Сколько стоит твоя душа?

Визит Махидевран и Танели в Манису был неожиданностью для всего дворца. Весть пришла, когда госпожи уже были в пути. Но несмотря на быстрые приготовления, Султанш встретили достойно. В ряд выстроились слуги, а впереди всех встала Фидан. — Госпожа, — поклонилась калфа. — Мы рады вашему приезду, если вам хоть что-то не понравится, все сразу же будет изменено. — Где брат? — спросила вышедшая следом Танели. — Шехзаде на собрании совета, как и всегда в это время, госпожа. — Я приехала на два дня, — окинув всех взглядом, сказала Махидевран. — Хочу проверить, все ли в порядке, чтобы потом не пришлось второпях все исправлять. — В гареме и самом санджаке мир и порядок. Вы зря беспокоились, — не поднимая головы, ответила рабыня. — Танели здесь остаётся до возвращения Султана или дольше, если того пожелает, — девушка перевела удивленный взгляд на мать. Перед отъездом она один раз заикнулась о том, что ненавидит дворец Топкапы, но Султанша была уверена, что ее не слушали, ведь в этот момент госпожа просматривала документы и никак на неё не реагировала. — Тебе нужно отдохнуть. — Благодарю, Валиде, — шатенка поцеловала руку матери. — Приготовьте все к охоте, мои дети, скорее всего, захотят провести время в лесу, — Танели кивнула со счастливой улыбкой. — Иди отдохни после дороги, — Султанша поклонилась матери и направилась во дворец. — Я спрошу ещё раз: в Манисе все спокойно? — уже без улыбки строгим тоном спросила Махидевран. — Позвольте мне провести вас в ваши покои, — госпожа кивнула, она пошла по саду. Рабыня продолжила, когда она более не была под внимательным взглядом госпожи: — В гареме все спокойно, за исключением одной проблемы — Румейса. Она единственная фаворитка уже более года. Шехзаде всячески ее балует, позволил ей на свое усмотрение использовать все комнаты фавориток. Девушки очень недовольны. — Зависть меня не интересует, — холодно бросила Махидевран. — Если кто-то будет нарушать порядок — продавай. Мустафе все равно на других наложниц. Чем меньше их, тем меньше трат. — Разумеется, я бы не тревожила вас такими пустяками. Однако, несмотря на то, что Румейса почти живёт в покоях Шехзаде, она ни разу не беременела. Ее осматривали две лекарши, обе заявили, что наложница может иметь детей. Я несколько раз отправляла других рабынь на хальвет, но Шехзаде отправлял их назад не глядя. — Мустафа доволен Румейсой? — Да, он без ума от рабыни, но… — Мне этого достаточно. Другие беременели от Мустафы достаточно быстро, едва он захочет сына, у него всегда есть десятки девушек, готовых родить наследников. Сын доволен, поэтому не смей вмешиваться в его дела, — прежде чем войти во дворец, Махидевран обернулась на рабыню. Та лишь покорно опустила голову, принимая волю Султанши. — Если это единственные проблемы, возникшие за год, то я крайне довольна. Как Айбиге? — Султанша занимается воспитанием дочери. Шехзаде навещает ее каждый четверг. В основном госпожа сидит в своих покоях, большую часть сбережений тратит на лекарей. Её дядя раз в два месяца посылает ей подарки. Сегодня прислал троих служанок и одну лекаршу. Шехзаде позволил, но, если вы желаете, они будут отправлены подальше. — Незачем нарушать приказы Мустафы. *** Напротив Айбиге стояли четыре рабыни. Хоть это и были ее землячки, но они не могли сравниться с прошлыми слугами. Те были верны лишь ей, а эти — дяде. Но все равно так лучше, чем те, кто докладывал каждый ее шаг Махидевран. — Госпоже уже успели доложить, какой я получила подарок? — служанка лишь кивнула. — Мне позволили оставить их у себя? — Да, Махидевран Султан позволяет вам сменить слуг. — Хорошо, подайте корону и приготовьте Нергисшах, ей нужно поприветствовать госпожу, — подойдя к последней подаренной рабыне, Айбиге резко остановилась. — Подними голову, — девушка сразу же исполнила приказ. «Красива», — первая мысль, которая возникла в голове. Остальные были ничем не примечательные. Лекарша вообще пожилая женщина. Но вот эта была красива. Черные волнистые волосы по пояс. Чистое лицо, слишком идеальные, как для служанки, руки и абсолютно черные глаза, которые, казалось бы, смотрели в душу. Дядя уже должен был знать, что у Айбиге проблемы со здоровьем, и сам Шехзаде к ней не часто ходит. Прислал замену? — И для чего тебя мне прислали? — Меня зовут Нергис, — опустила голову девушка. У неё был приятный голос: тихий, мягкий. — Я хорошо смотрю за детьми. У меня пять младших братьев и две сестры. «Плодовитая», — про себя с завистью подметила Султанша. *** — Шехзаде будет сегодня очень счастлив, — поклонилась Румейса. — Что ты мне расскажешь? — спросила Махидевран, не открывая глаза. Фидан делала ей массаж. После долгой дороги почти без отдыха он был просто необходим. — Была одна служанка, пытавшаяся отравить Шехзаде. Ее убили сразу же. Конюх подослан Рустемом агой. Азат лично проверил, кому он отправляет послания, поэтому сомнений нет. Шехзаде приказал не трогать его, чтобы через него вскармливать врагам ложные сведения. Я проверяю каждую вещь, которая попадает в покои Шехзаде. Вся еда и одежда проверяется мной повторно. За пределами гарема брат не отходит от господина. Он заранее проверяет всех людей, с которыми встречается наследник. Мы не пропускаем никого и ничего. Айбиге заметила травы, — с небольшим промедлением добавила рыжеволосая. — Мне продолжить или вы желаете остановиться? — Она сможет родить? — Шанс есть, — сразу же ответила фаворитка. — Ведь физического вреда ей не было нанесено. Но с такими редкими хальветами и подорванным здоровьем шанс ничтожно мал. — Тогда больше не трогай Айбиге, она усвоила урок. Мустафа хочет сына? До этого наложница отвечала сразу же, но сейчас она замедлила с ответом. Махидевран даже открыла глаза, чтобы посмотреть на девушку. Румейса смотрела вниз, ее лицо не выражало никаких эмоций. — Безумно, — голос звучал гораздо тише. Если бы Султанша ее не видела, она бы сказала, что Румейса плачет. — Моя мама забеременела лишь на пятый год брака, полагаю, я пошла в неё. Мне очень жаль. Я полностью здорова и точно смогу родить, мне нужно ещё время. Аврора искренне хотела ребенка. Чтобы он был похож на Мустафу, чтобы взял лучшие качества отца, это было бы прекрасно. Но она не беременела, даже ложного намека, который бы мог порадовать на краткий срок, не было. Шехзаде ни разу не поднял эту тему, но это и не нужно было. Через полгода ее пребывания в качестве фаворитки, каждый начал напоминать, что, получая внимания больше, чем все наложницы вместе взятые, она не могла забеременеть. Год — это слишком большой срок для той, которая не делится вниманием наследника. Но это был тот случай, в котором Румейса была бессильна. Сделать бесплодными или убить конкуренток было легко, а вот забеременеть самой оказалось за гранью власти. Травы не помогали. Фаворитка никогда не отличалась наивностью, поэтому словно вердикта ждала двух вещей: своей беременности или новой фаворитки Мустафы. А хуже всего, что на этот раз новое увлечение она не имела права трогать. У Шехзаде должен быть сын, чтобы все видели, что он может продолжить династию — и не появлялись слухи, мол, его наказывает Аллах. — Я бы предпочла, чтобы всех сыновей родила одна наложница. Возможно, тогда борьба за престол будет менее кровавой. Но это слишком наивные мысли, чтобы всерьез рассчитывать на подобный исход. Достаточно, — приказала Махидевран Фидан. Калфа отступила на два шага назад. — Румейса, я тобой довольна. Можешь идти. — Благодарю, — поклонилась рыжеволосая. Едва перед девушкой открылись двери, Аврора столкнулась с Айбиге. Этой краткой встречи взглядов было достаточно, чтобы заметить бушующую вражду между женщинами Мустафы. Рыжеволосая широко улыбнулась, за секунду уничтожив любые намеки на тревогу, которая была ранее. Султанша же смотрела на поклон соперницы сверху вниз. Ее верхняя губа приподнималась от отвращения, которое жена Шехзаде не могла сдержать. Смотря на эту картину, Махидевран лишь тяжело вздохнула. В гареме мира не будет, единственное, на что можно рассчитывать — это холодная война. А как известно, сражение, которое ведётся не в открытую, всегда более опасное. — Госпожа, — едва улыбнувшись, подошла Айбиге. — Простите, что без приглашения, — поклонилась Султанша. — Я желала поприветствовать вас по приезде, но если мешаю… — Проходи, — госпожа протянула руку. Невестка быстро подошла и поцеловала её. — Как Нергисшах? — Она немного раскапризничалась, я приведу ее вечером. — Хорошо, садись. В покои вошла служанка, она что-то шепнула Фидан. — Госпожа, простите за беспокойство, Габриэлла Сфенца де Фео прибыла во дворец, она желает вас видеть. — Кто? — безразлично спросила Махидевран. — Она генуэзская купчиха из благородной семьи де Фео. У неё есть торговые корабли. Она говорит, что мечтала о встрече с вами, и Шехзаде давал свое разрешение, если вы вдруг решите посетить дворец. — В последний месяц эта женщина слишком часто ищет встречи с Шехзаде, — как бы невзначай бросила Султанша, сев на подушку у ног свекрови. Махидевран было достаточно перевести взгляд на калфу, чтобы девушка начала оправдываться. — Я говорила вам о ней в письме. Султанша лишь ухмыльнулась. Она подобного не получала. Мустафа хорошо контролирует все, что покидает его дворец. У Алисы появились смешанные чувства. Раздраженность, что она не может все контролировать, и удовлетворение от того, что сын хорошо запомнил уроки, пусть и не все. Госпожа кивнула, позволив впустить купчиху. Она была очередной красивой женщиной. За годы красота стала обыденностью, нежели тем, что действительно заслуживает внимания. Смуглая брюнетка с приятной внешностью в пышном фиолетовом платье не вызывала сильного интереса. — Махидевран Султан, это огромная честь познакомиться с вами, — поклонилась Габриэлла. — Полагаю, Айбиге Султан, — и повернула голову в сторону невестки госпожи. — Мне было интересно, как выглядит единственная жена Шехзаде. Если позволите, — она вновь повернулась к Махидевран. — Я приготовила для вас подарки. Служанка открыла шкатулку: в ней была серебряная заколка в виде переплетающихся цветов, в середине которых были рубины. — Айбиге, дарю тебе. Красивые украшения более необходимы для молодых девушек. — Благодарю вас, госпожа, — с натянутой улыбкой сказала девушка. Она кивнула своей служанке, чтобы та забрала шкатулку. — Я буду ценить его больше остальных подарков. — К сожалению, ни одно украшение не в состоянии сравниться с вашей красотой, — с милой улыбкой продолжила сеньора, смотря на мать Шехзаде. — Я слышала, что вы самая красивая женщина в гареме Султана Сулеймана и теперь, увидев вас лично, понимаю, что слухи были приуменьшены. Поэтому, надеюсь, что мой второй подарок будет Султанше по душе, — вторая служанка открыла небольшой сундук. — Specchio dei peccati, то есть «зеркало греха», — презентовала свой подарок брюнетка. — Семейство Карлони специально сделало его для Вас. Эти ювелиры производят самые ценные и самые прекрасные украшения в мире. — Вы сказали «зеркало греха», но почему? — наконец на лице Махидевран появился интерес. — Каждый из нас, сам того не желая, может совершать грехи, госпожа. Грехи, о которых никто не слышит, не узнает. Если признаться, у любого могут быть. Постепенно они сгущаются над человеком, как тёмное облако, тяжелеют, и Вы не можете их нести. Это зеркало служит нам, чтобы жить чисто и без грехов. — То есть оно должно вобрать в себя все мои грехи? — Это всего лишь предание. Но люди верят, что зеркало защищает нас и тех, кого мы любим, от грехов. Однако, для этого есть условие — кто носит такое зеркало, тот проживёт без грехов, — на этой фразе Айбиге едва подавила улыбку. — Если же совершит грех, то зеркало треснет, и совершённое зло обратится против него самого. Золотое зеркало, размером чуть больше человеческой головы. С обратной стороны из рубинов выложены цветы, а по краям маленькие изумруды. Махидевран протянула руку к красивому предмету. Но едва она взялась за рукоять, стекло начало покрываться маленькими трещинами, словно ветви дерева расходясь до краев. Красивое отражение Султанши начало преображаться на глазах. На лице сеньоры сразу же появился неподдельный ужас. Карие глаза были расширены до предела в панике. Айбиге была так же удивлена. Хоть внутри она и посмеивалась над тем, что такая вещица уж явно не походит ее свекрови, но такого исхода и в мыслях не было. Служанки в немом шоке переглянулись, ожидая скандала, который наступил бы после возникшей гробовой тишины. Но, к удивлению всех, Махидевран лишь рассмеялась. Ее веселила эта ситуация. Зеркало греха, неспособное удержать всех её злодеяний. — Мне понравились ваши подарки, — она положила зеркало в сундук. Руки рабыни, которая его держала, дрожали от страха. — Благодарю. — Я прошу прощения, не знаю, почему так произошло, — быстро начала говорить сеньора, стыдливо опустив голову. — Клянусь, я лично выбирала материалы и проверяла зеркало. Я… — Успокойтесь, — лениво перебила Махидевран. — Ваш подарок меня повеселил. А сейчас можете идти. После дороги я устала. Если будет время, я за вами пошлю. Но впредь, — тон госпожи стал жестче, — не посещайте дворец без приглашения, не стоит злоупотреблять добротой Шехзаде. Она не вечна. — Простите, если потревожила, — поклонилась Габриэлла. — Я лишь мечтала засвидетельствовать своё почтение матери наследника Османской империи. — Валиде, — в покои вошёл Шехзаде со счастливой улыбкой. Он прошел мимо сеньоры и вставшей, чтобы поклониться, жены, не обращая на женщин никакого внимания. — Простите, что не встретил сразу же. Не мог отменить совет, — он поцеловал руку матери, затем прислонился к ней лбом. — Все, оставьте меня с сыном, — с теплой улыбкой, смотря лишь на Мустафу, приказала госпожа. Габриэлла до последнего смотрела на Шехзаде, но видела лишь его спину. Айбиге же смотрела на саму купчиху с презрением. — Не знаю, какие у вас мысли касательно моего мужа, но оставьте все свои желания при себе, — сказала Султанша, когда они достаточно отошли от дверей Махидевран. — Я вас не понимаю, — пожала плечами Габриэлла. — Наследнику Османской империи не нужна сорванная роза. То, что вы стараетесь чаще сюда приходить, не принесет внимание Шехзаде. Но вот внимание здешних обитательниц уж точно обеспечит. — Услышал бы кто-то, что вы говорите со стороны, подумал бы, что это угроза. — Мне не нужно угрожать, — Айбиге резко повернулась к брюнетке. — Ведь вы сами приходите в место, где даже воздух ядовит, — Султанша бросила краткий взгляд на второй этаж. Рыжие волосы Румейсы всегда бросались в глаза. Была лишь одна польза от фаворитки мужа, пока она рядом, — другие не подойдут. — Покажите сеньоре дорогу из дворца, — не глядя на Габриэллу, Султанша вошла в зал для наложниц. — Ты, — госпожа указала на Гюль. — Иди за мной, мне служанок не хватает. Девушка поклонилась и покорно пошла за госпожой. Айбиге бы предпочла эту служанку Авроре. Ее было бы проще убрать, чем рыжеволосую ведьму. — Насколько я помню, — госпожа едва повернула голову к наложнице. — Твой хальвет был прерван Румейсой. Как жаль, что Шехзаде, у которого ещё нет сына, проводит время с бесплодной наложницей. Возможно, если бы он увидел недостойное поведение своей любимицы, все бы изменилось, — Айбиге резко остановилась. — Кажется, я просчиталась и мне не нужна ещё одна рабыня, уходи. *** Стамбул — Эсмахан, ты сегодня очень красивая, — с улыбкой подметила Шах, смотря на дочь. — Что-то случилось, Валиде? — положив гребень возле зеркала, девушка повернулась к матери. — Я была намного младше тебя, когда вышла замуж, — девушка сразу же погрустнела, ожидая разговора, который ей не понравится. — Я не хочу вас покидать. — Хюррем предложила устроить твой брак с её старшим сыном, — брюнетка не могла сдержать счастливого удивления. — Я отказала, — на мгновение появившаяся улыбка моментально исчезла. — Ты заслуживаешь судьбы лучше, чем быть частью гарема. — Нет, — Эсмахан в панике замотала головой, подойдя к матери. — Клянусь, я никогда и ничего не попрошу у вас. Позвольте этому браку случиться, я люблю его. — Ты не понимаешь, о чем просишь, — Шах провела рукой по волосам дочери. — В гареме говорят так: любовь к Султану — это как любовь к Аллаху. Ты обязана его любить, но требовать взаимности не имеешь права. — Я буду очень хорошей женой Шехзаде, и он будет меня любить. — Как долго? — Султанша отвела взгляд, будучи не в состоянии смотреть в глаза дочери, полные надежды. — Ты не жила в гареме, подобно мне. Там далеко не рай. Даже будь ты законной женой, ты будешь обязана сражаться за внимание мужа с сотнями рабынь. Ведь пока нет сына, любое положение непрочно. — Я вижу, как здесь живут девушки, знаю, что у Мехмеда будут наложницы. Ничего, я это стерплю, ведь счастливой в браке смогу быть лишь с ним. Шах с болью смотрела на дочь. Она не могла сказать, что с мужчиной, которого выберут они, Эсмахан будет счастлива. Солгать, как лгала ее мать. Риски были слишком велики, но это не сравнится с жизнью с человеком, который будет противен. — Я подумаю. — Спасибо, Валиде, — начала целовать руки матери девушка.

***

Маниса Румейса вошла в комнату и застала там Гюль. — Вон, — рыжеволосая не позволяла служанкам входить в ее комнату, если самой фаворитки там нет. Девушка положила последнюю ткань в сундук и направилась к выходу. Аврора быстро окинула взглядом свои вещи и, убедившись, что все в порядке, пошла за накидкой. Вот только рабыня не ушла. Она открыла двери и замерла на месте. — Почему не выходишь? — спросила рыжеволосая, заметив, что девушка медлила с выходом. — Ты еще не госпожа, лишь фаворитка, которых на этом этаже было куча. — И что это меняет? — Румейса смотрела на нее с безразличием. — Я все равно выше тебя по статусу и это комната — моя. Ещё раз войдёшь сюда без разрешения, и я попрошу Фидан тебя наказать. Уходи, — скучающе-равнодушным тоном приказала фаворитка. — Покои тоже не твои, — рыжеволосая скрестила руки на груди, наблюдая, как к ней подходит служанка. — Они принадлежат всем, кто понравится Шехзаде, и ни одной наложнице единолично, — заявила Гюль, вздернув подбородок. — Ты меня начинаешь бесить. У-хо-ди, — медленно, по слогам, произнесла рыжеволосая, надеясь, что хоть так до рабыни дойдет. Аврора вновь отвернулась, ей нужно было вернуться во дворец до того, как у Мустафы закончится диван. С тех пор, как девушка стала фавориткой, Шехзаде против ее выходов из дворца. Лишь с ним или с братом, если наследник позволит. Теперь она больше понимала ненормальное поведение девушек. Чем больше сидишь взаперти, тем больше давили стены, доводя до безумия. — За что вы так со мной? — выбрав неприметную серую накидку, девушка развернулась, застав рабыню, сидящую на полу. — Вы так безумны в своей ревности, — со слезами на глазах говорила служанка. — Умом тронулась? — подняв взгляд, Румейса заметила в дверях Мустафу. Фаворитка медленно завела руку назад, аккуратно бросив на пол одежду. Но Шехзаде, не обращая внимание на плачущую рабыню, смотрел лишь на руку своей любимицы. — Она устраивает беспорядки. — Что произошло? — наконец обратил внимание на Гюль наследник. — Она всех девушек донимает своей ревностью, — рыжеволосая на это заявление лишь ухмыльнулась. Ее недолюбливали из-за того, что на других наложниц, Шехзаде не смотрит. Но ссор ни с одной у неё не было. Девушек она не оскорбляла, а язвительные фразы игнорировала. — Я пришла убрать в комнате, но она меня оскорбила и толкнула. Рыжеволосая прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос. — Ага! — окликнул Шехзаде. — Не хочу больше видеть эту девушку в своем дворце. — Шехзаде! — растерялась рабыня. Евнух быстро взял ее под руки и утащил из комнаты, несмотря на слова служанки. Мустафа прошел вглубь, встав позади своей любимицы. Ей не нужно было смотреть на мужчину, чтобы понять, какие мысли сейчас в его голове. — Глупышка думает, что ты её наказал, — с улыбкой начала Румейса, повернувшись к Шехзаде. — Ей даже в голову не придет, что ты спас ее от меня, — любимые карие глаза смотрели с осуждением. — Мустафа, я люблю тебя до безумия. Не раздумывая, рискну жизнью ради тебя, если это будет нужно. Но, — голос ее стал серьезным, а карий цвет в глазах начал преобладать над зеленью. — Даже ради тебя, любовь моя, я не стану себя ломать. Запомни, пожалуйста, это, — фаворитка заботливо провела ладонью по кафтану. — Я уже давно предупредил Фидан, чтобы тебе давали все, что пожелаешь, — мужчина взглянул на неё своими черными глазами. — И строго приказал страже не выпускать тебя из дворца без моего на то позволения. Не используй Азата, чтобы нарушить мои приказы. Даже на мгновение ты не должна быть в опасности, — последняя фраза была сказана более мягким тоном. — Поэтому держишь меня на цепи? — Очень люблю тебя, — ответил Мустафа, коснувшись губами её лба. *** Месяц спустя Султан вернулся в столицу. Вся семья собралась в его покоях, чтобы поприветствовать Повелителя. Михримах вышла раньше всех, столкнувшись у дверей с хранителем покоев. Хасан отошёл к стене и поклонился. — Я отправляла вам письмо, наверное, вы его не получили. — До меня дошло ваше письмо, — мужчина был удивлен полученному посланию. Если бы оно попало в чужие руки, у Хасана бы были проблемы. — Но я посчитал, что вам и так докладывают о самочувствии Султана и Шехзаде. Также информация обо мне была бы лишней. — Понимаю. Но я спрашивала и о вашем самочувствии. Из покоев вышла Танели Султан. Девушка посмотрела сначала на сестру, которая излишне задержалась на выходе, а после перевела взгляд на хранителя покоев. — Госпожа моя, — не поднимая головы, Хасан повернулся к младшей дочери Султана. — Я желаю отправиться на конную прогулку, мой ага заболел, поэтому меня будешь сопровождать ты, — безэмоциональным тоном оповестила Танели. — Других людей нет? — Чтобы успевали за мной? Нет. Хасан ага, я отправляюсь в конюшню сейчас же, иди за мной. — Как прикажете, моя госпожа, — мужчина пошел за Танели. — Я пойду с вами, — догнала сестру Михримах. — Тоже хочу прокатиться на лошади, — Танели протянула руку перед сестрой, остановив дочь Хюррем. — Я не собираюсь превращать скачку в пешую прогулку из-за того, что ты не можешь ехать на лошади, если никто не держит поводья. Хочешь пожаловаться Повелителю — вперёд. Но я не собираюсь терпеть неудобства, потому что тебе явно не из искренних чувств захотелось провести со мной время. — Ты избавила меня от нежелательной беседы, — тихо сказал Хасан, когда они немного отошли от Михримах. — Должен заметить, что за год ты изменилась. — Просто скажи, что красивая, — наконец она посмотрела на мужчину Султанша, с едва заметной улыбкой. — Это слишком неоспоримый факт, чтобы его озвучивать, — теперь улыбка Танели стала явной. — Я солгала, мне не нужно сопровождение, с моими слугами все в порядке. Просто хотела избавить тебя от внимания Михримах. Занимайся, чем хочешь, — госпожа прошла вперёд, но хранитель покоев пошел за ней. — Что-то ещё? — Ты при дочери Султана заявила, что я буду отвечать за твою безопасность, я не могу проявить халатность. — Поступай, как посчитаешь нужным. *** Час спустя — Имущество Ибрагима паши было конфисковано, около семи миллионов золотых пропало, а еще большая часть — украшения, — доложил Рустем бей. Из-за похорон Хатидже Султан и похода они не смогли уделить необходимое внимание данному вопросу. Но после проверки пропажа оказалась оглушительной. — Найди эти сокровища, они не должны попасть к нашим недругам. — Боюсь, они уже у них, — виновато опустил голову мужчина. От гневного крика бея спас лишь вошедший евнух. — Хюррем Султан просит принять, — оповестил ага. Рустем про себя порадовался приходу госпожи, она умела смягчить Падишаха. — Проси. Делай, что хочешь, — вновь посмотрел Султан на бея. — Но эти средства нужно вернуть. — Сделаю все возможное, — бей поклонился Хасеки и поспешил покинуть покои, не испытывая больше удачу. — Повелитель моего сердца, — с улыбкой поклонилась Хюррем. — Ты выглядишь обеспокоенным, что-то произошло? — Ничего, о чем бы тебе стоило волноваться. Что ты хотела? — Мое самое большое желание уже свершилось: я смогла вновь увидеть ваш светлый лик, — Сулейман смягчился на глазах. Теперь он уже смотрел на жену без прежнего гнева. — Каждый день я молилась Аллаху, чтобы он вновь позволил мне ощутить ваше тепло, — Хасеки поцеловала руку мужа. — Но есть то, что меня очень тревожило все это время. — Что же? — Сулейман за подбородок поднял голову Хюррем. — Танели, — женщина тяжело вздохнула. — Она более не улыбается, ходит постоянно в черном. Полагаю, по этой причине Махидевран отсылала её в Манису, но ничего не изменилось. Боюсь, если ей сейчас не помочь, то дальше состояние бедняжки не улучшится. — Как ей можно помочь? — Брак. Нет ничего, что делает женщину более счастливой.