Лисий танец

Впервые на гору Байфэн Вэй Ин попал, когда клан Ланьлин Цзинь объявил об очередном соревновании между молодыми заклинателями. Для Вэй Ина это к тому же была и первая самостоятельная Ночная охота, потому его переполняла решимость доказать Цзян Фэнмяню и госпоже Юй, что он готов сражаться на благо клана. Всякий раз в соревнованиях менялись правила — то побеждал заклинатель, сумевший поразить наибольшее число лютых мертвецов, то победителем считали того, кто смог одолеть самое свирепое из чудищ. А в тот раз участникам предложили выследить самую коварную нечисть. Вэй Ин слышал, что воины клана Цзинь загнали в чащу на горе даолаогуя, и именно его и требовалось найти. Смеркалось, заросшие густым лесом горные склоны уже были объяты густой темнотой, и Вэй Ин, едва оторвавшись от остальных заклинателей, положился на лисье чутьё. Он не стал выбирать протоптанные животными тропинки, а шагнул прямиком в заросли и очень скоро обнаружил лёгкий неприятный запах, который вряд ли мог принадлежать животному и вовсе не напоминал о лютых мертвецах. Несмотря на то, что ни ветра, ни ливня не было, ночь казалось особенно тихой, Вэй Ин не сомневался, что разозлённый даолаогуй начеку и не позволит так просто подобраться к себе. Знал он также, что это женская ипостась, потому что будь этот дух мужским, и юным заклинателям не позволили бы отправиться на самоубийственную охоту. Вэй Ин был осторожен. Пусть он и обладал талантами, которыми не отличались его сверстники, а всё же разумно рассчитывал силы. Он даже предлагал Цзян Чэну выследить монстра и справиться с ним вместе, но тот гордо отказался. Как будущий глава клана он собирался в одиночку одержать сокрушительную победу. Небо уже забыло о закате, и над горой раскинулась полная сияния звёзд чернота, под кронами леса тьма сгустилась в чистейший мрак, и Вэй Ин был рад тому, что лисья природа наделила его острым зрением. Где-то ухнула сова, и сразу за этим замолк стрёкот насекомых. Кажется, и листья перестали шелестеть. Мёртвая тишина опустилась на гору Байфэн. Вэй Ин вжался в ствол дерева, будто слился с ним, и весь превратился в слух. Неподалёку кустарник словно резко обрушивался вниз — здесь образовывался овраг, глубокая расщелина, наполненная чернотой. И именно там обнаружился странный неприятный звук — будто огромный краб осторожно тянул тяжёлое тело через каменные уступы. Вэй Ин определил направление ветра и крадучись принялся спускаться в овраг, стараясь не потревожить ни трав, ни листьев, не наступить на сухие ветки и не столкнуть камни — ничем не выдать себя. Затаившийся внизу демон даолао, как известно, был безглаз, но обладал чутким слухом. Стоило такому заподозрить угрозу, и он тут же бросался иглами, яд в острие которых причинял ужасающие мучения, вызывал жуткие опухоли и приводил к смерти, если в течение суток не начать лечение. В трактатах, что Вэй Ин изучал, было немало изображений демонов даолао, но все они отличались друг от друга, и потому начинало казаться, что художники на самом деле не были уверены в том, как именно выглядят эти чудища. Соскользнув на самое дно оврага, Вэй Ин от любопытства едва не выпустил хвосты. Присмотревшись, он затаил дыхание. Перед ним высилось массивное тело, удерживающееся на четырёх конечностях, напоминающих то ли крабьи лапы, то ли паучьи ноги. Лишённое шерсти, в темноте оно смутно белело, вырисовывалось едва-едва. От нижней части туловища отходила верхняя, почти человеческая, и Вэй Ин даже ощутил, как скулы трогает румянец, — женская грудь с крупными сосками вздымалась в такт медленному дыханию. Прежде он никогда не видел обнажённого женского тела. Однако любоваться тут было не на что, не руки отходили от плеч, но оканчивающиеся клешнями крупные массивные лапы, а на толстой мясистой шее сидела безглазая лысая голова с распахнутой пастью. Иногда оттуда высовывался язык, едва не спускающийся к самой груди. Вэй Ин осторожно извлёк Суйбянь из ножен. Он получил духовное оружие недавно, но радовался тому, как меч слушался его. И теперь чуткость клинка была ему необходима — поразить демона даолао требовалось прямиком в незащищённое место, где два туловища сращивались между собой. Там находилось средоточие жизненной энергии — единственный способ мгновенно оборвать жизнь монстра. Однако стоило Вэй Ину приготовиться к удару, как где-то вверху раздался шум. Кто-то шагал по лесу, ни о чём не думая, шуршал так, что его было слышно не только даолаогую, но и каждому в трёх ли от оврага! И конечно, медлительный, но опасный даолао-демон тут же повернул безглазую голову в сторону доносящихся звуков и размахнулся, выбрасывая иглу в неосторожного заклинателя. Вэй Ин выскочил из зарослей, отправив меч отбить опасное оружие, а сам оказался напротив даолаогуя. Услышав и почуяв его, тот взревел и попытался ударить клешнёй, а Вэй Ин перекатился и поймал вернувшийся Суйбянь. Некто наверху радостно вскрикнул и, причиняя ещё больше шума, помчался вниз. Вэй Ину некогда было размышлять, кто это и из какого клана. Отбиваясь от ударов чудовища, он сумел подобраться достаточно близко и воткнул меч в средоточие жизненных сил. В этот же самый миг даолао отправил в ночь ещё одну иглу, а затем дёрнулся в агонии и повалился, едва не придавив зловонным телом Вэй Ина. Выдернув меч, Вэй Ин тут же оглянулся и обнаружил, что последняя игла демона попала в цель. На траву осел заклинатель в серых одеждах клана Балин Оуян. Плечо его стремительно опухало. — Чтоб тебя, — выругался Вэй Ин, кинувшись к нему. — Немедленно доставай сигнал! — Пустое… — отвернулся от него заклинатель. Вэй Ин даже имя припомнил — Оуян Синь. Он был немногим старше его и Цзян Чэна, единственный ребёнок главы клана Оуян. — Я обещал отцу, что покажу себя с лучшей стороны, а так глупо… — он замолчал, упрямо прикусывая губы. От боли лицо его стремительно побледнело. Вэй Ин фыркнул, выхватил собственный сигнальный огонь и запустил его, расцветив черноту небес фиолетовыми звёздами клана Цзян. Затем он запустил руку в мешочек цянькунь и вытащил пилюлю, насильно впихнув её в рот Оуян Синя. Так можно было остановить пагубное действие отравы, что уже попала в кровь. К тому моменту, как Цзян Фэнмянь и госпожа Юй спустились на мечах в овраг, Вэй Ин уже успел наложить повязку, которая препятствовала распространению яда. Обнаружив приёмного ребёнка целым и невредимым, они заметно успокоились. Рассказывая им о случившемся, Вэй Ин, улыбнувшись, заметил: — Мы случайно столкнулись в лесу с Оуян Синем, вместе выследили даолаогуя. И пусть мой меч оказался быстрее, если бы мой невольный напарник не оказался ранен, возможно, именно он поразил бы этого демона. Госпожа Юй сощурилась, выслушав это объяснение, но не оспорила его, хотя сразу было ясно, что она не поверила Вэй Ину. Цзян Фэнмянь сдержанно похвалил, а когда подвели итоги охоты на Байфэн, в состязании признали победителями двух человек. Ух как раздражался Цзян Чэн на это… *** Окрестности горы Байфэн встретили Вэй Ина покоем. Несмотря на это, он не позволил себе расслабиться. Клан Цзинь недаром выбрал эти места для проведения совместных Ночных охот. Пусть всякий раз сюда специально сгоняли различную нечисть, сама гора тоже таила немало неприятных сюрпризов. Густой лес на её склонах весь пропитался тёмной энергией, и даже печать, которую Вэй Ин, конечно же, взял с собой, почувствовала это и забеспокоилась. Чтобы выбрать место, где можно было бы остановиться на три ночи, Вэй Ин зашёл глубоко в чащу. Даже в самый полдень здесь, под кронами деревьев, сохранялись сумерки, как будто до заката остался лишь вдох. Вэй Ин, двигаясь звериными тропами, отыскал родник, бьющий прямо из скалы, и решил, что останется там. Лисье чутьё подсказывало, что вокруг нет опасности. Вэй Ин приготовил себе хвороста для костра, расстелил циновку и даже успел съесть несколько маньтоу, прежде чем почувствовал, что лес вокруг заинтересовался им. Не мелкие зверьки, обитавшие здесь, не птицы, но духи, что издавна считали гору Байфэн своим пристанищем. Вэй Ин хорошо помнил наставления старого мастера. Едва он ощутил, что в чаще нечто приходит в движение, что само течение ци этого места начинает меняться, как вытащил безголосую пока ещё дицзы и уложил её на присмотренное среди скал место. Мастер говорил, что привлечь душу можно, если начать медитацию. При этом мысли, что овладевают в такой момент, способны повлиять на то, какой именно дух заинтересуется вместилищем. Вэй Ин не до конца понимал, что это значит, но решил положиться на голос собственного сердца. Он вернулся к циновке и опустился на неё, не теряя флейту из виду. Сев, как требовалось для медитации, он глубоко вздохнул и представил, как потоки ци этого места сплетаются с его собственными. Вскоре он слился с лесом, почувствовал себя его частью, ощутил, что лес стал с ним единым. Духи скользили среди ветвей, прятались между скал, парили над ручьями, чуть касаясь воды. Все они шептали и переговаривались, вели странную жизнь, ничуть не похожую на жизнь заклинателей. Вэй Ин будто бы продвигался между ними, не вмешиваясь, но и не чуждаясь. Был наблюдателем, но не казался посторонним. — Что за лисица затаилась у ручья? — услышал он вдруг голос и осознал, что дух его отделился от тела, обратился в звериную форму. Что сам он, перекинувшись в чёрно-бурую лису, сидит на камне и смотрит в быструю воду, точно собирается изловить там рыбу. — Хули-цзин? Хули-цзин? — зазвенели испуганные голоса. — Нет, эта лиса лишь отмечена Инь, но не несёт тьмы в душе, — возразил всё тот же голос. Вэй Ин огляделся, втянул чутким носом воздух, но так и не сумел понять, где же прячутся переговаривающиеся. — Зачем здесь лисица? — снова обеспокоились тонкие голоски. — Что ты ищешь? — и прямо перед Вэй Ином вдруг возник сияющий огонёк. Дух оказался маленьким, но чувствовалось, что возраст его можно измерять столетьями. — Ищу душу, что согласится принять форму дицзы, — ответил Вэй Ин, не зная, следовало ли ему говорить. Он не чувствовал, как бьётся его сердце, сам был лишь душой, что приняла обличье лисы, только форму — без нужды ощущать всё вокруг лисьим телом. — Вот как, лисица — мастер, что готовит духовные инструменты, — заметил огонёк, и много тоненьких голосков рассмеялось, будто это шутка. — А с чего же ты, лисица, думаешь, будто кому-то здесь будет интересно такое предложение? — Дух моей матери послал меня сюда, — у Вэй Ина не было уверенности, что такой ответ посчитают подходящим, но огонёк вспыхнул ярче. — Эй, кто-нибудь знает какую-нибудь лисицу, что могла бы послать сюда своего лисёнка? — окликнул он. — Эй-эй, кто-нибудь помнит такую лисицу? — Помню, — вдруг возник ещё один огонёк. Вэй Ину показалось, что эта душа — женская. Голос у неё был упрямый. — Помню лисицу Цансэ. Однажды она пришла в эти края, выслеживая озлобленного духа. Тело моё она спасти не смогла, но душу освободила. Я же отказалась уйти путём перерождения. — Лиса Цансэ — моя мать, — рискнул сказать Вэй Ин. — Отчего же ты отказалась?.. Огонёк замерцал отчаянно ярко. — Мне хотелось странствовать и сражаться с нечистью, но родилась я не в клане, а в семье крестьян. Некому было научить меня, некому было рассказать, как формировать Золотое ядро. Удивительно ли, что озлобленный дух уничтожил моё жалкое и немощное тельце?.. Но душа моя по-прежнему жаждет сражений. — Непокорная, — заворчал первый огонёк. А Вэй Ин тут же предложил: — Так, может, займёшь новое тело — эта дицзы из обсидиана, ей не придётся играть для увеселения. Она призвана заклинать тьму и покорять её. Огонёк скользнул прямо к спокойно лежащей флейте, легко коснулся её, точно изучая. Вэй Ин приблизился и тут же увидел самого себя — собственное тело, неподвижно сидящее на циновке. Удивлённый, он не заметил, куда девались огоньки, а когда моргнул — оказался внутри самого себя и больше не был лисицей. Вэй Ин качнул головой — впервые он испытал нечто подобное, никто не рассказывал ему, что такое возможно. Он попытался шевельнуться и обнаружил, что всё его тело затекло, как будто он провёл в одной и той же позе много-много часов. Может, минуло три ночи? Он не мог сказать точно, только оказалось, что невероятно голоден и сильно промёрз. Поднявшись наконец, он приблизился к дицзы и взял её в руки. На мгновение показалось, что она стала тяжелее прежнего. Преисполнившись надежды, Вэй Ин поднёс её к губам и выдохнул воздух. Тонкий и нежный звук разнёсся по притихшему лесу. Чтобы познакомиться с духом флейты, Вэй Ин сыграл короткую красивую мелодию. Но на этом изготовление духовного инструмента не заканчивалось. Нужно было дать имя, направив собственную ци. И если дух флейты принимал такое, то иероглифы сами собой проявлялись на корпусе инструмента. Имя… Вэй Ин глубоко задумался. Дух, что принял его приглашение, обладал ярким характером, не хотелось оскорбить его. Не у кого было просить подсказку. В то же время флейта желала звучать ещё. Поддавшись порыву, Вэй Ин продолжил играть, не пленяя звуки знакомыми мелодиями. Вокруг точно поднялся ветер, неумолчно журчал ручей, и, закрыв глаза, Вэй Ин дал всем этим звукам, самой ци этого места протечь сквозь него, отражаясь в голосе флейты. И когда он опустил инструмент, то имя пришло само собой. — Ты будешь Уцзи, — прошептал он, и в тот же миг иероглифы выписались на чёрноте камня.