Майкл стоял посреди кухни, буравя невидящим взглядом дверь, которой буквально минуту назад хлопнула Сара, выбегая из его дома. Он мог бы побежать за ней, вернуть, все объяснить, извиниться. Но ноги не давали сделать ему хотя бы шаг, удерживая парня на месте. Все, что оставалось — смотреть вслед удаляющейся девушке, не имея представления, что делать дальше.
В голове смешались мысли, недавние воспоминания, Стефани… и какой черт дернул его согласится на авантюру О’Нил? Если бы он только знал, какой «сюрприз» ожидал Тернера, ни за что бы в жизни не переступил порог этого дома, хозяйка которого буквально разрушила его жизнь, забрав все самое важное, что у него было. Они не виделись со Стефани ровно с того самого момента год назад, когда она ушла, и каждый раз Майкл гадал, как произойдет их встреча спустя столько времени и произойдет ли вообще. Глубоко внутри Тернер понимал, что все это такая глупость, что за год можно было отпустить старые чувства, перестать терзать себя и открыться, наконец, впустить в свою жизнь другого человека.
Особенно, когда появилась Сара.
Его маленькая Сара, которую он хотел уберечь от самого же себя, но слишком поздно понял, что не сумел. Он не хотел видеть ее слез, зная, что сам же является их причиной. Не хотел вообще допускать мысли, что может сделать О’Нил больно. Майкл ненавидел себя в тот вечер, понимая, что она, черт возьми, права.
— Ты не пустишь меня в свое сердце, потому что все еще любишь ее.
Любит…
Любит, или просто привык так думать? Привык закрываться от всех, не доверять людям и жить в своем отдельном мирке, в котором он ходит по одному и тому же кругу, не находя выхода.
Кажется, сегодня Майкл перешел границу дозволенного, но продолжал думать, что Сара для него ничего не значит. Он отключился, как только дошел до кровати, которая все еще хранила аромат
ее шампуня. Неосознанно уткнулся в подушку, на которой спала
она. А память подкидывала воспоминание о
ней, лежащей на его груди, уткнувшись носиком в шею.
Ее подрагивающие ресницы, пухлые губы и черные, как смоль, волосы.
Майкл проспал все возможные будильники, не услышал ни одного звонка от Вишни, который все утро пытался дозвониться до друга, и наконец, бросив эту затею, ворвался к нему в дом, удивившись, что дверь не заперта.
— Дружище, середина рабочей недели, на часах полдень, а ты дрыхнешь как сурок, — обратился к парню кудрявый, поставив перед ними две кружки крепкого кофе.
— Я же не офисный клерк, чтобы появляться на работе ровно в девять утра, — пробубнил недовольно Тернер, откидываясь на спинку стула, запустив в волосы пятерню. Он хотел бы не просыпаться вообще, чтобы не думать о прошедшем вечере, не путаться в мыслях и в первую очередь в себе.
— Конец года, бумажная волокита, сам понимаешь, без тебя я не справлюсь.
— Если я закончил юридический, это не значит, что я теперь твой личный помощник по бумажным делам.
— Именно это и значит, Тернер.
Майкл закатил глаза, складывая руки на груди и стараясь сохранять душевное спокойствие, которое было совершенно ни к черту.
— Ты вялый, как прокисший помидор, какого хрена стряслось? — спросил Вишня, но взглянув на наручные часы, быстро передумал, — поднимай свою задницу, вечером все расскажешь.
Но за это время Майкл, казалось, успел забыть обо всех своих душевных муках, как только в его руках оказался годовой отчет. День был беспощадно испорчен, или так считал только Вишня, ни черта не соображавший, как только дело доходило до документов. Тернер же оказался в своей стихии, сумев разгрузить голову от ненужных мыслей.
За весь день он ни разу
не вспомнил о Саре и чувствовал себя
прекрасно, не ощущая угрызений совести. Только когда его кудрявый друг поинтересовался, почему малышка О’Нил долгое время не заходит к ним, в горле встал неприятный ком от воспоминаний. Майкл лишь отмахнулся от Вишни, предположив, что девушка готовится к предстоящим экзаменам.
Тернер не говорил ему ничего о той ночи, когда они с Сарой переспали. Это казалось поначалу такой несущественной вещью, но потом Майкл понял, что не хочет, чтобы об этом вообще кто-то знал, кроме них двоих. Словно это их личный маленький секрет, тайна, которую они оба должны оберегать от чужих глаз.
Среда подходила к концу, и Вишня уже забыл за весь этот нервный день, что с утра он застал Майкла в совершенно недееспособном для работы виде. Тернер решил не подавать виду, чтобы избавить себя от ненужных расспросов — если бы он хотел излить душу, то сделал бы это независимо, хочет того Вишня или нет. Казалось, к вечеру он и сам забыл обо всех минувших событиях, с головой погрузившись в работу. Но придя домой, Тернера посетило странное, уже давно забытое чувство одиночества. Не того одиночества, когда не знаешь, чем себя занять — нет. Чувство полной безысходности и душевной пустоты. Будто его лишили чего-то жизненно важного, без чего он не мог нормально существовать.
Майкл не отдавал себе отчета в том, что его комната была пропитана ароматом Сары, что на его кухне царили ее порядки, а диски с фильмами, которые притащила О’Нил, уже давно вытеснили ужастики Тернера. Все в его доме напоминало о ней, той девчонке, занявшей все мысли парня.
И снова засыпал с ее именем на губах, осознавая свои чувства, только погрузившись в неспокойный сон.
***
Голова трещала, будто по ней несколько раз проехались битой: ночь сыграла с Майклом злую шутку. Он просыпался несколько раз буквально в холодном поту от кошмаров, которые преследовали парня, стоило ему снова откинуться на подушку и закрыть глаза. Удивительно, но на утро он даже не помнил содержания всех этих снов, но в груди все еще билось сердце в бешенном темпе. Тернер не помнил, но точно знал, что видел Сару.
Первое, что он сделал, стоило солнечным лучам проникнуть в спальню — набрал номер О’Нил, отсчитывая гудки. Она не взяла трубку. Не взяла и второй, и третий, и даже десятый раз. Брюнетка буквально сквозь землю провалилась, не появляясь ни в одной соц-сети с вечера вторника.
Странное волнение поселилось внутри, но Майкл старался не думать об этом, запивая кофе дурное настроение. Вишня видел его состояние, но понимал, что Тернер вряд ли расскажет — никогда ни с кем он не делился тем, что на душе. Всегда веселый, всегда довольный, непробиваемый Майкл Тернер.
— Я звонил ей раз двадцать, она не берет трубку, — парень сдался Вишне, теряя самообладание, — неужели нельзя просто ответить на чертов звонок?
— Да что у вас произошло, пока меня не было?
И Майкл рассказал. Все, не утаив ни одной детали, раскрыв все, что было на душе.
— И ты до сих пор так ничего и не понял? — по взгляду кудрявого можно было понять, в какую задницу вляпался его друг, пытающийся отрицать то, что было и так понятно.
— И что мне делать? — спросил Тернер, перестав мерить шагами комнату, и уселся в соседнее кресло. — Когда я увидел Стеф, я просто слетел с катушек, Ви. Думал, что все еще люблю ее, но сейчас…
— В тебе говорила обида, а не любовь. Обида, боль, ненависть, но не любовь, Майкл. Думаешь, я ничего не замечаю?
— О чем ты? — недоуменно уставился на Вишню Майкл.
— Не строй из себя идиота, ты знаешь о ком я говорю, — Ви прошелся взглядом по комнате, словно выискивая что-то, но вдруг остановился на полке с ключами, — езжай к ней. Сейчас.
***
Дорога казалась бесконечной: липкий мокрый снег падал, заметая дороги, дворники уже устали работать, очищая лобовое стекло от такого количество упавших на него снежинок. Из-за неожиданно начавшегося снегопада в городе начали образовываться заторы, что раздражало Майкла еще сильнее. Они жили в разных концах Балтимора, и это наталкивало Тернера на мысль перевезти к себе Сару и никуда никогда не отпускать. Жаль, что понял он это не сразу, но желание все исправить, успеть, извиниться было сильнее застрявшего в пробках города.
В плеере играли Bring Me The Horizon — любимая группа Сары. Майкл вспомнил, как она рассказывала о своей давней мечте попасть на их концерт, как заслушивала их диски у него в машине и подпевала каждой песне. А сейчас он слушал «Follow You» и не мог дождаться, когда же светофор наконец загорится зеленым.
Мустанг припарковался рядом с домом Сары, и Тернер с облегчением заметил горящие гирлянды над входом и теплый свет из окна на кухне. Снег закончился, как только Майкл съехал с главной дороги и направился в знакомый частный сектор. Одинаковые на первый взгляд двухэтажные коттеджи, но такие разные, если присмотреться, словно каждый хозяин внес частичку своей души в обстановку.
Снег хрустел под ногами, пока парень пробирался к террасе, где стояли два плетеных кресла с маленьким столиком — любимое место Сары. К удивлению, дверь была заперта, хотя О’Нил никогда не имела такой привычки. Три осторожных стука в дверь, и спустя полминуты на пороге показалась женщина, смутно напоминающая Сару, только лет на двадцать старше.
— Здравствуйте, миссис О’Нил?
— Да, а вы? — она так же, как и дочь, облокотилась на дверной косяк и сложила руки на груди.
— Майкл Тернер. Друг, — немного растерянно ответил парень, — друг Сары. Вы не могли бы ее позвать?
— Она уехала вчера, когда вернется не сказала, — миссис О’Нил выжидающе посмотрела на Майкла, но вдруг смягчилась и продолжила, — Сара была расстроена и попросила никому ничего не говорить. Вообще-то я надеялась встретить Рождество с ней, но как всегда что-то происходит, на что я повлиять не могу. Видимо.
— Сара не отвечает на мои звонки, — Тернер засунул руки в карманы, как всегда делал, когда чувствовал себя неуютно, — передайте ей, что я заходил, если…
— Я так понимаю, причина ее расстройства стоит прямо передо мной? — неожиданно спросила женщина, перебив Майкла. — Сара быстро отходит, если вы, молодой человек, не сделали чего-то ужасного, конечно.
— Хотелось бы в это верить, — парень хмыкнул себе под нос и направился к машине, — спасибо.
Как всегда у спокойного снаружи, внутри Майкла все перевернулось и могло взорваться в любой момент. Только сейчас он начал понимать, что Сара — единственный человек, в котором он так отчаянно нуждается. Но кому теперь это нужно?
