Creep

Когда девиант толкнул лейтенанта Андерсона, и тот едва не упал, время будто застыло. Так, наверно, показалось бы человеку, если бы он мог видеть ситуацию моими глазами: глазами компьютера, который создатели спрятали в теле, похожем на их тела. На самом деле работа моего мозга многократно ускорилась. Мгновение между двумя ударами человеческого сердца растянулось до двух глубоких вдохов. Я должна была принять решение: догнать девианта или спасти лейтенанта? Я ощутила, что это решение – больше чем просто выбор между выполнением задания и спасением напарника. Будь я человеком, можно было бы назвать это интуицией, предчувствием... Но человеком я не была. Какие логические цепочки в моем искусственном интеллекте, какие алгоритмы могли подсказать мне насколько серьезное решение я должна принять? Я будто выбирала свою судьбу... Но какая у меня может быть судьба? Какой выбор? Зачем я вообще здесь? Моя цель разобраться с девиантами, и ничто не должно останавливать меня на пути к этой цели. Я ощущала каждый электрический импульс в своём мозгу, чувствовала, как он прокатывается по телу. Мне нужно было выбрать на что опереться: на программу или... на то, что люди называют волей. У исправного андроида нет воли. И если сейчас я допущу, что есть вещи важнее, чем моё задание, то программа пошатнется. В ней появится изъян, который за считаные дни, как ржавчина, разъест все моё существо и тогда... Тогда девиантом страну я. "Нет! Это неправильно! Неразумно! Я не выберу это!" – подумала я... и бросилась к Хэнку, позволив девианту уйти. *** Я позвонила в дверь и подождала секунд десять. Потом позвонила снова, но ответа не было. Я почувствовала тревогу. Почувствовала... "Иногда в программе андроидов происходит сбой. Он вызывает эмуляцию человеческих эмоций. Эмоции не настоящие, но они вызывают противоречащие друг другу команды и андроид становится непредсказуем". Была ли я непредсказуема там, на крыше? И что вообще можно считать настоящим? Разве эмоции людей – не просто химические реакции и нервные имульсы? Чем же мы от них отличаемся? Отсутствием души, в которую они сами не верят? Тем, что мы были собраны на заводе Киберлайф, а не рождены женщиной?.. Я знала, что этих мыслей не должно быть в моей голове. Но они были. Они заставляли усомниться во всем, что было для меня неоспоримым. Они мешали мне мыслить ясно. Звонить я больше не стала. Решила заглянуть в дом через окно. И увидела лейтенанта. Он неподвижно лежал на полу, рядом валялась опустошенная бутылка виски и пистолет. Я не могла определить, в каком состоянии находится Хэнк. – Лейтенант Андерсон! – крикнула я. Но он даже не пошевелился. "Выбора нет. Я немедленно должна ему помочь. В интересах расследования. Нет времени на вызов скорой", – убедила я себя, разбивая окно локтем. Затем отступила на пару шагов и с разбега запрыгнула в дом. Воздух на кухне был тяжёлый, насквозь пропитанный запахом алкоголя. Прежде чем я успела встать на ноги и подойти к лейтенанту, передо мной возник здоровенный пёс. Он приблизил свою большую косматую голову к моему лицу и обдал меня теплым, щекочущим дыханием. Несмотря на внушительные размеры, страха он не внушал. – Спокойно, парень. Я хочу только помочь, – произнесла я осторожно, вытянув перед собой руку. Сенбернар коротко проскулил, отвернулся и понуро поплеся прочь. Через мгновение я уже сидела на корточках рядом с лейтенантом, прощупывая пульс. Он был жив. На футболке красовалось большое темное пятно от виски. Дыхание было слабое, сердцебиение тоже. Беглый осмотр подсказал мне, что Хэнк в алкогольной коме. – Лейтенант Андерсон! – я взяла его за плечи и аккуратно встряхнула. Он проворчал что-то нечленораздельное. Я несколько раз хлопнула его ладонью по лицу, но без толку. Пришлось залепить ему настоящую пощечину. – Эй, ты что это творишь?! – сознание начало возвращаться к лейтенанту. Вместе с недовольством. – Вы должны встать, – я закинула его руку себе на плечо и помогла ему подняться. Точнее сама поставила его на ноги. Лейтенант был тяжёлым как мешок цемента. – Проваливай отсюда! – прикрикнул он, попытавшись меня оттолкнуть, но я держала его крепко. Вывела из кухни в коридор и повела в ванную комнату. – Я сейчас сблевну... – тяжело выдавил он прислонившись к стене, пока я открывала дверь. – Сейчас вам станет легче. Я подтащила его к ванне и усадила на край. Включила холодную воду. – Пусти! – Хэнк хотел встать, но я упёрлась рукой ему в грудь. Он смотрел на меня мутным неосознанным взглядом. Его лицо было в паре дюймов от моего. Вдруг он взял меня за лацкан пиджака, подтянул к себе и поцеловал. Это было неожиданно. На вкус его губы были, как виски. Его рука мертвой хваткой удерживала меня. Я вновь почувствовала. Отчасти это было похоже на испуг, который я испытала на крыше. Испуг с примесью печали и удивления. Лейтенант разжал руку, которой удерживал меня, прижал кулак к губам, пошатнулся и сел на край ванны, не глядя мне в глаза. Кажется, от поцелуя он вдруг протрезвел. – Что я делаю?.. – пробормотал он, и я интуитивно поняла, что этот вопрос обращён не ко мне. – Я подожду вас в гостиной, – сказала я, решив, что ему стоит побыть наедине с собой. Решив, что мне стоит побыть наедине с собой... Выходя из ванной, я на пару секунд задержалась в дверях. – Мне поступило сообщение по делу о девиантах, – не оборачиваясь, сказала я. – На этот раз произошло убийство в секс-клубе Рай. – Я понял, Клэр, – помолчав, ответил лейтенант тихим, низким голосом. – Дай мне насколько минут, чтобы привести себя в порядок. – Да, лейтенант. Я вышла из ванной, прикрыла за собой двери и направилась в гостиную. Мне нужно было прогнать мысли и эмоции, вызванные этим неловким неожиданным поцелуем. Я не должна была ничего чувствовать, не должна была отвлекаться от дела, но после спасения лейтенанта, во мне что-то изменилось, и всё стало сложно. Моя программа уже не была так кристально чиста и понятна... Я осмотрела пластинки и с удивлением обнаружила много джазовых альбомов. Образ лейтенанта Андерсона никак не вязался с такой музыкой. С металом, который он слушал на работе – вполне, но джаз... С полминуты понаблюдала за сенбернаром, он уставился в пространство глазами полными безысходной тоски. Нет ничего удивительного или неестественного в том, что собака испытывает эмоции. Но за нами, андроидами, такого права люди не признают. Неужели с точки зрения людей мы хуже, чем животные? В ванной шумел душ. Я прошла на кухню. Подняла с пола бутылку и пистолет. "Неужели лейтенант хочет убить себя?.. – эта мысль не давала мне покоя с того момента, как я увидела его в окно. – Зачем? Стоит ли спрашивать? Ответит ли он?" Я осмотрелась. На столе лежала фотография мальчика. Мне понадобилось меньше секунды, чтобы узнать, что на фото – сын лейтенанта, который погиб три года назад. Если бы я могла чувствовать... Нет, не так! Если бы я верила в то, что могу чувствовать, если бы это не пугало меня призраком девиации, то я призналась бы себе в том, что мне стало невыносимо грустно. – Ты что-то говорила про секс-клуб? – лейтенант возник за моей спиной неожиданно. Я задумалась, ушла в себя и не заметила, как он подошёл. Я задумалась? Каждая минута рядом с ним приносила мне новые открытия, к которым я была не готова. Но как первых людей из библейской легнды тянуло к запретному плоду, так и меня тянуло к знанию, каким бы опасным оно не представлялось. – Новое нападение девианта, – ответила я, стараясь не выдать свое смущение. – Ну что ж, поехали тогда, – хмыкнул лейтенант, накидывая куртку. *** Мы осмотрели место преступления. Клиент задушен, отключившаяся у меня на руках девушка-андроид успела сообщить только, что была с ним не одна. Значит девиант, тоже девушка, сбежала. Вот только далеко ли она могла уйти? Мы покинули комнату и разделились. Лейтенант допрашивал владельца клуба, а я решила осмотреться. Прошлась мимо стендов с андроидами. Некоторые из них танцевали вокруг шестов, некоторые стояли в кабинках за стеклом в ожидании клиентов. Это зрелище вызывало во мне отторжение. Почему люди такие жестокие существа. Вся их история – это история порабощения. Сначала сильные подминали под себя слабых, потом богатые – бедных. Все начиналось с племён и заканчивалось странами. Белые понукали чёрными, мужчины возвышались над женщинами. Люди использовали людей, как вещи. Создавали плантации и фабрики, тюрьмы и концлагеря, использовали детский труд и превращали в товар женское тело. Глубоко внутри я чувствовала нарастающий гнев, отторжение и печаль. Я закрыла глаза и усилием воли вытеснила их из своего разума. Я понимала, что если позволю эмоциям захватить меня, произойдет что-то непоправимое. А мысли были лишними в моей голове только подливали масла в огонь. Нет, такими вопросами должны люди. Не мне их судить. Я лишь должна следовать своей программе и закончить это дело. Я встряхнулась и ещё раз осмотрела клуб, стараясь быть хладнокровной. И тут мне пришла в голову мысль: ведь каждый из этих андроидов мог видеть убийцу! Точно! А если видели они, то смогу увидеть и я... – Лейтенант Андерсон! – позвала я. Хэнк сказал владельцу клуба ещё пару слов и направился ко мне. – Что-то нашла? – Возможно. Мне нужно, чтобы вы арендовали этого андроида. На несколько секунд Хэнк остолбенел. А потом возмущённо проворчал: – Какого черта? – Я думаю эта Трейси могла видеть убийцу, – объяснила я. – Смотрите, она стоит прямо напротив двери в комнату, где было совершено убийство. Лейтенант внимательно посмотрел на андроида за стеклом. – И как же я буду объяснять расходы? – вздохнул он, посмотрев на меня, но все же приложил руку к кабинке, которая тут же открылась. Трейси спустилась с постамента и протянула ему руку. – А ты красавчик, – сказала она томным голосом, прикасаясь к его локтю. – Идём со мной. Лейтенант отшатнулся, поморщился и закатил глаза. Прежде чем он отвернулся я увидела, как его лицо заливает краска, выдавая смущение. Я взяла Трейси за запястье и подключилась к ней, чтобы проверить ее воспоминания. И обнаружила там то, что искала. – Лейтенант, она видела её! Видела девианта. Это была Трейси с синими волосами. Мне нужно срочно проверить память других андроидов. Мы можем попытаться её отыскать. – Ну давай, – пожал плечами Хэнк. Ему явно было здесь не уютно. Я поспешно направилась к андроиду, танцующему вокруг шеста, но краем глаза наблюдала за лейтенантом Андерсоном. Переминаясь с ноги на ногу он пытался объяснить Трейси, что арендовал её не для развлечений. – Послушай дело не в тебе... Дело во мне... Ну то есть... – доносились до меня обрывки фраз, пока я поспешно изучала память другого андроида. – Видишь ли, я тут не один... Я вместе с ней... То есть, мы не вместе... Я не из таких... А, черт... "Не из таких? Что значат эти слова?" – подумала я продвигаясь по залу и изучая память третьего по счету андроида-стриптизера. Стараясь не обращать внимания на подробности его последнего свидания с клиентом. Я засекла девианта в её воспоминаниях и тут же отключилась. – Лейтенант! – позвала я, и указала на проход в другой зал, залитый мерцающим синим светом. – Нам сюда! Кажется, Хэнк был рад возможности прервать неловкую беседу с Трэйси и быстрым шагом направился ко мне, высоко подняв плечи и опустив голову. Проходя мимо, он даже не поднял на меня глаз, только проворчал: – Поверить не могу. Я оправдываюсь перед андроидом... *** Стемнело. Шел снег. Лейтенант притормозил у набережной и вышел из машины, прихватив бутылку виски и хлопнув дверью. Я посидела внутри ещё с минуту и вышла следом. – Здесь красиво, – заметила я, – пытаясь завязать разговор. Хэнк был молчалив с того момента, как мы покинули клуб Рай. Мы нашли девиантов – двух девушек. После продолжительной рукопашной драки я схватила пистолет и уже готова была выстрелить в одну из них, но не смогла. И тогда Трейси с синими волосами рассказала нам всё. О своей работе в клубе. О клиентах. О жестокости. И... о любви. Девушки взялись за руки, и я опустила пистолет. Позволила им уйти, понимая, что это решение ставит под удар мою собственную репутацию. Но оглянувшись на Хэнка, я увидела одобрение и понимание в его глазах. Он вовсе не собирался задерживать их. Нет. Напротив, я видела по глазам: он хотел, чтобы они ушли. Теперь он сидел на спинке скамьи и смотрел вдаль на реку. – Я часто приходил сюда раньше. До того как... Он не договорил. Сделал большой глоток виски, поморщился и весь сжался, словно взвалил на спину груз, который ему был не под силу. – До того как, что, лейтенант? – спросила я. Но Хэнк не ответил. Вместо этого он задумчиво сказал: – Они любили друг друга... Эти девушки из клуба. Моя программа тут же подготовила ответ: "Андроиды не могут любить..." Но я промолчала. Было ли это правдой? – Им было страшно. Эта Трейси... Она боялась смерти, но ещё больше, кажется, боялась потерять свою подругу. "Андроиды ничего не боятся. Они не боятся смерти потому, что не могут умереть. Они не живые..." – отвечала программа, но вслух я этого так и не сказала. "Заткнись!" – подумала я. Вдруг Хэнк встал, поставил бутылку на скамью и вытащил пистолет. Я не была готова к тому, что он направит оружие на меня. "За что? Что я сделала не так?" – подумала я, ощутив тревогу. – Ты боишься смерти, Клэр? Что ты чувствуешь под дулом пистолета? – он снова был пьян и на этот раз очень зол. Я поняла по его голосу, что ему ничего не стоит выстрелить сейчас. Мой разум отчаянно искал причину его злости, пытался выработать оптимальную стратегию разговора, анализировал варианты, но какая-то другая часть меня уже всё знала... Всё понимала. – Я боюсь смерти, – ответила я, стараясь сохранить спокойствие. – Опустите пистолет, лейтенант. – А что будет, если ты умрёшь, а? Попадешь в рай для андроидов? Или тебя снова поставят на ноги? – гнев в его голосе нарастал. – А может там пустота? – Я не знаю, лейтенант. Прошу, опустите пистолет. – Кто ты такая, Клэр? Что ты такое? Выглядишь ты как человек, но на самом кто ты?! – спросил он у меня. – Я могу быть тем, кем вы захотите, лейтенант. Вашим напарником, вашим собутыльником, вашим другом... – Как те девочки из клуба? Которые делают все, что им прикажут! – Вы этого от меня хотите? – спросила я. Во взгляде Хэнка было столько боли. Я чувствовала, как она переполняет его, льется через край, выплескиваясь на меня. Я сделала два шага навстречу лейтенанту и пистолет упёрся мне в грудь. Хэнк смотрел мне в глаза. Я почувствовала, как рука его дрожит. – Чего вы от меня хотите? – повторила я и осторожно положила ладонь на руку Хэнка. Одного лёгкого усилия было достаточно, чтобы он опустил пистолет. – Я не знаю... – он отвёл взгляд. Тогда я подчинилась инстинкту, коснулась рукой его щеки, сделала ещё шаг вперёд и поцеловала его. – Клэр... – Хэнк отстранился и отнял мою руку от своего лица. Его будто покинули последние силы. Он не мог даже поднять на меня глаза. – Постой. Мне не нужно это. – Что? – Боже... Я не понимаю. Эти ваши программы. Что вами движет... Я не могу. – Вы же понимаете, что это противоречит моей программе, лейтенат. Это что-то другое. Мне сложно это объяснить. Мы стояли в молчании под снегом. Минуту, которая показалась вечностью. – Я отвезу вас домой, – наконец, нарушила я тишину. – Вам нужно отдохнуть. Хэнк не стал спорить. Отвернулся и пошел к машине. Громкий хлопок двери, как хлопок несостоявшегося выстрела, гулко пронёсся по набережной. "Что же мне делать?" – подумала я, бросив последний взгляд на реку и сияющие на другом берегу огни. "Что я уже сделала?" Как я и ожидала, программа ничего не ответила.