Отпуск превратился в рабство

У меня безумно тянула спина, сегодня уже 12 февраля, я сильно переходила. Как сказал мой врач еще два дня и мне сделают кесарево. Потому что малыш отказывается выходить сам. Я откинула голову назад кусая губу от боли. — Эми? Ты чего? — я почувствовала влагу, не обращая внимание на мужа, опуская руку между ног. — Воды… — М? Дать тебе воды? — Егор опустил руку мне на поясницу, поглаживая ее. — Нет. У меня отошли воды. Егор я рожаю. — Что? Уже? Мне брать сумку? Боже. Мне написать родителям? — Егор стал волноваться. — Тихо. Помнишь, что нам говорили на консультации? Нужно сохранять спокойствие. Вдох и выдох. Медленно и глубоко, повторить три подхода, — напомнила я ему. Мой муж за пять минут обуздал панику, особенно когда я закричала от резкой боли. Я не ожидала ее, глаза Егора стали огромными, за две минуты он оделся и взял вещи для меня и малыша. Каждый шаг отдавался болью, я кусала щеки стараясь успокоиться и дышать. Выходило не очень, я отмечала схватки, еще много времени. Я положила руку Егору на руку успокаивая. — Тебе не нужно так гнать, мы успеваем. Малыш слишком вредный для того, чтобы родиться просто в машине. Он или она дождется врача. В самой больнице Егор вел себя собранно. В палате молчал и наблюдал за капельницами и врачами. Держа меня за руку, поглаживая пальцы, разговаривая со мной спокойным немного дрожавшим голосом. Егор выполнял все что ему говорили врачи. Пытался успокоить меня, хотя боль была невыносимой. Сначала поцелуи успокаивали меня, потом стали раздражать, я даже накричала на мужа. Не знаю, что мне вкололи, но я сладко заснула на несколько часов. — Ты что так и не заснул? — я погладила мужа по щеке. — Нет. Как вы? — устало уточнил муж. Мы в больнице провели уже семь часов. Боль все еще была тупой и ноющей, от которой невозможно убежать или спрятаться. — Еще немного и вы увидите вашего малыша, — улыбнулась доктор. На часах Егора было уже почти два часа ночи. Не удивлюсь если малыш появится утром. Я сжимала руку Егора со всех сил при каждой схватке, тело болело от изнеможения. — Еще немного, последняя схватка. Давай! — прежде чем я почувствовала облегчение я услышала плач. Мои глаза распахнулись, наш малыш плакал. Мне хотелось протянуть руки и успокоить нашего ребенка. — 3:15 Смотри какой красивый мальчик! Твой? — усмехнулась женщина. Сорочку задрали и опустили нашего сына мне на живот. Мои пальцы дрожали, когда я осторожно обняла его одной рукой, вторую все еще не выпуская из рук Егора. Сын успокоился. — Наш.. — прошептала я сдерживая поток слез, но они покатились по щекам. — Папа хочет перерезать пуповину? — на лице женщины сияла улыбка. Она была счастлива за нас и терпеливо ждала пока Егор ответит ей. — Да.. Но у меня дрожат руки.. — сглатывая прошептал мой муж. Не знаю откуда, но у меня появились силы, хоть до этого я была выжата как лимон. Я хотела провести чуть больше времени с нашим мальчиков, прежде чем его заберут или я засну. Егор Столько часов мук. Я был измотан до придела, боюсь представить, что чувствует Эмили и каково ей. Моя рука онемела от того, как сильно ее сжимала Эми. Курсы для пар нервно курят в сторонке по сравнению с тем что действительно происходит на родах. — 3:15 Смотри какой красивый мальчик! Твой? — это было смешно, конечно он был нашим. Крик смолк, когда наш сын устроился на животе Эми. Он был таким маленьким. Крошечным. Пальцы Эмили дрожали, он все еще был грязным и слегла красным. Это был самый прекрасный ребенок на свете. Меня из мыслей вывел голос врача. — Папа хочет перерезать пуповину? — на лице женщины сияла улыбка. Хочу, но я не уверен, что могу двигать руками, однако врач терпеливо ждала ответа. Возможно, я был не единственный папой, который пришел в шок от родов жены. — Да.. Но у меня дрожат руки.. — сглатывая прошептал я. С третьей попытки я взял ножницы. Эмили смотрела на меня поглаживая сына по спине. Я справился с пуповиной с первого раза, это было проще чем казалось сначала. Нашего мальчика забрали на осмотр. Он плакал и сопротивлялся. — Он твоя копия, — усмехнулась Эмили. — Да поможет нам с ним бог. Я люблю тебя. — И я люблю тебя. Вернули нам сына уже чистого в пеленке. По лицу Эмили я видел, что кормление проходит очень болезненно для нее. И я снова не мог что-то сделать. Наш сын наелся, Эмили гладила его по волосам, в разы светлее моих. — Он такой маленький, — тихо прошептала она обнимая его. — Это такое странное чувство.. Никогда не думала, что полюблю его сразу же. Словно это чувство появилось в моей груди еще до его рождения, а я просто не думала об этом так. Наш милый мальчик.. Я так тебя люблю.. — поглаживая его щечки прошептала Эмили. Я стер ее слезы. Пытаясь сдержать свои собственные. Я не хотел детей, после всего что со мной было. Но сейчас, я смотрю на нашего сына и уже не представляю жизнь без него. Глаза были такие же как мои, не знаю, что он взял от Эмили, но он был прекрасен. — Я тоже.. Я тоже люблю и любил его задолго до его рождения. — Мы не придумали имя.. Мы не знали кто у нас будет, и не придумали имя вместе. Хотя я выбрал несколько для мальчика и девочки, думаю Эмили тоже. — Оливер? — предложил я, опускаясь в кресло рядом. — Мне нравится. А тебе? — Эми погладила сына по волосам. — Ты хочешь, чтобы тебя звали Оливером? — серьезно спросила она у сына. Наш сын слегка натянул пеленку, прокряхтев. Я усмехнулся, и что нам считать это за да? Или это значит нет. Эмили поцеловала сына в лоб. — Мне кажется он не против, правда Оливер? — голос был сладким и добрым, Эмили шло материнство. Если в первые часы жизни Оливер не показывал характера, то через день начал. На моих рука сын лежал неспокойно. Он признавал исключительно Эмили и ее грудь. Я ради эксперимента решил покормить его смесью, сын устроил скандал. — Ш… Все хорошо, — он жадно сосал сосок, пока я как идиот смотрел на них. — Я не хотел тебя будить. Он и так не дает тебе спать. — Все хорошо. Тебе стоило разбудить меня. И я против смеси, хорошо, что он отказался. — Он хоть не кусается? — сев рядом уточнил я. — У него еще нет зубов. Не знаю значило это да или нет. Теперь сын показал мне свой характер по полной. В моих руках он дергался и начинал плакать, пока Эмили не брала его на руки.