...
Просыпается он, обнимая Агеро, который даже не возражает, судя по лицу. Привык. Выныривая из-под одеяла, Баам отправляется приводить себя в порядок и готовить завтрак, оставляя Агеро досыпать те часы сна, которых ему так не хватает. В сковородке шипит масло, а в маленькой кастрюльке кипит вода. Баам носится по всей кухне, ловко доставая из шкафчиков нужные пакетики с приправами, нарезая овощи и успевая ещё следить за тем, что происходит на плите. Позднее он ощущает прикосновение рук на своих плечах и замирает с ножом в руке и морковкой, лежащей на доске и ожидающей, когда её нарежут. По коже бегут мурашки от чужого прохладного дыхания, в котором ярко чувствуется запах мяты. – Господин Кун, вы сегодня рано встали, – с улыбкой на лице произносит Баам, снова забыв просьбу друга называть его Агеро. – Поспите еще немного. Ненадолго руки пропадают с его плеч, и Баам уже думал вернуться к морковке, как произошло то, чего он никак не ожидал. Вдох и выдох в ухо, а потом слабый, но чувствительный укус в хрящик. Уши заалели, а щеки предательски залились краской. – Г-господин Кун, – робко, запинаясь, смущённо выдавливает из себя Баам, продумывая у себя в голове то, что он сейчас скажет, и оборачиваясь, чтобы посмотреть в эти наглые синие глаза, но того уже и след простыл. Вернулся разбойник через час. С кончиков волос вода капала на лежащее на плечах белое полотенце. Выглядел он свежо. За ним на кухню проник сладкий запах геля для душа, в котором чувствовался запах персикового йогурта. – И зачем ты столько всего приготовил? – без приветствия спросил Кун, оглядывая стол, ломившийся от количества еды. – Господин Кун, неужели вы забыли? – немного с удивлением, но по большей части с упрёком говорит Баам, отвлекаясь от занятия. – Сегодня же мы заканчиваем со съёмкой последнего эпизода. Ребята хотели устроить вечеринку на свежем воздухе и просили всех что-нибудь принести. Кун закрыл рукой лицо, поднимая голову вверх. Он совсем забыл о той громкой речи, которую произнёс Ли Су по окончании съёмок последнего испытания. Из-за того, что погода испортилась, они не успели закончить и было принято решение перенести съёмку на следующий день. Тогда же Шип и предложил отметить это событие «по-особенному», а именно выпивкой. – Господин Кун, – вырвал его из размышлений голос Баама. – Не поможете мне донести еду? – Да, да, конечно, – рассеянно ответил тот, хватаясь за ручки одной из сумок, а потом тихо охнул. – Ты что туда положил? – Бананы для господина Рака, парочку куриных пирогов для госпожи Анак… – начал перечислять брюнет, загибая пальцы на руках и смотря куда-то вверх, вспоминая. – Ах, ладно, пошли, – бессовестно прервал его речь Кун. Подействовало. Баам остановился и с «угуканьем» взял другие сумки. Входная дверь закрылась, и щёлкнул замок.***
– Итак, ребята! – громко объявил Шип, привлекая к себе внимание коллег. Сегодня, в общем-то как и всегда, он у них выступал в роли главного мотиватора. – Съёмки подходят к концу, но это не повод расслабляться! Мы не можем считать нашу работу оконченной, пока фильм не дойдёт до зрителей. Давайте сделаем красивый финал! Последнее он прокричал так громко, что казалось, что если бы они были не одни, то их бы услышали на соседних площадках. Но, слава Захарду, они были одни, поэтому никто особо не беспокоился, что помешает кому-то. Особенно в такой день: день окончания работы над первым сезоном. К шумной компании неслышно подошёл режиссёр и подозвал к себе блондинку (которую, вроде, звали Эми), игравшую Рахиль, и Баама. Он начал с ними о чем-то серьёзно говорить, на что эти двое сосредоточенно кивали. Позднее он повёл их куда-то в сторону другой съёмочной площадки. – Ну что ты так на них смотришь? – подошёл к нему с вопросом Ли Су. – Не съедят они нашего проводника. Он ободряюще похлопал по спине «отпрыска одной из Десяти Великих семей» и отошёл к другим, начав обсуждать с ними последнюю сцену. – А вы только видели, что у Баама в сценарии прописано? – донеслось до уха Агеро возмущение Андросси. Обернувшись он увидел, как девушка размахивала пачкой листов бумаги в одной руке, держа другую на поясе. Выражение лица её было крайне красноречиво: по нему можно было легко прочитать все те эмоции, которые сейчас испытывала актриса. Кун напрягся и без лишних слов в наглую оттащил Ли Су в сторону на разговор. Тот, как бы понимая причины, не сопротивляется. – Напомни мне, какую сцену сейчас будут снимать с Баамом? – А? – переспросил тот, недоуменно посмотрев на Агеро. Похоже, мысленно он был пока не здесь, а где-то уже в будущем, когда они все вместе будут веселиться. – Какую сцену сейчас будут снимать с Баамом? – терпеливо переспросил синеволосый, что было сделано вопреки его привычкам. Он привык не повторять вопросов, получая ответы сразу, а не вытягивать их из собеседника. – А, его должна столкнуть блондиночка, – ответил тот после минутного молчания, щёлкнув пальцами, словно к нему пришла какая-то идея, которую он непременно потом постарается воплотить. Даже глаза засверкали от предвкушения. – Немного не повезло мальцу. Сложная сцена, – чуть позднее добавил мужчина, совершенно не обращая внимания на то, как переменилось лицо собеседника с обычно спокойного и сосредоточенного на удивлённое и напряжённое, в конце с нескрываемой паникой и беспокойством. – Где они будут снимать? – резко спросил он. – Где-то за три-четыре площадки отсюда, – ответил Ли Су, удивлённый такой реакцией. – А что-то не так? Но ответа уже не последовало. Кун сорвался с места, побежав в направлении к месту, где скорее всего уже начались съемки. «Чёрт, черт, черт!» – только и думал он, плевав на то, что воздух заканчивался и лёгкие болезненно сжимались. Он уже не чувствовал того, как подошвы туфель касались земли. Он не бежал, он летел, становясь с каждой секундой все быстрее и быстрее. «Слишком далеко! – кричало подсознание. – Что, если… что, если…» На глаза непроизвольно наворачивались слезы. Воспоминания мёртвой хваткой вцепились в мозг, заставляя того передать глазам уже забывшиеся давно картины прошлого. И всё связано с ним. С этим абсолютно обычным на первый взгляд шатеном с ослепительной улыбкой и светящимися глазами цвета расплавленного золота, в которых так красиво сверкали огоньки от солнечного света или же обычной люстры в комнате. – Баам! – закричал он, увидев лежащее на земле мокрое тело юноши.