Лисий танец

Многие приезжающие в Облачные глубины адепты вовсе не собирались соблюдать все до одного правила: они запросто передавали друг другу слухи и болтали без умолку, громко смеясь, особенно если не замечали поблизости Лань Ванцзи. Тот как раз получил от дяди право назначать наказания соученикам, и пусть он не был особенно суров с ними, по меркам Лань Цижэня, конечно, но точно оказался строже, чем они хотели бы. Однако даже то, что они замолкали, едва завидев его фигуру, не спасало его самого от впивавшихся пчёлами в уши шепотков, переполненных порочащих других людей слов, а то и откровенных скабрезностей. Воспитанному в строгости Лань Чжаню приходилось непросто, нужно было держать лицо и ни за что не показывать ни возмущения, ни смущения, ни иных недостойных эмоций. Лань Чжань старался подавлять собственные способности, как и учил дядя, но лисий слух оставался во много раз чувствительнее, так что он издалека слышал все недалёкие рассуждения соучеников. Порой они настолько ввергали его в смятение, одновременно оставляя в растерянности, что он и себе назначал наказание, ведь правилами запрещалось подслушивать, но там не было уточнения — вольно или невольно. …В тот день он медленно шёл по дорожке, надеясь, что собравшиеся в павильоне соученики приметят его вовремя и замолчат, но те обсуждали что-то с особым воодушевлением, а оттого и голоса их звучали громче, и слышно их лису было издалека. — …и этой ночью я хочу сбежать в Цайи, — говорил один из адептов. — Не могу пропустить такое зрелище! — Кто же даст тебе посмотреть? — резонно заметил второй. — Ты разве друг семьи? Может, родственник? На свадебный пир никто тебя не допустит, никто не поднесёт чашу вина, как ты мечтаешь. Особенно если ты явишься после заката, когда время бродить всякой нечисти. Смотри, как бы тебя не приняли за озлобленного духа. — Мне не нужно никакого вина, — вспылил первый, и голос его зазвенел. — Я видел невесту! Она так красива, что её облик теперь навечно в моём сердце. И я хочу посмотреть на неё в алых одеждах. — Что ты там разглядишь? — фыркнул ещё один. — Густая вуаль скрывает всю красоту любых невест, потому что она предназначена только супругу. Или ты собираешься подменить его собой, чтоб рассмотреть получше? Тут они рассмеялись, и Лань Чжань нахмурился. За такой шум каждому полагалось не переписывать правила, а стоять коленями на белых камнях, удерживая бамбуковые шесты. Но он медлил, не обрывал их, потому что… история зацепила его. Что-то в ней ему отчаянно не нравилось, вот только разгадать самого себя никак не получалось. — Я проберусь к дому, где устроят им брачное ложе, — признался первый говоривший, теперь немного понизив голос. — Всю ночь буду смотреть на них. Пусть она не моя и никогда не станет моей, а родители уже договорились о моём браке, но увижу всё, что хочу. — Как это отвратительно и жалко, — хмыкнул кто-то, но большинство неожиданно нашли такое приемлемым. Завязалось бурное обсуждение. Лань Чжань стремительным прыжком оказался рядом, окинул всех тут же притихших соучеников строгим взглядом и монотонным голосом объявил назначенное наказание. Лицо его, он был уверен, оставалось совершенно бесстрастным. В то же время он мгновенно понял, кто хотел подглядывать за молодожёнами, но прямо сейчас никак не мог его выделить среди остальных, иначе стало бы ясно, что он слышал каждое слово — а значит, подслушивал. Однако той ночью он вышел в дозор. Он сам не знал, что именно им двигало. Правила ли так въелись под кожу, честь ли клана он хотел защитить? Или же на самом деле слишком ярко представил на миг, что кто-то пытается у него самого отнять таинство первой брачной ночи, которое наверняка будет особенным, важным?.. *** Сразу после того, как они с Вэй Ином последний раз поклонились Старейшинам, им пришлось разойтись в разные стороны. Лань Чжаня привели в цзинши, Вэй Ину наверняка выделили свободный дом. Ненадолго оставшись в одиночестве, Лань Чжань первым делом извлёк из тайника алую ткань, расшитую лепестками цветов и фениксами, и ленту глубокого винного цвета. Сердце его дрогнуло от нежности, когда он вспомнил, как шёл по рынку Пристани Лотоса. Когда к нему вошли адепты, что должны были помочь приготовиться к свадьбе, он сказал: — Вот мой подарок супругу, пусть его свадебное одеяние сошьют из этой ткани. Сшить за одну только ночь! Лань Чжань знал, сколько неудовольствия вызовет это у главы клана, едва он узнает о подобной выходке. Однако отчего-то он хотел, чтобы тот был недоволен. Так же ему было известно, что заклинательницы с той стороны горы способны и не на такие чудеса, и он отчаянно хотел, чтобы Вэй Ин был окутан именно этой тканью. Той самой, что он выбрал для него. Адепт поклонился, забрав свёрток, и тут же скрылся, а остальные тем временем внесли в комнату бочку для омовений, расставили масла, приготовили полотенца и чистые простыни, как будто собирались не просто помочь ему смыть пыль, но и из самой души собирались вычистить дурные помыслы. Лань Чжань едва не улыбнулся подобному. Никакая вода не сумела бы вымыть изнутри выросшее там в одночасье чувство. Он не собирался прощать, а иных дурных помыслов у него не водилось. Так или иначе, а он попросил всех покинуть цзинши, разделся и опустился в горячую воду, прикрыв глаза. Ему не нужна была ничья помощь в таком простом деле, он сам был способен расплести волосы и промыть каждую прядь. Разве что… Да, если бы Вэй Ин сейчас натирал мыльным корнем полотенце, если бы его сильные ладони разминали плечи, пропитывая кожу маслами, от такого бы Лань Чжань не отказался. Но никаких других рук он и чувствовать не желал. *** Когда он уже поднялся из бочки и набросил штаны и нательную рубашку, приготовленные для него, в цзинши кто-то постучал. Лань Чжань удивлённо взглянул на дверь. Сейчас его должны были оставить в покое до самого утра, чтобы он предался положенной медитации и вдоволь оплакал свою свободу. Брат пришёл его проведать?.. Он приблизился к дверям и открыл створки, но перед ним стоял вовсе не Сичэнь, а Цзян Чэн. — Мать передала для тебя свадебное одеяние, — сказал он. — Если ты согласишься надеть его. — Когда я пришёл просить о благословении, я согласился надеть любые одежды, какие только захотят госпожа Юй и глава клана Цзян, — тихо ответил Лань Чжань. — Что ж, мать не забывает такого, — и Цзян Чэн передал ему свёрток. — А ещё… — он замолчал, и Лань Чжань чуть нахмурился. Хочет извиниться? Предупредить?.. — А ещё если я узнаю, что из-за тебя он несчастен, я вырву твоё лисье сердце голыми руками, — решительно закончил Цзян Чэн. — Сожму его в кулаке, чтобы выжать досуха, а затем выпью кровь. — Не ты ли хотел изгнать его из клана? — не удержался Лань Чжань. Его вовсе не пугали слова Цзян Чэна, ведь он никогда не причинил бы Вэй Ину вреда. — За свои слова я отвечу сам, — Цзян Чэн пронзил его взглядом. — А ты отвечай за свои, — и развернулся, даже не поклонившись. Лань Чжань не стал смотреть ему в спину. Вернувшись в цзинши, он развернул свёрток и улыбнулся мягко: ткань была расшита драконами и фениксами, танцующими друг с другом. Невероятно красивая, она не уступила бы той, что он передал для свадебного ханьфу Вэй Ина. *** Утром к нему всё же пришёл брат — помочь облачиться в свадебное одеяние. Кроме того, он вызвался наставить младшего, как должен был бы отец, взяв на себя обязанность Лань Цижэня. Отпустив остальных адептов, Лань Сичэнь, помогая завязывать свадебный пояс, сказал: — Госпожа Юй говорила, что дядя оскорбил Вэй Ина… Что произошло?.. — Не сейчас, — покачал головой Лань Чжань. — Не хочу даже думать об этом в такой момент. — Вот как? — Сичэнь взялся за его волосы. Казалось, он глубоко задумался. Лань Чжань закрыл глаза, постаравшись привести мысли в порядок, однако это было не так просто сделать. Тишину снова нарушил Сичэнь: — Правда, что ты заставил сшить для Вэй Усяня свадебный наряд за ночь?.. — Да, — Лань Чжань чуть улыбнулся. — Раз дошло до тебя, значит, они успели. — Успели, — Сичэнь наконец вставил драгоценную шпильку и повязал ему на голову алую ленту вместо белой. — Что ж, ты готов, теперь время отправляться навстречу твоему супругу. — Это глава клана настоял, чтобы с Вэй Ином поступили как с невестой? — уточнил холодно Лань Чжань. — Нет, нет, никто не будет поступать с ним, как с невестой, — качнул головой Сичэнь. — Вы встретитесь прямо у храма, а обряда выкупа не будет. Так рассудили Старейшины, уступив госпоже Юй. — Что ж, хорошо, — Лань Чжань оглядел себя. Красная ткань была так непривычна. Будто бы от взгляда на неё внутри зарождалось волнение. — Проводи меня, брат. *** С того мгновения как Лань Чжань увидел Вэй Ина, не закутанного в вуаль, но одетого в алые свадебные одежды, сшитые из той самой ткани, для него словно перестали существовать все остальные. Как во сне он опустился на колени рядом с ним, чтобы отдать поклоны земле и небу, Старейшинам и, конечно, возлюбленному супругу. Когда им подали чаши с вином, Лань Чжань ни мгновения не сомневался, делая глоток. Вино оказалось и терпким, и сладким, прокатилось огнём по горлу, что-то разожгло внутри. Когда они испили из чаш единения, молодая госпожа Лань вышла вперёд. В руках у неё была клановая лента. Раз у Лань Цижэня не было супруги, именно Ян Бию обязана была принимать в клан супруга Лань Ванцзи. Потому Вэй Ин преклонил колени, а молодая госпожа Лань повязала ему клановую ленту. После они наконец заняли свои места за пиршественным столом, и тогда только Лань Чжань осмелился найти ладонь Вэй Ина и крепко сжать её. — Что, Лань Чжань, — шёпотом спросил тот, — этого ты ждал? Или, быть может, и сейчас согласился бы лучше подняться в горы и отдать поклоны там?.. — Где угодно, если с тобой, — выдохнул Лань Чжань. Он глаз не мог отвести от Вэй Ина. Красота того словно раскрылась, алая ткань подсвечивала кожу, золотые блики от вышивки танцевали в глазах. Изящная причёска, украшенная драгоценной шпилькой, придавала вид необычный и привлекательный. Если б Лань Чжань сегодня увидел Вэй Ина впервые, то опять бы полюбил всем сердцем. Чувствуя его взгляд, Вэй Ин то опускал глаза, отчего длинные ресницы чуть вздрагивали, то мягко улыбался, то проводил кончиками пальцев по щеке, словно был смущён. И каждый жест очаровывал Лань Чжаня так сильно, что он едва мог сдержать себя. Однако им следовало выдержать порядочно времени, принимая поздравления, прежде чем Старейшины позволили бы удалиться в убранный для них двоих дом. Время же тянулось, как медовая патока. Наконец Лань Цижэнь поднялся из-за стола и покинул Главный зал. Лань Чжань, едва замечавший его присутствие прежде, теперь осознал, что, похоже, глава клана пристально следил за ними. Впрочем, раз уж он ушёл, то и молодым супругам можно было теперь в любой момент покинуть праздник. — Уйдём? — тут же предложил Лань Чжань. — Уйдём, — с готовностью согласился Вэй Ин, и они поднялись вместе. *** Свадебное ложе было приготовлено не в цзинши. К стоявшему в отдалении дому вела белая дорожка, над которой чуть покачивались от налетевшего с гор ветра красные фонари. Лань Чжань и Вэй Ин прошли по ней рука об руку, и с каждым шагом Лань Чжаню казалось, что сердце в груди всё убыстряет бег. Им приготовли просторное ложе, на котором были рассыпаны семена лотоса, лежали фрукты и цветы. Вэй Ин, замерший перед постелью, как будто бы чего-то ждал, и Лань Чжань, повинуясь внезапному порыву, не просто закрыл дверь, но ещё и запечатал её. Как будто это за их брачной ночью собирался кто-то подглядывать, а он не мог этого допустить. — Мне казалось, что свадебные одежды уже подготовили… Но заклинательницы шили этот наряд почти что на мне, — вдруг сказал Вэй Ин. — Отчего?.. — Я так сказал, — ответил Лань Чжань, приближаясь к нему. Внезапно им овладела робость, будто прежде вино бурлило внутри, а теперь хмель развеялся, оставив его нерешительным перед бесконечной красотой супруга. — Ты?.. — Вэй Ин вытянул руку, словно любуясь тканью, повернулся, отчего полы верхнего ханьфу взметнулись. — Так вот почему ты говорил, что красные одежды будут. Это ты подобрал ткань. — Да, — сглотнул Лань Чжань. Вэй Ин усмехнулся и подошёл к нему. Оказался так близко, что от поцелуя невозможно было удержаться. — А сегодня супруг мой готов пройти до конца? — прошептал Вэй Ин прямо ему в губы. — Посмотри, там, у постели, даже есть драгоценное масло… — и скулы его окрасились румянцем. — Готов, — отозвался Лань Чжань и потянулся к шпильке у Вэй Ина в волосах. Едва он вытащил её, как тёмные локоны водопадом упали вниз. Вэй Ин чуть простонал. — Волосы от этой причёски ужасно устали, — признался он и тут же повторил жест Лань Чжаня, избавляя и его от шпильки. Но едва ли Лань Чжань заметил перемену, так был захвачен желаниями иного рода. Вэй Ин поймал его взгляд и, лукаво улыбнувшись, отступил к постели, а затем сам развязал пояс, позволив верхнему ханьфу скользнуть с плеч. Лань Чжань нагнал его, настиг, поцеловал в шею… И прервался лишь для того, чтобы установить купол тишины. *** …Их пытались разбудить дважды. В первый раз Вэй Ин повернулся на другой бок, вздохнул и заснул ещё крепче. Одеяло соскользнуло с его плеча, открыв округлый розовый след, который оставил на коже Лань Чжань. Смутившись из-за этого, Лань Чжань лишь притянул Вэй Ина ближе к себе, забыв, что кто-то робко стучался в дверь. Во второй раз Вэй Ин всё же проснулся, сел на постели и хмыкнул: — Разве мы не должны подносить Старейшинам чай сегодня? — Должны, — согласился Лань Чжань, поспешно отводя от него взгляд, слишком уж много следов он увидел разом. — Наверняка кое-кто уже места себе не находит от гнева, — фыркнул Вэй Ин и принялся одеваться — для них приготовили смену одежды и бочку для омовения, и они расплескали едва ли не половину ещё ночью, когда пытались смыть следы страсти, но лишь сильнее возжелали друг друга. — Наверняка, — кивнул ему Лань Чжань. Он уже собирался откликнуться, когда услышал встревоженный голос брата: — Ванцзи, скорее. Прибыла Старейшая Лань И. — Старейшая Лань И? — переспросил Вэй Ин. — Кто это?.. Имя будто бы кажется знакомым. Лань Чжань поймал его взгляд. Он не знал, что ответить. Не понимал, как такое могло случиться. — Старейшая Лань И в своём совершенствовании, как говорили, почти достигла бессмертия, — проговорил он. — Но она удалилась из клана, потому что… — Потому что?.. — поторопил Вэй Ин. — Потому что выбрала двойное совершенствование с Баошань-саньжэнь, — закончил Лань Чжань. — Но всё это считалось только… легендой. — Что ж, похоже, наш брак так потряс небеса, что даже легенды пробудились к жизни! — улыбнулся ослепительно Вэй Ин и толкнул створки двери.