Лисий танец

Бывали дни, когда мать учила Вэй Ина втайне от отца. Они вдвоём уходили подальше, прятались среди скал или рощиц, и она рассказывала ему о том, что доступно лишь лисам и что не мог бы одобрить заклинатель, даже отдавший лисе собственное сердце. «Заклинатели, — рассказала Вэй Ину мать, — верят лишь пути меча. Но мы с тобой — иной природы. Там, где не справиться свету Ян, нужно обращаться к черноте Инь, — и она ласково коснулась его волос. — В тебе дремлют силы, благодаря которым ты сумеешь управлять яростью и гневом тех, кто уже не относится к миру живых. На пути могут встретиться такие существа, такие чудовища, запечатать которых может только обоюдная сила Ян и Инь. Не пренебрегай полученными от мира дарами, используй их все разумно и в нужный момент». Вэй Ину удивительно было узнавать о том, как устроен их мир. Он старательно запоминал каждое слово матери и не отступал от её уроков, чтобы она благосклонно улыбалась ему. Однажды они покинули тёплый круг костра в темноте, когда ночь давно перетекла час Крысы. Мать сдула с ладони снежно-белый лепесток мэйхуа, возникший из ниоткуда — не время было для цветения, — и тот упал на лоб задремавшему отцу, да так и застыл там. Лёг на камни огненный талисман, чтобы беречь огонь, пока они не вернутся. «Теперь он не проснётся, пока мы не придём, — прошептала она и взяла свой меч. — Мы отправимся на Ночную охоту, но это будет особенная охота. Помни, чему я тебя учила». Вэй Ином овладел трепет. Он был обрадован — прежде его считали слишком маленьким для Ночной охоты, он был напуган — если они собирались идти и сражаться с чудовищами, с лютыми мертвецами и ожесточёнными призраками, значит, те скрывались поблизости, шарили в темноте, могли появиться в любое мгновение! И всё же больше всего им владело искушение — раз мать повела его, значит, верила в его силы. Значит, должна была позволить ему сделать что-то… Что-то! Он сам не знал что, но жаждал того всем сердцем. Тогда он впервые сложил печать, запуская её прямо в грудь лютому мертвецу, едва ковылявшему вдоль дороги. Задеревенев от его магии, тот только сипло рычал, пока мать не расправилась с ним. «Видишь, — повернулась она тогда — статная, распустившая хвосты. — Меч хорош, но вместе с печатью способен на большее. Не недооценивай следом за прочими заклинателями возможности, сокрытые в печатях и талисманах». …Но после жизнь повернулась иначе, и улыбка матери погасла навсегда, а Вэй Ину пришлось скрывать свою природу. Обращаться к Инь он мог, только оставшись в одиночестве, потому практиковался нечасто, почти приняв то, что отныне ему близка лишь Ян, лишь путь меча. Впрочем, исподволь у него рождались мысли о новых техниках, о возможностях, что давало взаимодействие с двумя энергиями сразу. И он не прогонял их — отчасти в знак уважения по отношению к матери, отчасти потому, что его манила опасность, неизведанность, непредсказуемость пути, который в мире заклинателей именовали тёмным. *** Угасали последние отблески заката, небо осиротело без солнца, но готово было переполниться звёздами, когда, оставив Таньчжоу далеко внизу, Вэй Ин и Лань Чжань вышли к храму, то ли вросшему, то ли выросшему из скалы. Они миновали погост, где не ощущалось присутствия духов или иной нечисти, поднялись извилистой тропой и теперь замерли перед тёмным входом, напоминающим открывшийся рот. На пути им не попался ни прохожий, ни лютый мертвец. — Разве здесь не должно быть полным-полно всякой нечисти? — заговорил Вэй Ин, потому что странная тишина этих мест угнетала его. Даже листва на ближайших деревьях не шумела, не шуршала пожухлая трава, и объявшее весь мир молчание, казалось, предвещало беду. — Не знаю, — уронил Лань Чжань и потянул из ножен Бичэнь. Лезвие его слегка светилось, и, заметив это, Вэй Ин сощурил глаза. — Выходит, твой меч уверен, что в этих местах что-то есть, — заключил он. — Войдём?.. — и на его ладони вспыхнул огненный талисман. В неверном свете они перешагнули каменный порог и замерли. В просторный зал, наполовину высеченный из скалы, проникал неясный свет, он сеялся откуда-то с высоты, призрачный, непонятный. Луч падал на плечи высокой статуе, представляющей собой танцующую женщину с улыбающимся лицом. У ног статуи располагался алтарь, но сейчас на нём не осталось ни цветов, ни фруктов, лишь огарки когда-то догоревших свечей. Запрокинув голову, Вэй Ин рассматривал статую, пытаясь понять, кому она посвящается, но в памяти, как назло, не было совершенно ничего подходящего. — Лань Чжань, — окликнул он. — Скажи, ты слышал что-то… о богине, которой мог бы посвящаться подобный храм. — Немного, — подумав, откликнулся тот. — В окрестностях Таньчжоу когда-то обнаружили камень, напоминающий обликом танцующую деву. Удивившись природному дару, люди принялись поклоняться ему, так и появился храм. — Отчего же они его покинули? — Вэй Ин подступил ближе. — Если она возникла по воле духов природы, не оскорбило ли её то, что люди перестали нести ей дары? — Возможно, она была осквернена? — предположил Лань Чжань. — Разве ты не чувствуешь тёмную энергию здесь? — Сочетание тьмы и света могло подарить её миру, — возразил Вэй Ин. — Оттого здесь присутствует и Инь, и Ян. Но ты прав, что-то могло нарушить её покой, и тогда… — договорить он не успел, потому что лицо, на которое он только что смотрел с таким вниманием, дрогнуло, каменная улыбка изменила очертания. — Лань Чжань, — нахмурился Вэй Ин, — мне показалось, она двинулась. И в тот же миг танцующая богиня сделала лёгкое движение рукой. Если бы она была из плоти и крови, то такой взмах был бы полон изящества, но камень двигался медленно, мелкие струйки песка зашуршали по серому телу, заскрежетали трущиеся друг о друга куски скалы. — Вэй Ин! — окликнул Лань Чжань, отпрыгивая назад. Но Вэй Ин не ждал его сигнала, прыгнув в сторону в тот же миг, когда движение стало очевидным. Танцующая богиня чуть повернула голову и сделала шаг — словно на пробу, пока совсем неловкий. Пещера-храм сотряслась от тяжести каменных ступней, а с потолка откололось несколько кусков и рухнуло вниз, разбивая полы. — Может, она одержима? — предположил Вэй Ин, метнувшись в тень так быстро, чтобы статуя не сумела проследить за ним слепым и всё же зорким взглядом. — Что-то заставляет её двигаться! Лань Чжань выбросил струну, чтобы удержать разбушевавшуюся богиню на месте, но сил у него не хватило — он только привлёк её внимание. Исказившееся гневом лицо больше не улыбалось, с грохотом статуя двинулась на него, и струна лопнула с печальным звоном. Вэй Ин в один прыжок достиг плеча богини, взмахнул Суйбянем, но она не боялась и удара мечом. Тогда он оставил на её виске взрывающийся талисман и бросился вниз, уходя от огромной каменной руки, решившей смахнуть его, будто назойливую мошку. Его заклинание отвлекло танцующую богиню, но ненадолго. Лань Чжань и Вэй Ин на миг остановились рядом. — Сдаётся мне, тут не помогут мечи, — усмехнулся Вэй Ин, отбрасывая с лица выбившуюся прядь волос. Лань Чжань призвал гуцинь, но даже его техника смертоносных струн лишь заставила статую замедлиться и заслониться от опасной волны звука ладонями, от которых не откололось и кусочка. — Она сильна, — вскрикнул Вэй Ин, вновь прыгая в сторону и позволяя своей природе выйти наружу. Он прижал уши и воинственно распушил хвосты, а за его спиной каменная ступня опустилась ровно на то самое место, где он прежде стоял. — Мы не сокрушим её. Можно лишь запечатать. — Запечатать? — откликнулся Лань Чжань и тут же сложил печать, бросив её в статую. Та замерла лишь на мгновение. — Даже нас двоих будет мало! Богиня ударила кулаком по тому месту, где он только что стоял, осколки разлетелись веером, и один из них распорол Вэй Ину тыльную сторону руки до самого запястья. Перекатившись в сторону и чихнув от поднявшейся пыли, Вэй Ин посмотрел на кровоточащую рану. — Нет, Лань Чжань, нас с тобой будет достаточно! — воодушевился он. — Что ты задумал? — тут же послышалось откуда-то сбоку. Казалось, голос Лань Чжаня дрожит. Вэй Ин нашёл его взглядом и убедился, что он тоже не удержал хвостов. — Кинь печать, самую сильную, на какую способен, когда я скажу, — он перемахнул через груду камней так быстро, что танцующая богиня потеряла его из виду. Злобное выражение её каменного лика совсем не напоминало о кроткой улыбке, что они увидели, когда только вошли в храм. Вэй Ин замер у самой стены и вымазал пальцы правой руки в собственной крови. — Лань Чжань! — крикнул он, складывая печать, которой его когда-то научила мать. Сияние знака, наполненного энергией Ян, было подобно молнии, а его собственная печать оказалась кроваво-алой. Скрестившись на груди танцующей богини, белые и красные линии сплелись, опутали всё каменное тело сетью и погасли, а статуя замерла посреди зала, ровно в шаге от своего постамента. — Теперь не помешает окружить её подходящим защитным кругом, — заговорил Вэй Ин, кинувшись вперёд. Он пробежал мимо постамента и замер, присмотревшись к усыпанному пылью и каменной крошкой полу. — Смотри-ка, Лань Чжань! Позади остались символы! Значит, она и была запечатана, но что-то разрушило эту печать. — Вэй Ин… — Лань Чжань подошёл к нему, взволнованный, и Вэй Ин невольно прижал уши к голове. — Ты… ранен? — А? Это пустяки, царапина, — Вэй Ин показал ему ладонь, и Лань Чжань тут же поймал её, посылая к ране, что никак не хотела затягиваться сама собой, собственную энергию. — Что ты делаешь? — Ты… обратился к Инь, — Лань Чжань смотрел на него с вопросом, но при этом словно не спрашивал. — И теперь твоё Золотое ядро лишено баланса. Рана не затянется так просто. — Неважно, — но отнять руку Вэй Ин не посмел. Приятное покалывание от вливавшейся в него чужой ци напоминало опьянение. — Лань Чжань, правда… — Откуда ты знаешь, как использовать Инь? — всё-таки спросил Лань Чжань. Вэй Ин заметил его настороженность и удивился мимолётно тому, что Второй Нефрит всё ещё не осудил его. Возможно, потому, что они оба сейчас стояли друг напротив друга, не скрывая природы?.. — Я… потом расскажу тебе, ладно? — Вэй Ин мельком взглянул на статую. — Нужно нарисовать знак и закрыть этот храм, чтобы никому больше не пришло в голову призвать её. Она, видимо, не брезговала ни душами людей, ни лютыми мертвецами, ни мелкими духами, раз они ринулись прочь отсюда. — Да… — Лань Чжань отпустил его пальцы. — Ты прав. Они принялись за дело молча, бок о бок покинули храм и, направив все свои духовные силы, обрушили часть скалы, закрывая таким образом вход в него. Уставший до крайности, Вэй Ин сел на траву, и Лань Чжань, помедлив, опустился рядом. На востоке уже чуть посветлело. — Удивительно, как много времени это отняло, — проворчал Вэй Ин, оттирая платком следы крови. — И даже ручья, чтобы искупаться, поблизости нет. — Если она так долго спала, никем не тронутая, — заговорил Лань Чжань, — отчего пробудилась недавно?.. — Это тоже не даёт мне покоя, — кивнул Вэй Ин, искоса поглядывая на него. — Но если кто-то намеренно призвал её к жизни, зачем он это сделал? — Если бы ты или я оказались здесь в одиночестве… — голос Лань Чжаня был ровным, но то, что он сказал, заставило Вэй Ина вздрогнуть, — она бы сокрушила нас. — Да… — признал он. — Получается, её оставили тут для кого-то одного. Для кого-то достаточно решительного, чтобы вмешаться и прийти в одиночку. Лань Чжань поймал его взгляд. — Вряд ли это глава клана, — продолжил он. — Ни Не Минцзюэ, к чьим землям Дафань ближе, ни Вэнь Жохань ни отправились бы сюда без сопровождения. — И Вэнь Жохань не послал бы сюда сыновей, — подхватил Вэй Ин. — Таким безрассудством мог увлечься только один заклинатель из всех, кого я знаю, — вздохнул Лань Чжань. Вэй Ин смущённо опустил голову. Ему нечего было сказать в своё оправдание — Лань Чжань был совершенно прав. Некоторое время они молчали, отдыхая и приходя в себя, наконец Вэй Ин решился нарушить молчание. — Если я действительно оказался целью, — сказал он тихо, — откуда тот, кто разбил её печать, узнал, что я решусь прийти сюда?.. Может, всё не так однозначно? — Послушай, Вэй Ин, — Лань Чжань серьёзно посмотрел на него. — Лучше держаться настороже. Кого бы ни хотел уничтожить тот, кто пробудил эту статую, он не стесняется в выборе средств. — Это верно, — Вэй Ин прикрыл глаза. — Хорошо, что ты был рядом. Тишина была ему ответом, но он и не ждал никаких слов. И лишь чуть позже раздался едва различимый шёпот: — Я хотел бы… и впредь быть рядом. Вэй Ин широко распахнул глаза, но Лань Чжань смотрел в сторону, по выражению его лица ничего было не прочитать.