Я живу, пока ты рядом

Отпуск проходил спокойно, что сильно удивляло Куна, так как обычно в таких ситуациях что-то да происходило. Он ещё успокаивал себя мыслью о том, что отдых только начался, но странное ощущение не только не покидало его ни на секунду, но и разрасталось. Вот уже месяц прошёл с окончания их работы над сезоном. Первые серии представили публике, и, когда в студию пришло множество писем от поклонников, многие, в том числе и он сам, вздохнули с облегчением. Такое событие даже предложили отметить, от чего никто не отказался. Шумная же тогда была вечеринка: много пили, смеялись, болтали и снова пили. Ли Су даже усмехнулся, что он столько в своей жизни ещё на грудь не принимал. А Баам… А Баам в тот вечер так часто улыбался, что, казалось, улыбка не покидала его лица. И в этот момент Куну вспомнился мальчик с глазами, в которых живёт солнце. Сердце болезненно сжалось, и он забрал Баама. Вернулся с ним домой, чтобы вместе заснуть, обнимая и слушая, как бьётся чужое сердце. А потом увидеть страшный сон, ощутить влагу на щеках и чужие объятия. Но в конце концов всему приходит конец. Ночь сменяется днем, и картинки из кошмаров уходят на второй план, позволяя насладиться обыденными вещами: ароматом свежесваренного кофе, его горьковатым вкусом на языке и компанией дорогого человека. И сейчас Кун резко понял: он жить без него не может. Он не может жить без его глаз, в которых отражается солнечный свет, не может жить без его яркой улыбки, без его звонкого, как колокольчик, смеха и голоса. Говорят, что влюбленные люди безумны. Если раньше Агеро от этого отмахивался, говоря, что все это неправда, то теперь ясно ощутил обратное. Он сам того не заметил, как сердце начало бешеную пляску в его груди, как он подошёл и теперь стоял прямо напротив Баама, как наклонился и неумело поцеловал его. Нежно, невесомо. Просто прикоснулся к чужим губам, ощутил чужое дыхание на своих и ушёл, оставляя ошарашенного юношу сидеть на кухне с кружкой недопитого кофе. Агеро не заметил, как уже оказался в своей комнате на полу, прислонившись спиной к закрытой двери. Он спрятал свое покрасневшее от смущения лицо в ладонях и попытался восстановить сбившееся дыхание, ощущая, как горят уши. А в голове было только одно слово, которому, казалось, вторило всё, что сейчас его окружало: «Пропал! Пропал! Пропал!» Из этого состояния его вывела трель звонка телефона. Приложив небывалые усилия, Кун встал и подошёл к тумбочке, на которой лежал смартфон. С экрана на него смотрела девочка с длинными волосами и в синем шарфике. Немного подумав, юноша всё-таки снял трубку и приложил телефон к уху. Из динамика тут же полился задорный девчачий голос, в котором ясно ощущались нотки укора. – Братик Агеро! – затараторила она. – Почему ты так долго? – но не дав своему собеседнику хоть что-то сказать, тут же продолжила, – я сейчас в школе. Учителя просят, чтобы кто-нибудь из родителей приехал, но они за границей, поэтому можешь приехать? – Не думаешь, что это будет немного странно? – перебил он трель девочки точно тогда, когда она хотела сделать вдох, чтобы продолжить. – Приезжай в три, – решила не отвечать девочка и бросила трубку. Из динамика теперь были слышны только короткие гудки, которые тоже спустя несколько секунд прекратились. На экране высвечивался список, в котором на первой строчке читался номер телефона, а рядом имя: «Мария». – Ни раньше, ни позже, – прошептал Агеро, а потом, сделав пару глубоких вдохов, вышел из комнаты. Нашёл он Баама в гостиной на диване, читающего какую-то книгу. Кун приблизился и сел рядом с юношей, взяв левую руку того в свою. Тот сразу же отвлёкся от чтения и непонимающе посмотрел на друга. А друга ли после того? – Господин Кун..? – начал он, но синеволосый его прервал: – Не хочешь прогуляться со мной? Только перед этим надо будет зайти кое-куда. – Хорошо, господин Кун, – легко согласился Баам и уже собирался встать с дивана и начать собираться, как его остановила внезапно возникшая тяжесть у себя на коленях: голова Агеро. – Не спеши. У нас ещё есть время, – ответил на неозвученный вопрос синеволосый, а потом добавил, – и зови меня Агеро.

***

Стоило им только выйти из дома, как улица тут же приняла их в свои объятия, полностью окуная в атмосферу, присущую городам: шумных автомобилей, снующих прохожих и щитов с разными, то и дело сменяющими друг друга яркими рекламами. Но если отойти к окраинам, то объятия ослабнут, и обстановка сменится. Теперь Солнце грело, но было не так жарко, как в центре. Лучи небесного светила путались в листве, из-за чего казалось, что жёлтые, оранжевые и красные листья горели. А потом, сорванные сильными порывами ветра, кружились и ложились под ноги случайных прохожих, но все-равно продолжали гореть. – Господин Кун, как красиво! – воскликнул идущий рядом шатен, вертя головой, а потом, запрокинув ее, резко остановился и радостно, словно маленький ребёнок, произнёс. – А какое небо голубое! Агеро взял замершего Баама за руку и потянул, заставляя того сделать ещё несколько шагов вперёд. Тот послушно шёл, теперь смотря только на их сцепленные руки. Вскоре среди бесчисленных небольших магазинчиков и домов показалось школьное четырёхэтажное здание. Со двора доносились весёлые детские крики, среди которых можно было услышать пронзительный звук свистка учителя физической культуры. Зайдя на школьную территорию, Кун про себя отметил, что всё осталось прежним: те же велосипедные стоянки, забитые велосипедами учащихся, те же спортивные площадки с занимающимися на них членами команд, даже часы, висевшие над главным входом, остались прежними: так и не ходят. Юноша бы не сказал, что давно выпустился отсюда, но всё равно чувство ностальгии никто не отменял. Баам, судя по всему, ощущал нечто подобное. Агеро посмотрел на одну из пар окон третьего этажа, вспоминая некоторые истории из школьной жизни. Например, как они с Баамом застряли на крыше. Тогда он не на шутку перепугался. А шатен отвлёк его от плохих мыслей с помощью обычного разговора. – Господин Кун, смотрите! – донёс до него ветер радостный возглас. Синеволосый покрутил головой по сторонам в поисках Баама, спрашивая себя, когда тот успел уйти. Нашёлся он у невысокого синего турника. – Я думал, он был выше, – сказал юноша, когда Агеро подошёл к нему. – Ты просто был тогда меньше, – с улыбкой ответил ему Кун, трепля его волосы. Баам звонко засмеялся и посмотрел на него глазами, в которых читалось безграничное доверие и любовь. Да, так умеет смотреть только он. И только на Агеро. Они ещё немного походили по школьному двору, вспоминая учебные деньки, пока у Куна не сработал будильник, который тот поставил перед тем, как они отправились. – Я отойду ненадолго, а ты пока можешь побыть здесь, – убирая телефон, произнёс Агеро. – Не теряйся. Я постараюсь как можно быстрее. – Удачи вам, господин Кун, – ответил ему Баам, ослепив своей очередной яркой улыбкой. Уходя, юноша чувствовал, как кошки на сердце скребли. Уже взявшись за ручку двери, он обернулся, думая о том, что будет, если он не пойдёт туда и сейчас же уйдёт с Баамом. Выдохнув, он открыл дверь и вошёл внутрь, а в голове крутилась только одна фраза: «Не уходи».

***

Как только Кун скрылся в здании, Баам сразу же пошёл по знакомым школьным дорожкам осматривать территорию. Вот вам знакомо такое чувство, когда ходите, к примеру, по старой своей квартире, где жили с родителями, или же по какому-либо учебному заведению, из которого выпустились уже давно, но кажется, что только вчера? Вам знакомо это чувство, когда вы идёте вдоль стены и касаетесь её, проводя, а потом замечаете скамейку, на которой часто сидели с друзьями и разговаривали ни о чем? Вам знакомо это ощущение, когда смотришь на бегающих вокруг ребятишек, жалуешься на то, как они невнимательны, когда кто-то из них врезается в вас случайно, а сами тем временем в мыслях усмехаетесь, ведь раньше были такими же? Примерно схожие чувства посетили Баама. Он поддался ностальгии и позволил воспоминаниям поглотить себя. Юноша вспоминал. Вспоминал, как играл с друзьями в этом самом школьном дворе, как они все вместе обедали и кто-нибудь начинал жаловаться на бесконечные контрольные и самостоятельные работы. А потом он увидел дерево. Обычное, ничем не примечательное дерево, растущее на школьном дворе, каких так много и можно встретить везде. Но именно с ним связано самое важное для юноши воспоминание: разговор, во время которого Кун открылся ему, и Баам увидел Агеро, которого тот всячески скрывал, а Агеро увидел Баама. И именно тогда они поняли, насколько похожи. Юноша подошёл ближе к дереву, провёл рукой по его шершавой коре и сел под ним. Листва закрывала его от солнечных лучей, а приятный ветерок трепал пряди волос, создавая больший творческий беспорядок на его голове, на что шатен улыбнулся. – Верди! Верди, ну пожалуйста, расскажи историю, – услышал юноша краем уха звонкий ребяческий голосок, к которому тут же присоединились остальные такие же звонкие. – Ну, хорошо, хорошо, – ответила им девочка. – Сейчас расскажу. Баам слышал, как зашуршала листва, дети шептались, занимая места и готовясь слушать. Девочка прокашлялась и начала говорить. – Расскажу я вам одну из школьных легенд, – начала Верди таинственно. Баам про себя отметил, что из неё вышла бы неплохая актриса или рассказчица. – Эта легенда, по сравнению с остальными, появилась совсем недавно. Я расскажу вам о мальчике, который умер не один раз, – И тут у Баама по спине прошёлся холод. Сердце забилось в бешеном ритме. В душу прокралось какое-то тревожное чувство. – А ведь все началось с того, что его сбила машина, – продолжала тем временем девочка. – Однако спустя какое-то время он вернулся, чтобы закончить школу, и тогда же начались разные странности, в каждой из которых он был замешан. То произойдёт взрыв в кабинете химии, то несчастье настигнет класс во время занятий по плаванию, но в любой ситуации он умирал. Кровь застучала в висках, отдаваясь головной болью. Бааму показалось, что сейчас где-то в его мозгу поселился барабанщик и внезапно решил устроить репетицию. Он уже давно перестал что-либо слышать, поэтому не заметил, как прошуршала листва и над ним склонился обеспокоенный Агеро. Тот быстро что-то начал говорить, а потом юноша почувствовал, как боль постепенно начала отступать, его поднимают и куда-то ведут. Он прикоснулся своим лбом к холодному лбу Агеро, на что услышал обеспокоенный возглас: – Баам, да ты весь горишь! Юноша почувствовал, как его прижимают ближе к себе. Но он не видел, как Агеро у самых ворот обернулся и посмотрел сначала на группу детей, а потом перевёл взгляд на окна второго этажа, где отчётливо виднелась фигурка Марии, смотревшей на эту пару. А на лице её играла улыбка. И Баам не знал о сообщении, которое получил синеволосый от девушки.