К настоящему Саске...

      Глубинное инь-сканирование — чисто.       Геном в порядке.       Отчеты от Сенро сменялись один за другим. Сарада бегло просматривала их в сознании, выцепляя самое главное. В висках пульсировало от перенапряга. Она через силу открыла глаза, и на стене вспыхнул экран камеры наблюдения. Лаборатория ее внука, вид сверху.       Папа одной рукой накинул на плечи плащ, закрепил застежку под горлом и раздраженно осведомился у Сенро:       — Это все?       — Нет, Саске-сан. Еще несколько подготовительных этапов. Потом вам пересадят стек.       — Мне не нужен стек.       — Прощу прощения. Кьюдайме запрещает выход в город шиноби без стека.       — Сараде придется пересмотреть свои правила. Они меня не устраивают. Где она?       Сердце заколотилось быстрее. Еще не хватало сейчас разбираться с папой. Сарада силой воли погасила экран.        Воссоединение с отцом почему-то не приносило ожидаемых эмоций. Сарада все пыталась понять: почему так? Неужели так сложно было принять, что папа — тоже человек, который может нелепо подставиться и лишиться своей силы? Или дело было в десятках долгих лет, которые теперь залегли между ним, еще молодым, и нею — его престарелой дочерью?       С Боруто было не так. И с Нанадайме… А ведь папа был ближе…        Одна в полутемной комнате входа в конструкт. Она запустила систему. Экран замерцал светом. С щелчком вошел в порт стек Седьмого, теплый от ладони.       Подозрения Нанадайме уже казались странными. Папа вел себя как обычно. Обращался к окружающим резко, с прохладной властностью. Сенро проверил его с ног до головы на всех доступных частотах сканирования и ничего не нашел. Возможно, стоило выкинуть из головы подозрения, имплантировать папе стек и просто попытаться сблизиться с ним заново…        Вот только подспудное ощущение подвоха все никак не отпускало.       Сарада налепила на виски электроды, легла на кушетку и создала клона, чтобы запустил программу вместо диспетчера. Рисковое погружение в конструкт без страховки. В ее случае выгодное, потому что не было еще и свидетелей.       Сознание провалилось в темную невесомость. Мрак прошило бесконечными вереницами цветных квадратов. Они прокрутились вокруг своей оси, меняя окрас, и сложились в комнату допросов. Стандартную. На большее сейчас не было сил.       Нанадайме уже сидел за столом, неловко сложив перед собой руки, и встречал ее теплым взглядом.        — Ну как, ну что?       Сарада навалилась спиной на бетонную стену.       — Ничего не нашли. На первый взгляд с папой все в порядке. Только стек он не хочет.       — Еще бы не хочет, даттэбайо! Это ж Саске, — Седьмой уставился на свои руки и смущенно добавил: — Ну… наверное…        — Сенро задержит папу еще на какое-то время. Продолжим поиски.       — Он может попытаться вырваться силой.        — Не выйдет. Современные шиноби — невыгодные противники для шиноби старого образца.        — Саске непростой шиноби старого образца, — перебил Нанадайме.       В его тоне чувствовалась обида. Даже не столько за одного Саске, сколько и за себя, и за всё их поколение. Сарада не стала смеяться — это было бы жестоко. Да и Нанадайме отчасти был прав. Не стоило недооценивать папу.       — Что теперь? Мы проверили чакру, тело…  Осталась только психика. Инвалидность, новое время… Сейчас папа в стрессе. Нужно анализировать его состояние до вашего столкновения с Ишшики, а мы не сможем незаметно препарировать его разум.       — Психика? — Седьмой невесело хихикнул. — У Саске всегда была крепчайшая психика.       — Значит, должен был быть какой-то триггер, ее расшатавший. И это точно не паразиты, как было с Боруто.       — М-м. Есть влияния, которые такой вашей аппаратурой не обнаружить.       — Например?       — Гендзюцу.       Сарада фыркнула.       — Наложить гендзюцу на папу? Нанадайме…        — Нет-нет, ты не поняла, ттэбайо! Бывают же разные!.. — Он уже ходил по комнате, размахивая руками. — Твой дядя с помощью гендзюцу как-то сломал контроль Эдо Тенсей. Бывает и такое, что человеку внушают мысль и он от этого другим становится. Это было давно, в прошлом, еще когда мы были мелкими. Но вот в наше время, то наше время, когда мы с Саске были в своем времени уже взрослыми, я не знаю, кто бы мог…       — Это тупик. Мы не сможем развеять гендзюцу-на-мысли, наложенное непонятно как и непонятно кем на человека, который вообще-то… Папа был лучшим в гендзюцу, не так ли?       — Да… Но если Ооцуцуки…        — Ооцуцуки — предсказуемые прямолинейные лентяи. Они всегда стремились взять мощью, а не тонкостью.       — Всегда? Постой-постой, Сарада… Скольких Ооцуцуки ты видела?       — Достаточно.       Она протянула руку, и между пальцев из воздуха появилась папка документов. С помощью нейрошунта она могла вводить в конструкт данные электронного архива.       — Что это?       — Данные об Ооцуцуки.       Нанадайме плюхнулся на стул и пролистал стопку листов.       — Тут слишком много всего, — пожаловался он. — Ничего не понимаю в этих графиках…        — Смотрите заключение.       Сарада силой мысли повлияла на картотеку, и заключения подсветились, словно наведенные желтым маркером.       С виду тонкая, папка на самом деле была внушительным хранилищем материалов. Седьмой вытягивал и разбрасывал по столу лист за листом, а они все не кончались.       — Не то. Все эти типы были после того, как мы исчезли.       — Разумеется. Но они из одного клана вторженцев. У них общий базис знаний и техник.       — М-м… — Нанадайме помял веки и откинулся на спинку стула. — Я так понял, существует три вида Ооцуцуки. Э-э… То есть два. Нет, все-таки три.       Сарада, заинтригованная, изогнула бровь.       — Ну, в общем, смотри. Первый вид — это такие как Момошики. Они нарядные, разнеженные. Жрут свои таблетки и считают себя лучше других, пока не получат по рогам, ттэбайо! — Седьмой оскалился и врезал кулаком в ладонь на уровне груди. — Второй вид — это их слуги-Ооцуцуки. В общем-то, они такие же, просто ну… слуги.       — Стандартные посланники: представитель главной ветви и телохранитель. Это давно известно.       — Ага, ага. Но главное не это. Самые опасные — не они. Самые опасные — третьи. — Седьмой нахмурился. — Третьи… Неважно, из главной или из побочной ветви они происходят. Могут быть из любой. Важно то, что, в отличие от первых, они отлично секут нашу систему. Они получают отпор, но выживают, набираются опыта и хитрости. Изучают наши слабости.       — Ооцуцуки Ишшики, — поняла Сарада.       — И Кагуя.       Сарада потерла переносицу сгибом пальца.       — Миссией Саске было — расследовать руины Кагуи. То есть исследовать… В общем. Если он на что и напоролся, то наверняка там.        — Или до.       — Что?       — Я не верю в то, что гендзюцу могли наложить Ооцуцуки. Сколько бы им ни было лет, они стремятся к единственному гендзюцу: Бесконечному Цукуеми.       — Тц.       — Но вы упомянули моего дядю. Они с папой контактировали, не так ли? И он был отступником. Дядя мог бы переиграть в гендзюцу папу еще тогда, когда был жив. Даже если последствия проявились только сейчас.       Тема с гендзюцу все еще казалась Сараде бредовой, но если этот путь был тупиковым, в этом все же следовало убедиться окончательно.       — Итачи… Спросить бы его самого, — с безнадегой выдохнул Седьмой.       — Исключено, — отрезала Сарада. — Его опасно впускать в конструкт.       Нанадайме зажмурился и взглянул на нее снова.       — Погоди-погоди. Ты хочешь сказать, он у тебя есть?.. Ты можешь просто взять и запустить в эту программу Итачи? Как меня?       — Не могу.       — Потому что он мертв? Или…        — Потому что это опасно.        Она привыкла чувствовать себя свободно в искусственном поле программы. Менять все под себя. По желанию выныривать обратно без команды диспетчера. Еще один настолько продвинутый в иллюзиях пользователь… Как знать, насколько изощренно сумел бы взломать конструкт Учиха Итачи?       — То есть он есть.        — В стековой коллекции — да. Разумеется, — нехотя призналась Сарада. — Мы просто обязаны были его запечатать.       В глазах Седьмого читалось лихорадочное воодушевление. Сарада его уловила и категорически отрезала:       — Нет.       — Чего б ты ни боялась, Итачи не станет!       — Я не боюсь. Я предвосхищаю риски.        — Он на нашей стороне. Всегда был. Да и чего опасно. Он же не оживет из этой вашей программы.       — Дядя-то, может, и не оживет. Но и нырнувший с ним сопровождающий тоже может не ожить, Нанадайме.       — Тогда и не нужно сопровождающего. Я сам с ним поговорю, ага. Мы как раз знакомы.       — Исключено!       — Да почему! — грозно рявкнул Седьмой и вскочил со стула. — Ты ничем не рискуешь! А мне… Мне уже нечем рисковать, даттэбайо!       Он разжал кулак и потупился в стол.       — У Саске еще, может, что-то и есть впереди, — сказал он тихо. — Итачи не сделает хуже. Он всегда заботился…        — Он уничтожил клан, — отрезала Сарада.       Скорее из упрямства.        Откровения Седьмого потрясали воображение. Дядя уничтожил клан Учиха. Папа убил дядю. Так гласили документы. Тогда с чего Нанадайме вдруг взял… Но непохоже, чтобы он врал. Разговоры и соглашения, не занесенные в отчеты… Сколько еще загадок скрывало прошлое?        Развернувшись к нему спиной, она прошла сквозь стену.        — Сарада…        Оклик таял позади.       У нее было много вопросов к дяде. Пойти против своих же принципов? Нанадайме был прав, ему нечего терять. Но даже если так… Его почему-то все равно хотелось защитить.