***
— Что вы такое говорите? Эсмахан моя сестра, матушка! — возмутился Мехмед, едва услышав о своем браке от Хюррем. — Она красивая, хорошо воспитанная девушка, из лучшей семьи, которую я лишь могла пожелать, — с лёгкой улыбкой продолжила рыжеволосая. — Этот союз будет куда важнее, чем брак, заключённый Мустафой. — Хватит! — не выдержал Мехмед. — Почему так важно во всем сравнить меня с братом? — Очень важно иметь все шансы, чтобы стать Султаном. Ведь второй умрет. — Мустафа меня не убьет, — возразил Шехзаде. — Он слово давал, я ему верю. — А Махидевран тебе тоже слово давала, что ты неожиданно не умрёшь, пока ее сын будет садиться на трон?! — Султанша вспылила, наивность сына выводила её из себя. Она ограничила его от всех придворных интриг и жестокости жизни, но в итоге такое правильное, как сперва показалось, решение лишь усугубило ситуацию. — Если случится чудо, и Мустафа действительно пощадит всех нас, даже на мгновение не жди подобной милости от его матери. — Брак с женщиной, которую я не люблю, не принесет ничего, кроме нашего с ней несчастья. — Мехмед, — закатила глаза Хасеки. — Ты ещё слишком молод и многого не понимаешь. Ты будешь счастлив с Эсмахан, — Хюррем попыталась подавить тревогу и нежно улыбнулась. — Нет, не буду. Я к ней совершенно ничего не чувствую. — Повелитель уже согласился на ваш брак, — едва сдерживая гнев из-за непокорности сына, Султанша приложила усилия, чтобы вновь не перейти на крик. — Ты пойдешь против приказа Султана? — Шехзаде отрицательно покачал головой. — Это будет самая грандиозная свадьба, которую видел этот мир. Ты и твои сестры… — Их мнение тоже никого не волнует? — перебил мать Мехмед. — Вы хотя бы спросили согласия Михримах? — Я сделаю все, чтобы моя дочь была счастлива так же, как и ты. Для неё Султан лично выбрал лучшую партию. Мехмед смотрел на свою мать и понимал, что она искренне верила в свои слова. Ему оставалось лишь надеяться, что сестры действительно будут рады своей участи.***
— Повелитель, — поклонилась Махидевран. — Мне сказали, что вы желали меня видеть. — Да, — улыбнулся Султан. Он похлопал рукой по обшивке софы, на которой сидел. Этот жест Алиса ненавидела, но нужно было подчиниться и сесть рядом. — Нашей дочери уже семнадцать, ей пора замуж. Создание своей семьи сделает её счастливой. — Брак действительно может сделать её счастливой. Но лишь тогда, когда мы выберем правильного мужа, — Сулейман самодовольно улыбнулся. В этот момент Султанша уже знала, что приговор её дочери вынесен. — У вас есть кандидатура? — Айяс паша, — Махидевран сделала медленный вдох. — Нет никого более достойного её, чем великий визирь, к тому же так Танели будет рядом и после замужества. — Полагаю, идею замужества моей дочери предложила Хюррем Султан? — Я сам уже давно думал над этим, — раздражённо возразил Султан. — Я благодарна Хюррем Султан за ее заботу, вот только из-за того, что Танели не её дочь, она не задумалась о ее судьбе дальше свадьбы. — Айяса выбрал я, — строгим тоном напомнил Султан. — Разумеется. Но принципы, по которым выбирают дочери мужа отцы и матери, разнятся. Вы подбирали человека, который обеспечит ей достойную жизнь. Но богатство неравносильно счастью, а именно этого я желаю своей дочери. Паша старше за неё на тридцать три года. Боюсь, если через пару лет ей вновь придется столкнуться с ранними похоронами, ещё и с маленьким ребенком, которого придется растить без родного отца, это причинит Танели слишком много боли. Вы же знаете, как она ранима, — Махидевран отвела взгляд, изобразив грусть. Но единственная эмоция, которую она испытывала, была лишь злость. — Мой великий визирь отличается крепким здоровьем, тебе не о чем волноваться, — Султан накрыл руку наложницы своей. От этого касания Султанша испытала отвращение, но в ответ лишь улыбнулась. — Прежде чем огласить свое решение, я спрошу мнения Танели. — Спасибо, что учитываете мнение нашей дочери.***
Лошади уже стояли возле конюшни и жевали сено в ожидании своих наездников. Танели погладила животное по гриве, затем быстро взобралась на лошадь. Хасан даже не успел подойти, чтобы помочь. — Повторюсь ещё раз, — расправив свою накидку и горделиво выпрямившись, госпожа взглянула на мужчину сверху вниз. — Ты не обязан со мной отправляться, я не нуждаюсь в помощи. — Я говорю второй или третий раз, что ты от меня не отделаешься? — с ухмылкой уточнил хранитель покоев. — Лишь второй. — Так мало? — с наигранным ужасом сказал мужчина, подойдя к своей лошади. — Я обещаю исправиться. Танели отвернулась, но хранитель покоев успел заметить ее улыбку. Девушка, не ожидая спутника, пришпорила лошадь и вихрем ускакала прочь. Хасан рывком взобрался на лошадь и поспешил догнать Султаншу. Она то появлялась в поле зрения, то пропадала. Мужчина заметил, что она пару раз оглядывалась, но при этом не замедляя темп. В те редкие моменты, когда сын Барбароссы почти догнал Султаншу, та сжимала поводья сильнее, подгоняя лошадь быстрее. — У тебя не выйдет меня обогнать! — обернувшись, крикнула ему госпожа. — Мы на суше, а здесь лучше я. — Моя гордость этого не простит! — он пришпорил лошадь, уменьшая расстояние. На мгновение мужчина отвлекся на то, как ветер играет с каштановыми волосами, развевая их словно волны. — Поэтому следующий раз мы будем на моей территории! Уже возле озера Танели притормозила. Хасан догнал ее почти сразу. — Это мое самое любимое место, — тихо призналась Султанша, её сопровождающий спрыгнул с животного и сразу же подошел к госпоже. — Потому что здесь можно сбежать от всех? — он взял в руку вожжи ее лошади. Танели же удивленно посмотрела прямо в голубые глаза. Он понял. Девушка предполагала, что хранитель покоев посчитает, что ее выбор пал на это место из-за красоты. — У меня есть пару вопросов, ответишь? — Султанша кивнула. — Почему тебе позволяют покидать дворец лишь с одним человеком? С той скоростью, с которой ты ездишь… Это ведь так опасно. Принцесса, — прозвище скатились с его губ, превратившись в лукавую улыбку. При этом взгляд был серьёзен. Он изучал ее с ног до головы. От чего-то Султанше стало труднее выдерживать его присутствие. Хасан протянул ей правую руку. И почему-то столь банальный жест превратился в сложное решение. Танели никогда не нуждалась в помощи, если дело касалось лошадей, но именно сейчас принятие руки казалось крайне заманчивой идеей. — Повелитель ничего не знает. Его интересуют лишь общие результаты, никаких деталей их достижения. А Валиде, — девушка спрыгнула на противоположную сторону лошади от Хасана. — Ее забота… — Султанша медлила с ответом, подбирая слова. — Немного специфична. Когда я в детстве падала с лошади, она задавала лишь два вопроса: все ли со мной в порядке и усвоила ли я урок, из-за которого упала? — Ты могла умереть, — нахмурился мужчина. В сравнении с подготовками Мустафы, с ней обращались нежно. Но это произносить вслух Танели не хотела, вместо этого она решила перевести тему. — Ещё вопросы? — не смотря на мужчину, Султанша подошла к озеру. — За нами следят, — уже тише сказал Хасан, подойдя ближе. ㅤㅤㅤ — Моя Валиде позволяла мне многое, мне редко в чем-то было отказано. Как ты сам заметил, я могу выходить из дворца в любое время, почти не взяв с собой слуг. Все потому, что люди матушки следят за мной за пределами Топкапы. Я же говорила, в твоём присутствии нет надобности, — хранитель покоев с опаской обернулся. — Они не подойдут слишком близко, просто сделай вид, что не замечаешь. — Сколько людей у Махидевран Султан? — Осторожно, — Танели изящно вскинула бровь. — Не подходи слишком близко к моей семье. Иначе тебе придется в ней остаться, — на губах появилась лукавая усмешка. — Безумно милая угроза, но вынужден отказаться. Султанша отвернулась, смотря на отражение Хасана. Он всегда одевался неброско и легко, закалённый холодными ветрами долгих плаваний. Плащ, хлопковая рубашка и брюки с узким пояском, все в черном цвете. Волосы из-за повышенной влажности растрепались, прилипая к коже, а губы и вовсе растрескались от ветра. Это странно, что он ей нравился даже в таком небрежном виде. Танели надеялась, что эти ее чувства вызваны лишь из-за невозможности получить то, что хочет. Было бы прекрасно, если бы дело было лишь в этом. Тряхнув головой, выбираясь из размышлений, девушка ударила по воде, сделав отражение нечетким. — Мне тоже кое-что интересно. Почему твой отец женился? — Танели встала. — Твоя мать была рабыней, значит, это не для связей. Но и наличие законных детей его тоже не особо волнует, ведь Барбаросса имеет двух детей вне брака. Или все дело в том, что именно первый сын должен быть от законной жены? — Моя мать была англичанкой, — Хасан устремил свой светлый взгляд куда-то вглубь леса. — Она плыла на собственную свадьбу, когда отец напал на ее корабль. Ее звали Анна. По его словам, внешне я полностью пошел в мать. Наверное, вы с ней были похожи, — мужчина полностью повернулся к Султанше, встретившись с её голубыми глазами. — Красивая и хрупкая леди с сильным характером. Изначально он просто хотел ее, даже пытался взять силой, но тогда она попыталась себя убить. Какое-то время мама была рабыней. Пират, не знавший проигрыша, в итоге не смог покорить слабую английскую женщину. — И он женился? — Я же говорю, Барбаросса не знает поражений ни в чем. Только смерть может победить. Они поженились по мусульманским традициям. И во время никаха ему снова указали на дверь. — Что? — глаза Танели расширились от удивления. — Валиде не собиралась менять веру, — поведал Хасан поджав губы, словно корил себя за излишнюю откровенность перед ней. — Для неё традиции османов были пустым звуком, — пожал плечами Хасан с улыбкой. — Поэтому пришлось провести тайную церемонию в христианской церкви. Видишь ли, дело было не в статусе и не в том, родит она детей или нет. — Он просто ее захотел… — Поверь, отец хотел очень многих женщин, но за почти шестьдесят лет женился лишь раз. — Почему она умерла? — Через два месяца после свадьбы он уехал в плаванье на год. В это время родился я, вот только роды непоправимо подорвали здоровье матери. Как я и говорил, она была хрупкой английской леди. Отец рассказывал, что последние три года брака она была постоянно больной. Я не помню того времени, — с грустью сказал хранитель покоев, жалея, что нет ни одного воспоминания о матери. Танели уже подняла руку, чтобы прикоснуться к плечу мужчины, но вовремя себя одёрнула. Нельзя. — Она, безусловно, была удивительной женщиной, — с искренней улыбкой сказала Султанша. — Нам нужно возвращаться, — снова нацепив на лицо безэмоциональную маску, она пошла к лошади. — Как прикажете, моя госпожа. *** Два дня спустя День Махидевран не удался с самого утра. Сначала нужно было терпеть всю семью Султана за завтраком, после ей донесли, что Хюррем хочет себе в невестки дочь Шах. Из-за того, что мальчишка копия брата, она до последнего откладывала его участь, но у неё больше нет права на промедление. — Айяс паша показал себя заурядным полководцем, — с нескрываемым удовольствием говорила Танели. Девушка заняла стол матери, расположив на нем камни. Она готовила новый подарок Сулейману, это занимало слишком много времени, поэтому Султанша часто приходила в покои Махидевран. Сама же госпожа не обратила внимание на слова дочери. Она сидела над шахматной доской. Фигуры были расставлены хаотично, без какой-либо закономерности. Танели понимала, что сейчас Валиде не играет, она вынашивает план. — С Ибрагимом пашой ему не сравниться, — продолжила Танели. — Твой брат раздал золото янычарам, что отличились при походе на Атранта. — Это плохо? — в голосе дочери была тревога. — У брата проблемы с деньгами? — Само по себе это правильное решение. Вот только это могут воспринять как взятку, — Махидевран взяла черную пешку, смотря на нее, как на сильнейшее разочарование. — Но это лишь слухи… — Слухи — это самое прекрасное зерно, из которого взращивают недоверие. А большую глупость люди делают, когда доверяют не тому, — громкий, слишком торопливый стук в дверь заставил Султаншу прерваться. — Войди. — Госпожа, — вбежал в покои Али. — Шехзаде ослушался приказа Повелителя и отрубил голову санджакбею Текке, Искандеру Бею. Я не знаю подробностей, но это большое преступление. — О Аллах, храни нас Всевышний, — вырвалось у Танели. — Это ведь могут расценить, как попытку устроить бунт? Маленькая фигурка треснула в руке Махидевран. Сама же госпожа не изменилась в лице, лишь взгляд ожесточился. — Идиот, — едва слышно сказала женщина сквозь зубы. Она приехала в Манису специально, чтобы предупредить сына об этой ситуации. Но в итоге он сделал так, как посчитал нужным. — Эту новость мне передал Айяс паша, — продолжил евнух. — Султан ещё не знает, паша хотел бы встретиться с вами, прежде чем пойдет к нему. — Зачем ему… — возмущённо начала Танели, но Валиде ее перебила. — Я сейчас же иду к нему.***
— Вы хотите мне что-то рассказать или предложить? — сразу же спросила Махидевран, едва вошла в комнату мраморного павильона. Она обошла ширму, став перед пашой без каких-либо преград. От такого пренебрежения правилами мужчина даже на мгновение застыл, но быстро взял себя в руки, склонив голову. — Как вам уже доложили, Шехзаде допустил непростительную ошибку, это… — Он убил виновного, — перебила его Махидевран. У неё не было времени по второму кругу слушать ту же информацию. — И вскоре прибудет к Султану с доказательствами. — Он прибудет с армией в столицу. Янычары без объяснений пошли за ним. Даже если Шехзаде вынес правильный приговор, одного этого правдивого факта достаточно, чтобы Султан усомнился в сыне. — Зачем человеку, поддерживающему Хюррем Султан, сейчас говорить со мной? — Как вам уже известно, — паша поднял голову. — Султан посчитал меня достойным вашей дочери. Но я прекрасно понимаю, что без согласия Танели Султан этому браку не быть. Я сделаю все, что в моей власти и даже больше, чтобы эта ситуация обошлась для Шехзаде минимальным уроном. Взамен, я лишь хочу получить возможность сделать вашу дочь счастливой. — Что ты можешь? — если Хюррем Султан была эмоциональной, и по ее мимике паша всегда мог понять, какое настроение у госпожи, то с Махидевран все обстояло намного сложнее. Мать Шехзаде Мустафы была словно лед. И голос у нее был такой же холодный. — Могу сделать так, что ни к друзьям, ни к врагам не попадет ни одно письмо, пока не станет слишком поздно. Шехзаде должен прибыть завтра. Когда утром Султан узнает о его выходке, весь диван будет на стороне Шехзаде Мустафы. Султан будет занят до прибытия наследника. И если вы говорите правду, то после разговора с сыном Повелитель сменит гнев на милость. Хюррем Султан не успеет поговорить с Султаном, а значит, его настроение будет зависеть лишь от пашей, которые будут просить не спешить с суждениями. Пока Шехзаде будет на встрече, я доведу до ведома каждого янычара причину, по которой казнили другого человека. Таким образом никто уже не скажет, что янычары бездумно согласились на бунт, они все знали причины поступка Шехзаде и лишь сопроводили его к Султану, чтобы услышать вердикт. — Успеешь все подготовить? — Уже начал, — уверенно заявил мужчина. — Помимо этого, гарем принадлежит вам, то, что пропущу я, скроете вы. А после того, как наследник оправдается в своей невиновности, ведь диван будет восхищаться его умом. — Нет. Все должны восхищаться Султаном. Какой он прекрасный отец, учитель, как гениально он придумал проверить сына. О Мустафе можно вспоминать лишь косвенно, вся лесть должна достаться Султану. Ни единого слова похвалы сыну, лишь отцу. За этот поступок народ и янычары будут превозносить Мустафу. К счастью, Султан слушает лишь слова ближайшего окружения, возможно, если все, кроме Хюррем, будут превозносить лишь его, паранойя Сулеймана будет хоть немного меньше. — Полагаю, это означает, что вы согласны? — Я предпочитаю, чтобы умные люди были на моей стороне, — с тем же безразличием ответила Махидевран. — Если все пройдет гладко, я буду за ваш брак. Но не забывайте, если в будущем вы меня разочаруете, то потеря моей дочери будет меньшей из ваших бед. — Для меня нет большего несчастья, чем потерять Танели Султан, — Айяс склонился в поклоне, скрывая свою улыбку. *** Танели резко встала, когда мать вернулась в покои. Девушка не находила себе места: мало того, что появилась срочная проблема из-за Мустафы, так ещё от Валиде что-то нужно этому слизняку. — Выйдите, — приказала госпожа служанкам. Махидевран замерла, смотря на дочь. — Танели… — Что сказал вам этот мужчина? — ее отвращение к паше было столь сильно, что госпожа даже имени его произносить не желала. — Валиде? — излишняя молчаливость матери пугала. — Он может оказаться полезным, но для Мустафы нужно приготовить веское оправдание. Нужна печать Султана. Иди к себе, на эти сутки у меня очень много дел. — Я принесу её вам, — уверенно заявила девушка. — Сделаю слепок. Махидевран внимательно посмотрела на дочь, а после покачала головой. — Воровство не входит в список твоих талантов. В этой ситуации ошибок допускать нельзя. — Я не допущу. Дайте мне шанс быть полезной, — Валиде тяжело вздохнула, но все же кивнула, давая свое согласие.***
Танели оставила служанок возле входа и вошла к хранителю покоев. Хасан резко повернулся в сторону двери, едва та открылась. — Моя госпожа, — встал из-за стола мужчина. — Чем обязан вашему визиту? — не опуская взгляда, спросил ага, склонившись. — Нужна твоя помощь. В глаза бросился красный камень ранее подаренного ей украшения. — Я думал, ты выбросила мой подарок, — встретившись с синими глазами, с улыбкой отметил мужчина. — Чем могу помочь? — Мне нужно войти в покои Султана, пока его нет, — уверенным, но тихим тоном заявила Танели. — Полагаю, даже если я спрошу, ты не скажешь, зачем тебе это? — шатенка лишь кивнула. У него просто не могло не появиться проблем из-за неё. Девушка, на которую не позволено смотреть, но с которой слишком легко разговаривать. Имеющую дюжину секретов, в которые лучше не влезать. — У меня условие: чтобы ты ни сделала, это никак не должно отразится на мне. — Даю слово. Хасан достал из шкатулки ключ и положил на стол, сам же прошел к дверям, чтобы следить, не идёт ли кто-то. Танели объяснять ничего не нужно было. Она быстро взяла ключ и подбежала к дверям. Девушка настолько тихо открыла замок, что даже хранитель покоев не услышал. За дверьми стояла безупречная тишина, поэтому, когда он услышал тихие шаги, на мгновение напрягся, пока не понял, что это вернулась Султанша. Он окинул ее взглядом, но Танели выглядела так же, сложно было сказать, что она делала в покоях отца. — Спасибо, — не смотря на мужчину, госпожа положила ключ в шкатулку. — Я спрашивала у тебя, когда вернётся Повелитель, — ее голос не вызывал подозрений, если не учесть скорость речи. Танели смотрела в пол, делая глубокий вдох и выдох. Она подняла голову лишь тогда, когда Хасан резко схватил ее за руку возле дверей. — Ты умеешь врать без единой эмоции на лице, но следи за руками, — её длинные тонкие пальцы подрагивали, даже будучи крепко сжатыми в мужской руке. Хасан смотрел ей прямо в глаза, нахмурив брови. Такое состояние Султанши вызывало лишь тревогу. — К ночи я буду вести себя совершенно. Я очень быстро избавляюсь от собственных изъянов, — и у хранителя покоев не было повода сомневаться, но руку он так и не отпустил. — Я благодарна за помощь, но ты все еще не имеешь права ко мне прикасаться, — Султанша резко вырвала свою руку и, гордо подняв голову, спокойным шагом вышла из комнаты.