- Как Вы себя чувствуете? - Так, словно меня выебал гей и я потерял самого себя.

Теплый ветер опаляет румянец на щеках, выуживая из хмурого парня лёгкую улыбку, обнажающую наполовину ровный ряд зубов. Сокджин слышит как сзади него колеса чемодана встречаются в ровным асфальтом, как люди говорят по-французски и в их голосе слышится улыбка. Эта страна кажется такой чужой, но одновременно родной и такой… спокойной? Джин не уверен, но он точно знает, что именно в этой стране и в этом небольшом городе найдет спокойствие сродни счастью. Лозанну он просмотрел как только мог, знал практически каждую улочку с ее характерными трещинами на доме, знал ее красивую и переполняющую грудь историю, даже мэра в лицо мог узнать лишь кинув на него взгляд. Этот город просто великолепен во всех красках и смыслах. Он хотел побывать рядом с Женевским озером, на берегу которого расположен сам городок, хотел потрогать каждую щель, созданную лучшим другом – временем… Сок заезжает в квартиру, которую для него благополучно снял отец, находясь при этом в Сеуле. Хозяйкой оказалось 30-летняя француженка, а Сока не столько привлекла она, как вид из окна – безумно ухоженная улица, самый ровный на первый взгляд асфальт и красивые цветы диасций в клумбах, за которыми явно ухаживает самый бережный человек во вселенной, ну потому что не могут цветы быть такими яркими и изящными! Или парень просто потерял всю палитру красок когда разбился? Просто перестал замечать прекрасное? Если и так, то эти цветы вселяют веру в изящество на нашей скудной планете. Выходя из дома, парень не захотел ехать в школу на автобусе, потому что прогуляться по неизведанному было давней мечтой, ставшей наконец реальностью. Он чувствует слегка прохладный ветерок, успокаивающий внутри чувство закричать от переизбытка эмоций в хрупким теле, на лицах людей улыбка становится чуть ярче, когда им навстречу идет парень, хоть и лицо его спрятано под черной маской, они видимо просто чувствуют, что он исполнил мечту, но не знают, что он разбит как ваза, уроненная котом – небрежно и ненароком… – Здравствуйте, дети! Сегодня у нас новый ученик, переведённый из Сеула, Южная Корея. Пока что он говорит только на английском, поэтому проявите уважение и говорите с ним на этом языке, представься! – объясняет учитель Генри Скотт, как его представил директор. Джин, как положено, уважительно кланяется и слегка дёргает внутри нервы, дабы они, в свою очередь, успокоили сердце. – Меня зовут Ким Сокджин, надеюсь, мы с вами поладим! – глаза не знают куда себя деть… толи на окно, подоконник которого усажен зелёными растениями, толи на класс, где у многих в глазах некоторая неприятность к Джину? Или ему снова кажется? Кажется, что все вокруг знают о том, что произошло с ним в Сеуле и почему он переехал в не такой большой городок на берегу озера? Страшно… Киму страшно, что он попадёт в котёл из своих же мыслей и самостоятельно уже не выберется из собственной бурлящей крови. Уроки прошли как-то незаметно, сменяя один за другим, словно Луна сменяет Солнце, а Сок так ни с кем и не познакомился, что ему в принципе не нужно. Он справится и сам по себе, тем более до конца года остаётся всего пол года, которые пролетят в одно мгновение. Выйдя из высокого здания школы, Джин надел маску и вставил в уши наушники, наслаждаясь очередной грустной мелодией. Улицы потихоньку превращаются в деревья и вот нет уже никаких домов, только самая красивая в мире аллея, по бокам ухоженная тысячилетними дубами, что величаво возвышаются над головами десятков людей. Парень чувствует лёгкую прохладу в районе щиколоток и сам себя проклинает за то, что предпочел кеды вместо ботинок… предпочел уехать, нежели выслушать. А с другой стороны, что ему выслушать? «Прости за то, что выебал тебя, хён, давай забудем?». Нет! Так нельзя! Все до жути неправильно, и в хрупком теле вновь бушует чувство тревоги, словно разгневанный муссон, наполняя тело тяжёлым свинцом. Сок делает еще пару шагов, прежде чем опуститься на единственную скамейку в ближайших ста метрах. Голова раскалывается от неожиданного прилива крови, дышать становится безумно тяжело, а взять и перерезать себе горло становится желанием #1… Намджун приходит в школу помятый, в принципе как и последние 2 дня после больницы. Смен в кафешке вдруг стало больше, как и домашки, задаваемой «любимыми учителями». – Бля, друг, может тебе к врачу? – заботливо начинает Тэ, поглаживая голову друга по блондинистые волосам с отросшими корнями. Джун смотрит из-под чёлки, такими заспанными и красными глазами и вздыхает так грустно грустно, что у Кима вдруг появляется дикое желание прижать его к себе и сладко поцеловать, дабы ему легче стало. – Нет, Тэхен, мне нужен Сокджин, я так хочу извинится перед ним. Я готов встать на колени перед ним, и плевать кто это увидит, правда… я, – слезы приходят сами, скапливаясь в уголках сухих глаз. Казалось, что они должны были закончится за все эти нервные дни, но нет… они снова и снова увлажняют глаза, выливаясь словно бурлящий водопад Виктория. – Ну, ну, все хорошо, не плачь, Намджун~и, – Тэхен заботливо гладит плечи, притягивает к себе и невесомо целует в макушку, стараясь забрать себе все негативное, что есть у Намджуна… Свежий воздух помогает успокоить бушующее сердце, а валерьянка останавливает бегущие в далёкую даль нервы. Только начав более менее спокойно дышать, парень поднимается и бредёт домой. По дороге Сокджину приходит идея, что нужно бы записаться к психологу. Но не простому, а высококвалифицированному, а как иначе? Он не обычный человек, а выебанный геем! По пути домой Ким замечает небольшой художественный магазинчик, украшенный большой глиняной кистью и палитрой из того же материала. Глаза его загораются, ведь в детстве, несмотря на больные воспоминания о Марке, Сок любил рисовать. Иногда даже сутками мог вычерчивать что-то карандашом, а после аккуратно обводить набросок кистью. Зайдя в магазин, его окутывает в первую очередь тепло, затем парень слышит приятную, но тихую мелодию, которая тихонько начинает отбивать ритм в сердце. Вот после этого Ким улыбнулся и начал осмотр помещения: небольшой по размерам магазинчик внутри казался просто гигантским, и способствовала этому правильная планировка. Шкафчики, заполненные маркерами, красками, кистями, карандашами и другой атрибутикой. Посредине стояли полочки со скетчбуками, альбомами и отдельными листами. Воодушевлённый Сокджин приобрёл набор карандашей, клячку, палитру, гуашь, кисти, мольберт с несколькими холстами и два скетчбука для рисования гуашью. Он довольный направился домой, всё ещё храня в голове идею с психологом, которая словно коршун влетела в мозг и не хочет вылезать. Уже дома Сокджин расставил всё нужное для рисования, а после решил, что сейчас же примется за краски. Парень открыл несколько цветов, сделал с улыбкой пару мазков, но память решила подкинуть воспоминания прошедших дней, а конкретно Ким Намджуна, который не вылезая, тарабанит бедную голову. Сок выронил кисть и схватился за волосы, резко опрокинув зелёную краску на холст и пол. Сам Ким упал на пол и начал плакать, свернувшись в позу эмбриона. Казалось бы, откуда слёзы? Выплакал всё, запасы исчерпаны! Но нет... Словно в бреду он решил поискать специалиста и записался на следующий день после уроков. Чтоб не забыть, поставил напоминание и посмотрел на холст. На нем красивым зелёным ковром легла краска, словно цветочная поляна, не раскрывшая бутоны. Сокджин вытер слёзы, слегка приподнимая уголки губ и начал убирать краску, что благополучно запачкала пол и любимые джинсы парня. Вновь уроки прошли быстро, будто прошли жалкие минуты, а не мучительные часы. Сок идет в клинику Чон Хосока, имя которого всё-таки прочитал на сайте где искал психолога. Парень стоит около двери, мнется с ноги на ногу, но все же поднимает руку и пару раз ударяет костяшками по красному дереву. – Войдите! – слышится из глубин кабинета, и Ким входит ощущая вкусный запах какого-то дурмана. – Вы… Чон Хосок? – на всякий случай интересуется парень, изучая фигуру напротив себя. Мужчина лет тридцати смотрит добрыми глазами, светящимися за очками в позолоченной оправе. На нем красивый бордовый костюм, облегающий худощавую фигуру. На самом деле Джин был удивлен, что в маленьком городке нашел корейца, да еще и квалифицированного психолога. – Да, а Вы Ким Сокджин? – улыбнулся врач, следя за тем, как мрачная фигура плавно усаживается в кресло, нервно складывая ладони на коленях. Сок одобрительно кивнул, вдыхая запах дурмана чуть сильнее, ощущая как мозг начинает плавиться. – Как вы себя чувствуете? – Чон взял ручку и открыл блокнот, делая какие-то пометки. – Так, словно меня выебал гей и я потерял самого себя…