Лисий танец

«Когда сердце лисы открыто другому, Ванцзи, оно чувствует чужую боль как свою, — говорила мать, гладя его по волосам. — Когда это случится с тобой, ты поймёшь». Лань Чжань запомнил её слова, но понял их далеко не сразу. Когда родители оставили его, отправившись на журавлиной колеснице прочь, его остро пронзило осознанием: когда лиса любит, открываясь всем сердцем, боль возлюбленного воспринимает как собственную. Смерть возлюбленного и ей приносит смерть. И пусть он понимал и принимал это, верил, что такой и должна быть любовь, чувства этого в собственную душу он не хотел бы допускать вовсе. Но если такое случается с влюблённой лисой, что же чувствует человек?.. Загадка эта так его истерзала, что он решился задать вопрос брату. Весна в тот год выдалась дождливой, день и ночь небеса застилали тяжёлые тучи, и даже мэйхуа цвела неохотно и скромно. Размышления о любви в такие дни мало кому приходили в голову. А может, слишком погружённый в свои мысли, Лань Чжань не замечал, о чём рассуждают окружающие. Так или иначе, он выбрал день, когда дяди не было в Облачных глубинах, а значит, никто не мог им помешать разговаривать об их истинной природе. — Наша мать была лисой, — заговорил он, когда они вдвоём занимались в библиотеке. — Но отец принадлежал к человеческому роду. Если лисы умеют чувствовать боль возлюбленных, то могут ли так же люди?.. Лань Сичэнь долго молчал. Взгляд его был устремлён мимо Лань Чжаня, и в нём читалась неизбывная печаль. Хоть он никогда и не показывал этого, но на самом деле тосковал по родителям не меньше. Наконец он сказал: — Послушай, Ванцзи, действительно ли тебе хотелось бы, чтобы тот, кого ты любишь всем сердцем, чувствовал, как ты страдаешь? Лань Чжань нахмурился. С одной стороны, слова брата звучали весьма разумно, с другой — он чувствовал в этом несправедливость. — Пожалуй, я не хотел бы полюбить кого-то всем сердцем, — заключил он, покачав головой. На это Лань Сичэнь только печально улыбнулся. Он легко поднялся из-за столика и приблизился к окну, за которым виднелись изломанные ветви с несколькими крошечными розовато-белыми цветками. — Разве спрашивает весна, когда ей приходить?.. Мы над этим не властны, Ванцзи. Лань Чжань промолчал, не видя необходимости спорить с братом. Однако в памяти всплыли строгие правила клана, слова дяди о том, как следует сдерживать эмоции и чувства. Кому на самом деле следовало верить? Помогут ли медитации и сдержанность уберечь лисье сердце от любви, что способна привести к боли и гибели?.. За окном потемнело и начался дождь. *** Выбранное Вэнь Чао для Ночной охоты поселение в вечернем неверном свете казалось вымершим. Лишь в одном-двух домиках за окнами виднелся живой свет. Спустившись с лошади — Вэнь Чао отказался от полёта на мечах, Лань Чжань оглядел место внимательно, раскрыв все свои лисьи чувства. Казалось, сам воздух здесь излучал тревогу. Селяне, очевидно, жили бедно, растили рис да промышляли охотой. Дома выглядели неухоженно, тут и там обветшалые крыши совсем прохудились и зияли чернотой дыр. На всё поселение, казалось, нельзя было найти и десяти целых построек. Будто бы тут прошёл ураган, оставив разрушения, которые некому было устранить. Всё это очень не понравилось Лань Чжаню. Конечно, и во владениях клана Гусу Лань встречались деревеньки, где люди боролись с нищетой, но всё же ни одна из них не выглядела столь ужасающе. Он мельком взглянул на Вэнь Чао, но у того в лице читалось лишь презрение вперемешку с безразличием. Он оживлялся, только когда оглядывался на псов, которых привёл с собой. Собачья свора состояла из трёх высоких, чёрных как ночь кобелей. Сейчас они, порыкивая, шумно нюхали воздух и землю. Под лоснящимися шкурами перекатывались мышцы. Хорошо выученные, без команды они не двигались с места. — Видишь сам, селенье едва ли не вымерло, — ленивым тоном сказал Вэнь Чао. Собаки тем временем то и дело скалили клыки, а глаза их будто вспыхивали огнём. — Это всё проклятая лисица. Повадилась пить человечью жизнь, довела местных людишек. Изловим её, отец порадуется, — и тут он осёкся, будто бы сболтнул лишнего. Лань Чжань не удостоил его ответом. Селение действительно выглядело опустошённым, но лиса ли была в том виновата, иная нежить или сам клан Цишань Вэнь довёл местный люд до плачевного положения, с первого взгляда сказать было невозможно. Впрочем, спорить сейчас было бы неуместно. Лань Чжань лишь насторожился ещё сильнее. — Вперёд, — скомандовал в этот момент Вэнь Чао собакам, — ищите лису. Псы сорвались с места в ту же секунду, помчались по улице, поднимая пыль. Их звонкий лай разнёсся по округе, и даже в тех домах, где виделся свет в окнах, тут же наступила темнота. Лань Чжань чуть сощурился — выходит, люди знали, что такое собачий лай?.. Понимали, что за кошмар он несёт? Однако прежде он никогда не замечал, чтобы люди так опасались заклинателей. — Кто-нибудь разбирался, что здесь произошло? — не удержался он от вопроса. — Может, здесь завелась иная нечисть? — Младший господин Лань привык болтать с простолюдинами? — поддел его Вэнь Чао. — Что толку говорить с деревенщиной. Никто и слова связать не может, едва видит воинов клана. От них ничего не добиться. Да и где им разбираться, что за нечисть к ним привязалась. Это тёмный народ, откуда им знать подобные вещи. «Будто ты пробовал говорить с ними», — вздохнул про себя Лань Чжань. Лисьи чувства подсказывали ему, что тёмной энергии вокруг немного, не больше, чем и должно быть, когда солнце сдаётся ночи. Но всё же люди здесь отчаянно чего-то боялись. Тут и там были заметны признаки этого всеобщего ужаса. И ведь даже скромного храма поблизости не было, люди не могли обратиться за помощью и защитой к небожителям. Лань Чжань проникся сочувствием, он непременно поговорил бы с теми, кто живёт здесь, но делать это явно не следовало в присутствии младшего господина клана Вэнь. Между тем собачий лай изменился, Вэнь Чао тут же вскочил в седло и крикнул: — Вот, говорил же, что тут хули-цзин! Они её отыскали, — он погнал коня рысью по затихшей улице, а Лань Чжань предпочёл встать на меч. Так он оказался перед хрипящими от ярости псами первым. Он боялся увидеть девушку или ребёнка, но то, что открылось его глазам, оказалось куда поразительнее. На крытой прогнившей соломой крыше покосившегося домика, куда псы никак не могли допрыгнуть, замерла крупная чёрно-бурая лисица, только хвостов у неё было девять, а глаза горели демоническим алым. Лисица, заметив его, оскалила белоснежные зубы, прижала уши, но вдруг принюхалась и разразилась лаем, схожим с хохотом. В тот же миг послышался её голос: — Что ты здесь делаешь, лисий сын? Пришёл убить меня?.. Лань Чжань оглянулся, но Вэнь Чао, похоже, заплутал между домиками и пока его конь не показался вдали, а собаки всё равно не умели говорить по-человечески и не могли бы рассказать о беседе, которой стали свидетелями. Потому он поспешно ответил: — Я не хочу твоей смерти. Как тебя спасти? — прежде он и не думал даже, что лисы могут принимать подобный облик, он никогда не замечал, чтобы так поступала мать. У него появилось немало вопросов. Пусть даже лису окружала энергия Инь, он не видел причин приговаривать её к смерти. — Псы Цишань Вэнь взяли мой след, — лисица ответила с таким безразличием, что Лань Чжань качнул головой. — Для меня и моего нерождённого ребёнка всё кончено. Я слишком долго скрывалась, но бежать больше некуда. — Ребёнка?.. — присмотревшись, Лань Чжань заметил округлившиеся бока лисы. Она явно была беременна. Теперь уж он точно не мог допустить, чтобы с лисой, пусть даже хули-цзин, что-то случилось. Он спрыгнул с меча перед плюющимися пеной рычащими псами, и Бичэнь в тот же миг оказался в его руке. — Ну-ка, прочь, — прикрикнул он на собак, и те попятились. Приученные слушаться заклинателей, они и слова Лань Чжаня приняли за команду. — Уходи, — мельком оглянулся он, — я не дам им пойти за тобой. Лиса не стала медлить или расспрашивать, в два прыжка оказалась за оградой и скрылась в окружающей деревеньку лесной чаще. Запоздало Лань Чжань уловил её запах — переплетенье пряностей и летних цветов. А едва хули-цзин исчезла во мраке, как примчался и Вэнь Чао. — А где лиса? — спросил он, натягивая поводья и поглядывая по сторонам. Но собаки недобро скалились на Лань Чжаня, не смея броситься по следу. Они не могли поделиться с Вэнь Чао, чему стали свидетелями. — Они ошиблись, разлаялись на кошку, — посмотрел на Вэнь Чао с улыбкой Лань Чжань. — Здесь никого нет больше, дом пуст. — Никого нет, говоришь?.. — Вэнь Чао сощурился, хмыкнул. — Младший господин Лань, я впервые вижу твою улыбку. В искусстве владения лисьими чарами Лань Чжань едва ли мог сравниться с Вэй Ином и совершенно точно не мог бы соперничать с Мэн Яо. Однако он сделал ровно так, как Вэй Ин его учил, и только мгновением позже осознал, что, должно быть, Вэнь Чао, как и Не Хуайсан, защищал себя от воздействия лисьей магии. Оплошность была непростительной, но Лань Чжань выдержал взгляд второго младшего господина Вэнь, не отводя глаз. — И что же? — непринуждённо спросил он. — Сдаётся мне, что ты пытаешься защитить никчёмную хули-цзин, — сказал Вэнь Чао. — Может, она в доме? — он спешился и неспешно приблизился. — С детства, помнится, ты странно отзывался о лисах. Считаешь, что эту нечисть стоит оставить в покое, да? Он прошёл мимо Лань Чжаня к распахнутым дверям дома, едва ли не толкнув его плечом. Зажёг огненный талисман и перешагнул порог. Неяркий свет мелькнул в окне. Лань Чжань двинулся следом, но остановился в дверях. Комнатка в этом домишке была одна, земляной пол густо усыпала сухая листва, словно наметённая осенними ветрами, единственной мебелью был небольшой чайный столик, на котором посреди стояла глиняная миска. На стенках её накопилась пыль. — Хм… пусто… — Вэнь Чао оглянулся на Лань Чжаня. — И всё же отчего-то ты пытался меня обмануть. Лань Чжань не ожидал от Вэнь Чао подобной проницательности, потому утвердился в мысли, что тот использует какой-то талисман. Что ж, оставалось лишь как можно дольше отвлекать Вэнь Чао, чтобы он не догадался снова заставить собак искать след. Так у хули-цзин будет больше шансов сбежать, найти убежище или скрыть свой запах. Удивительно было понимать, что он готов рисковать ради создания со столь явным отпечатком Инь. Нетрудно было предположить, что лиса, разрушившая собственное Золотое ядро, не гнушается тёмными техниками, но он всё же не спешил причислять её к гуям и лютым мертвецам. Правильно ли это?.. — Брат говорил мне, что слышал кое-что странное о клане Лань, — вдруг Вэнь Чао подступил к нему ближе. — Будто старый торговец вином рассказал ему, что прежний глава клана, перед тем как передать своё место брату, взял супругой лисицу. Так, может, и младший господин клана Лань — лис?.. Лань Чжань умел держать лицо. Он смотрел на Вэнь Чао спокойно и с достоинством, не спеша заговаривать. Но тот хмыкнул и, обходя его, продолжил: — Отчего же улыбка пропала?.. — он глянул на темнеющий дверной проём. — Всё же собаки наши выучены хорошо, вряд ли они бы пропустили лисицу, если бы такая тут была, верно?.. И в то же время, младший господин Лань, странно было бы ждать от самых изворотливых и хитрых созданий среди всей нечисти, что они не найдут способ обмануть и пса. Лань Чжань продолжал молчать. Возможно, Вэй Ин сумел бы найти достойный ответ, но ему в голову ничего не приходило. Только все лисьи чувства разом кричали об опасности. Вэнь Чао кружил около него, и нетрудно было понять, что мысли у него недобрые. — Разве же мог бы клан Цишань Вэнь считаться величайшим и стоять над всеми остальными, если бы мы не нашли способ сражаться с подобной хитростью, — продолжал Вэнь Чао, и голос его звучал всё громче, в нём проскальзывали визгливые нотки, неприятный тембр вызывал головную боль. — Что же, младший господин Лань, согласишься ты на проверку, чтоб доказать, что слухи, которыми полнится земля, — пустой звук? — На проверку? — уточнил Лань Чжань, потому что и дальше хранить молчание было бы странно. — Человеку дым этих благовоний не причинит вреда, а вот лисья природа к нему чувствительна, — добавил Вэнь Чао. — Но ведь тебе нечего бояться? Он опустился к столику, поставил конус на дно глиняной миски и поджёг огненным талисманом, не дожидаясь согласия Лань Чжаня. Дым потёк понизу, но очень быстро заполнил всё помещение. Лань Чжань затаил дыхание так надолго, насколько только мог, но сладковатый запах, так похожий на аромат лжи, против его воли и желания забирался в ноздри, сковывал горло. Ужасающе хотелось сделать вдох полной грудью, точно это могло бы чем-то помочь. — Ну? — заглянул ему в лицо Вэнь Чао. — Младший господин Лань, есть в тебе лисья кровь? — Что за глупости, — пробормотал Лань Чжань и двинулся в сторону дверей. Но в тот же миг мир вокруг изогнулся, пол подпрыгнул, потолок обрушился на голову. Лань Чжань закашлялся, а Вэнь Чао засмеялся. — Всё так, всё так, как сказал брат! Он ударил потерявшего ориентацию в пространстве Лань Чжаня, и боль прошила грудь и живот. Схватив его, Вэнь Чао потащил его из домика, забросил, не подумав даже связать, на спину лошади и прикрикнул на собак: — Возвращаемся. Ночь огласилась лаем и рыком, но Лань Чжань все звуки воспринимал обрывками, а тело отказывалось его слушаться. Только одна мысль мелькнула и тут же истаяла: может, хули-цзин ждала такого исхода, может, она была частью ловушки?.. — Отец будет доволен, — пробормотал Вэнь Чао, подгоняя коня. И это было последним, что услышал Лань Чжань.