. — Приношу тебе свои соболезнования вместе с головами тех, кто убил твоего ребенка и мог покушаться на жизнь следующих, — сказала Махидевран. Слуги сняли ткань, на каждом подносе лежала голова, а голову Айлин держала Аврора. — Разве это не слуги Айбиге? — Твоя теща приказала им убивать всех сыновей, которые родит не её дочь. Поэтому в целях безопасности пришлось убить всех. Но сейчас о хорошем, — Султанша шире улыбнулась. — Айбиге родила здоровую дочь. Поздравляю тебя. — Спасибо, избавьтесь от голов.***
— Твоё имя Нергисшах, — шептал Мустафа, держа дочь на руках — Твоё имя Нергисшах. Твоё имя Нергисшах, — поцеловав ребенка в лоб, он вернул ее матери. После вечерней «прогулки» Айбиге не могла ходить. Тело настолько ослабло, что девушка не хотела даже есть. Но перед встречей с Мустафой она все же приказала новым слугам привести себя в порядок. Вот только красное платье с дорогих тканей и красивые украшения не смогли вернуть коже здоровый вид, а глазам былой блеск. — Она прекрасна, — с улыбкой сказал Мустафа, не отрывая взгляда от дочери. — Моё самое драгоценное сокровище. Спасибо тебе. — Мустафа… — едва не плача, обратилась она к мужу в надежде хоть у него найти помощь. — Я знаю, что случилось с твоими слугами, — когда он перевел взгляд на жену, Айбиге с ужасом поняла — в этих глазах не было и капли жалости. — И хоть я считаю, что за свои поступки отвечает каждый человек самостоятельно, за слуг отвечает госпожа. Поэтому если такая ситуация повторится, я накажу тебя, — поцеловав жену в макушку, Шехзаде отстранился. — Отдыхай.***
Четыре дня спустя Когда Мустафа ворвался в покои Махидевран, та уже готовилась ко сну. — Надеюсь, кто-то умер, раз ты проявляешь такое неуважение, — Султанша была шокирована. Она завязала халат и подошла к сыну. — Это вы убили Елену? Мустафа был в не себя, узнав, что его беременную фаворитку нашли повешенной. Гречанка так и не успела оповестить всех о хорошей новости, но она бы точно не покончила с собой. — Девушка мертва? — удивлённо спросила Махидевран. — Это, безусловно, прекрасная весть, но я все ещё не понимаю, почему ты посмел ворваться в мои покои? — Это не вы, — пошептал Мустафа, поняв, что подумал не на того человека. — Приношу извинения, Валиде. Не ложитесь пока спать. — Более такого не повторится? — строгим тоном спросила госпожа. — Разумеется.***
— Шехзаде, — поклонившись, вошла в покои Мустафы. — Скажи, что это не ты убила Елену. — Ты хочешь, чтобы я тебе врала? — спокойным тоном спросила рыжеволосая. — Как ты посмела?! — Мустафа взорвался. Он прижал тело Авроры к стене. Девушка вздрогнула от резкого контраста между холодом гладкой поверхности и разгоряченным телом мужчины. Она ещё ни разу не видела Шехзаде таким злым. — Ты почти две недели её к себе не звал, я думала, что ты уже наигрался, — растерянно сказала Аврора. — Она была беременна! — его голос сочился яростью и злостью. — Нет, — рыжеволосая замотала головой, она не могла быть беременной. Аврора подсыпала ей травы, которые предотвращали беременность. Елена пила их несколько месяцев, она просто физически не могла забеременеть. — Я бы никогда не убила твоего ребенка, она точно не была беременной. — Елена не говорила об этом, потому что боялась и в особенности ее пугала ты. Стоило её послушать, — Мустафа развернулся. Он больше не мог видеть служанку. — Иди за мной. Рыжеволосая послушно пошла следом. Она допустила ошибку. А что если Елена, выросшая в деревне, знала о воздействии некоторых трав и вычислила их по запаху? Тогда она могла забеременеть, ведь так часто ходила на хальвет. Она сглупила, стоило узнавать о её самочувствии у лекаря. На этот раз Мустафа приказал служанке доложить о его прибытии, прежде чем войти в покои матери. — За этот вечер ты ко мне зачастил. Третий визит будет или я могу ложиться спать? — Махидевран сидела на подушках и пила вино. — Валиде, сегодня Елену нашли повешенной. Она носила под сердцем моего ребенка. Аврора её убила, — Султанша залпом допила оставшееся вино. — Отошлите её из дворца, я более никогда не желаю её видеть. — Мустафа, — девушка коснулась его плеча, но Шехзаде сразу же отбросил ее руку и, даже не посмотрев, вышел из покоев. — Госпожа, — она упала на колени. — Я бы никогда не тронула её, зная, что наложница беременна. Клянусь вам. — Знаю, — тяжело вздохнув, Махидевран поставила бокал на поднос. — Ты не так глупа, как моя невестка. Насколько сильно ты нравишься Шехзаде Мехмету? — Что? — растерянно переспросила Аврора. Но госпожа не отвечала. Она встала с подушек, ожидая ответа на свой вопрос. — Он хотел меня в свой гарем. — Это прекрасно, — улыбнулась Махидевран. — Ты — возможность, на которую я даже не могла надеяться. — Госпожа, умоляю вас, не отправляйте меня. Я буду очень полезной и однажды заслужу прощения Шехзаде. — Я знаю, что ты будешь полезной. Но мой сын приказал убрать тебя с его глаз. Но вместо наказания, я подниму твой статус до наложницы. — Я не хочу, — она схватилась за подол платья Султанши, как за спасательный круг. — Я буду самой верной вашей слугой. Более никогда в жизни не допущу ошибки, прошу лишь не отправлять меня от Мустафы. Моя госпожа, я лишь раз попрошу вас о помощи. — Мне очень жаль тебя, но мой сын сказал свое слово. Завтра на рассвете ты покинешь дворец, а сейчас напишешь письмо для Шехзаде Мехмета, чтобы оповестить его о своем приезде.