Октябрь 1979 года.
Литтл-Хэнглтон.
— Скажи… — Джеймс вторгся в пространство Гермионы, заглядывая через ее плечо в дневник в ее руках. — На что ты там все время смотришь? Резким движением руки она захлопнула блокнот, быстро обернув шнур вокруг его переплета. — Ничего страшного. Мне нужна информация, относящаяся к нашей миссии. — Ты делала заметки? — Спросил Сириус, зевая и вытягивая руки над головой. — Нет, ну, немного… — раздражение всплыло на поверхность, и она повернулась к трем мальчикам позади нее. — Перестань задавать столько вопросов. Судя по моим записям, это как раз вверх по склону и направо. Он будет заколдован, так что нам важно быть начеку. — Верно, — медленно добавил Ремус, засовывая руки в карманы. — Хм, но все-таки чего ты ждешь? Боль скрутилась в ее животе, и она прикусила губу. — Даже не знаю. — Признание не очень понравилось трем мародерам, и у каждого из них дрогнуло выражение лица. — Но мы узнаем, когда всё увидим. Не говоря больше ни слова, Гермиона повернулась и пошла вверх по извилистой тропинке, окаймлявшей маленькую английскую деревушку, Сириус Блэк быстро шел рядом с ней. Добраться до Литтл-Хэнглтона было не так-то просто, особенно после того, как ее снова посадили в коляску мотоцикла Сириуса Блэка. Двое других мародеров летели на мётлах, игриво кружась в воздухе друг с другом и катаясь бочонком вокруг Сириуса и ее самой. Гермиона приехала слегка позеленевшая и казалось, что ее сейчас вырвет. То, что она читала до того, как Джеймс Поттер так грубо прервал ее, были записки Альбуса Дамблдора, написанные в 1996 году. Аннотации оказались очень полезными, подробно описывая его теории о местоположении крестражей. Просматривая страницы, Гермиона не могла не злиться на него. Дамблдор знал гораздо больше, чем когда-либо рассказывал Гарри, не говоря уже о ней: подсказки, заклинания, грубо нарисованные карты… Информация, в которой они отчаянно нуждались. — Эй! — Воскликнул Сириус, оборачиваясь туда, где следовали Ремус и Джеймс. — А где Пити? Гермиона напряглась, ее горло внезапно стало слишком горячим. К счастью, ответил Ремус. — Его попросили посидеть с близнецами. — Кто-то из нас должен сказать ему, чтобы он перестал убегать, — проворчал Сириус, поворачиваясь в ту же сторону, что и девушка. В какой-то момент Грейнджер решила рассказать Сириусу о его судьбе в руках Питера Петтигрю. Если Гермиона потерпит неудачу, то она, по крайней мере, позаботится о том, чтобы исправить некоторые ошибки; заключение Сириуса Блэка в Азкабане будет одним из них. — Скажи мне, милая, — попросил Сириус, игриво глядя на нее. — Ты знаешь меня, откуда ты родом? Ее губы изогнулись в подобии улыбки, и она быстро взглянула в его сторону, прежде чем устремить взгляд вперед. — Да. — Неужели тогда я был так же дьявольски красив, как сейчас? — Сириус снова повернулся, его ботинки топали по мягкой земле, когда он отставал. — Все такой же обезоруживающе обаятельный? Фыркнув, она закатила глаза и пристально посмотрела на него. — Очаровательный? Да. Красивый? — Гермиона скорчила гримасу, сморщив нос. — Эх… Сириус нахмурился, а Ремус за их спинами разразился лающим смехом. Они начали спорить, обсуждая достоинства Сириуса Блэка и то, как он состарится в последующие годы. Он был совершенно уверен, что его подбородок выдержит испытание временем, в то время как Ремус и Джеймс собирались оспорить это, мерцание предупреждающей магии остановило их. Сириус, казалось, тоже это почувствовал, остановившись и повернувшись к зарослям ежевики и кустарника. Гермиона последовала за ним, и через несколько секунд двое других уже мчались за ними по пятам, а Ремус принюхивался и прорывался сквозь кусты. — Чувствуешь это, Бродяга? — Да. Темная магия… — Сириус вытащил палочку, остальные быстро последовали его примеру и сделали несколько шагов в сторону разросшегося кустарника. Джеймс повернулся, дернув подбородком в сторону Грейнджер. — Ты останешься здесь, а мы… Насмешка вырвалась из ее легких, черты лица сменились выражением ужаса. — Не дождёшься! Если вы думаете, что я останусь, то вы ошибаетесь. — Это небезопасно, — предупредил он, делая шаг к ней. Гермиона сморщила нос; его слишком тесная футболка отвлекала ее от гнева. — Я все время делаю всякие «небезопасные» вещи. Например, отправилась на двадцать лет назад, чтобы спасти вас от смерти. Так что я не буду сидеть здесь и ждать тебя, я не девица. Я не нуждаюсь в спасении. Протиснувшись мимо них, она взмахнула волшебной палочкой, раздвигая беспорядок из веток и показывая маленькую серую хижину. — Я начинаю думать, что она чертов дракон, — проворчал Сириус, с ухмылкой толкая Джеймса в плечо. Рывком он стянул через голову рубашку, обнажив точеный живот, совершенно лишенный волос. У Гермионы отвисла челюсть, прежде чем она быстро захлопнула ее и отвела взгляд, румянец пополз вверх по ее шее. — Я проверю периметр, не входите, пока я не вернусь. Прежде чем Гермиона успела возразить, он съежился, его конечности трансформировались, когда он низко присел. Наконец, приняв подобающую Бродяге форму, он склонил голову набок, и девушка не смогла сдержать улыбки и опустилась на колени, потянувшись к его уху. — Я и забыла, насколько сильно я предпочитаю видеть тебя таким. Он укусил ее за палец, не настолько, чтобы напугать, но достаточно, чтобы рассмешить, а затем исчез, уносясь в лес. — Тебе не нужно было снимать рубашку, чтобы перевоплотиться! — Крикнул ему вслед Ремус, закатив глаза для убедительности. — Чертовы понты. — Тебя это не удивляет? — Спросил Джеймс, делая длинный круг вокруг нее и кивая в ту сторону, куда только что убежал Сириус. Покачав головой, Гермиона повернулась к развалинам хижины, произнеся простое разоблачающее заклинание. Чары были сильны, ее магия омывала прозрачный купол и исчезала в ничто. — Я знакома с Бродягой. Признаю, что не проводила с ним много времени, но он всегда любил перевоплощаться. — Еще одно заклинание отскочило от оберега, и Грейнджер тихо выругалась. Джеймс шагнул к ней ближе, тепло его груди разлилось по ее спине и заставило мурашки пробежать вверх по позвоночнику. — Значит, ты знаешь об остальных из нас? — Его голос был низким и хриплым, странно кокетливым, и Гермиона резко обернулась, чтобы посмотреть на него. — Почему ты продолжаешь это делать? — Ее резкий тон прорезал ранее дружественную атмосферу, и Ремус подавился смехом, бормоча что-то о том, что наконец-то кто-то может выбить дерьмо из Джейми. — Что ты делать, любимая? — Голова Джеймса склонилась набок, его пальцы поднялись, чтобы заправить локон ей за ухо. Скривив губы в усмешке, Гермиона подняла палочку, посылая предупреждение в виде статической магии на его запястье. Удар вызвал резкий крик, когда он отдернул руку назад. Его прекрасные карие глаза сузились, и он уставился на нее так, словно она была руной, которую он отчаянно пытался расшифровать. Они не сводили глаз друг с друга, когда справа послышался шорох ветвей и листьев, сигнализирующий о возвращении Сириуса. — Поблизости нет магглов, самые близкие находятся на вершине холма… что делают эти двое? Они выглядят так, как будто сейчас поцелуются. Гермиона ахнула, прервав этот своеобразный «зрительный контакт», чтобы посмотреть на Сириуса. — Никогда в жизни! — Я думаю, что ты скоро запоешь совсем другую мелодию, любовь моя. Разве ты не чувствуешь это притяжение между нами? — Усмехнулся Джеймс, сдвинув брови. — Это невозможно остановить. — Ты серьезно все еще ко мне клеишься? У тебя есть девушка и… — А вот и нет. Я уже говорил тебе об этом. Мы с Лили не… — Слушайте, голубки, — рявкнул Сириус, шагая вперед, и посмотрев на них сверху вниз. — Так мы победим этого Темного Лорда или нет? Может быть, вы могли бы отложить это растущее неразрешенное сексуальное напряжение на другое время? Резко фыркнув, Гермиона вернулась к насущным проблемам. Выровняв дыхание, она подняла обе руки в воздух, ее глаза закрылись, когда она почувствовала знакомое притяжение магии из ее сердцевины. — Ревелум Калиго. Появились замысловатые руны, словно вырезанные магией глубокими рубцами. Спрятав палочку, она быстро вытащила дневник и открыла раздел, посвященный дому Гонтов. Дамблдор подробно описал деревню и приблизительное местоположение, заклинание, чтобы найти медальон под половицами, но о рунах ничего сказано не было. — Я не знаю, — выдохнула она, перелистывая страницу за страницей. Когда Грейнджер исчерпала все, что могла предложить тетрадь, она закрыла ее с громким вздохом. — Здесь ничего не сказано. Мы могли бы попробовать перевернуть руны, но я никогда не видела их такими. Они… — Затихая, Гермиона не могла помочь проваливающейся яме, образовавшейся в ее животе, холодный ужас тащил ее вниз, когда сильные волны эмоций набухали и разбивались внутри нее. Две руки нашли ее талию, потянули назад на несколько шагов, и, как будто туман поднялся вокруг нее, она жадно втянула воздух, несколько раз моргнув. — Они чертовски зловещие, — прорычал Ремус, убирая руки с ее бедер и делая шаг вперед. — Вот это, — он помолчал, указывая на глубоко вырезанный символ в центре, — руна жертвоприношения. Они запечатаны кровью. — Повернувшись, он склонил губы вниз. — Извините, ребята, это вам решать. — Блестяще, — проворчал Сириус, снова вытаскивая палочку. — А как же ты, котенок? Каково твое состояние крови? Гермиона ощетинилась, ее губы плотно сжались, когда она наполнила легкие отчаянно необходимым воздухом. — С какой стати это имеет значение? Я и не думала, что вы так поступите… — Не бойся, — усмехнулся Сириус, разрезая ладонь, и Джеймс повторил его действия. — Нам плевать, какая у тебя кровь, за исключением того, что чем больше чистокровных будет предложено, тем легче всё пройдет. — О. — Грейнджер отбросила локоны в сторону, шмыгая носом и вздергивая подбородок. — Я магглорожденная. Сириус пожал плечами, взгляд Джеймса задержался на долгое мгновение на руке Блэка, с которой капала кровь. Транс прервался, и двое чистокровных подошли к стене, одновременно подняв ладони к магическому щиту. — Sanguinem fratris redderet debitum. Sanguinem fratris redderet debitum. — Они повторяли заклинание снова и снова. — Что это значит? — Спросила Гермиона, почти задыхаясь, наблюдая, как кровь впитывается в стену дома. Ремус откашлялся, роясь в кармане пиджака. — Примерно? «Кровь брата, долг уплачен.». Гермиона почувствовала, как к ней потянулась защита, обвиваясь вокруг ее сердца и сжимаясь так, что она чуть не потеряла сознание, споткнувшись назад в объятия Ремуса. Его большие руки успели скользнуть вокруг ее локтей, придерживая, чтобы она не упала. — Вот, — прошептал он, вытаскивая маленький кусочек шоколада. — Это поможет. Это было самое простое воспоминание, профессор Люпин с кусочком молочного шоколада, но только оно отогнало зло, пронизывающее воздух. Гермиона положила шоколад между губами, чувствуя, как тот начал исчезать, тая на ее языке. — Откуда они знают, как это делается? — выдохнула она, с восторгом прислушиваясь к их монотонному голосу. Как раз в этот момент Джеймс, устав, покачнулся на месте, затем быстро тряхнул головой и выпрямился. Ремус усмехнулся, отпуская ее и вытаскивая палочку. — Не знаю, много ли Вам известно о мародерах, Мисс Грейнджер. Но если за оберегом что-то спрятано, мы обычно стараемся пройти сквозь него. Ну, ребята! Джеймс и Сириус попятились, первый пошатнулся и упал на задницу, а второй рухнул на колени. — Бомбарда! — Яростная струя магии вырвалась из палочки Ремуса и прорвалась сквозь оставшуюся защиту, ее остатки рассыпались в пыль. Когда он опустил свою палочку, она заметила, что Люпин на мгновение прижал руку с палочкой к груди, вращая ее, прежде чем обратить свое внимание на друзей. Сириус откинулся немного назад, провел рукой по лохматым волосам и тяжело дышал, но в остальном выглядел вполне нормально. Отмахнувшись от их обеспокоенных взглядов, он указал на Поттера, который теперь лежал на траве и отчаянно хватал ртом воздух. — Мерлин! — Ахнула Гермиона, бросаясь к Джеймсу и кладя ладонь ему на грудь. Его кожа была бледной, пот выступал у линии волос, когда он хрипел. — Да что с ним такое? Что же нам делать? Ему нужен шоколад? — С ним все будет в порядке, — заверил ее Ремус, опустившись на одно колено рядом с Джеймсом с невеселым фырканьем и громко хлопнув его по плечу. — Не так ли, Сохатый? Ничего такого, с чем бы мы не сталкивались раньше. — Отвали… от меня, лунатик. Ты никогда этого не сделаешь. — голова Джеймса откинулась назад, его глаза закрылись, когда он свернулся на боку, катясь к Гермионе. — Что с ними случилось? — настаивала Гермиона, убирая непослушные черные волосы с виска Поттера и прижимая пальцы к его влажной коже. — Они просто немного устали, и я обещаю, что с ними все будет в порядке. Но они еще немного побудут внизу, и я бы предпочел, чтобы мы пошли дальше, взяли эту штуку и вытащили нас всех отсюда, если ты не возражаешь. Гермиона кивнула, переводя взгляд на Сириуса, который уже выглядел немного лучше, а затем снова на Джеймса, который выглядел на грани смерти. — Тут что-то есть… — Джеймс сумел перекатиться на спину и схватил ее за запястье. Гермиону охватило чувство вины. Ее кровь лишила ее возможности помочь, и она стоила им обоим сил. — Что тебе нужно? — Я думаю, что небольшой поцелуй должен поднять мне настроение. — Гермиона сдвинула брови, тщательно обдумывая его слова, но когда его губы изогнулись в кривой ухмылке, а один глаз приоткрылся, она не смогла удержаться и шлепнула ладонью по его широкой груди. — Ты просто придурок! Ты в полном порядке! — Вскочив на ноги, она чуть было не ударила его ногой, но удержалась только из-за присутствующих здесь парней. Его смех преследовал ее, пока она пробиралась сквозь кусты, Ремус быстро следовал за ней по пятам. Пытаясь восстановить дыхание, Гермиона остановилась на самом краю хижины, ее грудь поднималась и опускалась в резких вздохах. — Я знаю, что это тяжело, — сказал Ремус, подходя и становясь рядом с ней. — Постарайся не обращать на него внимание. Джеймс один из тех парней, которые не могут отличить хорошее внимание от плохого — он просто очень упрямый и хочет всё и сразу. И чем больше ты ему даешь, тем больше он будет желать еще. Часть ее гнева утихла, и с сокрушенным вздохом Грейнджер повернулась к нему. Легко было забыть, что, хотя она довольно хорошо знала Ремуса Люпина, она была — во всех отношениях — незнакомкой. — Ты сильно отличаешься от них. — Ах, у них добрые намерения. Я так понимаю, ребята сильно изменились? Если Джеймс и через двадцать лет не будет флиртовать с ведьмами, значит, случилось что-то серьезное. — Остановившись, он ткнул палочкой в какой-то висящий плющ, потом еще раз в само разрушающееся строение. Гермиона промурлыкала что-то невнятное в ответ и сделала то же самое. Были некоторые секреты, которые она предпочла бы сохранить еще немного. — Ревелум Калиго, — снова произнесла она, обводя палочкой местность в поисках новых чар и не находя их. — Я думаю, мы в безопасности и можем войти. Сама хижина была довольно ветхой, половицы истертыми и узловатыми, в воздухе висел невыносимый запах сырого дерева. Их окутала тяжесть, ощутимо отличающаяся от той, что была внизу, но достаточная, чтобы тонкие волоски на ее руках стали жестче. Они неторопливо обошли лачугу, с недовольным видом разглядывая перевернутую мебель и обветшалые стены. Гермиону осенила мысль, и она повернулась к своему спутнику. — Почему руна признает только чистокровные жертвы? Разве не должно быть… наоборот? Ремус вытянул шею вдоль коридора, прежде чем счел это место безопасным и опустил руку с волшебной палочкой. — Эта защита лучше всего работает с чистокровными. Старым чудакам нравилось ставить кровавые обереги. — он помолчал, слегка поеживаясь, пока обдумывал остальное. — Они запечатали их от магглов и магглорожденных кровью, охраняя территорию и защищая ее. Таким образом, чтобы войти, должен присутствовать кто-то чистых кровей. Я полукровка, так что я мог бы пробраться, и я делал это раньше — но это требует слишком много сил и энергии. И, как ты можешь видеть, это уже требует очень многого. — он говорил так просто, совершенно равнодушно, что это озадачило Гермиону. — Тебя это не беспокоит? — Что я не могу израсходовать все свои магические силы и предложить пинту крови? — Он фыркнул, его губы изогнулись в улыбке. — Нет. Конечно же, нет. И кто-то должен же быть там, чтобы взорвать эту чертову штуку, как только она ослабнет; я счастлив услужить. — О. — Каталогизируя информацию, Грейнджер вытащила дневник и перевернула его на страницу с каракулями о проклятом кольце Марволо Гонта. Плотный завиток с большим росчерком был выгравирован на странице, и она сделала движение палочкой, которое уже практиковала сотни раз. Подкрепив себя резким выдохом, она снова спрятала дневник и бросила палочку на пол. — Malum vestigum. Ее запястье дрогнуло от огромного количества магии, проходящей через руку и попадающей в палочку, и Гермиона задохнулась, когда осматривала комнату. — Гермиона? — Ремус бросился к ней, остановившись только тогда, когда заметил, что пол загорелся замысловатыми фиолетовыми завитками, завитками магии. — Что это такое? — Темная магия, — выдавила она сквозь сжатые зубы, поморщившись, когда вытянула руку в сторону и маленькая вспышка света поднялась в воздух над соломой из истертых половиц, — это здесь. Ее рука безвольно упала, и она ахнула, ее палочка со звоном упала на пол. Ремус быстро двинулся, указывая запястьем на пространство, освещенное ее заклинанием, поднимая доски с места их упокоения и отбрасывая их к дальней стене. Резкий порыв воздуха пронесся через небольшое отверстие в его губах, когда он покачал головой, глядя на то, что лежало внизу. Люпин запнулся, с трудом сглотнув. Покалывание магии вернулось к ее руке, и она повернула ее по широкому кругу, прежде чем взять палочку и спрятать ее за пояс джинсов. — Это крестраж. Частичка души Сам-Знаешь-Кого, спрятанная глубоко внутри. В досках пола примостилась маленькая медная шкатулка для драгоценностей, на которой была богато выгравирована змея, обвившаяся вокруг зарослей роз и шипов. Дрожащими руками Гермиона подняла ее с пола и медленно открыла. Она едва не задохнулась от густой волны темной магии, вырвавшейся из шкатулки. Внутри лежало грубо выкованное Золотое кольцо с черным камнем, покоящимся в кривых скобах. Ремус потянулся к нему, и она быстро преградила ему путь своей рукой. — Не надо… это чуть не убило Дамблдора, когда он его надел. Мы не должны рисковать. — вместо этого она повернула шкатулку с драгоценностями, внимательно изучая кольцо, и ее взгляд упал на странный выгравированный символ. — Ты видишь это? Наклонившись вперед с пристальным взглядом, он кивнул и рассеянно замурлыкал. — Интересно. Это как… — Люпин поднял палочку, пробормотал заклинание, а затем провел ею по воздуху. Перед ними всплыл золотой символ — треугольник, разделенный одной линией, внутри которого лежал круг. — Странно… Никогда его раньше не видел. Кровь отхлынула от лица Гермионы, когда она снова посмотрела на безобидное украшение. — Я видела.