***
Два месяца спустя — Я с трудом разбудила сегодня утром Селима, — пожаловалась Михримах, едва вошла в покои матери. — Разумеется, он допоздна читал книги, — нацепила фальшивую улыбку Хюррем. — Все, покиньте нас, — Хасеки проследила за удаляющими наложницами и лишь после повернулась к дочери. — Ты Султанша и должна следить за своими словами. — Простите, — Михримах бросила краткий взгляд на рабынь. Все они с радостью разнесут по гарему любую новость. — Думаю, это все из-за беременности. Срок был маленький, девушка лишь несколько недель назад узнала о своем положении. Эта новость немного скрасила скорбь родителей. — Он дал мне слово, что больше не будет пить, — едва закрылись двери, Хюррем дала волю эмоциям. Злость сменило раздражение. Она взялась за сына месяц назад, и доклады слуг разочаровали Хасеки. Шехзаде почти не занимается делами санджака. Половина вопросов утверждается без его участия. А ещё он пристрастился к вину, да настолько, что неоднократно просыпал собрания дивана, ведь не был в состоянии на них прийти. И все это навалилось как раз перед выбором следующего наместника в Сарухан. — Валиде, это же Селим, он врёт как дышит! Сегодня приезжает Мустафа и он будет отчитываться перед отцом о своих достижениях, а в этот момент мой брат едва стоит. Хюррем тяжело выдохнула, не понимая, за что ей такое наказание. — Я прикажу накрыть стол вечером в моих покоях. До этого момента Селим придет в себя и перед Повелителем предстанет в хорошем свете. — И сколько это продлится? — Пока его не отправят в Манису. А там я возьму его под полный контроль.***
— Что скажете? — Танели стояла перед зеркалом в свадебном наряде фиолетового цвета, расшитым золотом. — Тебе идут все все цвета. Но почему ты не выбрала красный? — Махидевран с лёгкой улыбкой смотрела на дочь. Но чем больше она вглядывалась в её лицо, тем хуже становилось настроение. Ни единой эмоции радости или хотя бы чего-то, абсолютная пустота. — Свадьба будет не очень пышной, поэтому я решила выбрать самую роскошную ткань. Вы чем-то недовольны? — Это твой никях, ты единственная, чье мнение должно быть важно. — Мне нравится, — безэмоционально ответила Танели, смотря на себя пустым взглядом. Алиса приехала два месяца назад, чтобы помочь дочери и особенно оградить от влезания Хюррем. Это изначально был брак по расчету, но Султанша была словно неживая. Она все делала правильно, без единой ошибки, перед отцом играла свою роль безупречно, но на этом все. Словно её заменили на робота, и это постоянно отвлекало Махидевран, заставляя сомневаться в принятых решениях. — Госпожа, — поклонилась рабыня. — Шехзаде Мустафа прибыл. — Брат, — лучезарно улыбнулась Танели. Так же, как она встречала Валиде, но проблема была в том, что эта улыбка не длилась долго. — Переодевайся, я встречу его сама.***
Махидевран успела спуститься во дворцовый сад, прежде чем встретила сына. — Валиде, — Шехзаде поцеловал руку матери. — Как вы поживаете? — Теперь прекрасно. — Султанша, — поклонилась Айбиге, стоявшая позади. — Надеюсь, ваше здоровье все такое же прекрасное? — Разумеется, дорогая. Проходите во дворец, а я хочу пройтись с сыном. Мустафа бросил подозрительный взгляд на мать, но, ничего не сказав, отошёл от слуг. Они шли по тропинке в более отдаленную часть сада. — Что-то не так? — Не рассчитывай на Манису, — сразу же заявила Махидевран. — Сдержи свое разочарование. Это не самое главное. — Что вы такое говорите? — возмутился Шехзаде из-за такого заявления. — Я старший сын, я более не допускал ошибок, с чего мне отказывать в моем законном праве? — Такого закона нет, — остановившись, Махидевран оглянулась, прежде чем продолжить: — Туда отправляется самый любимый сын. Останься у Хюррем хоть глупый калека, Султан все равно предпочел бы его. — Нет, Повелитель справедлив. — Поверь, сына, которого лично пришли встретить янычары, он бы запер в преисподней, если бы была такая возможность. — Я не мог отказать янычарам, это могли неправильно понять, — попытался оправдаться Мустафа, хоть сам понимал, насколько подозрительная ситуация. — А знаешь, кого ещё встречали янычары? Повелителя — и лишь когда он стал Султаном. И эту ситуацию нельзя вывернуть в свою пользу, особенно, если на троне сидит параноик. — Я все объясню отцу. Маниса моя, — твердо заявил наследник. — Ты объяснишь один раз, второй, а на третий тебе уже не дадут слово. Султан давно не относится к нам как к семье. Он любит лишь Танели, и то, потому что ей повезло родиться девочкой. Готовься к отбытию в Амасью. И сделай это с гордо поднятой головой.***
Следующий день Нурбану неотрывно смотрела на проходящую мимо Айбиге Султан. — Голову нужно опускать перед госпожой, — тихо шепнула подошедшая к рабыне Джанфеда. Нурбану стояла у стены дальше всех остальных, поэтому на неё никто не обратил внимание, но если бы заметили, то сразу наказали. — Я буду такой же, — восхищённо прошептала венецианка. — Буду идти по дворцу в ещё большей короне, а все преклонят предо мной колени. — Она законная жена. Покойная Валиде Султан лично организовала этот брак. Ты никогда не будешь такой же, как она. — Хюррем Султан подала всем пример: рабыня стала первой Хасеки. У Шехзаде Селима нет жены, поэтому я буду первой и единственной женой. — Кстати об этом, через три дня тебя отправят на хальвет. Как ты и просила, я сделала так, чтобы ночь выпала на четверг. Дальше дело за тобой, — с улыбкой сообщила калфа. — Спасибо, я не забуду твоей помощи в Манисе. Это правда, что Султан собрал сыновей? — Да, уже вскоре мы узнаем, кто едет в Сарухан. Поэтому Дильшах так и радуется, — Джанфеда указала на блондинку напротив. Девушка села на подушку, начав что-то рассказывать рабыням, и при этом громко смеяться. — Это её последние счастливые дни, — ухмыльнулась Нурбану. Калфа лишь закатила глаза на самоуверенность наложницы. Но больше ее внимание привлек вбежавший евнух. — Я хочу… — но Джанфеда проигнорировала венецианку. Она направилась к аге, и тот что-то прошептал ей на ухо, из-за чего небольшие глаза калфы максимально открылись от шока. — Что такое? — брюнетка не стала дожидаться и сама подошла к женщине. — Иди за мной, поможешь, — приказала калфа, чтобы был повод вывести без подозрений Нурбану. — В Сарухан едет Шехзаде Мустафа. Одна фраза выбила почву из-под ног рабыни. Это рушило все ее планы. Все ставки и предсказания были испепелены пятью словами. — Нет… — девушка отчаянно не желала принимать действительность. — Ты ошиблась! — Сегодня утром Султану доставили письмо, там было что-то нехорошее о сыне Хасеки. Повелитель так озверел, что ворвался в залу, где оглашали его волю, накричал на Шехзаде Селима, а Мустафу объявил наместником Манисы. — Но, возможно, он ещё поменяет решение… Нурбану была в панике. Звёзды точно сказали, что сегодня начнется возвышение Селима, а звезда Мустафы зайдет навсегда. У всей семьи Махидевран в будущем до сих пор лишь смерть. Но если нерушимые звёзды соврали, то переменчивое пламя тоже могло ошибиться? — Султан огласил свое решение при свидетелях. Слово Падишаха нерушимо, оно равно закону. Ты в порядке? Наложница тяжело дышала, ее взгляд был как у сумасшедшей. — Мне нужно подумать.***
— А вы говорили не надеяться, — широко улыбнулась Танели, едва доложили, что Мустафа отправляется в Манису. — Это те редкие случаи, когда я рада, что ошиблась. Айбиге, — Махидевран повернулась к невестке. — После свадьбы Танели ты отправишься в Манису. Румейса в Амасье проследит за сбором вещей, а ты в Сарухане подготовишь дворец. Справишься? — Разумеется, — сразу же согласилась Султанша. — Я рада, что вы поручили мне этим заниматься. Но я бы хотела сначала подготовить дворец, а после отправиться в Амасью и самой заняться сборами, все же там осталось очень много моих вещей. Нельзя поручать такое наложнице. — И из-за этого моему брату нужно будет дольше ждать? — возмутилась Танели. — Простите, я не подумала… — Это не так уж и плохо, — перебила ее Махидевран. — Я не против задержаться в столице, в первый месяц брака тебе нужно будет помочь освоиться. Да и Румейсе лучше в лишний раз не напрягаться. Я даю разрешение. Но чтобы все заняло не больше месяца. — Спасибо, — улыбнулась Айбиге. Она не желала, чтобы ее обязанности были разделены с рабыней. Достаточно и того, что живот фаворитки становится все больше и больше. — Шехзаде, — на лице госпожи появилась искренняя широкая улыбка, она встала с софы и первая пошла навстречу мужу. — Я поздравляю. — Спасибо, приведи в мои покои Нергисшах, хочу провести с ней сегодняшний день. — Конечно. Госпожа, — Айбиге повернулась к Махидевран, чтобы поклониться ей перед уходом. — Я безумно жалею, что не поставила на тебя тысячу акче! — Танели крепко обняла брата. — Ты заслужил это место. — Ты ведь строишь вакф и не должна разбрасываться деньгами, — Мустафа поцеловал сестру в лоб. — На тебя я готова тратить все свои сбережения, поэтому завтра устрою для тебя праздник, — Шехзаде уже открыл рот, чтобы возразить, но Танели его опередила: — Ты не можешь отказать невесте перед её свадьбой! — Хорошо, делай, что хочешь, — наследник повернулся к матери. — Вы оказались неправы. — Приятно иногда ошибаться, — улыбнулась Алиса. Шехзаде подошёл поцеловать руку Валиде. — Однако я никак не могла предугадать, что кто-то отправит Султану доклад с подробным описанием грехов Селима. Да ещё и как раз перед оглашением вердикта, в самое идеальное время, что Хюррем просто не успела успокоить взрывной характер Падишаха. — Я же говорил, — он уверенно посмотрел в глаза матери. — Маниса моя. Я уступил ее лишь раз, больше такой ошибки не будет.***
Нурбану не находила себе места весь день. Мустафа и до этого был значительно сильнее братьев, но Маниса бы стала сильным поражением и сравняла их возможности с Селимом. Но теперь сын Махидевран единолично владел сердцами народа и янычар. А так как Танели Султан вскоре выйдет замуж за великого визиря, то и совет выберет старшего из сыновей. Хюррем Султан все ещё остаётся сильной фигурой, но её единственный шанс теперь возвести сына на престол — это убить Мустафу. Венецианка очень сомневалась, что раньше таких попыток не было. Наверняка Хасеки делала не одно покушение. И если защита первенца Султана так сильна, то у него есть все шансы дожить до смерти Повелителя и первому сесть на престол. А если Хюррем и сможет посадить Селима на престол раньше, то у Шехзаде достаточно поддержки, чтобы забрать все, что захочет. Подкупив одну из рабынь, которая должна была готовить хамам для Шехзаде, Нурбану заняла её место. У неё слишком мало времени, чтобы все переиграть.***
Когда Мустафа вошел в баню, от прохладного мрамора отбивался мелодичный женский голос. Одна из хатун не успела уйти и все еще зажигала свечи. Он пошел навстречу чарующей мелодии, но едва Мустафа подошел, девушка сразу же поднялась, поклонившись. — Шехзаде, простите, я не знала… — Можешь идти, — перебил её наследник. Подобные моменты в его жизни были не редкостью. Рабыни прибегали к множеству уловок, чтобы привлечь его внимание или остаться наедине. Моментами это раздражало, когда появлялось множество дел, а наложницы пыталась тратить время впустую. И эта также задержалась здесь не случайно. Её удивление было фальшивым, как и образ служанки. Девушки редкой красоты становились рабочими, но с такими руками её явно обучали не для работы. — Шехзаде, я могла бы вам помочь… — Предпочитаю принимать бани в тишине и одиночестве. Уходи. Нурбану ушла, будучи не в себе от злости. Она подготовилась к этой встрече. Красиво уложила волосы, использовала немного духов, ранее отлитых у Хюррем Султан, расстегнула пуговицу на платье, чтобы был виден больший участок кожи. Но ни один мужчина не смотрел на неё с таким безразличием, как этот. Любой мужчина Венеции терял голову перед ней. Этот самовлюбленный принц тоже влюбится в неё.***
Следующий день принес для Нурбану новые проблемы. Больше подобраться к Шехзаде было невозможно. Личные служанки Мустафы отказывались меняться. Махидевран Султан узнала, что одну из рабынь заменила незнакомая девушка из гарема. Теперь служанки даже говорить не хотели с венецианкой, не то что помочь. Джанфеда ничем не могла помочь, ведь она служила при Хюррем Султан, ее подозревали ещё больше, чем закончивших обучение наложниц. Свадьба Танели Султан была всего через пять дней. После нее Шехзаде мог в любой момент покинуть дворец, а надеяться, что её к нему отправят, было слишком глупо. Поэтому Нурбану решила пойти на риск. Она едва смогла убедить служанку доложить о ней дочери Махидевран. Та, не отказывая и не приглашая, заставила наложницу прождать у двери около часа, но все же позволила войти. — Госпожа, — упала на пол перед Танели Нурбану. Султанша сидела за столом, перебирая драгоценные камни. — Я не знаю, помните ли вы меня… — Я не так часто даю имена наложницам и ещё реже спасаю жизнь. Принятое решение было правильным? — Да, благодарю вас. Я знаю, что не имею на это права, но пришла вас умолять об ещё одном подарке. — Да как ты смеешь что-то просить у госпожи! — возмутилась служанка. — Успокойся, Нарин, — Танели подняла руку. — У девушки было достаточно времени, чтобы обдумать свои слова. Оставь нас, — служанка лишь бросила злой взгляд на наложницу, прежде чем поклониться и выйти. — Итак, что же такого важного произошло, раз ты осмелилась на такую дерзость? — Моя жизнь проходит мимо меня. Шехзаде Мустафа мой воздух, мое сердце, и вскоре я могу его потерять. Я люблю вашего брата больше жизни, но единственное, что мне позволено, — это смотреть на него издалека. Госпожа, эта мука выше моих сил, я вновь пришла умолять вас спасти мою жизнь. Танели развернулась к наложнице. Она смотрела на неё с ухмылкой. — Ты не любишь моего брата, просто теперь всем стало ясно, что именно он взойдет на трон. У Мустафы есть законная жена и беременная наложница. Это не тот гарем, в котором будет хорошая жизнь. Я могу отправить тебя к Селиму. Подари ему сына и будешь самой главной и самой любимой. — Госпожа, если не наложницей, то отправьте меня в Манису служанкой, я готова выполнять любую работу, лишь бы быть рядом с Шехзаде Мустафой. — Что в тебе особенного, чтобы отправиться к главному наследнику? — Я быстро учусь всему, — подняла голову Нурбану. — Я безупречно закончила обучение, на меня ни разу никто не пожаловался. Играю на двух инструментах, хорошо танцую, у меня прекрасный голос. Я из благородной венецианской семьи, поэтому пришла в этот дворец более образованной, чем остальные. Я выросла при дворах, полных жестоких интриг, поэтому меня так просто не сломить. Я зерно, которое непременно даст ростки. — Прошлое не имеет значение. Я отобрала лучших девушек, которые так же талантливы, красивы и более покорны. — Но ни одна из них не обязана вам жизнью. Никто из них не оценит шанс, который вы им предоставили в полной мере. А я буду вашей самой верной и благодарной слугой, — Танели наклонилась, коснувшись пальцами подбородка хатун. — Давай заключим сделку. Я дам тебе всего один шанс взобраться на самую вершину, — Нурбану улыбнулась. — Сегодня я устраиваю для брата праздник. Будешь танцевать с отобранными для него наложницами. Если понравишься, войдёшь в Манису как фаворитка. Но если он выберет другую, — улыбка начала медленно сходить с лица девушки. — Или не выберет никого, ты больше никогда и лица его не увидишь. И чтобы дальше ни делала, с Мустафой ты даже на краткий миг не будешь. Согласна на сделку со мной? Это было рискованно, но ещё утром у Нурбану вообще не было шансов, теперь же у неё есть надежда. — Согласна, — твердо заявила венецианка. — Тогда скажи Нарин, чтобы отвела тебя к выбранным мною девушкам. Танели потратила почти год на отбор лучших наложниц для брата. Султан не может быть во власти одной женщины. Хюррем на собственном примере показала, что нарушение порядка не приводит ни к чему хорошему. И если Мустафа сам не может отказаться от Авроры, значит, нужно ему помочь. Вот только сколько бы она ни смотрела на рабынь, она не видела тех, кого бы не смогла убрать фаворитка. Возможно, у Нурбану получится.***
Семь часов спустя. — Я видела отобранных девушек, — начала Наргиз. — Они красивы, но никто не превзойдет вас. Завтра утром Махидевран Султан ожидает вас на завтрак, лучше ложитесь спать. — Сегодня я должна была остаться у Шехзаде. И Танели это знала. Госпожа специально приказала уложить дочь пораньше. Сегодня был тот день месяца, когда самый большой шанс забеременеть. Но золовка специально приказала начать праздник позже, и Мустафа сообщил жене не ждать его. — Танели Султан просто хотела таким образом порадовать брата. К тому же госпожа каждый день играет с Нергисшах Султан. Вряд ли она бы хотела расстроить мать любимой племянницы. Позвольте, я помогу вам снять одежду, — служанка подняла руки, но Айбиге её отдернула. — Нет. У меня есть только время, пока мы здесь. В Манисе Мустафа продолжит не отходить от Румейсы. Она не в состоянии ходить на хальвет, но он стал проводить с ней больше времени, чем обычно. — Но разве поведение хатун не странное? — Что ты хочешь сказать? — нахмурившись, спросила Айбиге. — Румейса выходит из покоев исключительно в сад на прогулку с братом или Шехзаде. Во время своего самого большого триумфа, когда рабыни уже не шепчутся за спиной, что она бесплодна, фаворитка, получившая все, отсиживается в покоях. Я не видела ее счастливой, лишь изредка во время беседы с наследником. — С чего ей грустить, Мустафа пылинки с неё сдувает. Султанша не могла даже смотреть на наложницу. Ведь она во время беременности не получала и половины той любви, которой сейчас осыпает соперницу муж. — Возможно, в этом и проблема? Шехзаде слишком сильно желает сына. Этого не видит лишь слепой, — Наргиз подошла к госпоже ближе. — И также возможно, что с беременностью что-то не так. Она может быть больной. Каждые две недели к ней ходит лекарша. Ребенок может быть нездоров или же высока вероятность, что это девочка. В любом случае, чем выше ожидание Шехзаде, тем сильнее будет его разочарование. Может быть, именно это станет началом ее конца. Тем, что не смогли сделать наложницы, совершит собственный ребенок.