each time you fall in love

      киёко и т/и – лучшие подруги. об этом знают все.       мальчики и девочки в школьных коридорах уж слишком часто оборачиваются, устремляя на вас свои заинтересованные взгляды. многие хотят познакомиться, возможно, подружиться, стать хоть чуть-чуть ближе, но всё равно не смеют подойти – куда уж им до вас – самых красивых третьегодок школы. парные тату на ваших запястьях так и говорят о том, что вы не ищите новых друзей. вам всегда было комфортно вдвоём – только ты и она.       ты для неё настоящее солнце, что светится высоко в небе и дарит другим всё своё тепло, отдаёт полностью весь позитив и не просит совершенно ничего взамен. шимизу часто думает о том, что в твоих волосах и правда запутались золотые лучики огромной горящей звезды, а ты, чтобы не выдать свою внеземную сущность, специально прячешь эту янтарную безупречность за розовыми прядями, что когда-то были окрашены в весьма недорогую краску.       киёко – твоя луна, которая тоже светит, но более сдержано, для кого-то даже холодно и крайне неприветливо. таким образом она говорит, что не желает общаться с этим человеком. или же она хочет сказать, чтобы от её лучшей подруги, наконец, отстали и дали вам уйти. и твоё сердце всегда готово взорваться от переизбытка слегка злорадного счастья, когда шимизу сентиментально берёт твою ладонь в свою и, в очередной раз отказав танаке и ное, ведёт тебя в ваше любимое место.       нежно-розовый рассвет на стройке действительно сказочно смотреть. вишнёвая кола, конфеты и киёко, сидящая на твоих коленях потому, что так теплее и в целом лучше для вас обеих – поистине волшебный момент, который не должен никогда закончиться. ты в свои восемнадцать лет снова травишь шуточки про смерть, а шимизу, хватаясь руками за твою шею покрепче, смеётся тихо, но столь заливисто, и всё-таки позже подмечает, чтобы ты такого больше не говорила. а ты же всё равно будешь, – ведь ради её такого искреннего и чистого смеха готова болтать совершенно любые глупости.       откровенно говоря, вы обе никогда бы не подумали, что станете настолько близкими – слишком уж разные и, наверно, даже не совместимые. у киёко на подоконнике почти всегда лежат засушенные ромашки, несколько найденных где-то старинных монеток и прочие красивые блестяшки. на твоём же столе зачастую неаккуратной кучей свалены тетради по астрономии и физике, сигареты неопрятно вываливаются из картонной коробочки. ты машинально берёшь одну и поджигаешь, увлечённая чтением собственных конспектов и не заметишь, как шимизу непринужденно считает веснушки на твоём идеальном лице. или же сделаешь вид, что не замечаешь, подумав, что просто почудилось и вновь закроешь на это глаза. но когда она, сидя на твоих коленях, дарит мятный поцелуй, ты, наконец, осознаёшь, что всё-таки не померещилось, и просто не можешь не поцеловать её в ответ.       это ваш маленький секрет, который будет пылиться в девичьих сердцах на протяжении весьма долгого промежутка времени. и вы обе можете поклясться, что те годы – самые лучшие в ваших жизнях и тогда было совершенно всё равно, что родители по чистой случайности увидели ваши долгие поцелуи. абсолютно безразлично было даже тогда, когда они грозились, что выгонят вас из дома за подобные выходки. вы лишь смеялись им в лицо, зная, что они не дождутся от вас ничего. всё, что тогда волновало киёко – это ты в её куртке оверсайз с вышитым в углу сердечком. всё, что волновало тебя – шимизу после тяжёлого дня в школьном волейбольном клубе, с маленькими грязными каплями на кроссовках, уставшая, но своя, безмерно любимая. ваша жизнь тогда была волшебнее любой сказки и вы планировали прожить её на полную катушку, идя по этой дороге плечом к плечу.       но, признаться, отнюдь не все сказки соответствуют ранее написанному сценарию и киёко понимает это слишком поздно. стоя напротив большого зеркала в элегантном белоснежном платье, девушка вспоминает все моменты, проведённые лишь с тобой, и по щекам слёзы вдруг потекут сами по себе, а ты, которая даже сейчас рядом с ней, легко смахнёшь их и нежно, как и в подростковые годы, улыбнёшься своей фирменной сияющей улыбкой, но шимизу всё равно знает, что ты держишься из последних сих, чтобы тоже не заплакать прямо здесь. это очень важный день – кто же поддержит киёко, если не ты?       — почему ты плачешь? — негромко спрашиваешь, беря в ладонь палетку с кисточкой, чтобы немного поправить её макияж. — ты же любишь рю, а, значит, сегодня – самый счастливый день в твоей жизни.       — да, — киёко тяжело вздыхает и берёт твою ладонь в свою, намекая пока забыть про чуть смазанные тени. — но я люблю и тебя.       — послушай, — кладёшь свободную руку на её щёку, ласково проводишь большим пальцем, всё ещё изо всех сил стараясь сдержать слёзы, что так и норовят вырваться. — я тоже считаю, что лучше умереть, если с тобою быть нельзя, но мы ведь знали с самого начала, к чему придём. нам абсолютно все говорили об этом, — несколько кристальных слезинок всё же срываются с твоих ресниц, но ты продолжаешь говорить чётко и уверенно, пытаясь передать эту решительность и шимизу, которая вот-вот вновь заплачет. — рюноске ждёт тебя у алтаря, а ноя решил путешествовать вместе со мной – вот теперь наши жизненные пути. такой вот запрет.       девушка отворачивается, закрывает лицо ладонями. раздаются лишь тихие всхлипы, которые буквально разрывают твоё сердце напополам. не можешь слушать, как киёко плачет из-за тебя, но выхода больше никакого нет. ты неспешно обходишь шимизу, убираешь её руки и всматриваешься в черты такого родного, прекрасного лица.       — дай мне посмотреть последний раз в твои глаза, — ещё пару секунд разглядываешь чистые голубые радужки, что на протяжении нескольких лет дарили тебе только доброту и столь трепетную любовь, и, встав на носочки, быстро касаешься губ девушки своими, даря прощальный поцелуй со вкусом мяты. такой же, как и шимизу подарила тебе однажды.       уже через день рюноске и киёко будут с дружественными улыбками провожать тебя и ю на рейс до египта. танака бережно берёт свою жену за руку и весело желает вам хорошего отдыха, нишиноя свободно обнимает тебя за плечи и ещё раз поздравляет молодожёнов с началом «новой жизни». голос диспетчера оповещает о скорой посадке пассажиров, вы с ноей собираетесь уходить. поспешно оборачиваешься, решая напоследок сказать хоть какие-то прощальные слова, надеясь на то, что шимизу – теперь уже танака – когда-нибудь найдёт в себе силы простить тебя.       — прощай, увидимся во снах.       ты улетишь в далёкие страны со своим молодым человеком, даже и не зная, что киёко никогда не будет держать обиды на тебя, – ведь вы – лучшие подруги и останетесь ими навсегда.