Healing and destruction

      

Shadows fill an empty heart As love is fading, From all the things that we are But are not saying Can we see beyond the scars And make it to the dawn?

      Проводив взглядом Кассандру, Вэриан, в последний раз посмотрев на исписанные листы, сложил их в сумку и отправился к выходу. Юноша все еще достаточно скептично относился с рассказам Ксавье, но если уж одна из таких историй в прошлом помогла справиться с бурей, то глупо было не воспользоваться этой зацепкой. Все равно все, что он хотел сделать, он сделал, а значит, можно было посвятить вечер чему-нибудь еще.       Тем временем на улице уже давно стемнело, лишь фонари неярким огнем освящали кварталы. Тени лениво тянулись по дороге, ровно как и Луна. плывущая по небосводу. Идя по улице, алхимик раздумывал над прошедшим разговором с Кассандрой. Вэриан все еще считал, что воительница не рассказала ему всей правды, но наседать не собирался. По крайней мере, не сейчас. Насколько он знал ее, вытаскивать клешнями правду было просто бесполезно: воительница перед Рапунцель не раскрывалась полностью, а перед ним, каким-то мальчишкой, — тем более. Да и юноша все еще надеялся на логику, живущую внутри Кэсс, которая учтиво подскажет девушке, что это не просто забота о ее собственном здоровье, но и о здоровье Рапс, так как их состояния могут быть тесно связаны. Да и, возможно, с ним самим.       Несколько лет назад каждое полнолуние он стал ощущать странное влечение с Луне, она явно звала его, пленяла своей холодной красотой, но при этом приносила сильную головную боль, с которой он стабильно мучился раз в месяц. А в некоторые особенно солнечные и длинные дни алхимик чувствовал недомогание, упадок сил. Вэриан не говорил об этом никому, считая что всему виной была обычная переработка, но где-то глубине души, юноша все же понимал, что это было не так. Не могло это быть каким-то совпадением, что примерно в одно время с проявлением странных симптомов у Рапунцель, у него самого началось тоже самое.       Выйдя на центральную улицу, алхимик свернул в небольшой переулок, который достаточно сильно сократил его путь до Ксавье. Еще каких-то пять минут ходьбы, и юноша уже слышал ритмичный стук молота о наковальню — верный знак, что он идет в правильном направлении. Заметно ускорившись, алхимик свернул направо и уже скоро подошел к кузнице.       -Доброй ночи, Вэриан. — Произнес Ксавье, только завидев неожиданного полуночного гостя. Опустив молот, мужчина, проведя рукавом по вспотевшему от работы лбу, сосредоточил взгляд на пришедшем юноше. — Что привело придворного ученого в мое скромное царства металла и сказаний?       -Ночи, Ксавье. — Поздоровался Вэриан, подходя ближе. — Если честно, то именно ваши сказания.       -Не уж то наш алхимик уверовал в их силу? — Усмехнулся кузнец, прекрасно помня скепсис Вэриана в отношении всего, что хоть как-то касалось мистики и магии.       -Не то что бы, но я просто пытаюсь кое в чем разобраться. Вы сейчас свободны? Я… не помешаю? — Осведомился Вэриан, хотя нужды в этом особой не было — Ксавье уже давно понял, что этот алхимик найдет причину, чтобы отнять у него пару часов времени. Но зато строго и по делу.       -Думаю, у меня нет возможности отказаться, так что проходи. В доме теплее, да и удобнее. — Ксавье, развернувшись, толкнул дверь рукой и, пропустив Вэриана вперед, зашел за ним.       В узком коридоре была видна дверь, ведущая в правую комнату, но Ксавье даже не посмотрел на нее, заведя алхимика во что-то на подобии гостиной, если таковая вообще могла иметься в кузнице. Свечи, выставленные по углам и подвешенные в качестве люстры, несмело освещали мрак, а огонь, зажженный в камине, добавлял месту таинственной атмосферы. Комната в целом не была большой, а из-за стеллажей, выставленных по стенам, она казалась еще меньше.       -Ну что же ты хотел узнать, Вэриан? — Спросил Ксавье, проходя вперед.       -Вы, наверное, знаете, что королеве уже давно нездоровится. И…я не должен был разглашать такую информацию, но у меня есть подозрение, что это как-то связано с тем, что несколько лет назад она была сосудом для Силы. — Начал Вэриан, доставая из сумки листы, попутно передавая некоторые из них Ксавье. — Вот, я здесь все написал. Возможно, кстати, причина в том, что артефакт, с которым Рапунцель была неразрывно связана долгое время, до сих пор каким-то образом влияет на нее. Либо его извлечение пагубно отразилось на здоровье королевы, что, в прочем, тоже имеет место быть.       -Интересно… — Ксавье прошелся взглядом по записям и передал их обратно Вэриану. — Так, ты же пришел сюда не только для того, чтобы поделится наработками, да?       -Вы правы… Я просто в тупике. Рапунцель уже долгое время не становится лучше, а Кассандра тоже выглядит не лучшим образом, будто испытывает что-то подобное. Это точно как-то связано! Ровно как и то, что они обе были сосудами для Силы.       -Ты прав, юноша. Но вспомни, какая это была Сила. — Произнес Ксавье, подходя к стеллажам. — Сила Солнца и Луны. Инь и Янь. Созидание и Разрушение.       -…Я не понимаю, к чему вы клоните. — Несмело пробормотал Вэриан, когда кузнец замолк, видимо, ожидая, что алхимик все поймет и без прямых подсказок.       -Обе силы произошли от одного, но они противоположны. И будут вечно стремиться друг к другу. Это одно из свойств противоположностей. — Терпеливо разъяснил Ксавье, посмотрев на Вэриана. — Но Лунная Сила и Солнечная — не просто противоположности, они первичны, единственны в своем роде. Они создают тот баланс, который так легко разрушить. Но при этом без этого баланса не будет не только смерти, но и жизни, потому что ни будет ни разрушения, ни созидания. Ни что из этого не может существовать в отрыве от другого.       -То есть… силы будут бесконечно стремиться к воссоединению, пока не достигнут его?       -Да. — Коротко ответил Ксавье.       -А что будет с сосудами, если они его достигнут? — Обеспокоенно спросил Вэриан, в то время, как в его голове начали появляться и обретать крах множество теорий.       -То же, что и с Зан Тири. Они уничтожаться. — Как-то чересчур меланхолично ответил Ксавье, отходя в сторону.       Вэриан пулей вылетел из дома, думая, что ему дальше делать. Да и, Зан Тири тебя дери, сегодня же еще полнолуние и именно сегодня странные симптомы со стопроцентной вероятностью повторятся! Ну, какое совпадение, действительно. Мысли накатывались, словно ком, теснясь в голове и не давая основательно ухватиться хотя бы за одну. Обрывки фраз, образ Кассандры то и дело рассеянным дымком всплывал в голове. Ее мягкая, уставшая улыбка, слегка заторможенные от сонливости движения, фраза о кошмарах и недосыпе, который казался воительнице мелочью. Ну, либо же она просто хотела, чтобы это казалось мелочью Вэриану. Да какая к черту разница, если Кассандра просто обвела его вокруг пальца!       Да, конечно, конечно же у нее было все в порядке! Разумеется. Конечно же эти синяки под глазами ему просто привиделись, уставший взгляд — так, мелочи. Алхимик знал воительницу, прекрасно знал ее скрытность и нежелание делиться проблемами и сейчас корил себя за то, что так легко отпустил ее в полнолуние. В полнолуние! А если что-то случится? Сейчас, когда они с Рапс находятся так близко, как не находились последние лет пять. После разговора с Ксавье Вэриан точно убедился в том, что Кассандра ему соврала. Соврала в лицо в том, в чем врать просто не имела права. Конечно, алхимику было обидно, обидно за слова Кассандры, за ее недоверие и собственную недальновидность. И эта обида комом нарастала в груди, мешая ему рационально думать.       А тем временем, идеально круглая и полная Луна забралась на свое место и, плавно следуя по небосводу, холодным светом освещала улицу. Горожан почти не было видно, все уже разошлись по домам, потому что грядущий день считался будничным, а значит, вставать надо было рано. Лишь редкие прохожие, небольшими группками, что преимущественно состояли из наработавшей молодежи, появлялись около кабаков и таверен, распевая песни или играя на каких-то музыкальных инструментах. В конце концов, ноги сами привели его к дому Кассандры. Встав у двери, он с особым энтузиазмом стал стучаться, казалось, так можно уже выбить саму дверь, но дома никого не было. Ну, конечно! Еще бы, она, наверное, и в этом соврала ему и вместо отдыха вновь пошла к больному отцу. Стоило бы уже догадаться.       Развернувшись, алхимик облокотился на вертикальную поверхность двери и посмотрел в небо. Взволнованный взгляд Вэриана вновь встретился с Луной, а до ушей донеслось странное зазывающее, холодное пение, от которого он все это время старался абстрагироваться. Оно как-то странно откликалось в груди алхимика, заставляя его вторить этому пению. Касаясь разума, Луна пыталась воззвать к Вэриану, но что она хотела от него — юноша так и не смог разобрать, потому что совершенно неожиданно острая и жгучая боль пробила тело алхимика, заставив того пошатнуться и резким движением схватиться за голову. Такую сильную боль он не испытывал никогда. Она ревниво заполняла весь череп Вэриана собой, выталкивая оттуда даже воспоминания, в какой-то момент юноше и вовсе показалось, что в этом мире существует только боль, он и темнота. И когда алхимик от бессилия и слабости опустился на колени, все еще зарываясь руками в взлохмаченные волосы, неприятные ощущения разом отступили, оставляя место холодной пустоте, от которой стая мурашек вихрем пробежалась по спине.       И тут знакомая картинка пропала и Вэриан, с трудом поднявшись на ноги, осмотрелся. Вопреки логике и здравому смыслу, перед ним был не дом Кассандры, а какой-то переулок, который, если ему не изменяла память, вел в одну из аварийных выходов из замка. Леденящий холод пронизывал до костей, а бесконечно черная пустота заставляла ежиться и искать из нее выход, да как можно скорее. Но в тоже время эта самая пустота внушала Вэриану чувство собственной беспомощности, бдуто бы он просто не контролировал ситуацию. Но это все еще было лучше, чем та боль, которую алхимик испытывал около минуты назад. Да и посмотрев себе под ноги, юноша увидел не знакомую заношенную обувь, а высокие черные походные сапоги на небольшом каблуке, которые только подтвердили его безумную, казалось бы, догадку. И не успел Вэриан испугаться по-настоящему, как вдруг видение рассеялось неясной дымкой, и алхимик понял, что все это время он лежал на пороге дома Кэсс, дрожа от холода. Голова все еще немного болела, но это было больше похожи на отголоски недавно прошедшей боли, так, что Вэриан даже не замечал ее. Волосы растрепались и стали бесцеремонно лесть на глаза, а его прядь… светилась.       От неожиданности алхимик даже привстал, совсем забыв, что сзади находилась дверь, удар по которой быстро привел его в чувства. Прядь, которую юноша по привычке называл крашенной, потому что уже устал объяснять людям, что не знает причину ее такого странного цвета, светилась подстать волосам Кассандры, когда та владела Лунным камнем. Но разбираться с волосами времени не было, потому что до Вэриана дошла следующая мысль:       -Она… она идет к Рапунцель! — Юноша даже озвучил ее вслух и, прикинув последствия такой встречи в голове, подорвался и уже хотел было побежать за Кассандрой, как вдруг взгляд его зацепился за Фиделлу, стоящую в родной конюшне. Лошадь, видно, почуяла что-то неладное и вся извелась, в попытке выбраться, а алхимик, перепрыгнув через забор и открыв калитку изнутри, вывел Фиделлу из стойла.       Конечно, от такого поворота события лошадь заржала, чуть было не ударив Вэриана со всего размаху копытами по лицу, но алхимик успел вовремя отскочить. Громко выдохнул, юноша вновь попытался подступиться к лошади, но уже несколько более аккуратно и осторожно, тщательно подбирая слова и следя за движениями:       -Ты же хочешь помочь своей хозяйке, да? Вот я тоже хочу. — Вкрадчиво объяснил Вэриан, смотря на лошадь, которая потихоньку начала успокаиваться. — Так что давай работать сообща, хорошо?        Когда Фиделла все же успокоилась, Вэриан, запрыгнув в седло, помчался вперед. Дома сменялись на огромной скорости, алхимик даже не успел разглядывать их, так что чуть не пропустил нужный поворот. Влетев на всех парах в переулок — место, где Вэриан видел глазами Кэсс. Глупо было надеяться увидеть фигуру человека в кромешной тьме, но все же уже вскоре юноша увидел Кассандру, размеренно бредущую к замку.       -Кассандра. Кэсс! Стой! — Прокричал алхимик ей вслед, но девушка даже не затормозила. Проворчав что-то себе под нос, Вэриан ускорился и, пришпорив лошадь, устремился вперед. Копыта Фиделлы резво вбивались в землю, периодически откидывая ее отбитые куски назад.       Кассандре пришлось остановиться, потому что Вэриан просто в наглую преградил ей путь. Опалив алхимика леденящим душу взглядом, воительница не дожидаясь реакции с его стороны, резко развернулась и ушла в сторону, явно преследуя лишь одну цель — добраться до Солнечной капли.       -Кэсси, прошу, постой! — Юноше пришлось покинуть седло, потому как туда, куда прошла воительница, Фиделла бы попасть не смогла. Проход был узок, настолько, конечно, чтобы там не смог поместиться человек, но лошадь там бы была крайне нерасторопна и неуместна. — Кэсс, ты меня слышишь?       Вэриан бросился за девушкой, уже нагнал ее, и схватил было за руку, как вдруг та, развернувшись, резким и четким движением прижала его к стене. В руке, придавившей горло рукой, блеснул клинок, недавно подаренный алхимиком. Юноша закряхтел, пытаясь высмотреть в светящихся глазах Кассандры хоть часть той самой Кэсси, которую он знал и любил. Но ответом ему был лишь холод, тот холод, который он встретил в той чертовой башне, когда пытался отговорить ее от мести. Неприятные воспоминания заставили его поежиться, но крепкая хваткая воительницы и лезвие у горла быстро привели Вэриана в чувства. Хотя, алхимика совсем не волновало лезвие клинка, что в такой опасной близости находилось у его сонной артерии, сильные руки Кассандры, прижимавшие одну из его ладоней к стене. Юноша просто надеялся… а надежда это все, что порой нам остается.       -Кэсси, прошу… — Взмолился алхимик, боясь сделать лишнее движение, потому что в какой-то момент чувство самосохранения все же вернулось к нему.       -Уйди прочь с моей дороги. — Вопреки тому, что этот холодный и отрешенный голос сошел уст Кассандры, он будто бы не был ее. По крайней мере, Вэриан отказывался верить в то, что эти слова принадлежали воительнице. — Иначе для тебя все закончится плачевно.       Кэсс придавила горло Вэриана еще сильнее, от чего тот уже стал задыхаться, а в глаза предательски потемнели. В последней попытке хоть как-то образумить девушку, он, кое-как подняв свободную руку, несмело коснулся ее щеки. Ее скула — это первое с чем столкнулись пальцы алхимика, которые спустя пару секунд остановились на висках воительницы.       -Кэсси, пожалуйста! — Из последних сил выдавил Вэриан, уже не веря в то, что у него получится достучаться до девушки, но тут на секунду, на какую-то малую долю секунды, в глазах воительницы несмело появилась некая осознанность. Одного лишь мгновения хватило для того, что алхимик увидел этот взгляд, который сразу же придал ему уверенности. — Кэсси, я знаю, что это не просто. Бори…       Но Вэриан не договорил, потому что Кассандра, взяв его за ворот рубашки, ударила по стене и резко кинула на землю. Спину пробила острая боль, на которую просто не было времени, потому что воительница вновь стала уходить. Оперившись на стену, о которую его только что неплохо так приложили, алхимик встал и побежал за Кассандрой. Резко одернув ту, он, посмотрев в глаза, громко произнес, выделяя каждое слово:       -Кассандра, я знаю, что ты есть еще где-то там! Я не сдамся, если не сдашься ты. — Воительница замерла на месте, в сияющих глазах ненадолго появилась неяркая радужка, отдаленно напоминающая зеленую радужку Кэсс, а сами глаза забегали из стороны в сторону в полной беспомощности и рассеянности. Алхимик чувствовал, что одержимая Луной девушка хотела кричать, что она упорно билась сама с собой, пытаясь вернуть себе контроль над телом. Но чувство собственной беспомощности, невлияния на собственные поступки, возвращали ее в еще больший мрак. И именно то, что воительница пыталась бороться, подстегнуло его на дальнейшую попытку достучаться до ее разума. — Я чувствовал то, что чувствовала ты, я знаю — это пугает. Но я с тобой, Кэсси. Я помогу.       -Вэриан, я… — Пробормотала девушка, как вдруг вновь впала в транс, но к этому моменту Вэриан вновь пальцами аккуратно коснулся ее висков. Бирюзовая прядь стала светиться ярче прежнего, а само сияние смело разгоняло мрак вокруг.       -Я с тобой, Кэсси. — Вэриан прислонился к лбу Кассандры своим лбом, от чего кончики их носов сопреснулись, в то время как по щеке воительницы скатилась одинокая слеза, игриво поблескивающая от неестественного света. — Просто сделай один шаг ко мне.       Кажется, тело Кассандры вовсе перестало слушаться ее, она просто безвольно стояла, грозя вот-вот упасть на землю. Но тут странное свечение начало плавно переходить в витиеватые линии, опоясывающие фигуру девушки. Ее собственные волосы тоже стали этому вторить, некоторые пряди волос девушки обрели ярко-голубой оттенок, причудливо переливающийся под холодным светом Луны. А в это время Вэриан вновь стал чувствовать боль, только на этот раз ощущения были совершенно иные. Будто бы юноша не был источником боли, а был лишь проводником напряжения. И это странное чувство, словно он полностью контролирует ситуацию, заставило Вэриана, стиснув зубы, стоять на месте. Он просто не может позволить себе упасть, потому что если этот странный процесс прервется, велика вероятность, что он уже не сможет спасти Кассандру. И думая об этом, алхимик, через собственные перчатки, которые успешно защищали его от кислот и прочих веществ, он чувствовал леденящий, ужасающий холод ее кожи, по сравнению с которым сам юноша казался палящим Солнцем.       Но ни что не может длиться вечно, так и это странное свечение стало уходить, а витиеватые линии, плавно распутываясь, угасали, оставляя после себя лишь слабое мерцание, похожее на сияние звезд. Некоторые пряди Кассандры все еще горели голубым, а то время как она сама уже давно потеряла сознание. Ноги подкосились, и девушка уже было упала на землю, как вдруг Вэриан, вовремя опомнившись, подхватил ее на руки.       Не в силах вымолвить ни слова, алхимик просто стоял посреди этого переулка и улыбался, как дурак. В легких почему-то стало странно колоть, а каждый вздох отдавал неприятной болью во всем теле, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что он успел ощутить за эти полчаса. Хотя все же оставаться на улице перспективы никакой не было, так что алхимик, развернувшись, направился к Фиделле. Сердце все еще отбивало бешеный ритм, а юноша находился в каком-то странном состоянии облегчения и эйфории. Голова кружилась от прошедшего ритуала, а ноги порой отказывались слушаться, но все же алхимик дошел до лошади. Кое-как забравшись в седло он, поправив положение Кассандры, поскакал в лабораторию.       Добравшись до комнаты окольными путями, Вэриан положил Кассандру на незаправленную кровать, а сам сел рядом на стул в ожидании того, когда же девушка проснется. Взгляд его неосознанно спустился на ее лицо. Сейчас один из самых умелых и грозных воинов Короны лежала у него в кровати, словно беззащитный и беспомощный котенок, что потерялся и тщетно ищет свой дом. От этой мысли его губы дрогнули в несмелой улыбке, алхимик уже даже было захотел отвести взгляд, но не смог. Казалось, Вэриан мог вечно смотреть на Кассандру, изучать взглядом ее на удивление тонкую, но все еще сильную фигуру, расслабленное лицо и умиротворенную улыбку, спутавшиеся угольные волосы, что давали интересный теплый оттенок на фоне горящей свечи, на глубокий, но уже давно заживший шрам, тянувшейся от щеки до глаза. Юноша хотел коснуться ее лица, провести ладонью по бледной щеке, может даже поцеловать, но… не мог. Прикусив губу, алхимик отвернулся, устремив взгляд в окно, в то время как в сердце вновь поселилась некая обида за то, что она так и не доверилась ему… не рассказала правду.       Все эти года он тщетно пытался закопать свою любовь к ней в работе. Набирал заданий, с которыми просто физически не смог справиться на месяц, от чего перерабатывал и недосыпал. И все ради того, чтобы забыть Кассандру. Но что случилось? Стоило ей приехать, как старые чувства перестали быть старыми. От каждого взгляда, брошенного на нее, в груди алхимика что-то возрождалось, что-то теплое и светлое. Даже тогда, когда она дралась, защищая жизнь Лаванды, он с восхищением наблюдал за ней, за ее четкими и резкими движениеми, за ее отточенной годами практики техникой. Алхимик даже боялся представить, через что она прошла. А судя по шрамам — через многое.       Вздохнув и встав со стула, юноша подошел к камину, установленному неподалеку. Забрав с дровницы последние дрова, Вэриан кинул их в камин и зажег при помощи небольшой колбы с салатовой жидкости. Вспыхнув ярко-зеленым светом вначале, огонь вскоре приобрел родной огненно-рыжий цвет и стал уже привычно потрескивать, создавая уют в лаборатории. Всматриваясь в игру света, алхимик и не заметил, как очнулась Кассандра. До него донеслось лишь тихое и хриплое:       -Черт…